ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Накануне праздника я никак не могла уснуть. И виной тому было совсем не волнение. Я не сомневалась, что все пройдет без инцидентов.
У нас вкусные сладости, народ любит правящую семью и с удовольствием угостится за счастливую жизнь юного принца. Нам перепадут реклама, заказы, благодарные клиенты. Они будут приходить, улыбаться, благодарить меня за вкусности. Пройдет год, я навсегда уйду из лавки, и управление ею перейдет к Саре.
Почему-то при мысли, что здесь будет хозяйничать сестра, становилось очень тоскливо.
Мне на глаза попалось приглашение, которое принесла сестра. На серебристом листке картона были нарисованы портреты Сары и Дрэвиса. Они улыбались в ожидании самого счастливого дня в своей жизни. В теории, конечно.
Потому что на практике Сара принесла эту сияющую свадебным счастьем открытку, просто чтобы уколоть меня в очередной раз. И, надо заметить, преуспела. Когда я бросала взгляд на Дрэвиса, стоящего рядом с сестрой, внутри разливалась горечь.
— Идиотка! Идиотка!
Я билась лбом о зеркало Крина.
— Кексик, ты хочешь ко мне? Не советую, тут скучновато.
— Я чувствую себя никому не нужной.
— Никому? Или кому-то конкретному?
Что на это ответишь?
— Ты не пробовала сказать? Может, он считает, что ты его ненавидишь, и поэтому…
— Что? Женится на Саре? Крин, люди не женятся, если у них нет чувств или других резонов для свадьбы. Если Дрэвис женится на Саре, она ему нужна.
— Ну и что? Будешь смотреть, как они вьют гнездо, и молча страдать?
— Переживу, — буркнула, вытерев непрошеные слезы.
Крин только укоризненно покачал головой. Это зеркало порой было слишком уж разумным. Мне не хватало кого-то, кто не воспринимал мои проблемы, как ерунду. Кто понимал, каково это — быть восемнадцатилетней одинокой девушкой.
Влюбленной, как последняя дура, в жениха своей сестры. Я до последнего надеялась, что это не так. Что меня не задевает его отсутствие — он так и не пришел после того поцелуя, когда нас застала Сара. Что я не прокручиваю в голове каждую секунду того времени, когда он сидел со мной на втором этаже и растирал мою ногу. Получалось так себе, первая любовь вышла какой-то жутко неправильной.
В дверь постучали. Крин тут же исчез, а я вздрогнула. Лишь бы это был не Дрэвис!
Обязательно ведь спросит, что со мной. А я не уверена, что смогу соврать.
Но это был не Дрэвис.
— Дейзи! — воскликнула леди Марибет.
Фрейлина выглядела взволнованной, и я уже было испугалась, что праздник отменяется или что-то пошло наперекосяк.
— Я хочу поговорить с тобой! Я больше не могу делать вид, что ничего не происходит.
Она глубоко вздохнула и села на стул за прилавком. Я устроилась рядом, на всякий случай пододвинув к женщине вазочку с конфетами. Но та на них даже не посмотрела.
— Ты ведь знаешь, кто я, да?
Пожала плечами. Что тут скажешь? Я, может, и была ведьмой без высшего образования, но зато с мозгами. И сопоставить два очевидных факта могла.
О том, что у леди Марибет был роман с отцом, я поняла, когда с ним говорила. Папа побледнел, услышав ее имя. Вряд ли, если бы они были просто друзьями, он бы так отреагировал.
Складывалась картинка далекого прошлого. У отца и фрейлины случился роман, девушка родила ребенка. Зная, что серьезно нарушила все правила, она отдала ребенка отцу, надеясь, что тот вырастит его и полюбит. Во всем этом мне было неясно лишь то, как папе удалось уговорить жену взять меня.
— Мне нельзя было оставлять ребенка, я клялась кровью, что буду служить королеве. Я думала, тебе будет хорошо с отцом, я и представить не могла, что они обойдутся с тобой вот так. Ты меня ненавидишь?
— Нет, — чуть улыбнулась я. — Не ненавижу.
— А я себя — очень. Сейчас я думаю, что нашла бы способ… может, оставила бы тебя во дворце и никому не рассказала, чья ты дочь, может… не знаю, нашла бы для тебя какую-то хорошую семью или вымолила у королевы разрешение покинуть дворец! Но я действительно не предполагала, что твой отец выгонит тебя из дома. Я была молодой и глупой, Дейзи. Мне бы насторожиться, что он еще тогда обманывал жену. Но сделанного не воротишь. Я не могу сделать твое детство более счастливым, но могу помочь с юностью. Заканчивается срок моей службы у королевы, мне дадут разрешение ухать. Я хочу перебраться в Азор-град и… Дейзи, ты не хочешь поехать со мной? Я не надеюсь стать для тебя матерью, но, может, подругой? Поверь, я многому могу тебя научить.
— Мое наказание истекает через год, — вздохнула я. — Меня не отпустят.
— Я смогу договориться. Ты отработаешь свое в Азор-граде, скажем, в лаборатории академии. Суд Градда примет это решение, если я поручусь честью фрейлины. И я без промедления сделаю это. Хочешь?
— Хочу! — неожиданно для самой себя выпалила я.
Вот оно! Сбежать, оказаться как можно дальше от этого места, от лавки, ставшей домом, от счастливых Сары и Дрэвиса, улыбающихся мне с открытки! Бежать без оглядки, начать новую жизнь в новой семье. И никогда не вспоминать о последних месяцах.
— О, Дейзи!
Женщина ласково меня обняла. Так, как никогда не обнимала мачеха. Я не могла искренне ответить на эти объятия, язык не повернулся назвать леди Марибет мамой. Но внутри что-то шевельнулось, робко расправило крылья и осторожно согрело.
— Но на празднике мне все равно придется работать.
— Мне тоже. После я лишь передам дела и немедленно закажу для нас дракона.
— А…
— Королева подарила мне чудесный дом, из него открывается вид на горы. В Азор-граде прохладно, но очень красиво. Там очень сильная кафедра алхимии, я все узнала!
То, что эта женщина думала о том, где я буду учиться, было очень приятно. Короткое проявление заботы, но после нескольких месяцев одиночества оно отозвалось внутри теплом и надеждой. Сменить обстановку, перебраться в другой город и начать новую жизнь — то, что нужно. А этот праздник станет прощанием с лавкой, и уйду я на своих условиях — как и писала Рикки Карамель. А вернее, на условиях леди Марибет. На шикарных условиях.
— Мне нужно идти, остались последние приготовления. Но вечером я зайду, как только разберусь со всеми делами. И лично поговорю с Дрэвисом Фолкритом. У вас с ним, похоже, сложные отношения.
Которые скоро закончатся. Как только дракон поднимется в небо и навсегда увезет меня из Градда.
Когда женщина ушла, я прислонилась к стене, чтобы немного отдышаться. Слишком много перемен, слишком много нового в жизни.
— Ну, поздравляю, Кексик, — усмехнулся Крин. — А ты боялась, что останешься одна. Я же говорил — если что-то теряешь, обязательно потом что-то да найдешь.
— Только иногда это «что-то» — неприятности на мягкое место.
— Не твой случай.
— Хотелось бы верить.
— Она нравится тебе? Сможешь жить с ней после того, как она тебя бросила и восемнадцать лет не появлялась?
— Долг перед королевской семьей — это сложная вещь. Она приняла самое логичное решение — отдала обеспеченному отцу. Если бы ушла с ребенком, не факт, что мы бы вообще выжили. Я не уверена, что буду называть ее мамой, но хочу хотя бы попробовать, потому что с папой не сложилось совсем.
— Тогда удачи, Кексик. Когда переедешь на свой север, не забывай про меня.
— Ой! А может… может, Фолкрит разрешит тебя забрать с собой? Ты поедешь?
— Не могу, Кексик. Прости, я привязан к этому городу.
— Крин, мы с тобой уже несколько месяцев вместе живем. Расскажешь, кто ты такой и как попал в зеркало?
— Расскажу, Кексик, — ласково улыбнулся мой фиолетовый друг. — Но сначала оформи свой стол, потом может не оказаться времени.
— Злой ты, — буркнула я, впрочем, понимая, что Крин на этот раз прав.
Надо было разобраться с необходимыми приготовлениями, а уж потом можно спокойно ждать процессию и болтать с таинственным зеркалом. Я чуть не подпрыгнула в нетерпении — сейчас узнаю его историю! Как же все-таки было приятно, что Крин хотя бы напоследок решил мне довериться.
— А ты сможешь наладить связь с каким-нибудь зеркалом в Азор-граде? — спросила, подхватывая огромный плакат, который надлежало повесить на стену.
— Потом посмотрим, ведьма! Работай уже!
Но прикрикивал он на меня совершенно напрасно. Похоже, Крин тоже растрогался от того, что его так хотят взять с собой.
Настроение немного, но поднялось. Сколько раз я уже стискивала зубы и ползла к светлому будущему? С того вечера в доме родителей, пожалуй, бессчетное количество раз. Правда, впервые так сильно ныло сердце.
Я вышла в утреннюю прохладу, чтобы повесить торжественные ленты — всем, участвующим в празднике, надлежало украсить лавки, а еще повесить огромные плакаты, сообщающие, что у нас можно бесплатно угоститься всем жителям Градда. Марк, хоть и обещал привести знакомых, чтобы те помогли таскать тяжелые коробки со сладостями, еще неизвестно, когда придет. Кое-что следовало сделать заранее.
Я сложила все материалы у дверей и собралась было в дом за теплой курткой, как вдруг замерла и внимательно уставилась на дом напротив. Лавка шляпника, того самого, который в первый мой день принес ведьминскую шляпу, выглядела темной и какой-то… зловеще заброшенной, что ли. Обычно светящиеся окна жилого этажа хранили угрюмую тьму, а прежде открывавшаяся с рассветом дверь самого магазинчика была закрыта.
Да что тут такого? Подумаешь, не захотел открываться в выходной день, решил переждать суматоху в тишине и поспать подольше. Так можно было убеждать себя бесконечно, но все-таки я понимала: что-то не так. Вспомнились остальные заброшенные лавки, выкупленные отцом.
