«Мужчина, которого люблю»
В детстве Стас много времени проводил со мной, ведь Илона хотела не только семейного счастья, для неё была важна творческая реализация, а Стасик с 3 лет жил со мной на 5-й Советской, и не только жил, но и часто ездил на гастроли, ему это нравилось. У меня была песня «Мужчина, которого я люблю». И мы придумали такой ход: сначала я пою её как будто бы о любимом человеке, а в конце, на словах «Но, что бы ни случилось, я все стерплю от этого мужчины, которого люблю» выбегал на сцену маленький Стас, в костюмчике, как у ансамблистов, с букетом цветов и давал интервью публике. «Кого ты любишь?» – «Стиви Уандера», и пел: «Ай джяс ко-о ту сей ай ла-авью». Шустрый был.
В остальное время он развлекался: играл с нашими музыкантами в разные игры, домино или что-то подобное, иногда шалил, прятал фишки, и никто не мог их найти. Иногда его «шалости» практически доводили меня до сердечного приступа, – в Биробиджане он залез на крышу высотки, пришлось вызывать пожарную бригаду, чтобы снять его оттуда. В ансамбле у нас работала Лена Амосова, мы назначили её «Мэри Поппинс», она приглядывала за Стасиком.
Концерт в Челябинске. Февраль, 1986 год.
В 7 лет у моего внука началась новая жизнь: он поступил в музыкально-хоровое училище им. Глинки. Был на хорошем счету, несколько раз даже ездил вместе с училищем в Германию, на гастроли. Я была спокойна: Стас был под присмотром и в хороших «музыкальных» руках. Приезжая с гастролей, всегда тщательно просматривала его дневник, ставила подпись, где полагалось. С учительницей Стасика мы постоянно держали связь: даже уезжая на гастроли, просила держать меня в курсе всех его дел, мне звонили из училища в любой город, если ситуация того требовала. Во время наших не столь продолжительных, как хотелось бы, встреч с удовольствием помогала ему заниматься немецким языком, он быстро понял, что от меня в этом может быть существенная помощь, и всячески этим пользовался.
Проучившись в музыкальном училище с 1 по 6 класс, Стасик вдруг сказал, что больше не хочет заниматься музыкой. Тогда мы нашли ему одну из лучших гимназий Санкт-Петербурга – академическую гимназию № 56, где он и проучился с 7 по 9 класс. Лишь спустя несколько лет к нему вернулся интерес к музыке, и мы решили закрепить его, пригласив учительницу, которая занималась со Стасом два раза в неделю. Эти уроки не прошли даром, музыка прочно вошла в круг его интересов, хотя было ясно, что его интересовала не столько советская эстрада, сколько западные исполнители. Довольно рано стало понятно, что он очень хорошо поет, в детстве выступал в хоре мальчиков, и они даже в Гамбурге записали диск, который до сих пор хранится у нас как семейная реликвия. Будучи подростком, Стас всерьез увлекся песенными композициями групп «Гражданская оборона», «Волосатое стекло», потом был период увлечения музыкой в стиле RNB, но параллельно еще пел русскую народную музыку, и у него хорошо получалось.
Когда ему исполнилось 12 лет, было решено отправить его в Америку к нашим знакомым, и ни у кого не возникло сомнения, что он может без нашего сопровождения долететь до другого континента. В аэропорту его передали из рук в руки одной из стюардесс, которая его опекала до прибытия в пункт назначения и передачи встречающей стороне, а потом и обратно. Это была не только первая самостоятельная заграничная поездка Стаса, но и погружение в новую для него языковую среду, что в те времена ещё не очень практиковалось. Несколько раз он ездил в Финляндию, каждое лето я отправляла его на месяц отдыхать, чаще всего в Адлер, Кисловодск, Ялту и не только… Ездили с ним в Карпаты, где мне для отдыха предоставили красивый двухэтажный деревянный дом. Дом стоял на горе, внизу раскинулся небольшой поселок, он бегал туда на дискотеки по вечерам, катался на лошадях, одним словом, не скучал…
Ещё со времён учебы в училище им. Глинки Стас часто приходил домой, на 5-ю Советскую, со своими друзьями. Моя помощница Вера их всех кормила, каждый раз стараясь придумать что-нибудь новое и вкусное, а, когда я возвращалась домой, Стас рассказывал об этих визитах, с гордостью передавая слова мальчишек: «Ах, какой ты счастливый, у тебя дома так хорошо, а нам не разрешают никого приводить!» Я всегда стояла на позиции, что в общении с ровесниками детям и внукам отказывать нельзя, пусть лучше они устроят посиделки дома, чем на грязных чердаках и вообще непонятно где, вдали от глаз взрослых.
Не успевала я переступить порог, как внук тут же предлагал мне помочь распаковать чемодан, он представлялся ему почти волшебным, столько всегда интересного он там находил – джинсы, жвачку, самоходные или светящиеся игрушки, не было ни разу, чтобы, вернувшись с гастролей, я не привезла ему чего-нибудь «эдакого», безусловно, любимый внук был на первом месте. Помню, из поездки по Америке привезла я четыре компьютерных игры. Стас оживился, глазенки заблестели: «Давай, скорее, первую включим…», а я: «Подожди, Стасик, а ты при чем?» – «Так ты же мне это привезла…» – «Нет, это подарок детскому дому от одной компании». – «Как? А я?» – «Ты дружи с ребятами из детского дома, приезжай к ним, играй с ними…» В конце концов я, конечно, разрешила Стасу поиграть немного в эти игры, но потом мы все аккуратно упаковали и отвезли по назначению все четыре игры.
Меня часто спрашивают, был ли у Стаса тот самый период, когда с подростками особенно трудно? Да, был. В то время он учился в гимназии, где были дети только из благополучных семей, и в моем подшефном детском доме, где он часто бывал, ничему плохому тоже научиться не мог. Но так случилось, что в возрасте 14–15 лет внук, никогда ни в чем не знавший отказа, нашел себе друзей, которые оказали на него дурное влияние, из-под которого он самостоятельно вырваться не мог. Посоветовавшись с Илоной, которая к тому времени уже жила в Москве, я решила, что лучшим выходом из непростой ситуации будет отправить Стаса к ней, что и было сделано.
Назад: Мать и дочь
Дальше: «Мамы не приходят…»
