Синий почтовый фургон резко притормозил, сбавил скорость и свернул с дороги на мощенную кирпичом подъездную аллею. А затем поневоле поехал еще медленнее и, дернувшись, остановился: ворота, обычно открытые настежь, стояли запертыми. А по ту сторону дежурили вооруженные ружьями и мечами часовые. Школьницы в белых теннисных платьицах и в хоккейных тренировочных майках; таким больше пристали бы ракетки или клюшки, нежели оружие. Две девочки целились в водителя из винтовок; еще две вышли сквозь замаскированную дверцу в стене, с мечами наголо. На лезвиях играли отсветы заходящего солнца.

Водитель фургончика вскинул взгляд на позолоченную надпись псевдоготическими буквами над воротами: «Уиверли-колледж» – и приписку более мелким шрифтом ниже: «Школа основана в 1652 году для юных леди из благородных семейств».

– Чего только не узнаешь о юных леди, – пробурчал он себе под нос. Бояться девчонок-школьниц водитель явно считал ниже своего достоинства. Он обернулся через плечо и объявил уже громче: – Приехали! Остановка «Уиверли-колледж».

В кузове фургончика послышался шорох, затем что-то с грохотом посыпалось и попадало, причем стук пере межался сдавленными восклицаниями. Водитель выждал мгновение-другое. Мешки с почтой сами собою встали стоймя, изнутри высунулись руки и принялись распутывать завязки. Водитель снова сосредоточил внимание на происходящем впереди. Две школьницы подошли к его окну; он тут же опустил стекло и подмигнул:

– Срочная доставка. Мне полагается сказать: «Эллины мама с папой»; эти слова якобы для вас что-то значат, так что вы не станете пытаться проткнуть меня мечом или пристрелить.

Стоявшая ближе девочка, никак не старше семнадцати лет, обернулась ко второй, с виду еще моложе, и приказала:

– Ступай за магистрой Коэлле. А вы не двигайтесь с места и держите руки на руле, – добавила она, обращаясь к водителю. – И велите вашим пассажирам тоже сидеть смирно.

– Мы вас слышим, – раздался голос из глубины фургончика. Голос был женский, звучный и энергичный. – Это ведь ты, Фелисити?

Девочка отпрянула. Затем, держа меч перед собою в положении боевой готовности, она заглянула в окошко и всмотрелась в глубину фургона за спиною водителя.

– Да, мэм, это я, – опасливо проговорила девочка. Она шагнула назад и подала знак девочкам с винтовками. Те слегка расслабились, но оружия не опустили, чем весьма обеспокоили водителя. – Вы не возражаете немного подождать, пока не подойдет магистра Коэлле? Нынче осторожность не помешает. Ветер дует с севера, повсюду неспокойно. Вас там сколько?

– Мы подождем, – откликнулся тот же голос. – Нас двое. Я и… отец Эллимир.

– Ой, здрасте! – промолвила Фелисити. – А нам сообщили, что вы… хотя магистра Коэлле все равно не поверила…

– Сейчас не будем об этом, – заявила Сабриэль. Она уже выбралась из мешка с почтой и теперь устроилась, пригнувшись, позади водителя. Фелисити пригляделась снова, убеждаясь, что перед нею действительно мать Эллимир. Даже в синем комбинезоне почтовой службы и вязаной шапочке, как можно ниже натянутой на иссиня-черные волосы, узнать Сабриэль не составляло труда. Но Фелисити не теряла бдительности. Пусть придет магистра Коэлле и подвергнет испытанию знаки Хартии этих людей – это и послужит настоящей проверкой.

– Вот ваша плата, как договаривались. – Сабриэль передала водителю толстый конверт. Тот тут же заглянул внутрь, и улыбка тронула его губы и заиграла в глазах.

– Премного благодарен. А я – никому ни словечка, как обещал.

– И только попробуй проболтаться, – буркнул Оселок.

Водителя это замечание явно обидело.

– Да я ведь живу под Бейном сколько себя помню, я-то знаю, что почем. – Он фыркнул. – Я вам не ради денег помог. Деньги – это так, приятный бонус.

– И мы очень признательны вам за помощь, – вмешалась Сабриэль, метнув предостерегающий взгляд на Оселка. Те несколько часов, что он просидел в тесном мешке с почтой, никоим образом не улучшили его настроения, равно как и ожидание – теперь, когда до Стены и дома уже рукой подать. Уиверли-колледж находился в каких-нибудь сорока милях к югу от границы.

