Глава 84
Охотник на кроликов повернулся к зеркалу в прихожей, приладил повязку на голову, крепко завязал под подбородком. Привычным движением отвел уши от лица, встретил свой взгляд в зеркале, наполнился ледяной силой.
Теперь он снова Охотник.
Он достал один из оплаченных картой телефонов и отправил Оскару звуковое сообщение, услышал, как прозвенел в спальне смартфон, а потом зазвучала считалка.
Оскар определенно один, но Охотник на кроликов все же проверил ванную, потом быстро осмотрел гостиную.
Через полосатое от потеков огромное окно виднелась черная, как нефть, вода гавани.
Охотник распахнул двери спальни и вошел.
На экране телевизора футболисты беззвучно гоняли мяч. Слышались только тихие щелчки, с которыми одна картинка сменяла другую. Безжизненный серо-голубой отсвет лежал на стенах.
Охотник сразу понял, что Оскар спрятался в гардеробной, за раздвижными дверями из белого стекла; вероятно, сейчас он дрожащими пальцами набирает номер, хочет вызвать полицию.
Когда смерть приходит в гости, все бывает так буднично – и так непривычно.
На ночном столике стоял стакан виски.
Охотник увидел потертые ножки стола, покрывало, которое начало махриться, темные пятна на ковре, оставленные тряпкой разводы на зеркале.
Он услышал, как Оскар уронил в гардеробе телефон, и понял, что руки у того трясутся, ибо его настигло неправдоподобное ощущение: то, чего он так боялся, происходит прямо сейчас. Оскар знал, что звук выдал его, но все же прятался, потому что мозг его бормотал: а вдруг убийца ничего не слышал, вдруг убийца не найдет его.
Несколько вешалок в гардеробной, звеня, задели одна о другую.
Пол завибрировал, когда начали прогреваться четыре финские дизель-мотора парома.
Выждав несколько секунд, Охотник на кроликов ударом ноги разбил стеклянную пластину двери. Инстинктивно отступил, когда осколки посыпались на ковер и вокруг ног Оскара фон Кройца.
Оскар, мужчина средних лет, сполз на пол от страха, как ребенок, сидел на корточках и таращился на Охотника.
В голове проскочило воспоминание – он видит панику кроликов, когда осматривает ловушки, переворачивает клетки, просовывает руку и хватает зверьков за задние лапы.
Оскар вскрикнул, когда Охотник вытащил его на пол и привязал за руку к ножке кровати.
– Не надо! – взвыл Оскар.
Охотник пнул его в плечо, перевернул, надавил на бок и сковал ему руки над локтями за спиной.
– Послушай, зачем ты убиваешь нас? – задыхаясь, просипел Оскар. – Мы были молоды, не понимали…
Охотник заклеил ему рот скотчем, немного отошел и какое-то время рассматривал свою жертву, смотрел, как тот извивается, пытаясь освободиться, хотя хомуты для кабелей врезались в кожу.
Он дважды был в Ираке и знал, как очищает убийство, ему знакомы были требовательное желание и следовавшее за ним изнеможение.
Раньше он думал, что они – обычные убийцы, когда их обучали в BUD/S.
Но убийства в Насирие наполнили их уверенностью в себе.
Мишени не были для них личностями – просто часть деструктивной силы, с которой они, с риском для жизни, боролись.
Между ними царили сплоченность, согласие.
Но убить человека, когда он пришел домой и снял форму, – это совсем другое.
Это дело одинокое, дающее ощущение могущества, требующее сосредоточенности, и ответственность – только на тебе.
Охотник посмотрел на часы и вытащил нож, которым собирался воспользоваться, – специальный военный, в форме китайского кольевого ножа, с лезвием и рукояткой из единого куска черной стали.
Острое оружие с отличным балансом, с заточенным, как у кинжала, острием и с петлей на конце рукоятки.
Охотник на кроликов торопливо подошел к Оскару, прижал коленом его свободную ногу, рукой придавил верхнюю часть тела и разрезал рубашку на животе. Посмотрел на ходящий вверх-вниз волосатый живот и воткнул лезвие в десяти сантиметрах ниже пупка. Лезвие вошло в ткани и слизистые оболочки, как в масло, когда Охотник взрезал живот до самой грудной клетки.