Нет, шляпник не мог продать магазинчик, его дело процветало, при каждой встрече он почтительно кланялся и благодарил за зелье!
Я быстро посмотрела по сторонам. Никого. И побежала к дверям, надеясь, что не появится Марк Фолкрит и не уложит меня носом в землю, как в старые добрые времена.
В окно ничего не удалось толком рассмотреть. Темное помещение магазина, все как обычно. Я никогда не была внутри, но шляпник частенько оставлял дверь открытой, и можно было рассмотреть обстановку. С виду все было нормальным, только… пустым.
Отчего-то дрожащими пальцами я взялась за ручку двери и одновременно с этим постучалась.
— Господин шляпник! У вас все в порядке? Это Дейзи, ведьма из лавки напротив!
В ответ — тишина. Нехорошая какая-то, зловещая. Не выдержав, я повернула ручку, и дверь, к моему удивлению, поддалась.
Не стоило этого делать, но я ступила в торговый зал, впустив немного утреннего света. Он словно с трудом проникал в лавку и рассеивался где-то на середине пути, почти не освещая стену напротив. Я впервые видела такую странную темноту.
— Господин шляпник!
Внезапно, словно резким порывом ветра, меня оттолкнуло в сторону, а дверь с грохотом захлопнулась. Сердце пустилось в пляс, по позвоночнику прошла ледяная дрожь. Я бросилась к двери, поддавшись порыву страха, но та оказалась заперта.
— Не смешно! — воскликнула я. — Господин шляпник!
На лестнице послышались шаги.
На интуицию никогда не жаловалась и в общем-то не верила, что спустится владелец дома. Лихорадочно осмотрелась в безрассудной попытке найти укрытие, но ничего толкового не обнаружила. Да и не успела, если честно.
— Дейзи… — услышала знакомый голос.
Не сразу поверила, что это был он. Но взглянув, увидев знакомые темные волосы, черное пальто с серебряными застежками, поняла, что не ошиблась и передо мной действительно стоял Уиллторн.
Кажется, он не удивился, увидев меня.
— А, Дейзи, это ты, — будничным тоном, словно мы встретились на прогулке в парке, произнес мужчина. — Как дела?
— Что ты здесь делаешь? Где господин шляпник?
— Уехал, — пожал плечами Уиллторн.
— И бросил дом?
— А почему нет?
— Потому что его дело процветало. И он его любил.
— Ага-ага, — словно не слыша меня, откликнулся мужчина.
Он делал какие-то странные пассы руками. Сначала они казались мне бессмысленными, но потом я поняла, что темнота в комнате словно подчиняется этим движениям. Словно следует за немыми приказами мужчины и становится гуще.
— Ты ею управляешь..
— Да, Дейзи, власть над тьмой — основа моей магии.
— И зачем это тебе? Зачем тебе лавка шляпника? А другие… для тебя их выкупал мой отец?
— Да, к сожалению, умбринам нужно надежное укрытие, чтобы они могли окрепнуть и разрастись.
— Они называются умбринами?
Уиллторн кивнул.
— Приходится подселять эту в самый последний момент, раз уж не вышло заполучить лавку Фолкрита.
— В последний момент перед чем? — в ужасе прошептала я.
— Перед церемонией, разумеется. Они еще немного подрастут за оставшийся час. Ну а потом наконец-то получат свободу.
И тут я догадалась:
— Когда принца будут проносить по нашей улице! Они… они что, вырвутся из домов, в которые ты их поселил? И убьют процессию?
Меня одновременно накрыло и паникой, и злостью. Потом я вспомнила, что в процессии будет и леди Марибет.
Надо срочно предупредить всех!
— Нет-нет-нет, Дейзи, даже не думай пытаться сбежать. Мне совершенно не нужно, чтобы ты мешалась под ногами. Посидишь немного здесь, подумаешь о жизни. А когда все будет кончено, поедешь, куда захочешь.
Но я его не слушала, изо всех сил дергая ручку. Без толку!
— Там будет моя мама!
— Вынужденные издержки. Я не могу, увы, объяснить умбринам, кого стоит пощадить, а кого нет, так что выжившие будут определяться старым добрым методом: «кто не спрятался, сами виноваты».
— Зачем убивать принца? Ты бастард или что-то в этом роде? Хочешь забрать престол?
— Что-то в этом роде.
Тьма у ног Уиллторна приобретала очертания. Сначала, словно туман, она клубилась над полом, но вскоре из этого черного облака показалась когтистая лапа. Меня передернуло.
— Я — бог, моя дорогая Дейзи.
— Бог? — растерянно переспросила я. — Но…
— То-то и оно. Ох уж это новое поколение, совершенно не знающее историю! Ваш мир был моим наполовину, мы со светлейшей богиней строили его вместе, а потом она вдруг решила, что я не имею на него прав. Приходится вот исправлять положение.
— И как убийство королевской семьи поможет вернуть свою долю? Ты же не сможешь сесть на трон.
Бог… я лихорадочно пыталась уложить это у себя в голове. Я ходила на свидание с богом?!
— Узко мыслишь, ведьмочка, — усмехнулся Уиллторн. — Уберешь королевскую семью — ввергнешь страну в хаос. Начнется какая-нибудь войнушка, все переругаются, все будет ослаблено. Посадить на трон нужного человека или сесть самому с моими способностями будет просто, ну а светлейшая сделает все, чтобы вернуть в земли мир. Ей не потягаться со мной физически, так что придется идти на компромисс. И, может, я даже выдам ей пару городков для развлечения — будет некрасиво оставлять сестру совсем без власти. Впрочем, ты вряд ли это поймешь, игры богов не для простой ведьмочки.
— Твои игры угрожают людям! — воскликнула я. — Боги не должны вредить тем, кто от них зависит!
— Ой, я тебя умоляю. — Уиллторн скривился. — Оставь торжественную речь для траурной королевской церемонии. Это и мой мир тоже. У меня были на него планы. И многое, знаешь ли, мне в нем не нравится.
— И ты решил менять его посредством убийства?
— Я же говорил, тебе не понять.
— Я думала, нравлюсь тебе!
Мужчина (или бог?) закатил глаза:
— Раздевайся.
— Чего? — у меня даже паника от шока куда-то исчезла.
— Ну нравилась ты мне, нравилась. Симпатичная, фигурка нормальная, миленькая такая, несчастная, как одноногая собачка. У меня минут двадцать есть, так что раздевайся, скоротаем время. Умбрину обещаю выгнать, правда, все равно будет подглядывать. Темные сущности, знаешь ли, питаются темной энергией, а прелюбодеяние — дело такое. Даже при свете репутация страдает.
— Да не буду я раздеваться!
— Зря. Ну как знаешь.
Уиллторн пожал плечами и направился вглубь дома.
— Дейзи… — Он вдруг остановился и обернулся. — Иди-ка ты наверх, дорогая. Чтобы не было соблазна. Ты действительно мне нравишься, так что я не хочу, чтобы ты влезла в самый разгар моего веселья. Давай-давай, если пойдешь сама, посидишь в спаленке в комфорте и тишине.
Он говорил спокойно и почти дружелюбно, но в глазах было что-то такое, от чего делалось дурно. Наверное, Уиллторн сдерживал свою магию в общении с людьми, а сейчас не скрывал сущности, и… мне было очень страшно рядом с ним. Я не просто понимала, я чувствовала всем существом, что он может стереть меня в порошок в любой момент.
Я протиснулась мимо мужчины через узкий дверной проем. Уиллторн вдруг поднял руку и пальцем скользнул по моей щеке.
— Да не бойся, меня не интересуют сопротивляющиеся девицы в условиях тотальной нехватки времени. Но если надумаешь — свисти, местечек для фавориток бога всегда много.
«Размечтался», — хотелось буркнуть мне. Инстинкт самосохранения, так вовремя проснувшийся, не позволил.
— Тебе нужна была «Ведьма в шоколаде», да? — спросила, когда мы поднимались по лестнице.
— Ага. Я нанял твоего отца, чтобы он выкупил для меня все лавки, но Фолкрит отказался продавать эту. А она, между прочим, самая удобная! Мы ведь старались выкупать лавки, не привлекая внимания, и все равно этот Марк крутился рядом, вынюхивал. Уж не знаю, по заданию, или сам решил. Пришлось импровизировать — с тобой вот познакомился, думал, выйду на Фолкрита, отвалю ему кучу денег — и привет. Куда там, он так бесился при взгляде на тебя. Кто же знал, что ты ему нравишься, он же был помолвлен!
— Я ему не нравлюсь.
Вдруг стало так обидно. Последнюю неделю я пыталась смириться с тем, что Дрэвис и Сара будут вместе и для меня в жизни Фолкрита не останется места. А теперь еще и выяснила, что единственный мужчина, с которым у меня было настоящее свидание, — темный бог, который мечтает убить королевскую семью! И я ему нужна была исключительно для реализации коварного плана.
Я-то думала, что просто ему не понравилась и он сбежал.
— Не нравишься, ага, и поэтому он каждый раз бесился, когда я к тебе подходил. Слушай, раз не хочешь со мной, когда доберусь до власти, отправлю твою сестричку к светлейшей. Будете с Фолкритом вместе.
— Нет! — вырвалось у меня.
— Нет? — Брови мужчины удивленно поползли вверх. — Глупая добрая дурочка. Но посмотрим, может, созреешь. Его только подтолкнуть и надо, сам прибежит.
— Не трогай их! Почему тебе нужно все разрушать?
— Это моя природа. Мы так и жили — сестра создавала, я разрушал. И все было хорошо, пока ей не приспичило единолично со всем разбираться. Устроила тут.
— А мне, знаешь ли, нравилось, когда не было войн и катастроф.
— Кому что, — философски заметил Уиллторн.
Он привел меня в одну из гостевых комнат — это легко определялось по пустым полкам и тщательно заправленной кровати.
— Располагайся. Умбрина посторожит тебя, ну а потом, когда все начнется, настоятельно советую все же не высовываться.
— А зачем ты искал мою мать? Только не говори, что хотел помочь!
Теплилась слабая, как затухающий огонек догоревшей свечи, надежда, что, заболтавшись, Уиллторн что-то не успеет. Процессия пройдет раньше, или… или все-таки маги смогут защитить принца и его семью. Ведь не пойдут же они без охраны!
