Глава 9
Вознагражденные усилия любви
Фен мог бы сказать о преступлениях то же самое, что Льюис Кэрролл говорил о детях: «Я не всеяден — как свинья». Да, он был разборчив в своих вкусах. И если бы миссис Блай действительно убил какой-нибудь бродяга, решивший поживиться в ее доме, он бы с удовольствием передал дело в руки Стэгга.
Но от этой истории было не так-то просто отмахнуться. Во-первых, если верить Пламстеду, она намекала на явные несообразности в поведении преступника, а во-вторых, по месту и по времени подозрительно совпадало с предыдущими двумя убийствами. Вполне возможно, что между ними существовала какая-то связь, а раз так, он не зря потратит время, если попробует со всем этим разобраться.
В клубах пыли, поднятой автомобилем Стэгга, Фен подошел к воротам коттеджа. Дафна уже снова устроилась на коврике посреди лужайки, но, увидев его, расцвела приветливой улыбкой.
— Вы хотите пива, — утвердительно произнесла она, и Фен отдал должное ее проницательности.
Не дожидаясь ответа, Дафна поспешила в дом и вернулась с холодным пивом и новым бокалом.
— Вы на редкость гостеприимны, — заметил Фен. Он растянулся на траве и жевал зеленый стебель.
— Я просто умираю от любопытства. — Дафна села рядом и наполнила бокал. — Мне не терпится узнать, что произошло.
Фен с улыбкой посмотрел на нее. В своей белой безрукавке Дафна выглядела впечатляюще. Пепельные волосы были стянуты крепким узлом, который тяжело покачивался над плечами, а широко расставленные зеленые глаза смотрели весело и энергично. Она протянула ему бокал, и он сделал большой глоток.
— Найдется совсем немного женщин, — заметил Фен мечтательным тоном, — которые могут понять, что ты хочешь пива, и притом хорошего и в бокале размером с пинту. Завидую тому, кто на вас женится.
Дафна рассмеялась.
— Мои недостатки так же велики, — возразила она и, помявшись, добавила: — Простите, но я не пойму, кто вы такой? Полицейский?
— Избави боже. Я профессор.
— Профессор чего?
— Английского языка.
Она резко выпрямилась:
— Вы случайно не Джервейс Фен?
— Он самый.
Дафна просияла:
— Я столько о вас слышала. У нас есть общий друг.
— Да? И кто это?
— Девушка по имени Салли Карстейрс.
— Подумать только! — воскликнул Фен. — Я не видел ее с тех пор, как она унаследовала кучу денег от мисс Снейт. Чем она занимается? Вышла замуж?
— Пока нет. У нее квартира в Лондоне.
— Прошло уже лет десять… Господи, как же я постарел! Когда увидите Сару в следующий раз, передайте, что с ее стороны весьма нелюбезно пропасть невесть куда и не послать мне даже весточки.
— Ее мучает совесть, — заверила Дафна. — И она постоянно говорит о магазине игрушек, мисс Тарди, Ричарде Кадогане и всей этой истории.
Фен вздохнул:
— В те времена я был еще легкомысленным и беспечным. Но с тех пор поумнел и начал предаваться ностальгии, что свидетельствует об упадке жизненного тонуса. Впрочем, неважно. Передайте ей мои наилучшие пожелания.
— Обязательно. Но зачем вы приехали в эти места?
— Раздавать награды выпускникам, — объяснил Фен, — в Кэстривенфордской школе.
— А потом случайно услышали по убийство миссис Блай и решили им заняться?
— Да, — невозмутимо солгал профессор. — Преступление жесткое и грубое, но, как говорил Холмс, в нем есть интересные моменты.
Дафна удобнее устроилась на коврике и одернула юбку.
— Расскажите мне обо всем, — попросила она. — Если вы, конечно, не хотите оставить это дело в тайне.
Фен вкратце изложил ей факты. Она слушала внимательно, напряженно нахмурив лоб.
