Это действительно большой и сложный вопрос, на который не ответишь в двух словах. Тем не менее, я попытаюсь показать тот аспект нашего времени, который мне кажется наиболее для него характерным. Наш мир в этом веке стал свидетелем великих достижений в науке, технологии, промышленности и экономике. И это, несмотря на две мировые войны, которые принесли с собой столько зла, страдания и горя.

Тем не менее, говоря обо всем мире, надо уточнить, что мы под ним подразумеваем. Современный мир не монолитен. Европейские и другие индустриальные страны — это один мир, экономически слаборазвитые страны — другой. Я думаю, что в богатых странах прогресс вселил в человека чувство всемогущества: возможность достичь Луны, приблизиться к Марсу, управлять атомом подвергает человека искушению самодостаточности: он считает себя хозяином мира. Это прямо ведет к такому виду секуляризма, при котором Бог отодвигается на второй план или вовсе исключается из нашей жизни.

Напротив, многие великие ученые и деятели науки считают, что новые научные открытия явно указывают на то, что мир — это тайна, и мы узнали о нем сегодня лишь самую малость, по сравнению с тем, что нам предстоит еще открыть. Я помню день, когда в Советском Союзе запустили спутник. Я учился в то время в Оксфорде, и один ученый, профессор, который в обсерватории Джодрел Бэнк ловил сигналы спутника из космоса, приехал к нам в университет, чтобы провести конференцию. Он сказал нам, что чем больше мы углубляемся в познание макро- и микрокосмоса, тем больше мы убеждаемся в существовании силы, которая превосходит нас.

Я настроен оптимистически и думаю, что развитие науки и прогресс помогут нам установить новые, более глубокие отношения с Богом.

В Вашей книге В поисках духовной жизни есть такие слова: «История — это не нечто установившееся, неизменное. История и человеческая жизнь — это всегда движение, изменение, я бы сказал, возрастание. [...] Мы творцы истории, а не только ее зрители».

Говоря о человеке как об активном участнике истории или «творце истории», я не отделяю его от Бога. Часто христиане, основываясь на идее всемогущества Бога, Божественного промысла, определяющего историю и судьбу каждого человека, приходили к фатализму, пассивности и покорности судьбе, что не имеет ничего общего с подлинным духом христианства. Сущность христианства в любви, которая предполагает, прежде всего, участие, обязательства, действие. Если бы все было решено и установлено заранее, мы были бы всего лишь марионетками. Но Бог дал нам свободу, и мы несем ответственность как свободные творцы истории. Динамизм, творчество, активность — вот важнейшие качества христианина.

Мы часто ждем изменений социальных институтов или просто ситуаций; мы ждем, когда изменится мир, забывая, что для этого в первую очередь мы должны измениться сами. Это изменение состоит в переходе от разобщенности к единству, от равнодушия к интересу, от апатии к действию, от частного к всеобщему... Вот с каким духом мы должны вступать в XXI в.

Чтобы ответить на Ваш вопрос более конкретно, я бы сказал, что верю в гуманизм, который не противостоит христианской вере, потому что, находясь в руках Бога, мы в то же время обладаем полной свободой и несем ответственность за свои действия.

Я считаю, что между 1999 и 2000 разницы нет! То же время, тот же мир, те же люди... Течет та же река и светит то же солнце, которое восходит и заходит, и та же земля лежит под ногами. Однако эти годовщины делают нас более чувствительными к своему призванию. Важно осознавать, что христианство просуществовало 2000 лет в этом неспокойном мире, и, несмотря на все перемены в истории, Церковь всегда служила народу Божиему. Таким образом, данное тысячелетие для всех христиан, независимо от их конфессиональной принадлежности, должно стать поводом к тому, чтобы найти в этом 2000-летнем наследии новый источник вдохновения и мотивации.

Я часто повторяю, что годовщины отмечают не только для того, чтобы воздать должное прошлому, но чтобы найти в этом прошлом новые жизненные силы, так как прошлое не уходит бесследно, оно не исчезает, но продолжает существовать в нашей жизни. «Живая память» — вот одно из моих самых любимых определений Церкви. История — это действующая сила, а не только предмет изучения для музейных работников или исследователей! Вот почему я думаю, что 2000 лет свидетельства христиан стали великим уроком для всех верующих и всех людей сегодняшнего дня. Христианство — это книга, которую продолжают писать с новой страницы.

Этот юбилей несет в себе два главных вызова для христиан. Во-первых, мы должны ответить на призыв нашего Господа пребывать в единстве. Единство надо понимать не как единообразие, но как единство в духе и в служении. Во-вторых, мы должны обновить жизненность и подлинность нашей христианской веры. Часто мы понимаем нашу веру как часть отечественной культуры, сложившихся обычаев или унаследованных нами убеждений. Но быть христианином — это не формальная принадлежность Христу, это обязательство. Иисус говорит нам: «Возьми крест свой и следуй за Мной», но часто, следуя за Ним, мы не желаем брать крест, а идем за ним, потому что быть христианином хорошо и естественно. Нам надо прилагать усилие к более щедрой самоотдаче. Жертва — это высшее проявление любви. Христос проповедовал любовь и увенчал ее Своим крестом. И, как говорит об этом святой Григор Татеваци, армянский богослов XIV в.: «Слава Божия — это, прежде всего, крест Господа»; без этого креста невозможно говорить о славе. Я верю, что 2000-летняя годовщина христианства придаст нам сил для обновления, для восстановления в нас веры первых христиан, для которых Слово Божие прежде, чем стать книгой, стало жизнью.