– Да чтоб мне пропасть, забирайте обратно свои деньги, – заявил водитель. Он снова вытащил конверт и всунул его в руки Оселку.

– Нет-нет, считайте это заслуженным вознаграждением, – невозмутимо произнесла Сабриэль, возвращая конверт. Водитель мгновение поколебался, затем пожал плечами, убрал деньги куда-то под куртку и недовольно плюхнулся обратно на сиденье.

– А вот и магистра. – Оглянувшись через плечо, Фелисити с облегчением выдохнула. По подъездной дорожке в сопровождении нескольких учениц к машине спешила пожилая дама. Группа появилась словно из ниоткуда: главное школьное здание скрывалось за поворотом, под сенью тесно посаженных тополей.

Как только подоспела магистра Коэлле, понадобилось всего несколько минут на то, чтобы знаки Хартии на лбу у Сабриэль и Оселка были проверены и признаны незапятнанными. После чего магистра, ученицы и гости направились к школе – быстрым шагом, едва ли не бегом! – а почтовый фургончик покатил обратно в Бейн.

– Я сразу поняла, что новостям веры нет, – заявила магистра Коэлле по пути к громадному вратоподобному входу в главное здание. – В «Корвир таймс» опубликовали фотографию двух сожженных автомобилей и нескольких мертвых тел, но детали не уточнялись. Все это очень походило на подтасовку.

– Теракт произошел на самом деле, – мрачно заверила Сабриэль. – При нападении погибли Деймед и еще одиннадцать человек, и еще двое наших людей – на выезде из Хеннена. Возможно, есть еще убитые. После Хеннена мы разделились, чтобы сбить врагов со следа. Никто из наших, случайно, не добрался сюда раньше нас?

Коэлле покачала головой.

– Деймед будет вечно жить в нашей памяти, – промолвил Оселок. – Равно как и Барлест, и все прочие. И врагов наших мы тоже не забудем.

– Страшные времена настали, – вздохнула Коэлле. И снова покачала головой. Все вместе они вошли внутрь и миновали еще несколько вооруженных учениц. Те благоговейно взирали на легендарную Сабриэль и ее супруга, который, впрочем, вызывал куда меньший интерес, ведь он был всего-навсего королем Древнего королевства. А вот Сабриэль некогда училась здесь же, в колледже. Девочки смотрели им вслед еще долго после того, как Коэлле проводила высокопоставленных посетителей в гостевую приемную, вероятно самое роскошное помещение во всей школе.

– Я надеюсь, оставленные нами вещи никто не трогал? – спросила Сабриэль. – Каково ныне положение дел? Есть ли новости?

– Ваши вещи в целости и сохранности, – сообщила Коэлле. – Тут у нас пока ничего серьезного не произошло. Фелисити! Будь добра, распорядись, чтобы из подвала принесли сундук Абхорсена. Пиппа и Зетти… и кто там у нас сегодня дежурный… тебе помогут. Что до новостей, у меня есть послания, и…

– Послания! От Эллимир или Сэмета? – нетерпеливо перебил Оселок.

Коэлле достала из рукава два сложенных бумажных листка и вручила их по назначению. Оселок жадно схватил послания и, встав рядом с Сабриэль, углубился в чтение. Фелисити и ее подруги пробежали мимо и исчезли за одной из массивных, до блеска отполированных дверей.

Первое послание было написано синим карандашом на обрывке печатного бланка, проштампованного тем же символом – горн и свиток, – что красовался сбоку на почтовом фургоне. Оселок с Сабриэль внимательно прочли текст до конца. Оба нахмурились, перечитали послание еще раз и переглянулись: на их лицах отражалось глубокое изумление.

– Это прислала одна из наших выпускниц, – нервно пояснила Коэлле, когда молчание слишком затянулось. – Лорнелла Акрен-Джейнс, она – помощник министра почт. Как вы сами видите, копия была снята с телеграммы. Не знаю, дошла ли сама телеграмма до вашего посольства.

– А можем ли мы доверять этой копии? – осведомился Оселок. – Тетя Лираэль? Преемник Абхорсена? Уж не очередная ли это уловка, чтобы сбить нас с толку?