— Насколько я поняла, мистер Пламстед рассказал правду? Когда его посадили в полицейскую машину, мне показалось…
— Лично я в этом не сомневаюсь.
Фен предложил ей сигарету.
— Нет, спасибо. Я решила бросить курить, чтобы экономить средства. Непонятно одно — зачем вообще кому-то понадобилось ее убивать?
— Нас это тоже удивляет. — Фен закурил и, подув на спичку, бросил ее в клумбу. — Я надеялся, может, вы нам что-нибудь проясните.
Дафна покачала головой:
— Я ничего не знаю о миссис Блай. Это коттедж моей тети, а я просто приехала погостить к ней.
— Вот как, — протянул Фен. — Я не знал. Но вы можете порекомендовать кого-нибудь из местных, кто в курсе дела? Например, вашу тетю.
— Ее сейчас нет. Пожалуй, вам следует заглянуть в паб. Я хорошо знаю его владельца, мистера Бересфорда, и могу вас представить ему.
Фен вскочил с такой прытью, что Дафна усомнилась в «упадке его жизненного тонуса».
— Прекрасно! — воскликнул он. — В этом плане есть еще и то преимущество, что я смогу угостить вас выпивкой. Паб далеко?
— Нет, близко. — Она поднялась с места так же живо, хотя с гораздо большей грацией. — Я хотела спросить вас еще кое о чем.
— Да?
— Что полиция собирается делать с мистером Пламстедом?
— Его просто отвезли в участок для дачи письменных показаний.
— А он, случайно, не говорил, собирается ли сюда вернуться?
Дафна постаралась произнести это небрежным тоном.
— Если у него есть мозги, то он вернется при первой же возможности. В полиции его попросят задержаться в Кэстривенфорде на пару дней.
— Но он не сможет!
— Почему?
— Все отели и пансионы заполнены родителями школьников.
— В таком случае я посоветую ему остановиться в комнатах при вашем пабе.
— Я совершенно уверена, — серьезно заметила Дафна, — что это его единственный шанс.
— А я прослежу за тем, чтобы он им воспользовался, — пообещал Фен. — Кстати, что вы о нем думаете?
Дафна уже направлялась к воротам.
— Я думаю, что с ним все в порядке, — ответила она.
Деревушка под названием Рэйвенсуорд была слишком мала, чтобы обзавестись собственной церковью. Это было тихое и скромное местечко, состоявшее из ветхих домишек, самый новый из которых построили не позднее начала девятнадцатого века. В центре имелась маленькая площадь, поросшая густой травой, а под горбатым мостиком бежала мелкая речка, больше заслуживавшая статуса ручья. Горстка чумазых школьников, возвращавшихся после уроков, пыталась удить в ней рыбу. В остальном на улице не было ни души.
«Маяк», местный паб, располагался по соседству с небольшой лавкой, торговавшей мылом, бечевкой, сладкими тянучками, булавками и канцелярскими товарами. Его старое здание, выдержанное в приятной черно-белой гамме, было обшито деревом и выделялось крутой остроконечной крышей, над которой торчали высокие трубы дымоходов. К услугам гостей имелся отдельный бар-салон, по большей части пустовавший. Что касается общего бара, куда вошли Дафна и Фен, то он представлял собой невысокое помещение, темное и прохладное, с вытертыми до блеска старыми деревянными скамьями и поблескивавшими в полумраке рядами оловянных кружек. В просторной комнате, не имевшей на стенах даже плакатов, не было никого, кроме самого хозяина.
Мистер Бересфорд оказался серьезным и солидным пожилым мужчиной с ярким румянцем. Он поздоровался с Дафной, и та церемонно представила его Фену: похоже, в «Маяке» не особо жаловали незнакомцев. Профессор заказал полпинты пива для своей спутницы и по пинте горького для себя и мистера Бересфорда.
— Профессор Фен хочет расспросить вас о миссис Блай, — объяснила Дафна.