— Я планировал через тебя подселить умбрину к леди Марибет. Но быстро понял, что это бесполезно. Ты видела только Фолкрита, а Марибет слишком медленно соображала и решалась. В общем, ты изрядно подпортила мне планы и скажи спасибо, что я так добр.
— А свидание с иллюзией зачем?
— Мой помощник думал, удастся посадить умбрину в твой дом и спрятать ее. Но наткнулся на вашего приятеля, который там живет, и ничего не вышло. Пришлось сваливать, время, знаешь ли, даже у богов стоит денег.
— Мог бы и проводить, а не сбегать.
— Зато вышло эффектно, — усмехнулся Уиллторн. — Отдыхай, Дейзи. И все-таки не суйся наружу. Там будет довольно жарко.
Он ушел, не забыв притворить за собой дверь. Но замок не щелкнул, и единственным препятствием на пути к свободе для меня стала умбрина. Тень росла на глазах, противно скреблась темными когтями по двери и недобро на меня поглядывала. То есть у нее, конечно, не было глаз, и вся она была соткана из черного тумана, но я обладала достаточно хорошим воображением, чтобы знать — тень за мной подглядывала.
Сидеть просто так было невыносимо. Нестерпимо жгло знание, какая опасность угрожала всем, кого я любила. Только-только нашлась мама, разве я могла просто сидеть и ждать, когда на нее нападут?
Дрэвис с Сарой наверняка придут посмотреть на праздник и захотят удостовериться, что я все сделала правильно. И будь я проклята, ненавидь хоть тысячу раз Сару, я не могла пожелать сестре стать случайной жертвой Уиллторна. И тем более не могла сидеть просто так и не знать, удалось ли спастись Дрэвису.
План созрел моментально. Я наблюдала за умбриной так же пристально, как она за мной. Подмечала скорость, запоминала траекторию. Тень росла и вместе с этим летала туда-сюда по комнате. Конечная точка ее маршрута была максимально удалена от двери.
Только бы мне удалось сделать рывок! Захлопнуть дверь и быстро выскочить из дома, да пусть умбрина и рванет за мной, просочившись во все щели, я все равно успею поднять шум! Шествие отменят, и, быть может, Марк или Дрэв догадаются, что здесь происходит.
Действовать нужно было максимально быстро. Дождавшись, когда умбрина в очередной раз отлетит в конец комнаты, я подорвалась с места и бросилась к двери. Сердце бухало в груди как сумасшедшее, я двигалась будто в тумане. Умбрина стремительно рванула в мою сторону и не успела буквально на долю секунды.
Я кинулась к лестнице, молясь про себя — только бы успеть!
Краем глаза заметила, как тень стелется по полу, проникая в щель между дверью и полом.
Но я уже была на лестнице, мчалась вниз, а дверь на улицу виднелась, как спасительный маяк.
— Дейзи!
Дверь распахнулась, но из-за хлынувшего в помещение света я не смогла разглядеть вошедшего, а поглощенная страхом, не узнала голос. Меня на миг дезориентировала яркая фиолетовая вспышка.
Где-то на середине лестницы ног коснулась мерзкая ледяная тьма. Я не удержалась на ногах, вскрикнула и полетела вниз, пересчитав ребрами все оставшиеся ступеньки. Ударилась головой о столбик лестницы и отключилась. Быстро, не успев даже подумать о том, что будет теперь, когда я не успела никого предупредить.
* * *
— Кексик. Ке-е-ексик. Просыпайся, шишка не освобождает от работы.
Словно в тумане, я слышала знакомый и почти родной голос Дрэвиса. Слушать его было приятно, а чувствовать где-то у макушки тепло мужских рук — приятно вдвойне. И у меня, к собственному стыду, вырвалось почти что мурчание! И пусть Дрэвис Фолкрит мне только снился, но даже перед ненастоящим Дрэвом мурчать было как-то слишком.
— Вставай, ведьма! — произнес другой голос.
Нет, даже во сне в покое не оставят.
Но сонливость куда-то исчезала, и ей на смену приходили другие ощущения. Так, например, рукой я почувствовала что-то типа покрывала. Макушкой — странное тепло, а виском хорошо так прочувствовала шишку, которую заработала, влетев в лестницу.
Не сон!
Я так резко поднялась с возгласом «Уиллторн!», что голова от внезапного удара взорвалась болью, и я со стоном опустилась обратно.
— Отлично, теперь шишка еще и у меня, — возвестил голос Дрэвиса. — Кексик, ты до ужаса травмоопасная ведьма.
— И заметь, не твое имя сказала, а Уиллторна, — хмыкнул другой голос.
— На это я обижусь попозже.
Любопытство во мне всегда было сильнее всего остального, поэтому второй раз поднималась аккуратнее. Уж очень было интересно, кто этот таинственный собеседник Дрэвиса. Когда поднялась и протерла глаза, обалдела.
Чуть в обморок назад не свалилась, я бы сказала! Потому что с противоположного конца кровати, довольно улыбаясь, на меня смотрел Крин. Не зеркало с Крином, а самый что ни на есть настоящий Крин — из плоти и крови, с длинными фиолетовыми волосами. Высокий, отлично сложенный. В общем, мечта девушек!
Другая мечта, светленькая и вредная, сидела рядом со мной и недовольно потирала подбородок, в который я врезалась.
— Как вы меня нашли?
— Кексик, мы же не идиоты, — хмыкнул Фолкрит. — Я пришел с тобой поболтать, тебя нет. И тут это зеркало как черт из табакерки выскочило. Сообщило, что ты вышла вешать плакат и до сих пор не вернулась. Оно волнуется. Я сходил проверил, вокруг ничего. Потом увидел лавку шляпника, одно за другое — и рванул сюда. А этот… увязался.
— Как ты вышел из зеркала? Я думала, ты не можешь…
— Не то что не могу.
Крин как-то странно смутился и отвел глаза.
— Длинная история. Я не то что не мог, я не хотел. Понимаешь, Кексик, я — Хранитель Градда.
Я ошеломленно открыла рот и забыла его закрыть.
— Хранитель?
Все слышали легенду о том, что вместе со столицей Граддерфела появился и Хранитель — сильный маг, поддерживающий порядок в городе. Он охранял границы, был советником первого короля и всячески поддерживал магию. Потом как-то все это перешло в разряд легенд, и я на самом деле думала, что все это выдумки!
— Как ты оказался в зеркале?
— Да как-то… само вышло. Градд развивался, моя защита ему стала не нужна — появились стражи, королевская охрана, магические границы. Болтался без дела, скучал, а потом как-то сидел, привалившись к зеркалу, с книгой, и понял, что не хочу даже выходить. Тут магия сыграла со мной злую шутку и засунула в зеркало. Я понял, что не выберусь, пока не найду настоящую причину для этого, но за столько лет найти так и не смог. Зеркало переехало из дворца куда-то еще, потом в дом Фолкритов. Потом, после смерти Фолкритов-старших, его убрали подальше с глаз, в лавку. А теперь вот пришла ты.
— И ты вышел, чтобы найти меня? Мне очень приятно.
— Да, с твоим шилом в одном месте сложно сидеть в зеркале.
— Уиллторн! — вспомнила я. — Церемония еще не началась?
— Нет, — ответил Дрэвис. — А что Уиллторн? Он пропал из поля видимости. Он все же что-то готовит?
— Он бог.
Повисла тишина. Дрэвис ощупывал мою шишку, очевидно, думая, что я повредилась умом, а вот Крин знал меня намного лучше и понял, что я не шучу.
— Кексик, я, конечно, понимаю, что ты в него влюблена, но давай без претенциозных комплиментов.
— Я влюблена?! Он запер меня здесь и… и предложения неприличные делал.
— Кексик, подожди, — попросил Крин, — ты сказала, что Уиллторн — бог?
— Да. Он утверждает, что светлейшая — его сестра, и там все очень сложно.
Я быстро пересказала наш разговор. Что оказалось делом нелегким — после удара голова соображала медленно. А вот внутри уже все кипело и жаждало действий. Вернулся страх за фрейлину, ну и в целом королевская семья хоть и не вызывала у меня каких-либо чувств, смерти ей я не желала.
— Значит, Уиллторн и впрямь темнейший бог, — кивнул Крин. — Я не знал его лично, но слышал от светлейшей.
Я открыла в изумлении рот. Мой друг из зеркала видел богиню? Обалдеть. А я с ним рецепты обсуждала! И собственное свидание! И пила…
— Почему, раз он бог, нужно организовывать такой сложный план? — спросил Дрэв. — Он что, не мог поразить нужную жертву молнией с неба?
— Когда Уиллторн ушел, светлейшая стала сильнее. Если он будет действовать открыто, не факт, что победит. На самом деле, я думаю, если бы он пришел к ней и попросил свою часть власти — она бы не отказала, но темнейший слишком горд, чтобы на такое решиться. Убить принца — план отличный.
Мне показалось, или у Крина в голосе промелькнуло восхищение? Никогда не была среди тех, кто боготворил талантливых злодеев.
— Надо как-то его остановить.
— Надо, — согласился со мной Крин. — Я смогу справиться с умбринами, несмотря на то, что моя сила еще не до конца восстановилась. А маги королевской семьи защитят их, нужно только предупредить.
— Успеем? — Я вопросительно посмотрела на Дрэва.
К счастью, тот кивнул и поднялся. Но когда я попыталась сделать то же самое, меня чуть ли не силой уложили на кровать.
— Дейзи, останься, — мягко произнес Крин. — Ты сильно ударилась. Мы просто предупредим охрану и возьмем магов, чтобы уничтожить умбрин. А если Уиллторн решит вступить с нами в драку лично, то и его заодно обидим. А ты не подставляйся, чтобы я лишний раз не отвлекался на твое спасение.
Все было правильно, логично, но очень-очень несправедливо! Лежать тут, пока они в опасности, гадать, получилось или не получилось. И, как назло, окна выходили на задний двор. Улицу можно было хорошо рассмотреть только с первого этажа, но туда я решила добраться, когда Крин с Дрэвом уйдут.
Очень хотелось, чтобы все получилось и планы Уиллторна полетели ко всем демонам. Но его признание меня потрясло. С богом тягаться сложнее, это не маг-заговорщик, которого королевская охрана может уложить на лопатки.