Сабриэль покачала головой:

– Звучит очень похоже на Сэма, хотя лично я ничегошеньки не понимаю. По-видимому, в Древнем королевстве немало всего происходит. Не думаю, что нам удастся быстро добраться до сути.

И Сабриэль развернула второй листок. В отличие от первого, это послание было написано на плотной бумаге ручной выделки, и просматривались на ней всего лишь три символа. На белизне страницы темнели неподвижные, дремлющие знаки Хартии. Сабриэль провела по ним ладонью – и знаки ожили, ярко вспыхнули и прыгнули ей в руку. А в следующий миг раздался голос Эллимир, четкий и звучный, как если бы девушка стояла тут же, рядом.

«Мама! Папа! Надеюсь, вы получите это письмо как можно быстрее. Клэйры много чего сумели провидеть, столько, что в одном послании не расскажешь. Опасность велика – мы и вообразить не в силах насколько. Я сейчас на Бархедрине, вместе со стражей, боевыми отрядами и семьюстами восьмьюдесятью четырьмя Клэйрами. Клэйры пытаются провидеть, что нам делать. Они говорят, Сэм жив и сражается и что в любом случае мы должны добраться до Бархедрина ко Дню Анстира, или будет слишком поздно. Нам понадобится куда-то лететь на Бумажнокрылах. Ой… у меня, оказывается, есть тетя, по-видимому твоя единокровная сестра… Что? Да не перебивай…»

Голос Эллимир умолк на полуслове. Знаки Хартии померкли и снова впитались в бумагу.

– Заклинание прервано, – нахмурился Оселок. – И чтобы Эллимир да не переделала все с начала? Очень на нее непохоже. И что еще за единокровная сестра? Не может быть, чтобы моя…

– Важно другое: Клэйры наконец-то сумели что-то провидеть, – перебила его Сабриэль. – День Анстира… надо справиться в альманахе. Наверняка это скоро… очень скоро… Мы должны отправляться немедленно.

– Я не уверена, что это возможно, – взволнованно возразила Коэлле. – Послание пришло только сегодня утром. Его доставил один из следопытов пропускного пункта. Он очень торопился назад. По-видимому, произошло вторжение из-за Стены, и…

– Вторжение из-за Стены?! – хором перебили ее Сабриэль с Оселком. – Что еще за вторжение?

– Он сам не знал, – пролепетала Коэлле, ошеломленная таким напором. Сабриэль с Оселком нетерпеливо подались вперед. – Это где-то далеко на западе. Но и на пропускном пункте творится невесть что. Я так понимаю, генерал Кингсволд, временный генеральный инспектор, публично поддержал переход власти к «Нашей стране», но генерал Тиндалл отказался признавать и новое правительство, и Кингсволда. Разные подразделения примкнули либо к той, либо к другой стороне, кто стоит за Тиндалла, кто за Кингсволда…

– То есть Королини попытался открыто захватить власть? – уточнила Сабриэль. – И когда это случилось?

– Об этом говорилось в сегодняшних утренних газетах, – сообщила Коэлле. – Вечернего выпуска мы еще не получали. В Корвире идет бой… А вы разве не знали?

– Сюда мы добирались скрытно, стараясь по возможности избегать общения с анцельстьеррцами, – объяснил Оселок. – Некогда было читать газеты.

– В «Таймс» писали, что главный министр все еще контролирует арсенал, Дворец вердиктов и Корвирское собрание, – сообщила Коэлле.

– Если дворец в его руках, значит он все еще руководит действиями наследного арбитра, – промолвил Оселок, оглянувшись на жену в поисках подтверждения. – Королини не сможет создать новое правительство без благословения арбитра, так?

– Не сможет, разве что рухнет вся система, – решительно заявила Сабриэль. – Но это как раз не важно. И Королини, и попытка государственного переворота – только отвлекающий удар. Все здешние события направляет некая сила из Древнего королевства – из нашей страны. Континентальные войны, поток беженцев-южаков, возвышение Королини – все это тщательно срежиссировано, спланировано с какой-то неведомой нам целью. Но на что некой силе из нашего королевства сдался Анцельстьерр? Я могу понять, зачем сеять раздор и устраивать беспорядки в Анцельстьерре при подготовке нападения из-за Стены. Но кому это нужно? И зачем?

– В телеграмме Сэма упомянута Хлёрр, – напомнил Оселок.

