ЭПИЛОГ
Утро в Фолкрит-холле начиналось рано. Хотя, по правде сказать, я бы с удовольствием его продлила часика на три. Но все равно это было хорошее утро, правильное.
Шли последние деньки лета и свободной жизни. Причем свободу мою, ведьминскую, планировалось ограничить сразу по двум направлениям: начинались занятия в академии и… маячила на горизонте свадьба. Как-то все сразу оно свалилось. Была свободная ведьма, алхимик, и даже шляпа имелась. А стану замужней студенткой, и ни тебе изюм заколдовать, ни перца в супчик бросить.
Зная, что все уже проснулись, потянулась и открыла глаза. Из открытого окна лился яркий солнечный свет, а еще пахло ранней осенью. Это был особенный запах, смешанный с предвкушением перемен и чего-то очень интересного.
Я сунула руку под подушку и нащупала там конфету. Хихикнула, развернула яркую обертку и откусила кусочек, не удержавшись.
— Дейзи! — крикнула мама с первого этажа. — Просыпайся, иначе опоздаешь на работу! Обещал зайти Крин, он будет недоволен, если поцелует закрытую дверь.
Недоволен — не то слово. Крин у нас теперь слыл серьезным человеком, доверенным лицом правящей семьи. Очень этим фактом гордился (хоть и тщательно эту гордость скрывал).
Впрочем, я всегда собиралась в лавку очень быстро. И совершенно незачем было будить меня за два часа до открытия. Подозреваю, Дрэв просто хотел получить свою порцию восторгов по поводу конфеты под подушкой. Ну и что-нибудь еще — тут зависело от настроения, в хорошем я могла и провожать его отправиться.
Конфетам под подушкой поутру больше приличествовало радоваться детям. Им родители врут о сказочных зайчиках и феях, приносящих гостинцы. Но я этот этап в детстве благополучно пропустила и с удовольствием переживала в конфетно-букетный период с Дрэвисом.
Хотя нет… в конфетно-букетно-постельный. Сказки, в которых «зайчик» приносит девушке конфетку наутро после бурной ночи, в книжных лавках продаются, обернутые в плотную пергаментную бумагу. А иначе штрафы-с, так сказать.
Но Дрэву было несложно положить мне утром под подушку конфетку, цветок или колечко, а маме — приготовить нам завтрак. А я радовалась этим проявлениям заботы. В тот вечер, когда мы с Дрэвом впервые встретились у нас дома, я мечтала хоть немного побыть любимой дочерью.
Побыла. Много. Оказалось, это до жути приятно и вовсе не превращает тебя в стервозное подобие Сары.
К слову, о Саре.
Как бы я не обижалась на отца, надо отдать ему должное — с деньгами и обеспечением семьи управляться он умел. И как только суд Градда вынес приговор, который содержал не только заключение, но и серьезный штраф, Сара с матерью остались практически без средств. Какие-то сбережения, конечно, были. Но жить на широкую ногу уже не выходило. А тут еще богатый жених сбежал к младшенькой незаконнорожденной, и я навсегда стала врагом семьи Гринвильд.
Потому Сару выдали замуж за довольно обеспеченного фермера. Он, правда, всю территорию особняка перекопал и какую-то картошку засеял, чем наверняка изрядно побесил новоявленную тещу. Но, по крайней мере, они не голодали, а уж как Сара уживалась с простым и работящим мужем — не ведаю. Страдала, наверное, без светских вечеров и дорогих подарков.
Я спустилась вниз, где меня ждали завтрак, мама и дорогой жених, сияющий в ожидании благодарностей. А вот размечтался! И так разбаловала, побуду немного неприступной ведьмой.
Задрала нос и одарила легким приветственным кивком. Мама спрятала улыбку, а вот Дрэвис тут же насупился. Извлек из-под стола шляпу и нахлобучил мне на голову.
— Вот теперь образ полный.
Показала ему из-под шляпы язык.
— Переименую во «Вредную ведьму».
— Твоя же лавка, — пожала плечами. — Разоришься, сам будешь виноват.
