9
Миновав мост и уже подъезжая к мэрии, Петер заметил, что за ним неотступно следует темно-красная машина. Она то отставала, то опять догоняла его «пежо». Как Петер ни пытался, он не мог разглядеть водителя. На всякий случай на светофоре он резко свернул вправо. Этот вираж в стиле Джеймса Бонда удался ему не совсем — по сильному скрежету Петер понял, что основательно повредил подвеску, наехав колесом на бордюр.
Телефон в кармане голосом Нелли Мельбы запел арию Коломбины. Алиса! Еще на прошлой неделе Петер решил поместить всех своих подружек, невзирая на степень близости, в раздел «Разное» и выделил Алису отдельно.
— Уже в гардеробе! — соврал он. — Бегу!
Сделав лишний круг, Петер наконец припарковался. На скоро осмотрев машину, он понял, что ремонт предстоит гораздо более серьезный, чем он ожидал, и бросился к мэрии. Еще минут десять пришлось потерять у самого входа в здание: инвалидная коляска пожилой дамы в бордовой шляпке никак не проходила в узкие двери, так что двум служащим пришлось потрудиться.
«Фея Карабос! И зачем только такие ходят на бал! — подумал Петер. — Бабка Стефания в ее возрасте сидела дома, перебирала чечевицу и гадала соседкам на кофейной гуще».
Было уже двадцать пять минут восьмого, когда Петер наконец вошел в празднично украшенный холл мэрии. Взбежав по широкой центральной лестнице на второй этаж, откуда слышалась музыка, он сразу оказался в толпе людей в карнавальных костюмах. В центре зала сверкала наряженная елка, веселье шло полным ходом, и праздничная кутерьма тут же захватила Петера. Выпив залпом пару бокалов шампанского, он успокоился и повеселел. Недовольство босса и проблемы с перстнем отошли на второй план. В пестрой череде масок и карнавальных костюмов он принялся искать Алису.
— Эй, маска, — обратился к нему кто-то в шлеме, латах и с айпадом в руках, — будете участвовать в конкурсе костюмов? Как ваше имя?
— Бонд. Джеймс Бонд, — ответил Петер и, вынув пистолет, ткнул им в пенопластовый щит. — А вы не видели здесь Коломбину?
— Коломбина и балет вон там, — махнул рукой рыцарь и исчез, а Петер, раздвигая людей и путаясь в серпантине, стал пробираться к сцене.
Внезапно перед ним возникла фигура в ярком цветастом платье.
— Мистер Бонд, вы не меня ищете?
Под толстым слоем грима и румян Петер не сразу узнал Алису.
— Какая ты! — восторженно протянул он, разглядывая ее.
Алиса слегка отступила и покрутилась перед ним на каблуках, давая полюбоваться собой. На ней было пестрое, сшитое как будто из ярких заплат платье с широкой пышной юбкой, туго стянутой на талии поясом, и глубоким, слишком глубоким, как показалось Петеру, декольте. К кудрявому темно-каштановому парику была прикреплена маленькая кокетливая шляпка с букетиком фиалок. На пальце поблескивал перстень.
— Buonasera, signore Bond, — ответила Алиса, достала из кармана кружевного передничка бутоньерку и прикрепила ее на лацкан пиджака Петера. — А вот и Люси, познакомься!
Тут Петер увидел стоящую рядом девушку в высоком колпаке и парике пепельного цвета. Впрочем, о том, что это девушка, сложно было догадаться. Широкая белая туника с огромными круглыми пуговицами, карманами и длинными, ниже колен, рукавами делала ее фигуру абсолютно бесформенной. На сильно выбеленном лице, как на листе бумаги, черной краской были нарисованы выгнутые домиком брови и большая черная слеза, стекающая из одного глаза. Если гример хотел изобразить маску вселенской скорби, то он, несомненно, достиг своей цели. Казалось, несчастный Пьеро только что потерял всех своих родных.
Люси подошла ближе и со словами «Monto lieta, signore» низко поклонилась Петеру, как, наверное, и полагается грустному Пьеро.
— Очень приятно, — ответил Петер, едва увернувшись от острия ее колпака. Трудно было представить это хрупкое бледное существо непонятного пола в роли лихого водителя «хонды».
В этот момент объявили о начале представления, и девушки побежали за кулисы.
— Вставай справа, поближе к сцене, иначе ничего не увидишь! — крикнула Алиса Петеру.
Прихватив бокал с шампанским, Петер пошел занимать место возле небольшой сцены, вокруг которой уже толпился народ.
