Тулл не помнил, как увел своих солдат от поваленного дерева. Если туда примчались новые берсерки, наверняка они там и погибли. Увы, атака берсерков и остальных варваров была отбита ценой жизни половины солдат его центурии. Несмотря на эту их крошечную победу, германцы отошли лишь на пару десятков шагов. Но даже в этом не было необходимости. Жалкая горстка голодных, измотанных легионеров вряд ли решилась бы на контратаку.

Впрочем, варвары тоже люди. Они тоже устали и понесли потери. Тем, что вышли из схватки живыми, требовалась минута-другая на то, чтобы отдышаться, дать отдых взывавшим о пощаде мускулам, помочиться, даже если это были всего несколько капель.

Разумеется, германцы знали, что преимущество на их стороне. Туллу и его солдатам требовалось подкрепление, в то время как их врагу – лишь передышка, после которой атаки возобновятся. Избегая смотреть на варваров – подобно тому, как охромевший олень избегает смотреть на стаю преследующих его волков, – Тулл вновь двинул вперед по грязной тропе – один усталый шаг за другим. Времени оказать помощь раненым не было. Его не было вообще – лишь пара секунд, чтобы дать команду шагать дальше.

– Тот, кто хочет остаться жив, за мной! – рявкнул он.

Вслед за ним увязались десятка два солдат, почти все хотя бы с одним ранением. Фенестела, новичок Пизон, его друг Вителлий. Последний был не в состоянии держать щит. Самое невероятное – были живы спасенная им женщина и ее ребенок. А также щенок. Их было гораздо меньше, чем он рассчитывал, но это лучше, чем ни одного, сказал себе Тулл. Лучше, чем ни одного, с горечью повторил он про себя. Когда, в какой момент случилось так, что почти все его солдаты погибли?

Следом за ними увязались остатки когорты – кучками по шесть человек, по десять, иногда больше. Тулл не стал останавливаться, чтобы подбодрить их. В конце концов, за их жизни отвечают другие центурионы и опционы. Как и он сам отвечает только за свою центурию. Жестокий выбор, но если пытаться спасти как можно больше солдат, то, скорее всего, он не спасет никого. Упавшее дерево стало последней соломинкой. Так просто – и так хитро. «Арминий, ты сукин сын», – кипятился про себя Тулл.

Сто шагов. Варвары даже не пошелохнулись. Тулл обернулся на них через плечо. Неужели ему и его солдатам наконец повезло? Неужели эти ублюдки решили дождаться других легионеров? Еще пятьдесят шагов, и его надежда окрепла. Задействовав остатки сил, Тулл погнал своих солдат быстрее. Вскоре на его счастье слева замаячил каменный выступ. В этом месте насыпь обрывалась, зато каменная стена тянулась на некоторое расстояние. Что там дальше, неизвестно. Однако получить пусть короткую, но передышку было подобно дару небес. Тулл позволил усталым солдатам идти медленнее. Одному он перебинтовал ногу, другого похлопал по спине, улыбнулся женщине, пожал руку Фенестеле. И снова двинул вперед. В этом кошмаре остановиться – значит умереть.

Увы, его приподнятое настроение длилось недолго.

На дальнем конце каменного выступа вновь замаячила земляная насыпь. На ней, забрасывая копьями остатки Первой когорты, бесновалась очередная толпа варваров. Тропа была усеяна грудами тел – похоже, на ней какое-то время шла ожесточенная схватка. Тулл замедлил шаг, затем остановился и попытался не поддаться отчаянию. Когда Первая когорта бросила его и его солдат одних отбивать атаки варваров у поваленного дерева, он проклял их последними словами, одновременно надеясь в душе, что Первая все же спаслась. И вот теперь перед ним замаячила его собственная судьба.

Его тело как будто уловило его настроение. Казалось, каждая его частица взывала о пощаде. Ноги болели, руки тряслись от усталости. Ныла поясница, как будто некий разгневанный кузнец бил по ней своим самым тяжелым молотом. От того места, где в него попал выпущенный из пращи камень, в разные стороны разлетались острые стрелы боли. И какая-то вредная старая карга втыкала иголки в давнюю рану на икре. Глаза саднили, как будто в них было полно песка, во рту и в горле пересохло, по лицу градом катился пот. В эти мгновения ему хотелось одного – лечь и закрыть глаза. Мерзавец-прорицатель был прав: они найдут свой конец в грязи.