— Вот как? — Хозяин приподнял брови. Несколько секунд он внимательно разглядывал Фена, словно раздумывая, не проскользнуло ли в его поведении какой-нибудь фривольности, и, похоже, остался удовлетворенным. — Что ж, если это ваш друг, мисс Сэвидж…
Он вышел из-за стойки, и они направились к столику у окна. Пока все рассаживались, не было произнесено ни звука: в атмосфере этого заведения казалось немыслимым делать два дела сразу. Мистер Бересфорд осведомился о здоровье своих посетителей, и они ответили ему должным образом; потом все выпили. Наконец он отставил кружку, достал трубку, набил ее чашку табаком и произнес: «Итак…»
Дафна вопросительно взглянула на Фена, тот молча кивнул.
— Не знаю, слышали ли вы новости, мистер Бересфорд, — начала она. — Насчет миссис Блай.
— Новости, мисс Сэвидж? Какие новости? Сегодня утром она, как обычно, вернулась домой. Это все, что мне известно.
— Ее убили, мистер Бересфорд.
Они замолчали, чтобы посмотреть, как хозяин воспримет эту информацию. Но мистер Бересфорд, судя по всему, не имел склонности выражать сильные эмоции. После продолжительной паузы он сказал:
— Убили, вы говорите? Вот как. Плохо. Очень плохо.
После этого заявления, не содержавшего никаких особых откровений, но произнесенного таким веским тоном, словно оно содержало в себе все глубины философской этики, мистер Бересфорд замолчал, а Дафна сообщила об обстоятельствах смерти миссис Блай. Хозяин слушал ее внимательно.
— Это плохо, — повторил он, когда она закончила. — Чертовски плохо. — Казалось, его загипнотизировало слово «плохо», и он повторял его, будто заклинание. — А этот джентльмен, — он кивнул на Фена, — работает в полиции?
— Да, он работает на них, — подтвердила Дафна. — И я ему сказала, что если кто-нибудь и сможет нам помочь в Рэйвенсуорде, то это вы.
Мистер Бересфорд быстрым и решительным движением сунул трубку в зубы и закурил.
— Плохо, — произнес он и запыхтел трубкой.
Фен не возражал против неторопливости провинциальной жизни, но грядущий день обещал быть трудным, и он решил немного ускорить дело.
— Мне нужна самая общая информация, — небрежно заметил он. — Друзья, родственники, привычки.
— Да, да, — промолвил мистер Бересфорд. — Разумеется, я расскажу вам все, что мне известно.
Но при этом он продолжал кивать и дымить трубкой, словно желая собраться с мыслями. Наконец глотнул пива и произнес:
— Она не местная. Появилась здесь лет пятнадцать назад.
Фен наклонил голову, показывая, что прекрасно понимает значение это факта.
— Да и с нашими жителями не особо ладила. Некоторые, — сурово продолжил мистер Бересфорд, — даже считали ее ведьмой. Не могу сказать, что разделяю данную точку зрения. Возможно, в прежние времена здесь и были ведьмы — не отрицаю. Но наука с ними давно покончила, правда, сэр?
Фен подтвердил — не без сомнений, — что дело обстоит именно так.
— Значит, у нее не было друзей? — уточнил он.
— Ни единого. Я скажу вам больше, сэр. — Хозяин внушительно наклонился вперед и постучал пальцем по столу. — Она пила! — Он откинулся на стул, чтобы посмотреть, какой эффект произвели его слова. — Пила! — со значением повторил он. — Нет, само собой, я тоже пью, но вы же понимаете: пить можно по-разному. Не знаю, как вы, сэр, а я не доверяю людям, которые пьют дома в одиночку. По-моему, это неестественно.
Фен пробурчал что-то в знак согласия.
— А родственники у нее есть? — спросил он. — Или муж?
— Что касается мужа, то я его никогда не видел, — ответил мистер Бересфорд. — Говорят, он бросил ее, когда она стала пить, но это слухи. Я бы им не доверял. Твердо могу сказать только одно: я его никогда не видел. — Хозяин паба отхлебнул пива, жестом показав, что еще не закончил. — Что касается родственников, то, насколько мне известно, у нее есть сын. Он женат. Время от времени она его навещает, хотя невестка ее терпеть не может.