Медленно я встала и прислушалась к ощущениям. Голова побаливала, но сотрясения не было — не тошнило, не шатало. Так что я спустилась вниз и прилипла к окну, пытаясь хоть что-то высмотреть. С исчезновением умбрины в лавке стало куда светлее, но все равно тягостное ощущение присутствия темной сущности никуда не делось.
Сквозь мутное стекло виднелись «Ведьма в шоколаде» да часть соседней лавки. Я успокаивала себя тем, что процессия еще далеко. И мучительно вспоминала, где видела закрытые лавки. Они все были чуть дальше по улице. Раз умбрина из лавки шляпника никому больше не угрожает, можно не беспокоиться до тех пор, пока процессия не появится на нашей улице. А там Крин с Дрэвом сумеют всех предупредить и до опасных домов они просто не дойдут.
Уиллторн все же не был так уж умен, раз закрыл меня здесь, не предполагая, что я могу выбраться и кому-то рассказать.
Или все же был?..
Жуткая догадка вдруг заставила подобраться. Зачем подселять умбрину в дом шляпника и закрывать вместе со мной? Ведь есть люди, которые станут меня искать!
Недолго думая, я кинулась к двери. Одновременно с тем, как я выскочила на крыльцо дома, в начале улицы показалась торжественная процессия. И, к большому ужасу, высыпал народ! Новорожденного принца приветствовали, аплодируя. Да сколько же будет жертв, если умбрины начнут без разбора нападать на людей!
— Нет! — крикнула я. — Уходите!
Но мой голос потонул в гомоне ликующей толпы. Где-то рядом с процессией мелькнули яркие фиолетовые волосы Крина. Дрэвиса высматривать не было времени, я выскочила на середину улицы и бросилась наперерез.
Меня заметила леди Марибет, на ее красивом лице отразилось беспокойство. Но она не успела ничего сказать страже, и ближайший королевский охранник направился ко мне, чтобы убрать с дороги правящей семьи.
Вот только до меня он не дошел. С оглушительным грохотом дверь «Ведьмы в шоколаде» вылетела, и из дома вырвалась огромная черная тень. Те умбрины, с которыми я сталкивалась, были по сравнению с ней ерундовым детским колдовством.
Вдалеке, из остроконечной башенки магазинчика, вылетела вторая умбрина. Их заметили, процессия нервно вздрогнула и остановилась, а народ спешил скрыться в домах. Некоторые, правда, опасность не осознали. Изумленно таращились на умбрин, застыв, как изваяния.
Стража было повернула назад, но была остановлена темной фигурой вдали. Уиллторн стоял посреди беснующихся теней и молча смотрел на творящийся хаос.
Что ж, было глупо полагать, что умбрины придут лишь с одной стороны. Разумеется, темный бог отрезал пути к отступлению, а мы… мы просто не успели.
Время словно замедлилось, а тишина окутала всех нас. Напряжение висело в воздухе, его можно было пощупать. Никто не двигался, все ждали чего-то, что станет толчком. Им стал мой голос, звонко прозвучавший в тишине:
— Это умбрины темного бога!
Вряд ли охранники знали, как справляться с такой магией, — слишком давно Уиллторн пропал с радаров, но я надеялась, что они хотя бы осознают масштаб опасности.
— Дейзи, сюда! — крикнула леди Марибет.
Марк и несколько мужчин в форме управления стражи уже создавали щит, чтобы закрыть им процессию. Одновременно с тем, как я побежала к щиту, в мою сторону бросилась умбрина. Та самая, что ждала в «Ведьме в шоколаде». В последний момент я успела проскочить внутрь, а за мной опустилась фиолетовая сияющая стена.
Вдруг перед глазами все потемнело и накатила какая-то слабость.
— Дейзи! — воскликнул кто-то.
— Глупая маленькая ведьма. — Голос Уиллторна звучал словно прямо в голове. — Я никогда не проигрываю. Думаешь, я не предусмотрел щит?
— Шляпа! — догадалась я. — Это ты подсунул мне ее через шляпника.
— Слабыми легко манипулировать. Он с удовольствием подарил тебе шляпку, а после освободил дом, чтобы я мог тебя отвлечь.
«Ну ты и гадина! — подумала я, обращаясь к шляпе. — А я тебе верила! Я тебя оставила! Я тебя даже любила!»
Шляпа на моей голове заерзала.
«Предательница. Не зря темных ведьм преследовали, наверняка их всех шляпы предавали! Что, сейчас умбрину через щит пропустишь? Массовое убийство устроишь моими руками? Устраивай, устраивай. Опять ведьм начнут выгонять, опять шляпы сжигать».
Сверху кто-то то ли чихнул, то ли всхлипнул. Наверное, я смотрелась странно, стоя под щитом, в опасной близости от королевы, и мысленно болтая со шляпой. Как бы меня превентивно не убили тут, пока мы решаем личные проблемы.
«Я тебе радовалась! Думала, ты хозяйку признаешь. А ты все это время выжидала удобный момент. Ты не шляпа темной ведьмы, ты… ты пыльный валенок, который только и может, что мужиков слушаться. Да тебя ни одна ведьма себе не пожелает!»
Шляпа взвыла и затряслась, а потом ко мне вернулись зрение и сознание.
Оказалось, я не стояла посреди улицы, а умудрилась грохнуться в обморок. Шляпу с меня снять явно не могли, пришлось стащить самой и презрительно отбросить в сторону.
— Ты как? — спросил Дрэвис, склонившийся надо мной.
— Жить буду. Уиллторн заколдовал шляпу.
— Это мы поняли, не поняли только, почему она тебя вырубила, а не направила убивать.
— Ну-у-у… потому что у шляпы проснулась совесть.
Я огляделась, чтобы оценить обстановку. Умбрины безуспешно бились о щит, пытаясь проникнуть поближе к вожделенным жертвам. Пока им это не удавалось, но все понимали, что лишь пока. А со всех концов улицы к нам стягивались все новые и новые тени, большие и маленькие. Они вылетали из окон лавок, из подвалов и ливневок. Марк и другие следователи немного нервно на нас оглядывались. Явно ждали, когда мы найдем какое-то решение.
Но что пугало особенно — абсолютное спокойствие Уиллторна. Он стоял вдалеке, взирая на творящийся хаос, и просто ждал. Эта нерушимая уверенность в победе наталкивала на мысль, что если сейчас мы не составим план, то Уиллторн таки своего дождется.
Крин неподалеку закатывал рукава рубашки.
— Ты справишься со всеми умбринами? — спросила я.
— По крайней мере, попытаюсь.
Он уничтожил ту, что жила в доме шляпника, но здесь их был десяток, не меньше! Стража не отойдет от королевы и ребенка, следователи поддерживают щит, остаются лишь Крин с Дрэвисом. Ну, и я.
Дрэв тоже снял куртку, чтобы не стесняла движений. Сейчас он выглядел как-то непривычно. Не было усмешки, не было расслабленности. Только холодная угрожающая решимость.
Я не выдержала и тоже подошла к краю щита.
— Ну уж нет. Ты остаешься! — рявкнул Фолкрит-старший.
— Я могу помочь!
Он внимательно посмотрел мне в глаза.
— Нет, Дейзи, я буду отвлекаться, и тогда точно погибнем.
— Вы вдвоем не справитесь с ними и Уиллторном!
Крин покачал головой, одарил меня немного грустной улыбкой, и они с Дрэвом ступили за край щита. В умбрин тут же полетели энергетические шары, одну тень подхватил сияющий огненный ураган и со всей дури шлепнул о землю. Тень разлетелась и будто бы растаяла в воздухе, но их все равно оставалось очень много!
— Марк! — Я подбежала к Фолкриту-младшему. — А ты можешь в щите сделать ма-а-аленькую дырочку, мне для магии?
— Дейзи…
Он явно хотел отшить меня и попросить не приставать с ерундой, но почему-то вдруг передумал. Умбрины были заняты Дрэвом и Крином, которые лихо разбрасывали заклятья и шары. Они все сплелись в сверкающий клубок магии, причем из этого клубка периодически доносилась ругань.
Я оглянулась и увидела то, отчего все внутри похолодело: медленно к полю боя направлялся Уиллторн. Со стороны казалось, будто он прогуливается по набережной.
— С ним они не сладят, — сокрушенно покачал головой Марк.
— С ним слажу я.
Стиснула зубы, призвав всю магию, что была в моей крови. Алхимическую, темную — хоть какую, лишь бы получились нужные заклятья. Чтобы хоть как-то справиться с мандражом, громко сказала:
— Попрошу не ржать!
Потом щелкнула пальцами.
Сначала ничего не происходило, а затем… толпа хлынула из «Ведьмы в шоколаде» точно так же, как десять минут назад оттуда вылетела умбрина. Только теперь это были кексы. А еще булочки, печеньки, плитки шоколада, и — на сладенькое — изюм несся плотным изюмовым стадом.
Вся эта компания бросилась к темному богу.
Наверное, для Уиллторна моя магия казалась смешной, она смешной и была. Но ее было много. Очень много! А испепелить все кексы сразу не получалось. Во-первых, из лавки выбегали новые, а во-вторых, раз уж их заколдовывала я, кексы оказались с крайне мерзким характером. Они упорно не желали вступать в честный бой. Заходили с флангов, с тыла, пачкали идеально черное пальто.
Я снова щелкнула пальцами, и вместо ног у некоторых кексов вдруг появились крылышки.
Даже Марк не выдержал и рассмеялся.
— Насыпь ему крошек в волосы!
Мне было немного жутко видеть, как один за другим вспыхивают бедные кексики. И я понимала, что рано или поздно Уиллторн сметет их все и займется нами. Закусив до крови губу, я следила за темным богом. А потому не сразу заметила, что умбрины исчезли.
— Хранитель, — процедил сквозь зубы Уиллторн.
— То обстоятельство, которое ты не предусмотрел, верно?
Забыв о кексиках, я открыла рот. Это точно был Крин, мой друг из зеркала? Тот самый парень с фиолетовыми волосами, который, чуть что, обещал свалиться мне на голову? Потому что сейчас в это поверить было слишком сложно, ибо, хоть внешне он и почти не изменился, все равно было жутко. Только в этот момент я очень хорошо поняла, что Крину, на минуточку, несколько сотен лет.