– Только не сдавайся, старый пес.

– Что? – Тулл даже не заметил, как к нему неслышно подкрался Фенестела и почти прошипел ему на ухо эти слова.

Он резко обернулся. Опцион стоял почти вплотную к нему. Взгляд полон понимания и одновременно тверд как кремень. «Он видит мой страх», – подумал центурион, ощущая себя глубоким стариком и неудачником.

– Стоит тебе дрогнуть, Тулл, и нам конец. Ты слышишь? Всем до одного, – процедил сквозь зубы Фенестела. – Посмотри на солдат! Всего разок. Они идут лишь потому, что ты ведешь их за собой! Ты даешь им надежду. Ты. Если ты не найдешь выхода из этого кошмара, то они и подавно. А женщина и ее ребенок… да их уже к закату не будет в живых.

Фенестела прав, подумал Тулл. Он сам с самого утра украдкой следил за своими солдатами – и видел, как с каждой новой атакой варваров боевой дух мало-помалу оставляет их. Скорее всего, они обречены, но, как центурион, он не имеет права сдаваться. И эта женщина. Какой смысл был спасать ее, чтобы потом бросить на произвол судьбы?

Тулл сделал глубокий вдох и, кряхтя, расправил плечи.

– Я слышу тебя. Мы идем дальше.

У Фенестелы отлегло от сердца. Он мотнул головой в сторону солдат Первой когорты.

– По-моему, нам не стоит ввязываться в схватку. Лучше, опустив головы, пройти мимо них вдоль края болота.

Тулл посмотрел вперед. Зоркий Фенестела прав. Страх перед болотом вынуждал обе стороны держаться от него как можно дальше, отчего вдоль тропы тянулась свободная полоска твердой почвы.

– Годное предложение, – сказал он. – Пусть солдаты выстроятся в колонну по одному. Сначала мы пойдем медленно, а затем по моему свистку ускоренным шагом минуем место схватки. Скажи солдатам, чтобы смотрели себе под ноги, а не на варваров.

– Понял. – Фенестела зашагал было прочь, но Тулл его остановил.

– Спасибо тебе за твои слова.

– Ты бы на моем месте сделал то же самое.

У Тулла защемило сердце.

– Это да. Увидимся на другой стороне.

– На другой стороне, – повторил Фенестела и, подмигнув, отправился выполнять приказ Тулла.

– Готовы, братцы? – спросил Тулл, отгоняя от себя страх. Вдруг план Фенестелы провалится? Что тогда?

– Готовы, центурион, – прохрипели в ответ солдаты. – Выведи нас отсюда.

Тулл дунул в свисток. Малочисленная колонна сдвинулась с места.

К сожалению, миновать ускоренным шагом по краю болота место схватки не получилось – кое-где Тулл и его солдатам пришлось брести, увязая почти по колено в трясине. И все же, спасибо накалу сражения и грязи, покрывавшей их с головы до ног, они сумели пройти мимо, не замеченные как варварами, так и своими. Туллу вспомнились два вора, как-то раз ограбивших самого крупного виноторговца в Риме. Одержав верх над стражниками винного склада, они на глазах у всей улицы погрузили амфоры с самыми изысканными винами на телеги и увезли прочь. Если действовать решительно, ваших действий никто не заметит. Или на худой конец подумают, что так и должно быть.

Примерно через полмили обреченная Первая когорта осталась позади. Вскоре в германской насыпи начали появляться бреши. Ко всеобщему удивлению – и радости, – самих варваров здесь тоже не было. Тулл воспрянул духом. Да, Арминий хитер, но даже он не сумел вбить в своих союзников римскую дисциплину. Скорее всего, поставленные на этом участке воины, устав ждать появления легионеров, удрали туда, где кипело сражение.

Его догадка оказалась верна. Спустя какое-то время они наткнулись на тела последних ауксилариев. На отрезке тропы длиной в несколько сотен шагов валялись убитые галлы. Похоже, они держались до самого конца, и германцы заплатили за свою победу высокую цену. От беснующейся орды остались лишь горы трупов. Тулл проникся еще большей надеждой. Чем дальше они шли, ни разу не встретив на своем пути никаких препятствий, тем больше крепла в них уверенность, что войска Арминия остались у них за спиной.