Через несколько минут занавес поднялся, и на сцене появился ведущий в костюме венецианского купца. После короткого пересказа незамысловатого сюжета, пообещав зрителям объяснять значение каждой маски, он отошел в сторону. Заиграла музыка. На сцену поочередно выбегали танцоры в традиционных костюмах комедии дель арте. Здесь был и Капитан — хвастливый и важный вояка, напомнивший Петеру его соседа по лестничной клетке, господина Жеффриона, и Арлекин — ловкий прыгучий малый в облегающих панталонах, и Розалинда — полноватая дама лет сорока, изображающая юную влюбленную, и Тарталья с Бригелло. Больше всего Петеру понравился купец Панталоне — бойкий суетливый старик со шпагой на боку. Его танцевал сам хореограф, человек уже немолодой и тяжеловатый, но настолько артистичный, что каждый его выход в маске с длинным горбатым носом и козлиной бородкой публика встречала хохотом.
Наконец, ведущий объявил главную из служанок — Коломбину, и появилась Алиса. Стремительно выпорхнув из-за кулис на середину сцены, она принялась кружиться на одном месте в фуэте, как настоящая балерина. Петер замер от восхищения. Он и не предполагал, что Алиса так умеет. Дома, наблюдая за ней на кухне, он всегда поражался, как подолгу она может стоять у плиты, вывернув ноги в одну линию. Потом появился Пьеро, по словам ведущего, — «бедолага, вечно страдающий от неразделенной любви». Несмотря на мешковатый наряд, Люси довольно живо двигалась по сцене, увертываясь от тумаков проворного Арлекина. Во время танца Пьеро и Коломбины, изображающих влюбленную парочку, Петер все время боялся, что Люси запутается в своих длинных рукавах и обе девушки рухнут на пол. Но все прошло отлично. Их дуэт был лучшим, и они сорвали самые громкие аплодисменты.
«А это, стало быть, дон Сильвио», — догадался Петер, когда на сцену выскочил дряхлый старик и подкрался к Коломбине.
— А вот и супруг хозяйки. Он не прочь приударить за молодой служанкой! — прокомментировал ведущий.
«Ах ты, старый хрыч!» — Петеру было неприятно наблюдать, как прыткий старикашка, обхватив Алису за талию, раскрутил ее, будто юлу, и резвыми прыжками увлек в угол сцены.
Народу возле сцены все прибавлялось, зрители в беспорядке теснили друг друга. Петеру пришлось приподняться на цыпочки, чтобы следить за представлением. Вдруг впереди, среди пестрой публики, Петер увидел то, что заставило его забыть и об Алисе, и о Люси, и вообще о спектакле. Спиной к нему стоял человек в коричневом плаще и широкополой шляпе. О, эту спину, увиденную однажды в зеркальце заднего вида, Петер мог бы узнать из тысячи других. Муньос!
Петер протолкался поближе. Аргентинец внимательно смотрел на сцену и ловил каждое движение Алисы. Казалось, он пристально всматривался во что-то.
Что он там разглядывает?
Мгновенно череда разрозненных фактов сложилась у Петера в одну логическую цепочку — кольцо Элизабет Вайс, найденное на месте убийства, вопросы аргентинца в машине, подозрительная подружка Люси, подмененный перстень, предостережения Сотреля…
«Он охотится за перстнем!» — мелькнуло в голове Петера.
Осторожно, стараясь не потерять Муньоса из вида, он стал пробираться в его сторону. Подойдя ближе, Петер увидел, что лицо аргентинца было наполовину скрыто железной маской, а сбоку из-под плаща торчит кинжал в ножнах; очевидно, он изображал пирата.
К этому моменту Муньос перестал следить за Алисой и уставился куда-то в сторону. Проследив за его взглядом, Петерс удивлением обнаружил, что тот внимательно наблюдает за престарелой дамой в инвалидной коляске. Дама расположилась у самой сцены, плотная вуаль, спадающая со шляпки, не давала Петеру разглядеть ее лицо.
Дальше события начали развиваться с невероятной быстротой. Муньос вдруг резким движением оттолкнул стоящего впереди человека и в два прыжка оказался на сцене. Схватив Алису за талию и приставив к ее горлу кинжал, он вместе с ней стал медленно отступать к кулисам. Артисты замерли в оцепенении, не понимая, что происходит, а ведущий, вероятно, принявший аргентинца за очередную маску, воскликнул:
— А вот и доктор Грациано! Он только что прибыл из Болоньи…
Петер тоже рванулся вперед, по боковой лестнице взбежал на сцену и подобрался к Муньосу со спины. Арлекин, Розалинда и еще какая-то маска громко взвизгнули и отскочили в стороны. Вплотную приблизившись к Муньосу, Петер ткнул его дулом «вальтера» и взвел курок.