А я с ним сидр пила! И… и платья мерила!
— Думал, ты исчез раз и навсегда, — криво усмехнулся Уиллторн. — Ведь я ушел, и охранять Градд больше не требовалось. Я думал, о тебе забыли.
Если он хотел задеть Крина, у него ничего не вышло. Друг остался невозмутим. Стоял, расправив плечи, готовый к схватке. Но Уиллторн покачал головой.
— Нет, Хранитель, я не уничтожаю тех, кого создал.
— Он что, даст ему уйти? — спросил кто-то из следователей.
На что Марк ответил:
— Очень надеюсь. Хранитель силен, но кто в этой схватке победит и какой ценой… не хочу даже выяснять.
Уиллторн, видимо, тоже не был уверен. Бог сделал несколько шагов к Крину, тот поднял руки, в которых зарождалось фиолетовое пламя. Но очертания Уиллторна вдруг подернулись, и в считаные секунды он превратился в бесформенную тень, а затем и вовсе исчез. Мне хотелось верить, что навсегда, но здравый смысл подсказывал — так просто он не отступится.
Силы кончились. На ногах меня удерживало только одно: Дрэвис. Ему досталось сильнее, чем Крину. По виску бежала кровь, он стоял, привалившись к стене. Еще бы, после такой-то потери магии! У меня ее тоже оставалось совсем чуть-чуть, но в этот момент я не думала о себе, я была готова поделиться последней каплей.
Едва щит опустился, я сорвалась с места. Но тут же будто налетела на невидимую стену.
— О, Дрэвис! — у него на шее повисла Сара. — Ты был неподражаем!
Она обеспокоенно заглянула в лицо жениху.
— Тебе плохо? Ты так слаб!
Повернулась к толпе:
— Есть здесь кто-то, кто может дать ему магии?
«А ты-то ему на что!» — хотелось сказать мне, но я просто решительно подошла к мужчине и коснулась ладонью его щеки.
Магии в кулоне было на донышке, меня быстро замутило от переливания.
— Дейзи! — кто-то добавил к моему имени смачное ругательство. — У него же есть брат! Глупая ты девочка…
Магия вдруг кончилась. Вот так взяла и кончилась, а я совсем не уследила. Все до последней капли ушло Дрэву, и я отключилась. Опять. Если после третьего за утро обморока я выживу, это официально объявят магическим чудом.
А чудес, как известно, не бывает.
* * *
Но чудеса все же случались. Настолько редко, что когда я очнулась посреди шумного застолья, решила, что попала в мир мертвых. Немного удивило то, что в мир мертвых попадают лежа, в то время как кто-то рядом с аппетитом уминает пирог с мясом. Но чего, в самом деле, не случается? Зато если уж умерла, так хоть пожру.
— О, Дейзи проснулась! Кексик, ты как?
Похоже, я не умерла. Если только нас всех не убило метеоритом, потому что голос принадлежал Крину.
— Ей надо поесть. Магия восстанавливается, но нужна энергия.
Я потерла глаза и осмотрелась. Мы сидели в «Ведьме в шоколаде», кое-как расположившись в торговом зале. Посреди него стояли столы, которые мы использовали для дегустаций. А на прилавке лежала, собственно, я. Заботливо укутанная в одеялко.
В лавке были Крин и оба Фолкрита. Ни Сары, ни леди Марибет я не увидела. И если из-за отсутствия сестрички расстраиваться не приходилось, то о женщине, которая совсем недавно стала мне матерью, я всерьез беспокоилась. Наверное, этот вопрос отразился в моих глазах, потому что Марк успокаивающе произнес:
— Все живы, все здоровы. Фрейлина с королевой и принцем, остальные разбрелись отдыхать. Уиллторна никто не видел, но его особо и не ищут — пока не поняли, что делать. А жрецы срочно готовят ритуал связи со светлейшей.
— Ябедничать будут, — усмехнулся Дрэвис.
Он помог мне сесть и сунул в руки тарелку, на которую сложил все, до чего смог дотянуться. Пирог, картошку, большой кусок мяса, две помидорки и три поджаренных куска хлеба. И, что самое главное, я даже не возмутилась количеством, так хотела есть! Накинулась на еду как сумасшедшая, и с каждой минутой силы возвращались все быстрее.
— А вы чего тут делаете? — спросила, когда между жеваниями появились паузы.
— Тебя стережем. Марк ждет, когда начнется его смена, их всех срочно вызвали на службу. У Крина с утра аудиенция у короля. Будут вымаливать у Хранителя прощение. А тебя надо уложить спать после ужина и проследить, чтобы ты больше не хулиганила. Разве можно отдавать всю магию, Кексик?
— Я не подумала… не успела.
— Не успела, — передразнил Дрэв. — Ешь!
И ела, куда уж деваться. Тем более что все было вкусное, горячее и сытное. То, что надо после нелегкого денечка.
— И все-таки мы были идиотами, — вздохнул Марк. — И не подумали о темном боге.
— Да как тут подумаешь? — пожал плечами Крин. — Если его несколько сотен лет не было. И где только мотался. А теперь поди ж ты, власти захотел.
— Если Уиллторн бог, почему он нас всех просто не превратил в звездную пыль?
Крин пояснил:
— Бог теряет связь с миром, если долго отсутствует. Как я терял силу, пока был в зеркале, и не мог вернуться без весомой причины. Так и с Уиллторном. Чем дольше он отсутствует, тем сложнее управлять процессами в мире. Поэтому приходится прибегать к довольно гнусным методам.
— А папа? Что будет с ним? Он знал, что делает?
Фолкриты переглянулись. А потом Марк махнул рукой.
— Она нас спасала, надо рассказать. В общем, Кексик, ты только не дерись и не ругайся!
Та-а-ак. Я отставила в сторону тарелку и приготовилась слушать. Что-то мне подсказывало, ничего хорошего Марк не расскажет.
— Все началось весной. Несколько процветающих лавок по этой улице вдруг закрылись. Ну, закрылись и закрылись, подумали мы. Владельцы переехали или дела пошли наперекосяк, бывает. Самое интересное выяснилось, когда один из наших отделов решили переселить в освободившийся дом. Он оказался выкуплен! Мы сначала не придали этому значения, мало ли кто захотел дом в центре Градда. Но он пустовал неделями и выглядел как-то странно. В общем, начальство поручило мне осторожно, не привлекая внимания, выяснить, зачем же все-таки этот дом купили.
— Ты вышел на моего отца?
— Угу, — мужчина кивнул, — я пошел тем же путем, что и ты. Разузнал имя владельца домов и все о нем. Богатый и знатный пожилой мужчина вкупе с двумя талантливыми дочерьми привлекли мое внимание, я начал все о вас узнавать. Когда следом оказались выкуплены еще несколько лавок, я решил действовать. Дрэвис… сделал Саре предложение, чтобы войти в семью.
— А я? Меня сюда притащили вы?
— Нет, сначала всем занималась Сара, — сказал Дрэв. — Она наплела про тебя очень много такого, что я стал думать, будто именно ты помогаешь отцу с этими лавками. Мы уже поняли, что там творится что-то незаконное. Вскрыть и войти не имели права, но изо всех сил искали разгадку. Когда Сара подстроила твой арест, я понял, что это мой шанс пошпионить за вами обеими. Я подстроил твое назначение и приготовился раскрывать коварный план Гринвильдов.
— Убью, — мрачно пообещала. — Нервы вымотал.
— Ну извини.
— И когда ты понял, что я не мировое зло?
— До сих пор, если честно, сомневаюсь, — фыркнул Фолкрит-старший, но тут же поспешил уверить: — Шучу-шучу. После твоей дегустации, наверное. Вряд ли мировое зло стало бы заколдовывать кексики.
— А потом-то чего издевался?!
— Ну так, — он сделал вид, что смутился, — ревновал чуть-чуть. Да ты сама меня провоцировала! Сама виновата!
— Очень по-взрослому, — с усмешкой прокомментировал Крин.
Марк продолжил:
— Мы решили, что тебе лучше остаться в лавке. Потом ты познакомилась с подозрительным Уиллторном. Ревность Дрэва дала нам хороший толчок к расследованию. Мы тщательно проверили историю Уиллторна и обнаружили, что ее просто нет. Все придуманное и наспех сляпанное. А он все крутился вокруг тебя, крутился. И когда мы уже нащупали ниточку, вдруг пропал. И твой отец затаился. Все стихло, мы, как последние идиоты, расслабились. Лавки выкупались только на этой улице, мы не сразу связали их с шествием королевской семьи. А все остальное ты знаешь — Уиллторн выманил тебя, посадил в лавку умбрину и даже со шляпой подстраховался. Нам крупно повезло на самом деле. Будь он сильнее или не предупреди нас ты, могла случиться трагедия.
Я поежилась и сделала несколько больших глотков горячего сладкого чая.
— Но почему он подселял умбрин в дома? Это ведь так заметно, да и вообще. В дома могли вломиться.
— Хранить такое количество темной магии в одном месте рискованно. Мы еще не нашли место, где жил Уиллторн, но подозреваем, что оно где-то в городе. Держать умбрин там было опасно, — кто-то мог заметить всплески магии. Рассредоточенные по городу, да еще и на улице, где каждый первый зарабатывает магией, умбрины не привлекали внимания.
— А ронял ты меня зачем?
Лица у братьев вытянулись. Мне полегчало, и я начала разбор полетов.
— Ну-у-у… заигрывал. Ты мне нравилась.
— Обалдеть. То есть лучший способ заигрывания с девушкой — уложить ее носом в землю?
— В первый раз я тебя не признал, а во второй решил, что будет смешно. Но ты так из-за шаурмы расстроилась.
Вспомнила и припечатала:
— Ты мне все еще ее должен!
— Мы тебе много чего должны, Кексик, — ласково улыбнулся Крин. — Ты своей очаровательной магией хорошо отвлекла Уиллторна.
Что ж, мысль о том, что сейчас темный бог сидит и матерится, стряхивая крошки с черного пальто, приятно грела.
— А лавка? Зачем вы ее открыли?