Мама закончила завтрак и, пожелав всем отличного дня, удалилась. Она хоть и перестала быть фрейлиной, дома сидеть решительно отказалась. Раз уж с переездом в Азор-град не сложилось, бывшая фрейлина леди Марибет встала во главе экспериментального класса фрейлин в академии Градда. И нет, я в нем не училась. Хотя и предлагали. Дрэвис, помнится, эту идею встретил безудержным хохотом, а просмеявшись, поведал, что такую, как я, во фрейлины отдавать ни в коем случае нельзя.
— Она закончит дело Уиллторна и сама того не поймет. Королевская семья повесится в полном составе, когда заколдованные ночные горшки устроят в тронном зале вечеринку.
Я тогда, помню, крепко обиделась.
— Кексик, — протянул Дрэв, медленно ко мне наклоняясь, — а поцеловать на прощание?
Я приподняла шляпу и губами коснулась кончика носа мужчины. Оставила след розовой помады и понадеялась, что он так на работу и пойдет.
— Ты вредная. Но я тебя люблю.
Шляпа от умиления пискнула и сползла мне на глаза. Пришлось сдаваться и горячо благодарить, куда ж от него денешься-то?
— И я тебя люблю. Не опоздаешь на работу?
— Обещал прийти к обеду. Хочу кое-куда тебя сводить, пойдем?
Дрэв поднялся, накидывая легкую куртку — с утра было хоть и солнечно, но уже прохладно.
Естественно, я не смогла справиться с любопытством. Даже не доела — метнулась собираться. Если Дрэв с утра куда-то меня тащит, значит, будет жуть как интересно. Ну, или мой талант к смешным пакостям снова проэксплуатируют. Открылся же через два квартала салон «Шоколадное вдохновение», где всем желающим предлагалось пройти процедуру шоколадного обертывания с последующим расслабляющим чаепитием. Не знаю, за сколько эту идею продали, но мне подарили совершенно чудесное колечко с изумрудом.
Дорога и к лавке, и к кабинету Дрэва вела через центр Градда, но в этот раз мы спустились к набережной и двинулись вдоль реки. Меня мучили догадки, но ничего конкретного в голову не приходило.
— Ну скажи! — канючила я. — Что ты придумал? Дрэв!
— Сейчас увидишь, — неизменно отвечал муж.
Только когда места стали казаться знакомыми, мелькнула смутная догадка.
— Мы идем к домику бабушки?
— Ага, — задумчиво откликнулся будущий муж.
Немного напряглась. Я не спрашивала о домике, справедливо полагая, что теперь, когда Дрэвис не связан помолвкой с сестрой, мысль переехать покажется ему бредовой. А у меня были дом, теплая постель, вкусная еда. Я почти мгновенно получала то, что хочу. А еще меня любили, иногда даже слишком. Дрэвис и мама явно пытались дать мне все, что не давали раньше.
Я не видела домик больше трех месяцев, но ахнула. Он выглядел совершенно новым! Обновленные стены, крыша, забор, окна! Я не сомневалась, что и внутри все сверкает свеженьким ремонтом.
— Это ты сделал?
— Это подарок тебе на свадьбу. И вот это.
Он достал из кармана сложенный вдвое листок. Я быстро пробежала текст глазами.
— Постановление суда Градда?
— Ты имеешь право на наследство. Работа в лавке признана доходом, а ты — самостоятельной личностью. Сара подавала в суд, заявляя, что, как внучка, имеет право на половину. Но оказалось, бабушка оставила ей фамильные драгоценности. Которых никто не видел, и у матери твоей сестрицы возникли закономерные вопросы. Короче, в суд они не явились, выясняют, кто стырил бриллианты. Грешат на дворецкого, конечно, но сдается мне, кто-то познает магию ремня.
— Я не знаю, что сказать, — призналась я.
Дрэвис вдруг торжествующе воздел руки к небу.
— О светлейшая! Этот момент настал, Кексику не хватает слов!
Пришлось ткнуть его под ребра, чтобы не зазнавался.
— Хочешь жить в доме? — спросил мужчина.
— А ты?
— Мне нравится мой. Может, оставим его как домик у реки? Будем приезжать сюда, когда нас достанет твоя мама. А потом подарим его дочери. Будем учитывать ошибки прошлого и позволим ей переехать, когда она захочет.
Мужчина наклонился, чтобы снова меня поцеловать, и шепнул:
— Когда будешь беременная, переименую лавку в «Ведьма с орешками».