Он покачал головой, представив, какими тяжелыми должны быть отношения в такой семье.
— А где живет ее сын? По соседству? — поинтересовался Фен.
— По крайней мере, не близко, думаю, в каком-то большом городе. Забавно, что вы меня об этом спрашиваете.
— Почему?
— Был еще один джентльмен. Сегодня суббота? Значит, это случилось в четверг. Он тоже расспрашивал меня про матушку Блай: что она, да как, — а я ему ответил, что она поехала проведать сына, и тогда он начал выяснять, где живет сын. — Мистер Бересфорд помолчал. — Очень любознательный был джентльмен, только от меня он мало что узнал. Представьте, даже полпинты не заказал… Видимо, трезвенник.
В голове Фена мелькнула идея.
— Он, случайно, был не из школы?
— Наверное, сэр. Учителя иногда сюда заглядывают — благо тут недалеко — пропустить пинту-другую. Но раньше я его здесь не видел.
— Можете его описать?
— Мужчина в возрасте, худой, жилистый, с седыми волосами.
Описание было расплывчатым, но походило на Лава. А раз так, подумал Фен, у них появился намек на связь между смертью миссис Блай и убийствами в школе. Связь, которая до сих пор была основана лишь на его догадках.
— Что еще интересно, — продолжил мистер Бересфорд, — то, как он отреагировал, когда я сказал, что ничего не знаю о ее сыне. Он с досадой щелкнул языком и вообще вел себя так, словно это его огорчило. Потом спросил, не знаю ли я, когда вернется матушка Блай, и я ответил, что в субботу. Это его немного успокоило, и он ушел, даже не пожелав мне доброго утра. Вот так.
Он сделал большой глоток пива, словно заливая давнюю обиду, а Фен спросил:
— Значит, миссис Блай находилась в отъезде?
— А я вам что говорю? — Мистер Бересфорд посмотрел на профессора со скорбным удивлением, точно усомнился в его умственных способностях. — Она поехала навестить своего сына — дайте-ка припомнить, — ну, да, в среду. Точно в среду. В среду утром она ждала автобуса в Кэстривенфорд. «Снова уезжаете, матушка Блай?» — спросил я. «Только до субботы. В субботу вернусь». И она вернулась — сегодня утром.
Из чего следует, заключил Фен, что сын живет где-то недалеко. Он поинтересовался, на какие средства жила миссис Блай.
— На пенсию, — ответил мистер Бересфорд. — Ну, и сын ей иногда помогал. Иначе откуда она брала деньги на выпивку?
— Вы не знаете, у нее было в доме что-нибудь ценное? Какие-нибудь дорогие вещи, которые могли привлечь воров?
— Сомневаюсь, сэр. Все, что ее интересовало, — это выпивка. Она продала бы душу за бутылку джина.
— Но я заметил, что у нее в кухне стоит новая плита.
Хозяина, видимо, тоже смущало это явное противоречие.
— Вы правы, — пробормотал он. — Странно. — Последнее слово он произнес с суровым осуждением, словно подводя итог всей истории человеческих причуд. — Мистер Тавернер, — добавил он, — вот кто должен быть в курсе.
— Мистер Тавернер?
— Это он ставил ей плиту.
— Мистер Тавернер — здешний слесарь и плотник, — объяснила Дафна.
— Скоро он здесь появится, так что вы сможете сами с ним поговорить. Кстати… — Мистер Бересфорд помолчал. — Пожалуй, это интересно.
Фен подавил желание спросить, что он имел в виду, и терпеливо ждал, когда хозяин соблаговолит объясниться. Тот еще долго посасывал свою трубку, пока в конце концов не произнес:
— Вы тут спрашивали, сэр, не было ли у матушки Блай каких-нибудь ценных вещей… Так вот, я вспомнил, что когда мистер Тавернер устанавливал новую плиту, он нашел несколько старинных вещиц. Они были спрятаны в кухонном очаге. Насколько я помню, там находилась какая-то старая картина и что-то еще. Правда, я не знаю, кому может понадобиться красть старую картину, тем более что она была совсем маленькой, но раз уж вы завели об этом речь, думаю, вам надо знать.