— Надеялись, твой отец захочет ее купить и мы что-то выясним. И почти получилось — захотел Уиллторн.
— А домик бабушки? Он тебе был нужен?
— Это Сара, — отмахнулся Дрэв. — Видишь ли, Кексик, твой отец привел тебя, дочь любовницы, в дом, когда Сара была еще маленькая и не очень понимала, что к чему. Ее мать, конечно, бесилась. Но не желала требовать развода и идти на улицу. Они инсценировали ее беременность и представили тебя. Саре ничего не сказали, а не так давно ее мать не выдержала и призналась. Естественно, Сара обозлилась, да только объект злости выбрала не тот. Я недоумевал, на кой мне жить в старом чужом домике. Но не смог убедить ее. Как бы то ни было, я поставил на дом защиту, она ничего не сможет с ним сделать, а когда выполнишь все условия завещания — получишь его. Сейчас это будет даже проще, ибо любой суд признает, что из тюрьмы твой отец воспитывать не сможет.
Дрэвис поднялся.
— А теперь спать, Кексик. Ты еле сидишь. Поела, восполнила энергию. И спать!
Спросить сил не было. Как и думать обо всем произошедшем. Я мечтала лишь о том, чтобы залезть под мягкое теплое одеяло и как следует выспаться. Словно в тумане, я чувствовала, как меня несут наверх и укладывают на матрас. Различила едва разборчивое бормотание:
— Надо решать что-то с лавкой, невозможно жить в этом хламе.
Но и это обдумать сил не хватало. Поэтому я просто решила спать. Спать и наслаждаться каждой минутой этого сна, ведь то, что я была все еще жива, казалось просто невероятным.
* * *
А наутро я поняла, что заболела. Не знаю, где меня продуло, вечером на празднике или во время разборок с Уиллторном. Как бы то ни было, борьба с темным богом не поспособствовала моему крепкому здоровью.
Нос чихал, температура подскочила до немыслимых значений, а голос вообще пропал.
— Не надо было так орать, — сообщил Крин, зашедший утром.
Так странно было видеть его вне зеркала. И особенно чувствовать, как зеркало (уже не зеркало, впрочем) прикладывает к моему лбу руку.
— У-у-у, Кексик, да ты совсем расклеилась. Иди-ка лежи, я тебе сейчас чайку сделаю.
— Надо лавку открыть, — прогундосила я.
— Лавку открыть ей надо. Лежать, я сказал! Твоя леди Марибет уже подала прошение королю, и он его подмахнул не без моей помощи.
— О переводе моего наказания в Азор-град?
— Об отмене, глупое бисквитное ты существо.
— Отмене?
Голос снова кончился, оставив меня беспомощно сипеть.
— Ты помогла королевской семье, раскрыла заговор, участвовала в спасении принца. Король счел, что твой проступок вполне заслуживает прощения, так что ты свободна.
Он скептически меня осмотрел:
— Но больна. Так что не спеши с криками счастья улетать в закат, быстро в постель! И вот, на.
Все это время он что-то мешал в большой кружке, а закончив, сунул мне под нос пахнущую мятой светло-зеленую бурду.
— Что это-о-о? — простонала я.
— Отрава твар… в смысле, отврат… да что ж ты, отвар трав!
— Первые два варианта звучали правдоподобнее.
— Пей! Там мята, ромашка, чабрец, еще что-то, в общем, очень полезно. И марш в постель, в смысле, в матрас! Ведьма, не спорь, по глазам вижу, что ремня хочешь.
Пришлось все-таки подняться наверх и забраться под одеяло. На самом деле я сделала это с облегчением. Работать с температурой было бы совсем невыносимо.
Начало сильно знобить. Я хоть и знала, что нельзя усугублять ситуацию, сильно укрываясь, не могла ничего с собой поделать. Свернулась клубочком и дрожала, попутно собираясь с мыслями. Надо дойти до аптекаря и попросить что-нибудь от простуды, от температуры и от тоски заодно, потому что отмененное наказание и близящийся переезд почему-то совсем не радовали.
Хотя что значит «почему-то»? Все было предельно ясно, но от того не легче.
Дома болезни воспринимались по-другому. Возле меня никто не суетился, но я хотя бы вызывала семейного лекаря, он приносил зелья. А порой даже заходил папа. Сейчас у меня вместо постели был матрас на полу чердачной комнаты, а вместо папы и лекаря… Крин, у которого тоже дел появилось невпроворот.
Скрипнула дверь, послышались медленные шаги. Рядом на матрас сел тяжелый и заботливый Хранитель. Потом этот заботливый Хранитель вдруг достал из-под одеяла мою ногу и как-то странно погладил коленку.
— Крин, я, конечно, тебя люблю, но как-то не так.
— Крина нет, — раздалось сверху. — Я за него. Вылезай, Кексик, я пришел тебя лечить и воспитывать.
— Не надо меня воспитывать. Я и так воспитанная.
Но из-под одеяла нос все же показала. Дрэвис сидел на краешке матраса, держа в руках поднос, на котором теснились флакончики и мензурки с зельями. Моя любимица, не так давно чуть не разбившаяся от рук Фолкрита-старшего, гордо восседала в центре и кипятила какое-то пойло, по виду подозрительно напоминавшее молоко со сливочным маслом. Я чуть в окно не выпрыгнула, поняв, что сейчас в меня это все будут вливать.
— Я не буду пить сливочное масло!
— Это молоко с медом. Будешь, — отрезал Дрэвис. — Смотри, Кексик, под всеми этими флакончиками лежит свежая утренняя газета, где Рикки Карамель снова написала о тебе очередной опус.
Нет, это уже категорически нечестная игра!
Я возмущенно засопела.
— Давай, Кексик, здесь почти все вкусно. К тому же тебе не надо пить все до дна, по паре глоточков. Вот это от насморка.
Яркое изумрудное зелье меня, как алхимика, несколько успокоило, и глоток я сделала спокойно. Нос тут же начал дышать, хотя дискомфорт пока никуда не делся. Ко второму флакону приступала уже с большим энтузиазмом.
Не скажу, что стала чувствовать себя здоровой, но хотя бы могла сидеть.
— А теперь молоко.
И мне вручили кружку со сладким горячим молоком. Я скривилась, но решила не спорить.
— Давай газету.
— Дай я тебе лучше почитаю, — усмехнулся Дрэвис.
Мужчина театрально откашлялся, прежде чем начать читать заметку. Мне отвели целую половину первой полосы.
— «Покушения на королевскую семью случаются с завидной регулярностью, но помнят лишь имена тех, кому удалось добиться своего. Так случилось и сейчас. Кем были предатели короны и какие цели они преследовали, устраивая для королевы засаду на одной из центральных улиц столицы, никто уж и не вспомнит.Но все же это утро для многих жителей Градда было особенным. Так кого же запомнит история?Похоже, королевскую охрану следует разогнать без выходного пособия, ведь целиком и полностью заслуга спасения королевы принадлежит леди Дейзи Гринвильд, темной ведьме и возлюбленной крупного предпринимателя Дрэвиса Фолкрита. Головокружительная карьера девушки, пожалуй, подошла к своему пику.Она стремительно ворвалась в светскую жизнь Градда, сначала став участницей судебного слушания о незаконном использовании темной магии, а затем и вовсе отбив жениха у старшей сестры. Ходили слухи, будто Дейзи Гринвильд пришлось покинуть дом, в котором она выросла, из-за недопонимания с родственниками. И что же мы видим теперь?Глава рода Гринвильд ожидает приговора в тюрьме, а сестра нашей темной ведьмочки в приступе бессильной злобы скрипит зубами — ведь по вине Дейзи она лишилась жениха буквально накануне свадьбы!И словно этого казалось леди Гринвильд мало, она еще и стала активной участницей спасения королевской семьи. Храбро встав на пути темной магии, Дейзи еще раз доказала ошибочность взглядов тех, кто притеснял темных ведьм. Будет совсем неудивительно, если сладкая лавка „Ведьма в шоколаде“ отныне станет прошлым для этой девушки, а благосклонность королевской семьи поможет достичь еще более впечатляющих результатов. Хочется хотя бы верить, что на пути самой очаровательной темной ведьмы больше не возникнет чужих женихов.Ну а мы поздравляем Градд с рождением наследника и прощаемся до новых встреч. Все самое интересное в нашей рубрике „Горячие новости“ теперь будет рассказывать Лина Лордес, а я, Рикки Карамель, отправляюсь к теплому морю, в солнечный Эрстен-град, откуда обязательно порадую вас новыми статьями».
— Она правда уезжает? Неужели это действительно случится! Она переврала все!
— Что, например? — ехидно спросил Дрэвис.
— Например, я не темная ведьма.
— Это верно, ты вредная ведьма.
— И я никого не спасала, я просто бегала по улице и орала.
— Нам понравилось.
— И жениха я у Сары не отбивала!
— Ну-у-у… тут ты, Кексик, не права.
Забыла, как возмущаться. Забыла, что хотела сказать о премерзкой Рикки Карамель. Забыла, как дышать, взглянув в темные глаза.
— Ну что ты на меня так жалобно смотришь? — вздохнул Дрэвис. — Хочешь добить?
— Иногда мне кажется, что я и впрямь какая-то не такая, — вдруг вырвалось у меня. — Ну неужели меня совсем не за что полюбить? Ну да, я вредничаю, пакости делаю, ругаюсь. Но а что мне остается? Если и так мне никто не рад.
— Ты красивая. И вовсе не вредная. А я тебе рад, очень. Я в эту лавку за всю жизнь столько не заглядывал, сколько с тех пор, как ты тут появилась. Можно я останусь?
— Тут только матрас…
— Я не капризный.
— А Сара? Ты ее жених!
— Нет, не жених. Саре наверняка будет кто-то рад. А у меня в сердце есть место только для другой.
— А если у нее еще никого не было? — Я закусила губу и вдруг почему-то перепугалась.
Казалось бы — раньше надо было пугаться, куда теперь-то, когда отступать совсем некуда?
— Я буду очень рад оказаться единственным.
— А…
— А если она прекратит задавать странные вопросы, получит подарок.
— Странные вопросы у меня кончились, и подарок очень хочу, — призналась я.