С улыбкой Охотник встретил перепуганный взгляд Оскара, вжал руку в отверстый живот жертвы, ощущая телесное тепло сквозь пластик перчатки. Оскар дрожал всем телом. Кровь лилась из раны, стекала по бокам. Охотник схватил кишки, потянул, оставил их висеть у Оскара между ног – и тут в дверь сьюта постучали.
Очень громко.
Охотник поднялся, взял пульт и прибавил звук телевизора, вышел в холл, закрыл дверь спальни, подошел к двери каюты и посмотрел в глазок.
Снаружи ждал одетый в белое немолодой мужчина с сервировочной тележкой. Охотник быстро развязал повязку с трофеями, набросил ее на вешалку, взглянул в зеркало, стер брызги крови с лица, потушил свет и открыл дверь.
– Как быстро, – сказал он, стоя в дверях.
Из спальни доносился тяжелый стук – это Оскар пытался привлечь внимание, пиная что-то.
– Желаете, чтобы я накрыл в гостиной? – спросил немолодой.
– Спасибо, я сам.
– Я с удовольствием все сделаю, только скажите. – Пожилой заглянул в холл.
– Я не собираюсь есть прямо сейчас, – объяснил Охотник, когда стакан виски разбился, упав на пол спальни.
– Тогда мне достаточно будет подписи, – улыбнулся мужчина.
Охотник на кроликов, стоя в полутьме, взял квитанцию и ручку. Он начал было расписываться и тут заметил, что правая рука у него в крови до локтя.
– Все в порядке? – спросил официант.
Охотник кивнул, раздумывая, не затащить ли его в ванную и не перерезать ли ему горло над джакузи.
– Почему что-то должно быть не в порядке?
– Я не хотел показаться навязчивым, – уступчиво сказал официант и повернулся к тележке.
Когда официант протягивал Охотнику поднос, из спальни снова донесся стук. Охотник сказал “спасибо”, задом отступил в холл и закрыл дверь.
Поставив поднос на пол, он посмотрел в глазок, готовый выскочить и схватить официанта. Сквозь выпуклую линзу он увидел, как пожилой, не торопясь, снял тележку с тормоза и исчез в коридоре.
Охотник быстро натянул новые перчатки, повязал на голову кроличьи уши и вернулся в спальню.
Запах крови, виски и экскрементов наполнял комнату.
Оскар уже терял сознание и только вяло подергивался, пятки стучали по полу. Лицо побелело и покрылось потом, взгляд блуждал.
Охотник на кроликов выключил телевизор и подошел к Оскару, ухватил ком кишок и поднял на метр, сильно рванул, и все упало на ковер.
От боли Оскар снова пришел в себя, он быстро задышал и инстинктивно попытался отодвинуться.
Ему предстояло умереть через три минуты; в Охотнике поднялся шум, когда он взглянул в его полные ужаса глаза. В комнате было тихо, но внутри Охотника что-то грохотало по кастрюле и швыряло фарфор в ванну. Оскар – один из тех, кто изнасиловал девушку и считал, что ему удастся уйти от наказания.
Пол накренился под ногами Охотника, словно поезд поменял рельсы на стрелке.
Охотник оперся о стену, пытаясь дышать спокойно, пытаясь сконцентрироваться. Он увидел кровавые отпечатки на обоях, подумал, что надо стереть их, прежде чем он уйдет, хотя они все равно не укажут на него.
– Мне кажется, ты понимаешь, почему это происходит, – сказал он и сделал еще один надрез. – Это хорошо. Так все и задумано.
Оскар тихо простонал; он извивался, пытаясь освободиться. Кровь из дыры на животе лилась на пол и впитывалась в ковер. Ковер почернел и блестел.
По громкоговорителю объявили, что судно отправляется через тридцать минут. Охотник на кроликов был уверен, что успеет покинуть паром.
Оскара найдут только на следующее утро в Хельсинки, подумал он и посмотрел на нож в своей руке.
Словно черный язык демона, острый и зазубренный.
Скоро он вонзит его в сердце Оскара, прямо через грудную клетку, может быть – несколько раз.
От этого содрогнется мир, все загремит и зазвенит, как в казино.
Но потом сквозь Охотника пройдет порыв ветра, и вернется тишина.
Словно кролик лежал перед ним на земле, суча лапкой. Когда животное затихло, вселенную объяло спокойствие.
Существует замороженное пространство, где время кончилось.
И он, Охотник, всю жизнь идет туда.
Еще такое бывало по воскресеньям после мессы, когда он жил у бабушки с дедушкой.