Старая картина, подумал Фен; возможно, та самая миниатюра, которую они нашли в кармане миссис Блай, а если так, логично предположить…
— Надеюсь, мистер Тавернер расскажет мне об этом больше, — заметил он.
— Несомненно, сэр. Возможно, мне не следовало об этом упоминать, но…
— Я очень рад, что вы об этом упомянули, мистер Бересфорд.
У Фена появилось странное томящее предчувствие, будто он стоит на пороге какого-то невероятного открытия. Позднее, вспоминая этот момент, он всегда удивлялся, что ему уже тогда не пришло в голову, о чем идет речь. Мистер Бересфорд сообщил новые факты, они могли быть полезны для расследования дела. А именно: миссис Блай со среды находилась в отъезде и вернулась только сегодня утром. Лав — если это был Лав — расспрашивал о ней. Обычно в ее доме не было ничего пригодного для кражи, но недавно в старом очаге нашли несколько старинных вещей. Да, ему необходимо поговорить с мистером Тавернером. Но была еще одна ниточка, за которую он мог потянуть прямо сейчас.
— Скажите, — обратился он к хозяину паба, — вы не знакомы со школьным учителем Сомерсом?
— Да, я знаю его, сэр, — охотно ответил мистер Бересфорд. — Можно даже сказать, что он мой постоянный клиент. Приятный молодой джентльмен, только очень тихий. Приходит почти всегда один.
— Мистер Сомерс как-то связан с миссис Блай?
— Насколько мне известно, нет, сэр. Никогда не слышал, чтобы он о ней упоминал.
— Ясно. — Фен был разочарован. — Он заходил к вам на этой неделе?
Мистер Бересфорд допил пиво и вытер рот тыльной стороной ладони.
— Дайте-ка подумать. Да, он был здесь в понедельник и во вторник вечером, но с тех пор я его не видел. В понедельник он говорил с мистером Тавернером. А во вторник был такой веселый, что я даже спросил его: «Мистер Сомерс, вы сегодня прямо светитесь, уж не досталось ли вам наследство?» А он ответил: «Что-то вроде этого, мистер Бересфорд, что-то вроде этого» — и усмехнулся.
Мистер Бересфорд для наглядности даже изобразил эту усмешку. То, что произошло потом, оказалось для всех полной неожиданностью. Хозяин паба вскинул руку, хлопнул ею по столу и воскликнул: «Подождите-ка!» — таким громовым голосом, что Дафна опрокинула остатки пива. Мистер Бересфорд извинился. Его бесстрастное лицо было взволнованным, насколько оно вообще могло выражать какие-то чувства. Пока Дафна вытирала платье платком, а Фен пытался спастись от пивной Ниагары, низвергавшейся со стола, трактирщик внушительно поднял указательный палец, чтобы подчеркнуть осенившую его мысль.
— Чарли Молотилка, — объявил он изумленным слушателям. — Чарли Молотилка!
Сначала им показалось, будто владелец паба говорит о каком-то новом сельскохозяйственном агрегате, но он рассеял это заблуждение.
— Он видел! — добавил мистер Бересфорд. — Видел, как тот выходил из дома!
Фен попросил разъяснений.
— Чарли Молотилка, вот я о ком. — Мистер Бересфорд уже остыл от своего первого порыва и слегка сконфузился. — Надеюсь, вы не испортили свое платье, мисс Сэвидж?
— Нет, все в порядке, — заверила Дафна. — Расскажите нам, что видел Чарли Молотилка.
Она с еще большей силой стала тереть подол.
Но мистер Бересфорд уже пришел в себя. Он схватил со стойки тряпку и тщательно вытер стол. Только когда эта операция была закончена, а Фен заказал еще пинту пива, он вернулся к теме разговора.
