Глава 83
На следующий день после того, как Йона арестовал Оскара фон Кройца, в полицейском управлении в Кунгсхольмене проводились короткие слушания о заключении под стражу.
Оскар молча сидел между своими адвокатами; он перевел взгляд на окно. Солнце вышло из-за тучи, и висящие в воздухе пылинки заблестели.
Словно издалека он слушал, как прокурор требует взять его под стражу как обоснованно подозреваемого в киднеппинге, покушении на убийство и умышленном причинении тяжкого вредя здоровью.
Все это были серьезные обвинения, но Оскар знал, что его могут посадить, только если суд заподозрит риск рецидива, уничтожения доказательств или попытки уйти от судебного преследования.
Когда суд принял решение об освобождении Оскара из предварительного заключения в ожидании приговора, он заслонил улыбку рукой. Ему следовало бы поблагодарить судей, однако Оскар не собирался этого делать, а просто пошел за своими адвокатами к выходу.
– Теперь можете быть спокойны, – улыбнулся один из них, когда они остановились у входной двери.
– Спасибо, Якуб, – вяло сказал Оскар и пожал руки обоим.
Адвокатская контора уже составила план, согласно которому Оскара должны были освободить от обвинения по всем пунктам, если прокурор не сумеет закрыть предварительное расследование.
На первую встречу с Оскаром адвокат привел с собой врача, который взял у него восемь проб крови. Никто не собирался отправлять их в лабораторию; пробы просто должны были подкрепить защиту в зале суда.
Точно зная, на отслеживание каких веществ хватит скудных ресурсов обвинения, адвокаты намеревались выстраивать защиту вокруг веществ, обвинением напрочь упущенных.
То, что этих веществ в крови Оскара не было, не имело никакого значения.
Предполагалось сфабриковать медицинскую карту Оскара, в которой разные врачи выписывали бы разные препараты, не учитывая, как они будут взаимодействовать друг с другом. Адвокаты сумеют доказать, что временный делирий Оскара стал результатом грубой врачебной ошибки.
Оскара не волновал судебный процесс. Он заплатил за то, чтобы его освободили, ведь он не мог сидеть в клетке и ждать, когда его пристрелят.
Тюрьма его не защитила бы.
Вот почему Оскар намеревался покинуть страну и прожить вдали столько, сколько понадобится, пока полиция не арестует убийцу.
Но Оскар не знал, что Охотник на кроликов ждет его возле полицейского участка, наблюдает за тем, как он прощается с адвокатами.
Оскар не замечал, что кто-то последовал за ним, шел рядом с ним по парку, слышал, как он вызывает такси до терминала “Силья Лайн” в Вэртахамнене.
По дороге в порт Оскар заказал билет на круиз на “Силья Симфони”, расплатился с таксистом наличными, зарегистрировался и поднялся на борт.
Он нашел свою каюту в конце кормы – сьют с наклонной стеклянной стеной, через которую открывался вид на небо и море, тщательно запер дверь и еще раз для проверки подергал ручку. Он рассчитывал, оказавшись в Хельсинки, сразу сесть на паром до Таллина, там нанять машину, прихватить какую-нибудь проститутку и отправиться на юг, через Литву, Латвию, Польшу, Словакию, Венгрию, Румынию и Болгарию до южной Турции. Там он собирался снять квартиру и затаиться, пока у него не будет уверенности, что можно вернуться в Швецию.
Оскар подошел к мини-бару, открыл зазвеневшую дверцу, достал две коричневые пластиковые бутылочки виски “Баллантин”, открутил металлические крышечки, вылил содержимое в бокал и встал у окна, глядя на длинную очередь из машин, которые медленно вкатывались на борт парома.
Кролики – животные нервные, они сжимаются, замирают и надеются, что их не видно, но не выдерживают, если охотник захочет подождать.
Затишье вгоняет их в панику, заставляет бежать: они думают, что их заметили.
Охотник на кроликов спустился в гараж под парком Ратуши, открыл багажник машины, убедился, что не попадает в поле зрения камер, и достал черный кейс с оружием, сменной одеждой, виниловыми перчатками, влажными салфетками, мусорными мешками, скотчем, всем необходимым для дела, а также специальную отмычку для бронированных дверей.
С сумкой он вышел из гаража, спустился к Флеминггатан и остановил такси. Доехав до порта, купил дешевый билет по фальшивому удостоверению личности.
Он получил еще один шанс добраться до Оскара, но знал, что дело может снова сорваться. Всегда находится что-то, что не укладывается в предварительную картину. Охотник собирался покинуть паром до отплытия, но, возможно, Оскар будет сидеть среди публики в каком-нибудь ресторане, пока не станет слишком поздно. В этом случае Охотник последует вместе с ним в Финляндию, чтобы довести начатое до конца.
Охотник на кроликов представлял себе, как разрежет Оскару живот и вытянет из него кишки на пол перед ним.
Надо, чтобы все десять встретили свою судьбу с открытыми глазами.