Я не разделяю подобное представление о конце нашего века. Думаю, что в нашей эпохе больше положительных сторон, чем нам кажется. Мы действительно нуждаемся в великих идеях, в высоконравственных мыслителях, и их отсутствие — это несомненная потеря, но исчезнувшие идеологии и социальные системы прошлого могут освободить место для подлинных ценностей.

Лично меня более всего огорчает в современной жизни то, что технологический прогресс вытесняет интеллектуальные, нравственные и духовные ценности. Доминирует неконтролируемая технология, в которой изобретатель становится жертвой своего же изобретения. Технический прогресс, не имеющий границ и нравственных ориентиров, посягает на достоинство человека.

Я вовсе не противник научно-технического прогресса. Напротив, он является, возможно, самым очевидным доказательством действия Бога в этом мире, потому что, в конце концов, кто дал человеку это могущество, если не Бог? Но мы должны оценивать значение техники и ее использование и с нравственных позиций. Машины не должны стать нашими господами; они должны находиться на службе своих изобретателей, а хозяином положения обязан всегда оставаться человек, так как от этого зависит подлинное счастье человечества.

В любом случае, всем становится ясно, что мир не может так слепо и упорно идти по пути исключительно технологического прогресса. В странах, называемых сверхразвитыми, мы видим насыщение материальными благами и в то же время неудовлетворенность жизнью. Возникает вопрос: в этом ли смысл существования? Я твердо убежден, что с осмысления нашего бытия начнется духовное обновление, которое будет характеризовать третье тысячелетие.

Иногда я спрашиваю себя, действительно ли наше технологическое развитие является таким уж большим прогрессом. В классическую эпоху, в Греции и в Риме, когда философия рождалась как наука мысли, у этих народов, оставивших нам ни с чем несравнимые произведения искусства, не было такого технологического прогресса: были ли они от этого менее счастливы или менее человечны, чем мы? Я думаю, прогресс должен быть целостным, охватывающим всю человеческую жизнь. Безусловно, имеются великие завоевания человеческого гения, которыми мы пользуемся, и мы должны содействовать развитию науки и технологий. Но, прежде всего, надо оценить их вклад в развитие всего человека, а не только в скорость производства и его эффективность.

На сегодняшний день мы видим, что нарушено равновесие между процессом развития технологий, промышленности — всего, что связано с потреблением, и духовными ценностями, мыслью, искусством. Это нарушенное равновесие должно быть восстановлено.

Да. Нам не хватает глубоких знаний о человеке. Кто мы? Мы хорошо изучили внешний мир, но при этом не должны забывать наставление Сократа, знаменитую надпись на Дельфийском храме: «Познай самого себя». Французский врач Алексис Карель, получивший Нобелевскую премию в 1912 году, написал книгу, которую назвал Человек, которого мы не знаем. Я думаю, это название и сегодня не потеряло своей актуальности. Как прожить жизнь, чтобы достичь «разделенного с другими счастья»? Я полагаю, что мы должны трудиться над созданием такого человечества, которое бы выявило в себе образ Создателя.

Я часто говорю, что прогресс состоит в том, чтобы понять значение человеческой жизни внутри Божественного замысла. Наша жизнь небессмысленна; человек сотворен для полного расцвета его личности в радости. Но счастье противоположно эгоизму, уходу в себя. Быть счастливым значит забыть о себе и пойти к другим. В этом смысле ответственность по отношению к бедным, нуждающимся составляет, на мой взгляд, часть духовного прогресса человечества. Прогресс, который не пропитан духовностью, где люди не разделяют свою жизнь с теми, кто унижен в своем человеческом достоинстве, кого угнетают, притесняют, такой прогресс не является настоящим.

Вы правильно сказали, что все религии стремятся дать человеку счастье. Сегодня совершенно необходимо, чтобы верующие всех религий прислушались к этому общему для всех призванию и вместе включились в его осуществление. Счастья невозможно достичь, находясь в состоянии конфликта, противостояния, вражды или ненависти. Секрет счастья содержится в уважении и взаимной любви. Чтобы победить смертельную болезнь, какой являются конфронтация, этнические, политические и экономические конфликты, надо чтобы верующие всех религий трудились для мира на земле.

Да. Развитие духовного прогресса предполагает быть в единстве с другими и разделять с ними свою жизнь. Вы хорошо знаете историю, которую Господь рассказал о человеке, на которого напали разбойники и бросили на дороге: священник и левит поспешили пройти мимо. Единственный, кто проявил к нему участие, был самарянин. Этот рассказ является конкретным примером того, как надо разделять жизнь с другим и заботиться о нем. Забота о ближнем составляет наше счастье, ее отсутствие — наше несчастье. Счастье — это всегда разделение себя с другим. Если мы пленники своего я, своей семьи, своего тесного мирка, наше счастье ненастоящее.