– Хлёрр – всего-навсего некромантка, хотя и очень могущественная, – возразила Сабриэль. – Наверняка дело не только в ней. «Зло выкпно… в смысле, выкопано… близ Закрая…»

Сабриэль умолкла на полуслове. Фелисити и еще три школьницы с трудом втащили в дверь продолговатый, окованный медью сундук и опустили его посреди комнаты. По крышке и замочной скважине неспешными росчерками скользили знаки Хартии. Едва Сабриэль коснулась замка и прошептала несколько слов, как знаки ослепительно вспыхнули и ожили. Раздался щелчок, крышка приподнялась на ширину пальца, и Сабриэль откинула ее, явив взгляду одежду, доспехи, мечи и свой собственный бандольер с колокольцами. Сабриэль сосредоточенно покопалась у одной из стенок и вытащила на свет огромную, переплетенную в кожу книгу с вытисненным золотом названием «Альманах двух государств и региона Стены». И принялась лихорадочно перелистывать плотные страницы, пока не дошла до соответствующих таблиц.

– Какое сегодня число? – спросила она.

– Двадцатое, – подсказала Коэлле.

Сабриэль провела пальцем вниз по одной из таблиц, затем – от края до края. Во все глаза уставилась на результат и снова провела пальцем по столбцам и строкам цифр, по-быстрому проверяя, не ошиблась ли.

– Ну и когда он? День Анстира? – нетерпеливо спросил Оселок.

– Прямо сейчас. Сегодня.

Повисло гробовое молчание. Первым овладел собой Оселок.

– В королевстве наверняка еще утро, – напомнил он. – Мы можем успеть.

– Только не по дороге, только не сейчас, когда на пропускном пункте творится непонятно что, – отозвалась Сабриэль. – И мы слишком далеко на юге, чтобы вызвать Бумажнокрыл.

И тут глаза ее вспыхнули: молодую женщину осенило.

– Магистра, а Хью Джорберт по-прежнему арендует у школы западное пастбище для своей летной школы?

– Да, – кивнула Коэлле. – Но Джорберты в отпуске. Они вернутся только через месяц.

– Мы не можем никуда лететь на анцельстьеррском самолете, – запротестовал Оселок. – Ветер дует с севера. Мотор заглохнет на расстоянии десяти миль от Стены.

– Если мы поднимемся достаточно высоко, нам наверняка удастся спланировать до места, – предположила Сабриэль. – Но без пилота мы не справимся. А много ли девочек занимается в летной школе?

– Человек двенадцать, – неохотно отозвалась Коэлле. – Не знаю, может ли кто-нибудь из них летать самостоятельно, без инструктора…

– У меня есть допуск к самостоятельным полетам, – возбужденно перебила Фелисити. – Мой отец служил в авиации под началом полковника Джорберта. Я налетала двести часов на нашем домашнем тренажере «Гумберт» и пятьдесят – здесь, на «Бесквите». Я совершала вынужденные аварийные посадки, ночные полеты – все, что угодно. Я могу переправить вас через Стену.

– Нет, не можешь, – отрезала магистра Коэлле. – Я запрещаю.

– Это чрезвычайная ситуация, – возразила Сабриэль, усмиряя Коэлле одним взглядом. – Мы все должны делать, что можем. Спасибо, Фелисити. Мы принимаем твою помощь. Пожалуйста, ступай и приготовь все, что нужно, пока мы переоденемся в более подходящую одежду.

С ликующим воплем Фелисити выбежала за дверь, подруги последовали за нею. Коэлле рванулась было задержать ее, но тут же передумала. Магистра опустилась в ближайшее кресло, извлекла из рукава носовой платок и промокнула лоб. От соприкосновения с тканью знак Хартии слабо замерцал.

– Она же школьница! – взмолилась Коэлле. – Что я скажу ее родителям, если… если она не…

– Не знаю, – отрезала Сабриэль. – Я никогда не знала, что и кому надо говорить. Вот только лучше делать хоть что-нибудь, чем ничего, даже если плата высока.

