Итак, новым командующим армией стал консул Луций Кальпурний Пизон Цезоний. Он был известен тем, что в 154 г. до н. э. в должности претора потерпел поражение от племени лузитан в дальней Испании и оказался не самой удачной заменой Манилию. Руководство флотом было поручено легату Луцию Гостилию Манцину. Весной 148 г. до н. э. новые военачальники прибыли в Африку и начали очередную кампанию. Аппиан описывает ее весьма скупо, полагая, вероятно, что отсутствие в армии Сципиона Эмилиана уже само по себе обрекало ее на неудачи.

Римляне не пытались штурмовать Карфаген или настичь Гасдрубала; выбранная ими стратегия заключалась в захвате остальных ливийских городов. Впрочем, и здесь дела у них шли неважно. Вначале Пизон и Манцин осадили с суши и моря Аспиду, но вскоре были вынуждены отступить, ничего не добившись. После этого Пизон захватил, возможно с помощью обмана, некий город, название которого неизвестно. Затем он приступил к осаде Гиппона Диаррита (Гиппагрет) – хорошо укрепленного города между Карфагеном и Утикой, жители которого часто перехватывали подвозимое римлянам продовольствие. Прошло лето, а результата не было, напротив, за время осады горожане дважды делали успешные вылазки, а пришедшие им на помощь карфагеняне (несомненно, воины Гасдрубала) сожгли осадные машины римлян. Причем в данном случае явно имело место достаточно кровопролитное сражение, подробности которого неизвестны, но результат был в пользу карфагенян. Показательно, что Аппиан лишь вскользь упоминает о нем, да и то в главе, посвященной уже другим событиям (Аппиан, Ливия, 111). В результате Пизону ничего не оставалось, кроме как снять осаду и отступить в Утику (Аппиан, Ливия, 110).

Бронзовые наконечники стрел, найденные на территории Карфагена. III в. до н.э.

За все время боевых действий против Карфагена положение римлян еще не было столь угрожающим. Армия Гасдрубала была цела, а серия поражений римского войска в поле, бездарное ведение осады самого Карфагена привели к тому, что уже их союзники стали переходить на сторону врага, как, например, нумидиец Битиас с восемьюстами всадниками из отряда Гулуссы. Братья Гулуссы, Микипса и Мастанаба, занимали выжидательную позицию, и карфагеняне совершали безнаказанные походы по стране, подчинив своему влиянию почти все области, ранее захваченные римлянами.

Более того, вновь обретя надежду на благополучный исход, карфагеняне стали искать себе союзников, пытаясь создать очередную антиримскую коалицию. Были разосланы послы к Микипсе и Мастанабе, к племенам маврусиев, а также в Македонию, где к власти пришел некий Андриск, выдававший себя за Филиппа, сына македонского царя Персея, и на первых порах успешно противостоявший римлянам (Аппиан, Ливия, 111). Правда, никаких заметных результатов эти дипломатические миссии не дали.

Если в Риме наиболее прославленным героем войны стал Сципион Эмилиан, то в Карфагене им был, безусловно, Гасдрубал. Нам неизвестно о том, как росла его популярность среди населения города, но к рассматриваемому времени она была такова, что Гасдрубал счел для себя возможным добиваться командования и теми войсками, которые находились в самом Карфагене, то есть, по сути, верховной власти в государстве. Во время очередного заседания городского совета он обвинил командира карфагенского гарнизона Гасдрубала, внука Масиниссы, в том, что тот предает национальные интересы и помогает Гулуссе, своему дяде. Эта клевета так потрясла Гасдрубала, внука Масиниссы, что тот растерялся, не нашел сразу, что ответить, и был насмерть забит скамейками (Аппиан, Ливия, 111).

Ход войны повлиял на внутриполитическую ситуацию не только в Карфагене, но и в Риме, где известия о новых позорных поражениях вызвали бурю народного возмущения. В глазах простых римлян спасти положение мог только один человек – Сципион Эмилиан. Вскоре пришло время выборов в комициях, и Эмилиан выдвинул свою кандидатуру в курульные эдилы, поскольку для должности консула (ему было тогда 36 или 37 лет) он был еще молод. Но народ Рима этим не удовлетворился, по мнению граждан, Сципион должен был быть только консулом, и возрастной ценз, на который указывал председатель собрания, не мог стать этому препятствием. Свою точку зрения граждане обосновывали тем, что по законам Сервия Туллия и Ромула народ полновластен в выборах должностных лиц и утверждении касающихся его законов. Наконец, один из народных трибунов, чье имя не сохранилось, пригрозил, что, если кандидатура Эмилиана не будет допущена к консульским выборам, он их остановит. В итоге сенат согласился отменить на год закон о возрастном цензе, и Сципион был избран консулом. Его коллегой по должности стал его же кровный двоюродный брат Гай Ливий Друз, который, судя по тому, что потребовал жеребьевки провинций, тоже не отказался бы повоевать в Ливии. Но популярность Сципиона была такова, что Друзу даже не дали шанса конкурировать с ним – по предложению народного трибуна (имя снова неизвестно) жеребьевка была отменена и выбор провинции был предоставлен народу (Аппиан, Ливия, 112). Естественно, Ливию получил Эмилиан. Ему было позволено произвести набор, который бы восполнил понесенные потери, воспользоваться добровольной помощью италийских союзников, а также других городов и царей.