А считалка – для того, чтобы они подготовились.
Охотник хотел, чтобы в первой фазе они, в разгар боли и страха, сохраняли надежду на спасение, отчаянно боролись, все больше убеждаясь, что и в случае спасения жизнь уже не будет походить на прежнюю.
Они должны понять, что останутся слепыми, искалеченными или парализованными.
И все же они должны продолжать бороться за жизнь, пока во время второй фазы не поймут, что милости ждать не следует, что боль и страх – это последние мгновения их жизни.
Охотник на кроликов не наслаждался их страданиями, но его наполняло сильнейшее чувство справедливости, а когда они наконец умирали, мир становился спокойным, словно кладбищенски-тихий зимний пейзаж.
В терминале он зарегистрировался в одном из автоматов, выписал посадочный талон и в потоке людей поднялся на борт. “Силья Симфони” насчитывал более двухсот метров в длину и тринадцать палуб. Его тысяча кают вмещали больше пассажиров, чем “Титаник”.
Охотник на кроликов предъявил фальшивое удостоверение личности с выдуманной фамилией фон Кройтхен, чтобы оказаться рядом с Оскаром, когда будут составлять списки пассажиров. Он посмотрел номер каюты Оскара на экране, подошел к общей карте возле лифтов и по лестнице стал спускаться к уборщикам – на самый нижний уровень, над машинным отделением.
Быстро спустившись, Охотник на кроликов стал ждать возле каюты персонала. Через несколько минут оттуда вышла женщина. Охотник придержал ей дверь и спросил о Марии, чтобы дать понять, что у него есть право войти сюда. Он прошел мимо двух мужчин, которые вешали верхнюю одежду, поздоровался с женщиной, набиравшей сообщение в телефоне.
– Есть общая ключ-карта? – спросил он.
– Она мне самой нужна, – ответила женщина, не прекращая писать.
– Я ее сразу вам верну, – улыбаясь, пообещал он.
– Спроси у Рамоны, – ответила женщина и кивнула на туалет.
На лавке возле туалета стояла розово-серая спортивная сумка из искусственной кожи. Охотник подошел к ней, расстегнул застежку-молнию, выложил на лавку ланч-бокс, порылся в одежде и уже прощупывал дно сумки, когда в туалете спустили воду.
Охотник быстро проверил оба внутренних кармана, слыша, как в туалете моют руки и отрывают бумажное полотенце. Расстегнув внешние карманы, он нашел бейджик Рамоны и карту-пропуск. Замок туалета отщелкнулся.
Когда дверь туалета открылась, Охотник уже повернулся и не торопясь пошел прочь с картой в руке.
В соответствии с планом, он мог пожертвовать пятнадцать минут на попытку добыть ключ, но дело заняло всего пять минут.
Не придется пользоваться отмычкой, и это даст ему гораздо больше времени наедине с Оскаром в каюте.
С сумкой на плече он пошел вверх по матовым ступенькам, мимо уровня с барами и ресторанами, пассажем с магазинами и “Дьюти-фри”, коридорами с помещениями для собраний, игровыми автоматами и казино.
Верхний уровень под прогулочной палубой назывался “Моарт”. Здесь располагались самые дорогие сьюты.
Из одной каюты вышла пьяная женщина, споткнулась, налетела на него. Игриво заступив ему дорогу, она широко расставила руки.
– Какой ты симпатичный. – Она захихикала. – Пойдем со мной в каюту, поможешь мне…
У него в голове словно что-то лопнуло, в ухе затрещало, он взмахнул рукой, желая опереться о стену, и вспомнил, как плакал, когда приколачивал после убоя очередные кроличьи останки на дверной косяк возле уже гниющих.
Их больше нет, больше нет, шептал он.
Охотник на кроликов улыбнулся женщине и прошел мимо. Пот стекал у него по спине. Он подумал вдруг, как жарко было сидеть в горящем инвалидном кресле.
Он тогда взял канистру с бензином в сарае, нашел спички на кухне и оставил ящик открытым, пока обновлял статус Нильса Гильберта на Фейсбуке, писал предсмертное письмо самоубийцы.
Потом вышел и облил его бензином, объяснив, почему он должен умереть, а потом бросил спичку ему на колени.
Он попятился от жара, слыша полурык-полурев Гильберта и наблюдая, как дергается охваченное огнем тело, прежде чем скорчиться и почернеть.
Все знали, что Гильберт живет один и погрузился в отчаяние; полиция никак не свяжет самоубийство с другими смертями.
Теперь Охотник на кроликов стоял в конце палубы, у двери сьюта с удивительным названием “Наннерль”. Слыша у себя за спиной голоса, он натянул виниловые перчатки, протащил карточку через кардридер, шагнул в каюту и тихо закрыл за собой дверь.
Поставил сумку на пол, расстегнул, достал окровавленный пластиковый пакет, расстегнул зажим и вытащил кожаную повязку с десятью кроличьими ушами.