Однако внутренний голос нашептывал Туллу, что расслабляться рано, и оказался прав. Спустя какое-то время от гибели их спас лишь поворот тропы. Услышав доносившиеся оттуда голоса, Тулл бесцеремонно согнал своих солдат с тропы и приказал спрятаться за вражеской насыпью. Окажись за ней хотя бы один варвар, и им конец. Но, на их счастье, там были лишь лужи, несколько брошенных сырных корок и запах мочи. Усталые солдаты сели и привалились к земляной насыпи, как к подушке. Тулл, взяв на себя обязанности караульного, стал наблюдать за дорогой.

У него на глазах по ней, направляясь к месту сражения, прошагали несколько сотен варваров. Никто даже не повернул головы в их сторону – пока не расплакалась девочка. Шагавший последним варвар обернулся. «Будь ты проклята, сопливка, – подумал Тулл. – Из-за тебя нам всем сейчас крышка». Он в гневе развернулся, но женщина уже зажала малышке ладонью рот. Тулл жестом дал понять, чтобы она не убирала руки, а солдаты сидели тихо как мыши. Между тем шагавший последним варвар повернул назад и теперь направлял в их сторону. Его окликнул товарищ. Тулл услышал, как он ответил, что-де что-то услышал. Может, оно ему лишь почудилось, но заодно он справит большую нужду, а потом догонит остальных.

Тулл выглядывал в проем в насыпи, пока это не стало слишком рискованно. Варвар, похоже, был один, что уже хорошо. Приставив меч к насыпи, Тулл вытащил кинжал и шагнул к другой стороне проема. «Фортуна, знаю, я испытывал твое долготерпение не один раз, – подумал он. – Будь же благосклонна ко мне еще разок. Клянусь, я принесу тебе в жертву самого лучшего быка, какого только можно купить за деньги». Крепко сжав кинжал, центурион слушал и ждал. Пока ему было слышно лишь биение собственного сердца.

Ничего. Тулл несколько раз вдохнул и выдохнул через нос. Спина затекла. Но он по-прежнему ничего не слышал. Неужели варвар решил опорожнить кишечник перед насыпью? Поймав вопросительные взгляды солдат, он указал наружу, присел на корточки и прижал палец к губам. У них еще есть шанс избежать разоблачения. Кто знает, вдруг варвар не заглянет за насыпь?

Как назло, вскоре до него донеслись шаги, причем совсем близко.

Тулл прижался спиной к насыпи и отругал себя. Болван! Он должен был поставить напротив себя Фенестелу или одного из солдат! Тогда, куда бы ни свернул варвар, войдя в проем, его с обеих сторон ждал бы кинжал… Увы, что-то менять уже поздно. Оставалось лишь надеяться, что варвар посмотрит направо или если все же налево, то он успеет прикончить германца прежде, чем тот позовет на помощь.

Ладонь, сжимающая кинжал, вспотела и стала скользкой. Тулл крепче сжал пальцы и навострил уши. И едва не расхохотался, услышав рядом громкий выхлоп кишечных газов. Судя по звукам, варвара пробрал понос. Это тотчас подтолкнуло Тулла к действию. Такой шанс грешно упустить. Он слегка вытянул шею, чтобы убедиться, что основная масса германцев прошла мимо, после чего стремительно обогнул угол. Спустив штаны, варвар в сосредоточенной задумчивости сидел на корточках у самой насыпи. Увы, Тулла он услышал слишком поздно, слишком поздно открыл рот в немом крике.

Вот тебе! Получай! Раз, два, три! Словно кузнец, кующий молотом раскаленное добела железо, Тулл несколько раз вогнал кинжал германцу в шею и грудь. Четыре, пять, шесть! Его собственная рука обагрилась кровью. С губ варвара сорвался предсмертный хрип. Тулл на всякий случай вонзил в него клинок еще пару раз. Из голой задницы врага с громким хлопком вырвались кишечные газы, а сам он боком повалился на землю. На лице его по-прежнему читалась растерянность.