На что он усмехнулся и полез во внутренний карман куртки. Мне протянули небольшой бархатный мешочек, в который я тут же сунула нос и палец. Нащупала что-то гладкое — сережки. Но какие сережки!
Я не выдержала и хихикнула. На золотых швензах весело болтались две шоколадные конфетки. Конечно, это было стекло, но выглядели, как настоящие, аж на зуб попробовать захотелось!
— Где ты их нашел?
— Заказал, Кексик. Единственный экземпляр.
— Спасибо, — улыбнулась. — Красивые.
— Мне полагается поцелуй?
Я вдруг поняла, что никогда не целовала его сама. Сопротивляться, изображать возмущение, а самой таять в теплых объятиях было проще, чем сделать простую вещь — прижаться к губам мужчины в простом благодарственном поцелуе.
А сережки были все же хороши. Не роскошью (хотя, несомненно, штучная работа одновременно у стекольщика и ювелира стоила куда больше всех моих денег), а именно тем, что напоминали о лавке. Надо было сказать Дрэвису, что я согласилась ехать с леди Марибет, но теперь я вообще перестала что-либо понимать в наших отношениях.
— Все сам! — Он закатил глаза.
Поцеловал. Требовательно, медленно, пальцами изучая нежную и горячую от температуры кожу на шее. Поцелуй медленно перетекал во что-то большее, с губ срывался на шею. Я чудом не разлила остатки молока, сил только хватило, чтобы отодвинуть подальше кружку и бросить на кипу полотенец сережки, чтобы не разбились.
Мне хотелось быть как можно ближе, продлить мгновения и запомнить их, даже если в будущем меня ждет другая жизнь, в которой Дрэвиса не будет. Почему-то вылетели из головы все слова о Саре, осталось только желание как можно дольше оставаться в этой сладкой теплоте, когда простудный озноб сменяется приятной дрожью касаний.
А ночь за окном впервые не становится свидетелем щемящего одиночества.
* * *
— Дейзи! Кексик, проснись, я принес тебе сиропчик.
Я с трудом открыла глаза, но все равно не проснулась. В голове был сплошной туман, хотелось прилечь и поспать еще немного, пока снова не поднялась температура. Мне в рот быстро сунули ложку с приторно сладким зельем и дали стакан теплой воды, чтобы запить.
— Спасибо, — вздохнула я. — Можно спать?
— Можно спать, — разрешил Дрэвис.
Взгляд зацепился за обнаженную спину мужчины, и мысли сами полезли в голову, прогоняя желанный сон. Пока он ходил вниз, чтобы отнести посуду, я лежала и думала, как же так получилось и что мне теперь делать.
Он разорвал помолвку с Сарой? Или все это было сказано, только чтобы развлекаться с ведьмой, которая ему понравилась? Но если разорвал и что-то ко мне чувствует, как быть с согласием на переезд? И раз мое наказание отменили, мне не нужно оставаться в лавке, а куда идти жить? Вопросов было куда больше, нежели ответов. И они всерьез мешали наслаждаться моментом, хотя и очень хотелось. Зелья действовали, конечно, не мгновенно, но очень быстро, и теперь я чувствовала себя намного лучше.
Дрэвис вернулся в постель… на матрас, если быть точнее. Его совсем не напрягало отсутствие в комнате нормальной мебели, ну или он не подавал виду. Он прижал меня к теплому боку и закрыл глаза. Но мне-то спать уже не хотелось.
— Вздыхаешь? — спросил Дрэвис.
— Просто взгрустнулось.
— Ну, ты хотя бы ничего не замышляешь на этот раз. Кексик, не воюй со мной больше.
— Не буду.
— Ты подозрительно сговорчивая. Это потому что простыла или мне все-таки удалось растопить твое сердце?
Ответить я не успела. Внизу хлопнула дверь. Мы с Дрэвом переглянулись. Уже была почти что ночь, никто не мог войти в лавку. Кроме разве что Крина. Но друг наверняка был занят во дворце и не стал бы приходить на ночь глядя.
У нас обоих возникла одна и та же мысль: Уиллторн. Я считала это маловероятным, но Дрэв и Марк полагали, что он может вернуться и попытаться отомстить. К счастью, раздавшийся следом голос леди Марибет нас успокоил:
— Дейзи! Дейзи, дорогая, ты здесь? Крин сказал, ты больна.
Дрэвис мгновенно вскочил на ноги и спешно потянулся за рубашкой, я тоже как-то смутилась и сползла под одеяло. Застывшая на пороге леди Марибет слегка покраснела.
— О… прошу прощения. Крин сказал, ты заболела.
— Мне уже лучше, — пискнула я.
Хотя по полуголому Дрэвису на моем матрасе можно было догадаться о чем-то таком.
— Сегодня был мой последний день с королевой. Я свободна, мы можем ехать, как только ты поправишься.
Она произнесла это не слишком уверенно, а я не успела скорчить страшную рожу. И Фолкрит медленно повернулся ко мне.
— Уехать? Кексик, о чем она?
— Я тебе кое-что не рассказала.
— Да уж не кое-что. И сейчас самое время.
— Сделаю нам чаю, — пробормотала женщина, устремляясь к лестнице.
Я едва удержалась от того, чтобы рвануть за ней. Каким взглядом прожигал меня Фолкрит! От него хотелось одновременно и паниковать, и… радоваться, что ли. Его равнодушия я бы не пережила.
А так пусть злится, ругается, достает, но смотрит так, как сейчас, что аж сердце замирает.
— Она моя мама.
— И ты решила уехать с ней, ничего мне не сказав?
— Нет! То есть… да, но когда думала, что ты женишься на Саре.
— А сейчас?
— А сейчас я не знаю… Дрэвис, подожди, дай мне прийти в себя! Ты приходишь вот так просто, остаешься, а я… я не привыкла к этому! Я не знаю, что мне нужно делать, я никогда не думала, что влюблюсь. Привыкла пакостить, варить зелья, изображать невидимку — да что угодно, только не откровенничать с кем-то, да еще и с мужчиной! Мне никогда не грели молоко с медом, когда я болела. И не давали на ложечке сироп.
Его взгляд смягчился. Руки обвили мою талию, притянули к себе, в теплые объятия.
— Да ты ж мой недолюбленный Кексик. Пошли чего-нибудь съедим и расскажешь, что у тебя там за коварные планы меня бросить.
— Ты будешь злиться?
— Нет.
Моих губ коснулся невесомый поцелуй.
— Я не буду на тебя злиться. Пойдем вниз, а не то фрейлина опять съест что-нибудь неподходящее.
В лавке вряд ли было что-то несъедобное. После сорвавшегося праздника у нас были просто кучи сладостей. При взгляде на них хотелось мяса, причем Мяса с большой буквы. Марк с Дрэвом хоть и раздали часть угощения, все равно не смогли сплавить все — многие после нападения умбрин предпочли отсиживаться по домам. Отдельные паникеры и вовсе мчали на всех парах из города, явно думая, что началась война.
Леди Марибет внизу действительно сделала чай, разложила подогретые булочки на большом блюде и стала ждать нас. А когда мы спустились и расселись, взяла все в свои руки.
— Дрэвис, как вы уже, наверное, знаете, Дейзи — моя дочь. Я закончила свою службу королеве и отныне вольна сама решать, где жить. Я предложила Дейзи переехать в Азор-град.
— Понимаю, — кивнул Дрэвис. — Хотя и не могу сказать, что женщина, двадцать лет не интересовавшаяся ребенком, имеет право на участие в его жизни.
Мама залилась краской, я как-то тоже почувствовала себя неуютно. Но она все же была фрейлиной и владела собой идеально.
— У меня были обязательства, Дрэвис. Долг перед короной и Граддерфелом намного важнее долга материнского. Тебе не понять, ты делец.
— Вы вправе ставить для себя любые приоритеты, леди, но, как бы то ни было, Дейзи росла без родных и любви.
— Ой, можно подумать, ты меня прямо обожал, — закатила я глаза.
Они оба на меня уставились.
— Не ссорьтесь. Какая разница, что было? Если я начну припоминать все обиды, буду пересчитывать их до конца жизни! Мне хватает того, что мой отец в тюрьме, мать внезапно стала мачехой. А парень, с которым я ходила на свидание, — темный бог, пытавшийся уничтожить мир. Меня предала ведьминская шляпа — кстати, куда-то потерялась в пылу драки, и, до кучи, я фамильярничала с Крином, который вообще-то жутко древнее существо. Так что я устала искать виноватых.
Хорошо сказала, аж самой понравилось. Сунула в рот кусочек булочки и с наслаждением прожевала. Когда начала болеть, есть не хотелось, а вот едва подействовали зелья, с удовольствием бы хорошенько пообедала.
— Я так понимаю, ты не хочешь ехать в Азор-град, хочешь остаться с Дрэвисом? — спросила мама.
Признаться честно, этим вопросом она меня обескуражила. Я совсем не была готова на него отвечать, и даже булочка как-то не пошла в связи с этим.
Что я должна была ответить?
Все внутри кричало вцепиться в Дрэвиса и не отпускать, но говорить об этом вслух было страшно. Я до сих пор не верила, что он оставил Сару. Зачем ему я? Младше лет на десять, безответственная, вредная, совсем чуть-чуть симпатичная и вечно влипающая в неприятности.
Нет, серьезно, если у меня не сложилось ни с родителями, ни со свиданиями — это показатель.
А еще очень не хотелось терять связь с мамой, которую я совсем недавно встретила. Впереди замаячила надежда на нормальную семью, и вот — снова надо выбирать.
Две пары глаз уставились на меня в напряженном молчании. Я вознесла короткую молитву к светлейшей, чтобы она избавила меня от такого нелегкого выбора!
И она избавила.
Фея спасения вновь расправила надо мной крылья. А еще — распахнула дверь в лавку и с порога потребовала:
— Милая девушка, а можно ли у вас заказать тортик на мой праздник?
— Третий день диеты? — буркнул себе под нос раздосадованный Фолкрит.
Вот как можно поругаться с покупательницей в собственной лавке, да так, чтобы друг друга ненавидеть месяцами? Я дала фее бланк заказа торта и шикнула на Дрэва.
— Кексик, ну разве ты найдешь в Азор-граде таких благодарных покупателей?