— Цесар Альваро Муньос, вы арестованы! — произнес он как можно спокойнее.
От неожиданности Муньос на мгновение замер. Алиса испуганно покосилась на Петера. Ведущий, покопавшись в своих записях, уставился на них с недоумением.
— О, что я вижу! Сам Джеймс Бонд пришел на помощь нашим влюбленным! — наконец воскликнул он, очевидно, привыкший к подобного рода импровизациям.
Публика, поначалу сбитая с толку появлением персонажа из другой эпохи, довольно зааплодировала.
Не представляя, что делать дальше, Петер продолжал стоять неподвижно, зато Муньос оказался более сообразительным. Он развернулся и коротким точным движением ударил Петера в солнечное сплетение. Петер охнул от боли, согнулся и отпрянул назад. В этот момент раздался выстрел, потом еще два. Простреленная шляпа Муньоса чуть съехала набок. Запахло порохом, и над сценой повис голубоватый дымок.
«Кто стрелял?» — подумал Петер, приходя в себя и с удивлением осматривая свой бутафорский «вальтер». Тем временем аргентинец, мертвой хваткой вцепившись в Алису, поволок ее за кулисы. Под аплодисменты и крики «Браво!» Петер бросился за ними.
За сценой был полумрак, и Петер не сразу сообразил, куда подевался аргентинец с Алисой. Сбив с ног дона Сильвио, Петер бросился к единственной двери. Дверь вела в узкий длинный коридор, и Петер увидел, как в конце его мелькнуло знакомое пестрое платье.
Муньос затащил упирающуюся Алису в лифт, створки которого закрылись перед самым носом Петера. Петер прислушался. Ему показалось, что лифт остановился где-то наверху, и бросился вверх по лестнице. На верхнем этаже он остановился и огляделся. Ни души. Довольно широкий застекленный коридор, очевидно, переход в другое здание, был тоже пустым.
— Алиса! — громко позвал Петер. — Алиса!
Ему никто не ответил.
Он подумал, что, наверное, ошибся, и побежал вниз. На третьем этаже двери лифта неожиданно открылись, но внутри никого не было. «Он повез ее в подвал!» — мелькнуло в голове. Петер вскочил в кабинку и нажал на кнопку «-1». Лифт тронулся, но вскоре остановился снова. Дверцы открылись, и Петер увидел перед собой даму в инвалидной коляске. Он хотел было объяснить ей, что едет в подвал, но дама, ловко орудуя рычагами, молча вкатилась в кабину, не дав Петеру сказать ни слова.
«Ладно, черт с тобой, старая дура», — подумал Петер и опять нажал на «-1». Лифт поехал вниз. Прижатый коляской к стенке, Петер бочком стал протискиваться к выходу, чтобы выскочить наружу, как только двери откроются. Он покосился на даму.
«Странная…» — подумал он.
Дама была на удивление спокойна. Спрятав лицо за вуалью и плотно закутавшись в бордовый палантин, она сидела молча, не двигаясь, и смотрела прямо перед собой. Кабинка остановилась довольно резко, и от толчка дама непроизвольно схватилась руками за подлокотники кресла. На ее левой руке Петер вдруг отчетливо увидел перстень, сверкнувший сквозь черную кружевную перчатку. Это был он — тот самый перстень с оранжевой падпараджей!
В этот момент двери разъехались, и Петер рванулся к выходу. Выскочив из лифта, он оказался в небольшом, ярко освещенном помещении с двумя дверьми. Одна дверь была заперта, а возле второй на полу Петер заметил маленький сиреневый цветочек, — фиалку со шляпки Алисы.
«Они здесь! Они здесь!» — застучало в голове.
Он распахнул дверь. Перед ним открылось обширное помещение технического этажа с длинными рядами труб и кабелей, котлами и вентиляционными коробами. Справа вдоль стены поднималась металлическая лестница, ведущая на второй этаж. От работающих кондиционеров в помещении было довольно шумно. «Как в финале „Лицензии на убийство“ с Тимоти Далтоном», — подумал Петер, ощущая приближение скорой развязки.
— Алиса! — громко крикнул он.