Не оборачиваясь к магистре, Сабриэль смотрела в окно. Посреди газона стоял обелиск из белого мрамора, двадцати футов в вышину. На мраморе было выгравиро вано множество имен. Мелкие буквы из окна разобрать не удавалось, впрочем, Сабриэль почти все эти имена знала наизусть, даже если не была лично знакома с людьми. Обелиск воздвигли в память о тех, кто пал той страшной ночью, почти двадцать лет назад, когда Керригор вместе с воинством мертвых прорвался за Стену. Тут были имена солдат, в том числе и полковника Хорайса, школьниц, учителей, полицейских, двух поварих, садовника…

За обелиском мелькнуло какое-то яркое пятнышко. Через газон мчался белый кролик, а по пятам за своим любимцем гналась девчушка с разлетающимися по вет ру косичками. На мгновение Сабриэль словно заблудилась во времени и перенеслась в прошлое – туда, где другой крольчонок удирал от другой школьницы с косичками.

Джейсинта и Банни.

Имя Джейсинты значилось на обелиске среди многих других, а вот кролик вполне мог быть далеким потомком Банни. Жизнь продолжалась, хотя и не без борьбы.

Сабриэль отвернулась от окна – и от прошлого. Сейчас ее занимало будущее. У них не больше двенадцати часов, чтобы добраться до Бархедрина. На глазах у ошарашенной Коэлле Сабриэль принялась стягивать с себя синий комбинезон – как выяснилось, надетый прямо на голое тело. Едва первую пуговицу расстегнул Оселок, Коэлле с визгом вылетела из комнаты.

Сабриэль с Оселком поглядели друг на друга – и расхохотались. На краткое мгновение, не более; после чего поспешно облеклись в одежды, добытые из сундука. Вскоре они уже обрели привычный вид и почувствовали себя самими собой – в добротном полотняном белье, шерстяных рубашках и леггинсах, в броне и сюрко. Оселок препоясался парными мечами, а Сабриэль вооружилась клинком Абхорсена и, что самое главное, снова надела бандольер с колокольцами.

– Готов? – спросила Сабриэль, поправляя бандольер на груди и потуже подтягивая ремешок.

– Готов, – кивнул Оселок. – Ну, насколько это для меня вообще возможно. Я же терпеть не могу летать, а уж на одном из этих ненадежных анцельстьеррских устройств и подавно!

– Да, полет нас ждет не из приятных, – согласилась Сабриэль. – Но, полагаю, выбора у нас нет.

– Безусловно. – Оселок вздохнул. – Я прямо и спрашивать боюсь, а чем именно нынешний полет окажется неприятнее обычного?

– Видишь ли, если только я не ошибаюсь, Джорберт с женой наверняка улетели на двухместном «Бесквите».

А значит, в ангаре остался только одноместный «Гумберт-двенадцать». Нам придется лечь на крылья.

– Я неизменно поражаюсь обширности твоих познаний. Абсолютно не разбираюсь в этих машинах. Все Джорбертовы летающие штуковины для меня одинаковы.

– К сожалению, это не так. Но мне в голову не приходит, как по-другому добраться до дома. Ведь мы должны оказаться на Бархедрине, пока День Анстира еще не закончился. Идем!

Сабриэль вышла из комнаты, даже не оглянувшись, чтобы проверить, следует ли за ней Оселок. Конечно следует, куда он денется!

Летная школа Джорберта была совсем маленькой, не более чем хобби полковника авиации в отставке. В ста ярдах от уютного, перестроенного и расширенного фермерского дома, на углу западного поля при Уиверли-колледже, высился ангар. Поле, огражденное по краю выкрашенными в желтый цвет металлическими бочками, служило взлетно-посадочной полосой.

Насчет самолета Сабриэль не ошиблась. В ангаре обнаружился всего один самшитово-зеленый одноместный биплан; на взгляд Оселка, он не рассыпáлся на куски только благодаря многочисленным подкосам, распоркам и тросам.

Фелисити, с трудом узнаваемая в шлеме, летных очках и меховом комбинезоне, уже заняла свое место в кабине. Еще одна школьница стояла рядом с пропеллером, две другие сидели на корточках перед колесами под фюзеляжем.

– Вам придется лечь на крылья! – весело прокричала Фелисити. – Я и позабыла, что полковник забрал «Бесквит». Не беспокойтесь, это вовсе не трудно. Там есть специальные поручни. Я сама такое сто раз проделывала… ну ладно, два раза. А еще я по крылу ходила.

– Специальные поручни, – пробормотал Оселок. – Хождение по крылу, брр…

– Тише, – скомандовала Сабриэль. – Не зли нашего пилота.

Она проворно вскарабкалась по левому борту, улеглась на крыло и крепко ухватилась за поручни. Колокольцы мешались, но к этому неудобству Сабриэль давно привыкла.