— Знаешь, дорогой, — я сделала вид, что задумалась, — я тут нашла книгу. Про темных ведьм. Зря, что ли, шляпу ношу? Так вот, я там много интересного вычитала. В общем, будешь хулиганить, сварю зелье и рожу тройню. Девочек!
Судя по тому, что благоверный побледнел, он живо представил себе перспективы обитания четырех ведьм и фрейлины на вверенной ему территории. Правда, Дрэв был бы не Дрэвом, если б не взял себя в руки и не усмехнулся ехидно, словно говоря: «Неизвестно, кто кого».
И на этот раз у меня складывалось совершенно четкое ощущение, что выстоять будет ну очень непросто.
* * *
Три года спустя
Самоцветы на котелке мигнули и потухли. Зелье остывало. Я аккуратно пальцем потрогала стенки, но котелок был еще слишком горячий, так что сначала решила собраться, а уж потом перелить все в мензурку, чтобы завтра только собрать из разрозненных ингредиентов одну большую вкусняшку.
А вернее — много маленьких.
Заказ на булочки с изюминкой пришел из самой мэрии, там устраивался праздник для детей сотрудников, а разве есть способ развлечь ребенка лучше, чем подсунуть ему угощение, из которого убегает изюм? Я встретила идею скептично, но отказываться от заказа не стала. Все реклама.
До сих пор не понимаю, как меня удалось уломать и дальше управлять лавкой? Я думала, после окончания академии стану алхимиком. Может, серьезно возьмусь работать на корону — мама предлагала отличные варианты лабораторий. Может, открою свой алхимический кабинет. Да хоть преподавать пойду, в конце-то концов!
Но нет, проникновенный взгляд в глаза, ремонт в лавке, лицензия на продажу алхимических составов — и вот она я, ведьма в шоколаде. На прежнем месте в прежнем виде. А ведь думала, после беременности вообще не смогу смотреть на сладкое.
Я как раз зашнуровывала новенькие сапожки, когда услышала позади себя подозрительный шорох. Обернулась, и…
— Нет-нет-нет! Шляпа-а-а!
Но шляпа уже слетела с полки и свалилась прямо острым кончиком в котел. Я зажмурилась. Из зеркала послышался голос Крина:
— Кексик, как ты это делаешь, я отошел на пару минут побеседовать с Берноном, а тут уже ты шляпу в зелье искупала. — Он вдруг рявкнул: Дверь закрой!
Но я не успела. Позор на мою пока еще не седую, но обещающую поседеть раньше положенного голову. Зелье, капля которого заставляла изюм убегать из булочек, подействовало на шляпу довольно бодряще. Если раньше она просто ползала, да и то когда боялась, что ее бросят или забудут, то сейчас она понеслась на всех парах.
Вопрос только — куда. Впервые на моей памяти шляпа неслась не к хозяйке, а от нее. То есть от меня.
— Лови, Кексик, — хмыкнул Крин. — Я прийти не успею.
Это я и без него сообразила. Так и выскочила наружу, с незашнурованным сапогом.
— Стой! Шляпа, стой!
Вскоре стало ясно, что носилась она от переизбытка энергии. А я носилась вслед за ней на глазах потешающейся публики. Они, вероятно, думали, что это новое представление от лавки. А я думала преимущественно некультурно. Под воздействием алхимии шляпа сделалась юркой, прыткой и вредной!
Когда я подобралась максимально близко, прыгнула вперед, чтобы накрыть паршивку собой и скрутить. Ума не приложу как, но шляпа извернулась и прыгнула на добрые полметра вверх, а я растянулась на земле.
— Поймал, — сообщили сверху. — Кексик, что с твоей шляпой?
Подняла голову и увидела мужа. Он прилагал немало усилий, чтобы совладать со шляпой — та вырывалась, как заправский воин, а уж дрожала-то как!
— В зелье упала, — вздохнула я.
— Даже не удивлен. Мы опаздываем, ты готова?
Встала, отряхнулась и оценила ущерб.
— Нет, все-таки переоденусь.
Благо в лавке всегда имелось запасное платье. На случай, если котелок взбунтуется или неловкий покупатель выльет на меня какой-нибудь сладкий ликер.