В этот момент сбоку мелькнула чья-то тень, и сильный удар в спину сбил его с ног. Кто-то тяжелый навалился на него сзади. Петер упал и, ударившись головой о бетонный пол, на мгновение отключился.
— Gilipollas, я же велел тебе сидеть смирно.
Очнувшись, Петер услышал голос Муньоса и попытался приподняться.
— Где Алиса?.. — проговорил он, чувствуя во рту привкус крови.
Вместо ответа Муньос сильней прижал его коленом к полу и, заломив назад руки, стал связывать веревкой. Покончив с этим, он удовлетворенно хмыкнул и, рывком поставив Петера на ноги, потащил в глубь помещения. Теперь он был уже без маски и плаща и двигался гораздо проворнее. Голова у Петера гудела. Он попытался вырваться, но тут же получил удар кулаком в грудь.
Усадив Петера на пол, Муньос привязал его руки к толстой вентиляционной трубе и присел рядом на корточки:
— Joven, твоя задача сейчас — ничего не делать, ничего не говорить, и… — Муньос снял с себя шляпу и нахлобучил Петеру на голову по самые глаза. — И ничего не видеть, понял? — добавил он.
Петера охватила ярость. Он изо всех сил затряс головой. Веревки больно впились ему в запястья, зато шляпа, немного сдвинулась набок. Он увидел удаляющуюся спину Муньоса, а впереди, под металлической лестницей, — пестрое платье Алисы. Девушка была связана. Потом Петер услышал их голоса: Муньос что-то требовал от Алисы, тыча пальцем в кольцо на ее руке, а та отрицательно мотала головой. Муньос явно был взбешен. Петер увидел, как тот, сорвав парик с головы Алисы, размахнулся и что-то закричал. Из-за машинного гула Петер не мог разобрать ни слова.
Вдруг в противоположном конце помещения, там, где находился лифт, Петер заметил какое-то движение. Он только сейчас вспомнил о даме, которая вместе с ним спустилась в подвал. «Куда она подевалась?» — подумал он и тут же увидел инвалидную коляску, мелькнувшую между трубами. Петер наклонился к самому полу и вытянул шею, чтобы лучше разглядеть, куда она движется. Коляска развернулась и остановилась в проходе, как раз напротив Муньоса, стоящего спиной. Дама вдруг поднялась во весь рост и твердыми шагами двинулась прямо на аргентинца. В ее руке Петер увидел маленький блестящий пистолетик.
Так вот кто стрелял на сцене!
Почувствовав опасность, Муньос обернулся и замер, увидев направленное на него оружие. Женщина что-то сказала ему по-испански и нажала на курок. Раздался щелчок, но выстрела не последовало. Не ожидав осечки, дама растерялась. Воспользовавшись этим, Муньос тут же подскочил к ней и, с силой ударив в плечо, выбил пистолет. Женщина покачнулась, но устояла на ногах. От резкого удара шляпка с вуалью слетела с ее головы, и Петер увидел живую и невредимую Элизабет Вайс!
— Y aqui señora Ramos! Приветствую вас! — воскликнул Муньос, неожиданно развеселившись. — Я знал, что на такую наживку вытащу и мать. Правда, с дочкой я немного ошибся, — сказал он, кивнув в сторону Алисы. — Да будет проклята вся ваша семейка! Но увидишь, я отыщу твою дочь, где бы она ни была! Melditos sean los Ramos!
Госпожа Вайс стояла перед ним, не двигаясь, бледная как полотно.
— Я знала, что ты не дашь нам спокойно жить, — тихо произнесла она.
— Diablos! Мой отец тоже хотел жить! И мать, и старший брат, и маленькая сестренка! А ты знаешь, что сделал с ними твой муж?! Он расстрелял их как собак! Убил в их собственном домк! А вот твой пистолет не стреляет! — Муньос рассмеялся. — Это потому, что Господь на моей стороне! Он помогает тем, кто хочет справедливого возмездия! Ладно, у меня есть кое-что понадежнее дамского пистолетика!
С этими словами Муньос отшвырнул инвалидное кресло, преграждавшее ему путь, и ринулся на Элизабет Вайс. Петер увидел в его руке нож. Вдруг Муньос, неловко зацепившись за кресло ногой, не удержался и рухнул на пол, увлекая за собой госпожу Вайс. В этот момент Алиса, чудом сумевшая высвободиться, накинулась на него сзади и, сев верхом, принялась колотить кулаками по спине. Это помешало Муньосу нанести удар ножом. Госпожа Вайс успела вырваться, отползти и снова навела на Муньоса пистолет. Аргентинец схватил ее за ноги, и та опять повалилась на пол.