— Дейзи вряд ли захочет вообще искать каких-либо покупателей там, — парировала мама. — Она будет учиться, взрослеть и восстанавливать силы после всех этих… шоколадных приключений.
— Вы собираетесь в Азор-град? — оживилась фея. — О, чудесный город! Вам непременно там понравится, а какой вид на горы.
Позади нее Фолкрит медленно начал свирепеть.
— А сколько достойных мужчин. Знаете, северные парни — самые лучшие мужья и отцы!
Тут Фолкрит уже не выдержал:
— Ведьма, чтоб тебя, выходи за меня замуж!
— Что?! — ахнула я. — А… Сара?
— Плевать на Сару!
— А… помолвка?
— Плевать на помолвку!
— А…
— Плевать на «А»!
Дрэв, кажется, разозлился. А тут еще, к его неудовольствию, вылезла фея, которая безмятежно произнесла:
— Я бы на вашем месте не торопилась с решением. Мужчины приходят и уходят, а вот…
Дрэв сгреб с прилавка все свертки с шоколадом и буквально всучил их бедной женщине.
— Вот! За счет лавки, подарок как оптовому покупателю. Кушайте на здоровье!
Может, она и пыталась что-то возразить, но мужчина не оставил шансов. Сверху на шоколад еще поставил огромный пакет булочек так, чтобы из-за него фее ничего не было видно.
— Кексик, я требую согласия! Я… я тебе лабораторию в доме выделю!
А вот это уже интереснее… Заметив в моих глазах промелькнувшую надежду, Дрэвис вкрадчиво продолжил:
— Большую. С огромными окнами, чтобы было светло. С отдельным входом. С… э-э-э…
— Дымоходом? — подсказала я.
На миг мужчина побледнел, но решительно кивнул. А потом решил добить:
— И с кабинетом. Будешь учиться, проводить эксперименты. И все рядом с домом.
Огромными глазами я смотрела на Дрэвиса, не очень понимая, что вообще он предлагает. Кабинет? Лаборатория? Нет, он предлагал дом, в котором никто не станет злиться, что я занимаюсь алхимией. Сам факт того, что Дрэвис не имел ничего против лаборатории в доме, ставил его над теми, с кем я прожила столько лет. Он понимал, как это было важно.
Фея под шумок куда-то унеслась, леди Марибет тоже тактично вышла, не став мешать нам выяснять отношения. Мужчина протянул мне руку, на которую я ошеломленно уставилась.
— Ты мне нужна, Кексик. Я тебя люблю. И если хочешь, перестану называть Кексиком.
Я медленно вложила свою руку в его.
— Не хочу. Называй, — слабо улыбнулась.
Оказалась в объятиях, засмеялась — неуверенно и совсем даже не зловеще. Уже не хотелось никому мстить и пакостить.
— Пойдем смотреть дом? — предложил Дрэвис. — Выберешь комнату, в которой будем жить. И вообще… примешь горячую ванну, поспишь в настоящей постели. Буду тебя отогревать. И лечить. И… нет, об этом я тебе не скажу, а то не поедешь.
— А мама? — Я неуверенно закусила губу. — Она так радовалась нашей встрече, и я хочу узнать ее поближе.
— Маму мы уболтаем остаться с нами. Всю жизнь мечтал, чтобы теща жила этажом выше. Закрывай лавку, пока никого нет. Ты еще болеешь, тебе нужен постельный режим.
— Хорошо.
В душе разливалось ликование. Нежиться в заботе, чувствовать, как о тебе беспокоятся и выполняют твои капризы, было очень приятно. Совсем не хотелось сыпать соль в карамель или перец в шоколад. И даже наоборот — хотелось возвращать полученную ласку. Думалось, что после этого ее станет еще больше.
— Бери вещи, какие нужно. Жду снаружи, — кивнул Дрэв. — Наконец-то я заберу тебя в нормальный дом и в нормальную постель.
А мне вдруг стало так жалко лавку, свое спальное место среди кучи хлама и винтовую лесенку на первый этаж, где всегда так сладко и вкусно пахло, что я чуть не разревелась. И чтобы новоявленный жених не увидел позорных слез, быстро рванула к лестнице.
— Дейзи, — вдруг раздалось от зеркала. — Ты чего?
— Ничего.
Все-таки шмыгнула носом.
— Слушай, ты же не лавку продаешь. Ты переезжаешь, семью заводишь. Разве ты не этого хотела?
— Я просто буду скуча-а-ать. Кстати, а почему ты снова в зеркале? Я думала, у вас с королем счастье и взаимопонимание.
— А, — Крин махнул рукой, — привычка. Я решил, что буду жить в зеркале, а придворный архимаг дал мне возможность ходить по любым зеркалам. К слову, как по мне, на редкость идиотская мысль. Им повезло, что я не извращенец, который любит подглядывать за другими из зеркала. Но если будет свободная минутка, я буду приходить к тебе. Хочешь?
— Хочу! Конечно, хочу!
— Тогда прекрати ныть, собирай вещи и химичь себе счастливое будущее. Ты заслужила.
Я улыбнулась. Осторожно, будто привыкая к этой новой улыбке. Не приправленной ехидцей, совершенно искренне счастливой. Что ж, пожалуй, можно снять панцирь и снова вылезти на свет. Стать привычной Дейзи Гринвильд… нет, Дейзи Фолкрит.
Выйти замуж, познакомиться с недавно обретенной матерью, следовать за призванием и магией. У меня ведь может получиться!
Я вдруг решила не забирать вещи из лавки. По крайней мере, не сразу. Я не покидаю «Ведьму в шоколаде» и уже завтра снова открою двери, чтобы впустить в лавку покупателей. Тех самых, что капризничают, привередничают и достают. А еще приходят ради ведьмы, которая раз за разом умудряется всех веселить.
Взяла сумку и погасила везде свет. Но едва схватилась за ручку двери, услышала странное жалобное попискивание.
Под прилавком валялась шляпа. Та самая, что шляпник принес в мой первый день работы в лавке. Шляпа, хоть и был подослана Уиллторном, в последний момент все же решила мне помочь. Оставлять ее в полной темноте было как-то жалко.
— Простишь, что ли? — хмыкнул Крин.
Я тяжело вздохнула:
— Прощу. — И, уже поднимая шляпу, строго объявила: — Но еще один косяк — сделаю из тебя кулек для семечек, понятно?
Шляпа аж затряслась, пытаясь выразить, до какой степени она все поняла. Крин, улыбаясь, медленно исчезал в зеркале.
А ведьма в шоколаде нахлобучила шляпу, на голову и, снова погасив свет, вышла. Чтобы завтра, в положенное время, сюда вернуться.
* * *
Солнце садилось на фоне суетливого взбудораженного Градда. Там, где еще недавно планировались концерты и гуляния, мельтешила стража. Торжественная арка не подсвечивалась цветами флага, а вместо того, чтобы чествовать новорожденного принца, народ бурно обсуждал произошедшее утром.
Уиллторн задумчиво пожевал травинку. У его ног клубилась маленькая, совсем слабая умбрина. Ластилась к ногам, как заправская кошка, но энергии ей не хватало.
Пройдет время, прежде чем она окрепнет, но какой в ней теперь смысл?
Проще было развеять темную магию, но мужчина почему-то не хотел. Он задумчиво смотрел сверху на город, сидя на противоположном берегу реки, на невысоком холме. К его собственному удивлению, ничего, кроме смех, исход схватки не вызывал.
Неуемная магия ведьмы сработала, надо признать, очень забавно. Но что самое интересное — ведьму стало жалко. А жалость, увы, не спутник темной магии. Жалость ведет к поражению, и он в очередной раз в этом убедился.
Послышались шаги. Женщина в длинном белоснежном платье, ничуть не смущаясь, уселась рядом и тоже с интересом взглянула на город.
— Давно я здесь не была, — сказала она. — Давно не видела тебя. Ты долго пропадал, Уиллторн.
— Ну, вот я вернулся.
— Заметила, — легкая улыбка появилась на ее губах. — Ты всегда появляешься с шумом. Что тебе сделал маленький принц? Я еще даже не вижу его судьбы.
— Так, — мужчина пожал плечами, — игры, цепочки событий. Ты же знаешь, я люблю такие штуки. Дернул за ниточку, привел в действие сложный механизм — и наблюдаешь за последствиями. Очень развивает воображение.
— Тебе так хочется со мной воевать? Уиллторн, я никогда не отрицала твой вклад в этот мир и никогда не забирала твою власть. Ты можешь вернуться, но я не позволю разрушить все это.
— Значит, придется вернуться, не спрашивая у тебя дозволения.
Женщина закатила глаза.
— Когда высшие мужчины начинают скучать, они совершенно отвратительны. Уиллторн, найди себе занятие по душе. Развалить гармоничный светлый мир очень легко, но только тебе жить проще не станет.
Он молчал. Уиллторн всегда молчал, когда не хотел спорить. Они с сестрой никогда не сходились во мнениях, а свет и тьма такой силы не могли долго сосуществовать мирно.
— Как знаешь.
Со вздохом светлейшая поднялась, оставив после себя легкий свежий аромат, чем-то вдруг напомнивший морской воздух.
— Несмотря на то, что ты мой брат, я не оставлю твою выходку безнаказанной.
— Тебе не хватит сил со мной справиться.
— Я не собираюсь с тобой справляться. Я наказываю иначе, Уиллторн, и ты скоро это поймешь. Очень надеюсь, что ты одумаешься. Мы вложили в этот мир слишком много сил, чтобы сейчас все уничтожить.
Она ушла, растворилась в вечернем тумане, а умбрина вылезла из-под камня. Тень, напуганная светлой магией, ластилась к хозяину. Уиллторн рассеянно провел по ней рукой.
— Вот потому ты и выжила, что трусиха.
Он тоже поднялся, следовало выдвигаться в путь. В Градде появляться все же не стоит, а вот дальше, в горах Синар-града, сестре будет найти его сложнее. В одном светлейшая была права — мир действительно многообразен и велик.
А темный бог не был бы темным, если бы не знал все самые сокровенные тайны, скрытые глубоко в горах. Там, где рождаются яркие самоцветы, украсившие котелок одной симпатичной ведьмочки.
Назад: ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Дальше: ЭПИЛОГ
