Эпилог

Лже-Ферина так и не нашли. Сбежав из туалета в офисе Степана, «Александр» словно под землю провалился. Похоже, он заранее подготовился к отступлению. В одной из записей бесед с портретом Бориса Альфредовича выросший Гена Шлыков сказал:

— Не волнуйся за меня. Все схвачено и оплачено. Если я почую опасность, меня нигде не найдут. Вмиг из России смоюсь. Следовало сразу уехать после того, как ты меня покинул, да я задержался что-то. А потом… Захотелось мне и Андрея, и Елизавету наказать. Только не подумай, что я решил отомстить им за встречу с тобой. Нет! Папа, ты мое самое большое счастье. Но я сначала этого не понимал, боялся тебя. Вот за этот мой детский ужас Андрей и расплачивается. А про гадину Елизавету и так все понятно…

Когда я увидела эти кадры, то подумала: если на самом деле соблюдать закон молодильного яблочка, быть умеренной во всем, в первую очередь в своих желаниях, не мечтать получить все деньги и блага мира, просто радоваться тому, что у тебя есть, и не хотеть всего на свете, да побольше, — вот тогда останешься красивой и в сто лет. На лице проступают все наши страсти, жадность очень старит.

Фирма товаров для животных, доставшаяся Геннадию по наследству, не зарегистрирована в России, он просто поставляет сюда товар. Григорий Закин, которому принадлежит дело, является гражданином Италии.

Андрей Николаевич Шлыков находится под наблюдением психиатров, в архиве появился новый заведующий.

С Валей Федякиной, которая обманом отправила меня к Эмме Крамовой и мангусту Кукусику, я отношений не разорвала, но звонить ей просто так, чтобы поболтать о том о сем, перестала.

Егор Маслов по-прежнему ведет телешоу.

Вениамин Иванович Муравьев живет в коммуне, которую для бывших зэков содержит благотворитель.

Компьютерщик Алексей все так же служит в детективном агентстве.

Вадим Никитин, сын умершей Веры Васильевны, переехал в отдельную квартиру на окраине Москвы.

Первый этаж дома на Бронной улице, в котором было открыто кафе с названием «Три Маши и медведь», полностью расселен. Его купил какой-то богатый человек.

Осень пролетела быстро, наступила зима, за ней пришла и весна. В конце марта я поехала красить волосы, застряла в пробке неподалеку от парикмахерской, припарковалась и хотела уже идти пешком, как услышала сзади женский голос:

— Девушка, простите, пожалуйста, не могли бы вы переставить свой автомобиль чуть подальше? Мне мебель привезли, далеко ее таскать придется.

Я обернулась, увидела фургон с надписью «Доставим все» и лишь потом обратила внимание на даму, которая обратилась ко мне с просьбой.

— Виола! — воскликнула та. — Вот неожиданная встреча!

Передо мной стояла Ира Бородулина, на ее большом животе еле-еле застегнулось пальто.

— Здравствуйте! Когда ждете прибавления? — спросила я.

— Со дня на день, — ответила Ирина. — Надоело до ужаса, еле хожу, на слона похожа. Да еще рабочие подвели. Обещали в феврале закончить ремонт, деньги за то, что в три смены вкалывать будут, взяли, и вот вам конец марта, а я только въезжаю. Боюсь, не успею всю мебель получить. Хорошо хоть, кухню привезли.

Я улыбнулась.

— У вас новая квартира, поздравляю. Тихий центр Москвы. Хорошее место.

— Мне сразу тут понравилось, — зачастила Бородулина. — Но столько хлопот было, пока расселила коммуналку. Грязи в ней! И пришлось кафе выгонять. Вон вывеску никак не снимут. Сто раз говорила…

Я повернула голову и увидела небольшую табличку над окнами «Три Маши и медведь». Вмиг все стало ясно.

— Это вы! — воскликнула я.

— Конечно, это я, — засмеялась Ира. — Кто же еще?

— Любовник отправил вас в архив на легкий труд, — забормотала я, прозревая. — Вы услышали, как заведующая рассказывает о своей квартире, и решили получить весь этаж дома. Старший по коммуналке, тот, кто дал Вадику коробку конфет с лекарством, не врал. Ему на самом деле звонили, и незнакомец вручил шоколадный набор. Виновник смерти Веры Васильевны и Лены — не сосед Никитиной, а отец вашего будущего ребенка. Или вы сами.

— Понятия не имею, о чем вы говорите, какую-то чушь несете, — буркнула Ирина. — Не хотите отгонять машину? Не надо. Эй, мужики! Встаньте справа и начинайте. Прощайте, Виола, времени осталось мало, мне надо все успеть до родов. Кстати, я не любовница, а законная жена. Вот уже месяц, как мы отношения оформили. А вот и он явился! Наконец-то!

Ирина бросилась к мужчине лет шестидесяти, который вышел из очень дорогой машины.

— Сколько можно тебя ждать? Безобразие! Я тут одна! Неужели не ясно, что мне тяжело?

— Перестань меня ругать, — оборвал ее тот, кому она адресовала выговор. — Хорош меня до кипения нагревать! Надоело!

— А мне твои кретинские шуточки надоели! — пошла вразнос Бородулина. — Хорош хохмить.

Я быстро пошла по улице. Ох, зря Бородулина считает слова новобрачного про кипение шуткой… Я тоже недавно вышла замуж, но хорошо знаю: муж, который из-за упреков жены постоянно кипит, может однажды испариться.