— Вы меня спрашивали, сэр, не был ли мистер Сомерс как-то связан с матушкой Блай. И я ответил «нет», но совсем забыл про Чарли. Видите ли, Чарли немного не в себе. — Мистер Бересфорд постучал пальцем по виску. — На его слова трудно полагаться. Поэтому когда он сказал — это было во вторник, перед закрытием, — что видел, как мистер Сомерс накануне выходил из коттеджа матушки Блай, я не обратил внимания. Подумал, будто ему померещилось. Вот почему я не сразу вспомнил.
Он с видом кающегося грешника глотнул пива. Фен молчал: прикидывал, что можно извлечь из новой цепи событий, которая возникла перед ним за последние несколько минут. Мистер Тавернер обнаружил какие-то «старые вещи» в коттедже миссис Блай; мистер Тавернер говорил с Сомерсом; Сомерс посетил миссис Блай и после этого выглядел «веселым». Фен посмотрел на часы, висевшие над стойкой: стрелки показывали почти час.
— Вы ждете мистера Тавернера? — спросил он.
— Он приходит ровно в час. Будет с минуты на минуту, сэр. И он вам поможет, не сомневайтесь. Мистер Тавернер — образованный человек, сэр, и прекрасный проповедник.
— Проповедник?
— Да, хотя и без сана. Он читает проповеди по всему графству. Но сам совсем не святоша, — одобрительно добавил мистер Бересфорд. — В любой день, кроме воскресенья, непременно пропустит пинту.
Он замолчал и прислушался: на крыльце послышались шаги, и, как только часы пробили час, дверь распахнулась. В паб вошел мистер Тавернер, за которым робко и неуверенно последовал долговязый юноша.
Не считая одежды, заляпанной краской и испачканной в опилках, деревенский плотник больше походил на старшего дворецкого. У него было красное мясистое лицо с мешками под глазами и широкая фигура, напоминавшая по форме грушу. Все в его внешности было внушительно и тяжеловесно. Половицы скрипели под весом тела. Из нагрудного кармана торчало долото. Сильным и звучным голосом почтенного пастора он пожелал собравшимся хорошего дня. Затем, с достоинством прошествовав к стойке, потребовал пинту горького пива, которое мистер Бересфорд немедленно налил ему, и предоставил юноше сделать собственный заказ. Далее последовал короткий разговор, по завершении его мистер Тавернер с тем же грузным и несокрушимым видом проследовал к столику Фена и Дафны. Он отвесил даме почтительный поклон и повернулся к профессору.
— Полагаю, сэр, — произнес он, — вы не откажете мне в чести с вами познакомиться?
Фен встал, пожал ему руку и пригласил присесть. Мистер Тавернер пододвинул свободный стул, крепко ухватил его за спинку, основательно тряхнул, проверяя, достаточно ли он надежен, и, поставив подальше от солнца, удовлетворенно опустился на сиденье. Потом, степенно сделав глоток пива, отодвинул кружку. Тощий юноша, получив полпинты легкого пива, сел от него слева и немного позади. Вероятно, он был кем-то вроде помощника или секретаря и испытывал к мистеру Тавернеру благоговейный трепет. Фен подумал, что, наверное, так же средневековые подмастерья относились к мастерам. Мистер Бересфорд удалился в дальний угол бара по каким-то хозяйственным делам.
Мистер Тавернер прочистил горло.
— Посреди мирской жизни, — сказал он, — нас подстерегает смерть. — Он смерил Фена оценивающим взглядом, словно подбирая ему подходящий гроб, и выдержал значительную паузу, чтобы дать возможность осмыслить его слова. — Смею вас заверить, сэр, я глубоко потрясен внезапной кончиной миссис Блай. Думаю, не будет преувеличением сказать, что буквально ошеломлен этой новостью. — Фен подумал, что редко видел человека, который был бы более устойчив к потрясениям, чем мистер Тавернер. — Не сомневаюсь, что мой помощник, мистер Тай, — он бросил холодный взгляд на юношу, — скорбит о ней так же, как и я.