Оселок вскарабкался по правому борту – далеко не так ловко! – и едва не продавил ногою крыло. Ужаснулся, обнаружив, что это только парусина, натянутая на деревянный каркас, и с превеликой осторожностью лег ничком и намертво вцепился в поручни. Вопреки его худшим опасениям, поручни не оторвались.

– Готовы?! – крикнула Фелисити.

– Готовы! – откликнулась Сабриэль.

– Гм, наверное, – пробормотал Оселок. А затем, уже гораздо громче, бодро проорал: – Да!

– Контакт! – приказала Фелисити. Стоящая впереди девочка со знанием дела раскрутила пропеллер и шагнула назад. Винт провернулся, мотор закашлялся, поперхнулся было, но тут же заработал ровно, стремительно вращающиеся лопасти превратились в расплывчатое пятно.

– Убрать колодки!

Две ученицы потянули за веревки, вытягивая из-под колес в разные стороны тормозные колодки. Самолетик качнулся вперед и медленно запрыгал по широкой дуге, пока не встал на взлетной полосе носом против ветра. Рев мотора усилился, биплан рванулся вперед, подскакивая и вибрируя, словно какая-то несуразная птица, которая, прежде чем взлететь, долго разбегается и хлопает крыльями.

Оселок неотрывно глядел перед собою; по мере того как нарастала скорость, глаза его начинали слезиться. Он-то ожидал, что самолет взмоет в воздух подобно Бумажнокрылу – быстро, одним рывком. Но биплан мчался по взлетной полосе, низкая каменная стена в северном конце поля становилась все ближе и ближе, и Оселок осознал, что ровным счетом ничего не знает об анцельстьеррской авиации. Наверное, здешние самолеты резко взлетают в воздух на самом краю поля.

«Или нет», – подумал Оселок несколькими секундами позже. Они до сих пор не оторвались от земли, а до стены оставалось каких-нибудь двадцать-тридцать шагов. Оселок уже подумывал разжать ли пальцы и попытаться соскочить на землю, дабы избежать неминуемого столкновения. Но он не видел Сабриэль, державшуюся за поручень на втором крыле, а без нее никуда не собирался прыгать.

Самолетик накренился туда-сюда и вспорхнул вверх. Оселок облегченно вздохнул – над стеной они взмыли с запасом в несколько дюймов – и тут же заорал в голос: биплан снова резко пошел вниз и с силой ударился о землю. У Оселка аж дух перехватило, а самолетик как ни в чем не бывало отскочил и наконец-то взмыл в небо.

– Прошу прощения! – закричала Фелисити. Слова ее тонули в реве мотора и гуле ветра. – Я совсем позабыла, что самолет тяжелее обычного.

Сабриэль проорала ей что-то с другого конца; что – Оселок не расслышал. Но Фелисити несколько раз кивнула. И практически тотчас же самолет по спирали устремился на юг, набирая высоту. Оселок одобрительно хмыкнул. Все верно: им нужно подняться как можно выше, чтобы максимально увеличить дальность планирования. При северном ветре мотор, скорее всего, откажет миль за десять от Стены. Так что им придется спланировать хотя бы на такое расстояние, а желательно бы еще дальше. Приземлиться на Внешней границе было бы крайне нежелательно.

Впрочем, приземлиться в Древнем королевстве – тоже удовольствие весьма сомнительное. Оселок покосился на парусиновое крыло, подрагивающее над его головою, и мысленно выразил надежду, что самолет по большей части ручной работы. Ведь те его части, что не таковы, слишком быстро развалятся на куски. Именно такая судьба постигает все анцельстьеррские механизмы и приспособления по ту сторону Стены.

– В жизни больше никуда не полечу, – пробормотал Оселок. И тут же вспомнил о послании от Эллимир. Если им удастся благополучно приземлиться за Стеной и добраться до Бархедрина, им тут же придется лететь куда-то на Бумажнокрыле, чтобы вступить в бой с неведомым Врагом, обладающим неведомым могуществом.

При этой мысли Оселок мрачно стиснул зубы. Этой битве он только порадуется. Слишком долго они с Сабриэль сражались с противниками, которыми кто-то управлял издалека. Теперь этот кто-то наконец-то вышел из тени, и ему придется иметь дело с объединенными силами короля, Абхорсена и Клэйр.

Если, конечно, король и Абхорсен уцелеют при перелете.