Тулла вырвало, но не от запаха свежей крови, а от тошнотворной вони экскрементов. Он бросил быстрый взгляд на тропу. Никого. Центурион тотчас поклялся принести в жертву Фортуне быка. При условии, конечно, что он выйдет отсюда живым. «Напоминаю тебе, старая сука: чтобы выполнить свою клятву, я должен вернуться в Ветеру». Нет, конечно, с божествами так не разговаривают, им не ставят условия, но кровавая бойня последних трех дней отучила Тулла церемониться с ними.

Если б тишину, заскулив, нарушил щенок, он, не задумываясь, перерезал бы ему горло. Но только не ребенку, тем более тому, которого он сам спас. Женщина как будто догадалась, о чем он думает. Когда Тулл позвал из-за насыпи своих солдат, она улыбнулась ему виноватой улыбкой.

– Я больше не дам ей плакать, – шепнула она.

– Смотри, ни единого звука – хмуро ответил Тулл. – Второй раз нам вряд ли повезет.

Понимая, что их судьбы по-прежнему висят на ниточке, центурион отправил вперед Пизона – одного из троих солдат, избежавших ранений, – поручив ему высматривать варваров, чтобы им всем не нарваться на них. Задача не из легких. Пизон, не пикнув, отправился выполнять задание. Единственное, о чем он попросил, – это чтобы кто-то присмотрел за его другом Вителлием. «Наконец-то передо мной настоящий солдат», – не без гордости подумал Тулл.

До наступления темноты Пизон дважды доказал свою ценность как дозорный. Дважды он со всех ног прибегал назад, чтобы предупредить их отряд о приближении варваров. Первый раз они спрятались за насыпью, во второй – им ничего не оставалось, как отойти к болоту, где их единственным укрытием стали низкорослые заросли вереска. Распластавшись в грязи, они в ужасе затаились среди болотной растительности, ожидая, когда варвары пройдут мимо. Судя по голосам, те были пьяны. Вероятно, поэтому все и обошлось.

Когда стало смеркаться, Тулл выбрал место для ночлега – буковую рощицу слева от тропы. До нее было шагов сто пятьдесят, так что вряд ли варвары забредут сюда, чтобы справить нужду. Насыпь закончилась какое-то время назад, из чего следовало, что они снова шли по лесу. Хотя их крошечному отряду удалось вырваться из кровавого кошмара живыми, Тулла по-прежнему терзали опасения. Кто поручится, что они снова не нарвутся на варваров? Щенок или девочка могут снова выдать их своим плачем. У них нет ни пищи, ни одеял. Воду можно было брать из луж, но на одной воде долго не протянешь. Тем более что солдаты валятся с ног от голода и усталости. Разжигать огонь опасно, даже если они и раздобудут сухого хвороста. Перечислять опасения можно было до бесконечности. Казалось, они вгрызались ему в нутро, причиняя беспрестанную боль, куда более нестерпимую, чем любая рана.

А тут еще к его тревогам добавилась еще одна – тропа раздваивалась. Тулл же понятия не имел, которая из дорог ведет к Лупии и римскому форту. Утром ему придется выбирать одну из двух. Стоит ошибиться, и все усилия предыдущего дня пойдут насмарку.

Несмотря на все заботы, Тулл, стоило ему смежить веки, провалился в сон. Ему снилась кровавая бойня. Он сражался не на жизнь, а на смерть против двух берсерков. Точно так же, как накануне, те разделились. Один атаковал его спереди, другой зашел сзади. Отбивая атаку первого берсерка, Тулл был бессилен дать отпор второму. Пока он сражался с тем, что был перед ним, кто-то схватил его за левую руку. Ожидая в любой миг ощутить прикосновение к горлу холодной стали клинка, Тулл дернул руку и, грязно выругавшись, попытался повернуться. Даже если он сразит второго берсерка, первый тотчас же выпустит ему кишки.

Ему на рот легла чья-то ладонь.

– Тише, это я, Фенестела!

Тулл вздрогнул и открыл глаза. Никаких берсерков рядом не было. Продрогнув до костей, он лежал на боку под каким-то деревом. Рядом с ним на корточках сидел Фенестела и зажимал ему ладонью рот. Тулл тряхнул головой, показывая, что понял, и убрал пальцы опциона.

– Дурной сон. Со мной всё в порядке, – прошептал он. – А в чем дело?

– Вернулся Пизон. Он стоял в карауле. Причем он не один, с ним кое-кто еще.