— Да, мистер Тавернер, — послушно подтвердил мистер Тай.
— В общем, — продолжил мистер Тавернер, — я с удовольствием окажу вам любую посильную помощь в поимке преступника. — Он осмотрелся по сторонам, будто оглядывая поле грядущей битвы, и воинственно взмахнул рукой. — Так же, как и мистер Тай.
— Да, мистер Тавернер, — отозвался тот.
— Это очень любезно с вашей стороны, — улыбнулся Фен. — Если не возражаете ответить на несколько вопросов…
— Мои ответы будут: «да», «да» и «нет», «нет», — величественно промолвил плотник. — Остальное, сэр, в ваших руках.
— Меня в основном интересует новая плита, которую вы недавно установили в коттедже миссис Блай.
— О, да! Признаюсь вам, сэр, что меня удивил данный заказ, и я не хотел за него браться. Верно, мистер Тай?
— Да, мистер Тавернер, — ответил тот.
— По понятным причинам у меня возникли сомнения, получу ли я достойную награду за свои труды. Но все вышло по-другому: я выполнил заказ и получил деньги. — Словно в доказательство своих слов, мистер Тавернер погремел в кармане монетами. — Прежний очаг, работавший на керосине, почти совсем развалился, и хотя миссис Блай, по правде говоря, не особенно заботилась о ведении хозяйства, готовить пищу ей все-таки приходилось. Сами понимаете, она…
— Я слышал, — кивнул Фен. — Вы обнаружили…
Мистер Тавернер поднял руку:
— Всему свое время, сэр. Я как раз к этому и веду. Чтобы поставить новую плиту, мне пришлось разобрать старую печь. Мистер Тай подтвердит, что это дельце не из легких.
— Нет, мистер Тавернер, — сказал тот. — То есть я хотел сказать: да, мистер Тавернер.
Плотник смерил его уничтожающим взглядом, но воздержался от комментариев.
— В общем, я стал вытаскивать кирпичи из кладки. И что я обнаружил? Тайник, сэр, тайник! — Он хлебнул пива, видимо, очень довольный своим рассказом. — Сухая ниша, сэр, — продолжил он, — выложенная известью. Романтично, правда? — Тут мистер Тавернер улыбнулся лукавой и снисходительной улыбкой. — Вот только, увы, никакого сокровища там не оказалось. Ничего, кроме медальона и стопки старых бумаг. Естественно, я сообщил миссис Блай о своей находке.
— Да, да. — Фен уже не мог скрыть нетерпения. — Но что было в бумагах?
— Я сообщил миссис Блай о своей находке, — твердо повторил мистер Тавернер, словно не замечая неуместной взволнованности Фена, и Дафна успокаивающе положила руку на ладонь профессора. — Боюсь, она была разочарована. Полагаю, у мистера Тая сложилось аналогичное впечатление.
— Да, мистер Тавернер, — торопливо поддакнул тот.
— Разумеется, она надеялась, что там окажется нечто ценное, какая-нибудь вещь, которую можно продать. Правда, в тайнике нашелся медальон, а он был серебряный, так что она могла выручить за него несколько фунтов. «А как насчет бумаг, мистер Тавернер? — спросила она. — Я смогу их продать?» Сами понимаете, сэр, я только рассмеялся. «Кому нужны старые бумаги? — сказал я. — Письма можно смело бросить в печку. А вторую пачку, если хотите, попробуйте отдать в музей: вдруг там заплатят пару фунтов». Вы не представляете, сэр, что она мне ответила! Она сказала: «Сто фунтов, мистер Тавернер, вот сколько я с них запрошу. А если откажутся платить, я все брошу в огонь». — У Фена вырвалось нечто вроде стона. — Мы потом здорово над ней смеялись.
Профессор выдавил улыбку. Он так крепко вцепился в спинку своего стула, что у него побелели пальцы.