— Дейзи, а можно не переодеваться? Платье чистое, только помялось.
Но я уже неслась в лавку. А чего он хотел? У нас между молодыми мамашами было настоящее соревнование в красоте и опрятности. Меня и так в родительском комитете не любили. Я была довольно известной личностью в Градде — дочерью фрейлины, женой крупного предпринимателя (очень молодой женой, прошу заметить!), героиней кучи новостных заголовков и управляющей популярной сладкой лавкой. Так что давать еще один повод сплетницам во главе с дорогой сестрицей я не хотела.
Когда вернулась, Дрэв уже затолкал шляпу в мою сумку. Держать ее было сложно, но, по идее, зелье должно было выдохнуться совсем скоро. Булочкам хватало получаса, шляпа, по идее, устанет через час-другой. Дорога до сада займет двадцать минут, концерт — час, и как раз к приходу домой это будет снова самая обычная шляпка самой обычной темной ведьмы.
Когда пришли на место, увидели еще парочку опаздывающих — не только мы шли с работы.
Мы аккуратно прошмыгнули в зал, где уже погасили свет. Десятки умиляющихся родителей неотрывно смотрели на сцену, а я, признаться, чувствовала себя матерью-ехидной. Как-то неловко было опоздать на первый концерт собственной дочери. Благо дети еще не начали выступать.
И угораздило же шляпу предпринять попытку сбежать в закат именно сегодня. Дрэв планировал зайти за мной в лавку и вместе дойти до садика, где под вечер затеяли концерт, но вместо этого носился по бульвару и ловил неугомонную шляпу.
Кажется, именно вот в этот конкретный момент он меня очень недолюбливал.
Марк радостно махнул нам рукой, Сара холодно кивнула. Ее мужа в зале не было, наверное, работал. Уж не знаю, как у них складывались семейные отношения, но дочурку фермер любил и баловал куда сильнее, чем жену.
Занавес поднялся, и все мое внимание оказалось приковано к сцене, где десяток маленьких девочек в костюмах котелков неловко шлепали по паркету. Первое выступление младшей группы — всегда донельзя забавное зрелище. Дети растерянно смотрели на воспитательницу и неловко переминались с ноги на ногу.
Шляпа заворочалась у меня в сумке и зарычала. Несколько родительниц недовольно фыркнули. Я краснела, Дрэв делал вид, что вообще не со мной.
Маги: ведьмы, ведьмаки —
Любят-любят котелки.
Зелья варят, каждый раз
С чердаков приносят нас.
В центре нестройной шеренги котелков лихо отплясывала светловолосая кудрявая девочка. Она была любимицей зала и буквально светилась от счастья и внимания. Камушки на котелке ярко сверкали, а бантики были идеально отглажены.
Зелья варим и кипим,
Дорогие котелки.
И хоть все мы из металла,
Вы без нас как без руки.
Что ни говори, а у Сары получилась чудесная дочурка.
— А наша-то где? — спросил Дрэв.
— А вон она, красотка, — фыркнула я.
Во втором ряду котелков, явно не поспевая в ритм, топталась моя кудряшка. Котелок из нее получился, прямо скажем, неважный. Да и характером больше напоминал маму-ведьму. Когда один из мальчиков случайно наступил Элизе на ногу, та возмущенно пихнула его большим котелковым пузом. Весь ансамбль, не удержав шаткого равновесия, попадал на ноги и беспомощно барахтался, не сумев встать из-за объемных костюмов.
— Кексик, давай заведем еще одного ребенка? — шепнул мне на ухо муж.
— Думаешь, он будет более артистичным?
— Нет, просто мне нравится сам процесс.
— Это детский утренник! — воскликнула я. — Как детский утренник может натолкнуть на такие мысли?
Пока мы спорили, что было для нашей семьи самым обычным делом, Элиза Фолкрит, довольная произведенным кипишем, вылезла-таки вперед и радостно пропела:
Мы кипим и мы поем,
Котелкам бы в каждый дом,
Зелья будут получаться
И проблем не будет в нем!
Все тут же поверили. А как иначе? С ведьмами шутки плохи. Даже если ведьмы эти еще пока очень маленькие.
Назад: ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
На главную: Предисловие