На мой взгляд, чтобы единство человечества стало однажды свершившейся реальностью, надо к нашим желаниям и мечтам добавить яростное усилие. Мы на пороге единства Европы. Целостное видение человечества как единого творения Бога стало всеобщим. Чтобы достичь его, мы должны действовать, воодушевившись философией подлинного разделения жизни с другими. Север и Юг, Восток и Запад, которые стали, прежде всего, понятиями политическими, экономическими и социальными, должны вновь обрести в нашем сознании свое первоначальное географическое значение, как различные точки единой планеты.

Старость не повод для горьких переживаний, она — часть нашей человеческой жизни; мы растем и постепенно достигаем преклонного возраста. С приближением конца нашего существования на земле порой нас охватывает страх, мы становимся пессимистами, фаталистами, погружаемся в воспоминания, ностальгию о прошлом, которое никогда не вернется... Но я думаю, что старый человек должен, прежде всего, чувствовать себя велосипедистом, который находится на финишной прямой и делает максимальные усилия, чтобы достичь цели.

Старость — это возраст, во время которого человек помнит о смерти и готовится к ней, поэтому этот возраст очень важен для всякого человека. Достигая зрелости, мы глубже проникаем в суть вещей, размышляя над смыслом жизни. Ведь опыт прожитой жизни дает человеку мудрость, которая должна послужить другим.

Но старость ценна и сама по себе: это время, когда ты отчитываешься за жизнь, дарованную Богом, размышляешь над тем, что сделал с ней и что не сделал, какие ошибки совершил. Оценивая свое прошлое, ты переживаешь чувство признательности Богу, даже если понимаешь, что не всегда до конца исполнял Его волю. Можно благодарить Бога и за то, что даже наши ошибки формируют нас. Осознание ошибок может подтолкнуть нас к тому, чтобы посвятить оставшееся время жизни истинным ценностям и передать эту весть новым поколениям.

Последний аспект передачи эстафеты следующему поколению очень важен. Действительно, бывает так, что старый человек цепляется за жизнь, за время, которое безвозвратно уходит, за силы, которые покидают его, и он в этот последний период своей жизни сожалеет, что не способен уже ничего сделать, не может завершить свои труды... Я помню одного нашего Католикоса, которому было 80 лет, и он почти умирал; но у него было столько идей, замыслов, что, когда ему желали жить еще много лет, он говорил, что и десяти лет ему бы не хватило. В конце он сказал ученикам семинарии: «Если я не успею осуществить свои проекты, продолжите их вы». Мы должны понимать, что каждый из нас вносит свой вклад в общее дело, дает свой импульс, который продолжат другие.

Да, я действительно никогда не думал о духовном завещании, потому что, как Вы угадали, чувствую себя еще молодым... В любом случае, я хотел бы повторить то, что говорил апостол Иоанн. Я бы сформулировал его напутствие следующим образом: «Оставайтесь людьми, сохраняя в себе присутствие Того, кто нас создал. Не изменяйте человеческой природе, отмеченной печатью Бога».

Бог есть любовь; Бог создал нас по своему образу. Следовательно, любовь — это самое высшее проявление верности самому себе. Без любви человек не способен реализовать себя. Художник не может творить, если он не любит свое творение. То, что сделано без любви, — это ничто, так как ненависть может только разрушать. Любовь — это сияние, исходящее от человека, которое отражает Создателя. Любовь — это наш долг по отношению к Богу, который мы должны Ему вернуть через любовь к другим.

Потоки любви исходят от Бога, и, как вода в ручье бежит не останавливаясь, так невозможно сохранить в себе любовь, игнорируя других; такова природа любви: ее нельзя удержать — она течет, не переставая...

Я вижу зарю. Убежден, что будущий век будет лучше настоящего. Я вижу признаки этого, или, используя библейское выражение, я бы сказал, что вижу знамения времени. Молодежь осознает свою ответственность, и даже противостоит несправедливости нашего времени. Пробуждение молодежи — несомненно положительный знак для лучшего будущего. Есть новые духовные течения, о которых средства массовой информации, к сожалению, рассказывают мало.

Если мы остаемся в орбите общества, в котором доминируют материальные ценности, мы отворачиваемся от нашей человеческой сущности, потому что глубина нашей сущности и есть то духовное измерение, в котором мы встречаем Создателя. Мне кажется, к нам возвращается понимание, что мы, будучи изобретателями, тем не менее, не создатели этого мира, но всего лишь создания. Сам факт наличия у нас интеллекта говорит о том, что его источником является Некто. В осознании этого я вижу причину некоторого религиозного обновления наших дней. Кажется, Андре Мальро сказал, что XXI век будет веком религиозным или его не будет вовсе.

Да, оптимист в высшей степени.