— Вы можете описать, как выглядели бумаги, мистер Тавернер?
— Несомненно, они были старыми. Очень старыми. Пожелтевшими от времени и потрепанными по краям. Я прав, мистер Тай?
— Да, мистер Тавернер.
— В двух пачках лежали рукописи, написанные одним почерком, ветхие и сильно выцветшие. Одна, как я уже сказал, содержала частные письма. А в другой оказались какие-то стихи, хотя, по правде говоря, их название мне ни о чем не говорило.
Фен подался вперед:
— Что это было за название?
— «Вознагражденные усилия любви», — ответил мистер Тавернер.
Профессор уставился на него так, словно увидел призрака; пожалуй, в каком-то смысле так и было. Произошло нечто невероятное. Он быстро прикинул: Стрэтфорд всего в четырнадцати милях отсюда. И все же он не мог в это поверить.
Даже мистер Тавернер был поражен произведенным им эффектом. У него отвисла челюсть, и он застыл на месте, вытаращив глаза на Фена и начисто забыв про свой помпезный вид. Мистер Тай, ошарашенный, недоуменно переводил взгляд с одного на другого. Дафна сидела неподвижно, чувствуя, что произошло нечто экстраординарное, но не понимая, что это может значить. Минуту-другую царило молчание.
Фен пришел в себя первым; все это время в голове у него крутилась только одна мысль: «Не может быть». Он заставлял себя не думать о такой возможности; но если это правда, если действительно случилось, если письма — письма! — сгорели в печке… Его передернуло. Разумеется, это объясняло убийства: ставки были очень высоки.
Взяв кружку, профессор допил остатки пива, и в следующий момент все вернулось в норму. Плотник закрыл рот, мистер Тай погрузился в раболепное молчание, а Дафна выглядела немного удивленной. Солнце искрилось на бутылках и кружках позади стойки, а на окне раздраженно звенела муха. Фен пробормотал:
— Вы нам очень помогли, мистер Тавернер, очень помогли…
Эта фраза была свидетельством его железной выдержки: ему хотелось схватить его за шею и вышибить из него дух.
— О, вы мне льстите, — промолвил тот, что было чистой правдой. — Вы мне льстите.
Фен услышал вдалеке шум машины — видимо, ехало его такси. Ему осталось задать один вопрос, но он уже знал, каким будет ответ.
— Скажите, мистер Тавернер, в понедельник вечером вы, случайно, не говорили об этих бумагах мистеру Сомерсу, школьному учителю?
Плотник с удивлением посмотрел на него.
— Говорил. Его это очень заинтересовало.
Машина остановилась у дверей. Фен поднялся с места.
— Да, — произнес он, — да, еще бы. Возможно, вам будет интересно узнать, мистер Тавернер, что вы косвенно ответственны за убийство трех человек и прямо — за уничтожение частной собственности стоимостью, по самой приблизительной оценке, в миллион фунтов стерлингов. Надеюсь, впредь вы воздержитесь от того, чтобы давать дилетантские советы насчет чужой собственности, и сосредоточитесь исключительно на своих отвертках и стамесках. Всего доброго.
В тишине профессор вышел во двор. Он уже открывал дверцу такси, когда к нему подскочила Дафна.
— Вот черт! — воскликнула она. — Что это было?
Фен все еще дрожал от ярости, но заставил себя улыбнуться.
— Простите, — сказал он, — мне не следовало втягивать вас в это.
— Все в порядке. Но о чем шла речь? Что такое «Вознагражденные усилия любви»?
— Это утраченная пьеса Шекспира, — объяснил Фен, — о которой никто не слышал с одна тысяча пятьсот девяносто восьмого года. Не думаю, что ее сожгли, но сейчас она находится в руках убийцы. Извините, я тороплюсь. — Он сел в такси. — Я обязательно напомню мистеру Пламстеду, что он может поселиться у вас в деревне.
Машина тронулась с места, а Дафна осталась растерянно смотреть ей вслед.