Петер, прижавшись щекой к бетонному полу и проклиная судьбу, наблюдал, как между трубами мелькают то темная голова Муньоса, то кружевные чулки Алисы, то рука госпожи Вайс с зажатым пистолетом. Несколько раз прозвучали беспорядочные выстрелы. Одна пуля просвистела совсем близко от Петера, звякнув о железную трубу. Муньос, сбросив наконец Алису, подмял под себя Элизабет Вайс и занес руку с ножом. Петер зажмурился. В ту же секунду он услышал пронзительный крик, раздавшийся откуда-то сверху:
— Мама!
Этот крик заставил Муньоса остановиться. Он обернулся и поднял голову.
— Мама? — с изумлением проговорил он.
Петер увидел белую фигурку Пьеро, мелькнувшую на металлической платформе второго этажа.
— А-а! Вот и дочка, ха-ха, — хрипло проговорил аргентинец, поднимаясь с колен.
— Стой на месте, Лусиана! Не подходи! — что есть сил закричала Элизабет Вайс, с трудом приподнимаясь с пола и делалая девушке знак рукой.
Но девушку это не остановило. По шаткой металлической лестнице, путаясь в длинных рукавах, Люси уже спускалась к ним. Муньос с довольной улыбкой наблюдал за ней. Воспользовавшись этим, Элизабет Вайс нащупала на полу пистолет, схватила его и почти в упор выстрелила в аргентинца. Тот покачнулся и схватился за правое плечо. Нож со звоном выпал из его руки. Преодолевая боль, Муньос поднял его и бросился на женщину. Из последних сил откинувшись назад, госпожа Вайс вытянула руку и опять направила пистолет на Муньоса.
— Стреляй! — закричал Петер, не в силах молчать. От резкого движения шляпа сползла ему на лицо. Оказавшись в полной темноте, он замер в ожидании выстрела.
Но выстрела не последовало. Вместо этого Петер услышал звук многочисленных шагов, какую-то возню и голоса. Затем кто-то быстро пробежал совсем близко, раздался звук падающего тела и голос Муньоса, ругающегося по-испански. Петер изо всей силы затряс головой, чувствуя, что пропускает самое главное.
— Потерпи минутку, сынок, — услышал он женский голос, показавшийся ему знакомым. — Кто-то подошел к нему и развязал веревку.
Первое, что он увидел, сорвав с головы ненавистную шляпу, было лицо темнокожей женщины.
«Цветочница!» — вспомнил он.
В полицейской форме и фуражке ее было трудно узнать.
— Как ты, сынок? — спросила она заботливо.
— Нормально…
Петер огляделся. Вся пространство перед ним было заполнено полицейскими. Вдалеке мелькала долговязая фигура Поля Сотреля. Шагах в десяти от него лежал Муньос, прижатый к полу толстяком Ли, который, довольно ухмыляясь, застегивал на нем наручники. У лестницы стояли Элизабет Вайс и Люси. Девушка была без парика и белого балахона. Ее короткие темные волосы были взлохмачены, черная слеза на щеке размазалась, а из-под белой краски на лице проглядывала смуглая кожа. Яркие светло-голубые глаза смотрели дерзко.
«Лусиана, секретарша госпожи Вайс», — узнал ее Петер.
Теперь она показалась ему совсем юной. И только сейчас он заметил, как они похожи — мать и дочь. Элизабет Вайс, запахнувшись в палантин, еле стояла на ногах, опираясь на плечо дочери. Обе были в наручниках, и вскоре полицейские повели их к выходу.
В глубине помещения Петер заметил Алису. Она сидела на полу и рассматривала разбитую коленку. Петер с трудом поднялся и, поправив чудом уцелевшую в петлице бутоньерку, направился к ней.
— Как вы, Петер? — спросил у него Сотрель, когда тот проходил мимо. — Удивительно, столько выстрелов, а вас даже не задело. Везунчик. И что вам только в Бретани не сиделось…
— Я так и знал, господин Сотрель… — успел пробормотать Петер.
Наступив на что-то скользкое, он поскользнулся, забалансировал на одной ноге и вдруг всем телом рухнул на бетонный пол. Острая боль пронзила его насквозь и ушла в левую ногу. Он захотел крикнуть, но темнота накрыла его, и он потерял сознание.