Слова Фенестелы помогли Туллу стряхнуть остатки сна. Он сел. Резкое движение моментально отдалось по всему телу стрелами боли. Центурион поморщился.

– Кто?

Фенестела наклонился ниже.

– Твой варвар, Дегмар.

– Дегмар? Он здесь? – Сердце Тулла было готово выпрыгнуть из груди.

– Да. Он вон там, вместе с Пизоном. – Фенестела большим пальцем указал в сторону опушки рощи.

Спотыкаясь в темноте о корни деревьев и тела спящих солдат, Тулл вместе с Фенестелой поспешили к Пизону и его спутнику. Дегмар сидел на корточках и что-то жевал. Легионер стоял за его спиной, поглядывая то на пространство, отделявшее рощу от тропы, то на германца. Увидев Тулла, Дегмар встал, блеснув в тусклом свете белозубой улыбкой.

– Вот это встреча так встреча! – радостно воскликнул Тулл, протягивая для рукопожатия руку. – Рад видеть тебя живым.

– Неудивительно, что ты еще здесь, – заметил Дегмар.

– Фортуна оказалась милосердна к нам, пусть даже к жалкой горстке, – ответил Тулл и покосился на своих солдат.

– Фортуна здесь ни при чем, – презрительно фыркнул Дегмар. – Это ты вывел их живыми.

Наверное, германец прав, подумал Тулл. Вот только жаль, что он сам не смог спасти жизни большему числу солдат.

– Я думал, тебя уже нет в живых, – произнес он, не зная, что услышит в ответ.

– Или что я убежал, – с улыбкой добавил Дегмар.

– И это тоже. Я бы не удивился.

– Я дал тебе слово. Засада Арминия его не отменила. Я в долгу перед тобой, и пока этот долг лежит на мне, я с тобой.

– Да у тебя нюх, как у хорошего охотничьего пса, коль ты отыскал меня здесь, – улыбнулся Тулл.

– Если честно, это вышло случайно. Я не смог разыскать тебя после дозора. Присоединяться к другой когорте было опасно – меня убили бы на месте. Поэтому два дня я прятался, а потом двинул вслед за армией. Я не стал искать тебя среди мертвых – их было слишком много. Я почему-то был уверен, что ты жив, и продолжал держаться недалеко от сражения. Учитывая мой наряд, сделать это было нетрудно. – Дегмар указал на рубаху и штаны, типичную одежду германского воина. – Сегодня, когда стемнело, я двинулся дальше, прислушиваясь, не говорит ли кто в темноте на латыни. Мне попались несколько групп солдат, но ни с одной не было старшего офицера. В конце концов я стал подыскивать, где мне провести ночь, и вышел к этой роще. Твой часовой увидел меня первым и окликнул на латыни. На мое счастье, я сумел ответить ему на том же языке и назвал свое имя. Он сказал мне, что ты здесь. – Дегмар пожал плечами. – Как я понимаю, вы направляетесь к Лупии?

– Да, – ответил Тулл, думая о развилке тропы. – Ты знаешь дорогу туда?

– Знаю.

Несмотря на усталость, центурион был готов прыгать от радости.

– Это даже больше, чем я надеялся. Как долго идти отсюда до Ализо?

– Миль сорок пять – пятьдесят. Но на быстрый путь не рассчитывай. Дорога займет дня три, если не все четыре. Придется идти узкими лесными тропами. На главные дороги выходить опасно.

Впрочем, Тулл и сам этого ожидал. И все же страх не отпускал его.

– Скажи, воины Арминия намерены напасть на местные форты?

– Из того, что я слышал, они собрались поджечь все римские поселения к востоку от Ренуса. Боюсь, что к тому времени, когда мы туда дойдем, Ализо будет пылать огнем, – сказал Дегмар. – Вернее, если мы дойдем, – поправился он с иронией в голосе.

– Цедиций – крепкий орешек, – заметил Тулл. Ему вспомнилась ночь, которую они по весне провели с Тубероном у него в гостях, и количество выпитого вина. Боги, как давно это было! – С таким командиром, как он, взять крепость не так-то легко!

Дегмар уклончиво хмыкнул.

– На все воля богов. Дорога от Ализо до Ветера будет ох какой долгой, если мы пойдем по ней одни.