Эйприл спала в своей машине. Большую часть ночи Пит обнимал Джемму за талию и дышал ей в волосы, и она проснулась на удивление отдохнувшей, несмотря на то, что щека расплющилась о жесткую обивку сиденья, а одна рука затекла напрочь.

Было начало седьмого. Джемма выбралась из минивэна и обнаружила, что Лира с Орионом укрылись одеялом с головой. Снаружи они казались единым существом. Джемма помылась и почистила зубы в грязноватом душе в компании детишек, переполненных впечатлениями походной жизни, и их сонных мамаш.

Затем она разбудила Эйприл, и они отправились на поиски завтрака в магазинчик и на заправку, где вчера Пит затарился перекусом. Девушки купили горячий кофе и булочки. Выпечка напоминала по вкусу губку, но Джемма и Эйприл так сильно проголодались, что им было все равно.

Они поели на скамейке, скользкой от росы, и посмотрели, как туман рассеивается под лучами солнца. День обещал быть прекрасным.

Джемма призналась Эйприл обо всем. Объясняя, что случилось с Джейком Витцем, она заплакала, но заставила себя продолжать рассказ. Она сообщила Эйприл то, что узнала от Рика Харлисса, – самые важные подробности ее биографии.

И она опять разревелась, даже не из-за жалости к себе, а потому, что она по какой-то неведомой причине оплакивала малышку Эмму. И ей стало жаль родителей. Они, должно быть, горевали много лет. Каково это – смотреть на свою дочь и видеть точное подобие утраченного ребенка?

Надо отдать Эйприл должное – она не впала в прострацию. Она дождалась, пока Джемма закончит рассказ, придвинулась к подруге и крепко ее обняла. Эйприл умела обнимать лучше всех на свете. Хотя Джемма была гораздо крупнее Эйприл, почему-то всегда получалось, что в объятиях Эйприл она чувствовала себя маленькой девочкой, окруженной теплом и заботой.

– Я тобой горжусь, жучок, – произнесла Эйприл, назвав подругу старым прозвищем, и Джемма рассмеялась и заплакала одновременно.

Наконец, Джемма отстранилась.

– Я просто завод по производству соплей, – проговорила она.

– Я слыхала, что в наше время на соплях можно сделать хорошие деньги.

Джемма улыбнулась и, высморкавшись, вытерла лицо рукавом.

– Как считаешь, я когда-нибудь почувствую себя нормальной?

Эйприл фыркнула.

– Джемма, брось. Когда мы чувствовали себя нормальными? – Она слегка ткнула подругу в плечо. – Мы ведь инопланетяне. Ты что, забыла?

– Это ты инопланетянка, – заявила Джемма. – А я – клон.

– «Приключения инопланетянки и клона». Прямо название для фильма студии «Марвел», – выпалила Эйприл и добавила уже другим тоном: – Кроме того, нормальность переоценена. Термин «нормальный» придумали скучные люди, которые со скуки умирали из-за своей посредственности.

– Может, ты и права. – Джемме действительно стало немного лучше и легче.

Ей до сих пор было страшно вернуться домой и встретиться с родителями, но она знала, что откладывать это уже нельзя. Солнце встало. Небо сделалось оранжевым, цвета глазури на ванильном мороженом, с облаками из взбитых сливок. Джемма встала.

– Наверное, пора будить остальных.

– Не-не-не! Ты пропустила кое-что еще! – Эйприл поймала Джемму за руку и дернула обратно на скамейку. Она хищно улыбнулась и оперлась на локоть. – Признавайся, что у вас с Первом?

Они двинулись в путь около десяти. Эйприл ехала за минивэном на своей машине и иногда сигналила или нагоняла их, чтобы помахать рукой или показать большой палец, поднятый вверх. Пит болтал не переставая, как обычно, но на сей раз он обращался в основном к Лире и Ориону, пытаясь объяснить им все про этот мир.

– Можно сказать, что торговые центры являются артериями Америки. Они поддерживают жизнь в стране. Пиццерии, маникюрные салоны, громадные, но паршивые магазины с электроникой и прочее. Вершина человеческих достижений. Готов поспорить – если мы когда-нибудь доберемся до Марса, мы там сразу же откроем супермаркет и маникюрный салон.

Джемма в основном помалкивала. Она сидела, отвернувшись к окну, и смотрела на своего двойника-отражение, призрачную тень на фоне проносящихся мимо пейзажей. Она стала другой – совсем не той Джеммой, которая торчала в родительском особняке и не высовывала нос на улицу.

Она стала сильной. Более уверенной в себе и одновременно – менее уверенной.

Теперь они были в безопасности. И они были вместе.

У нее есть Эйприл и Пит. У Лиры – она, Джемма. А Орион получил настоящее имя.

И, несмотря на то что она сказала Эйприл, Джемма чувствовала себя не столь инопланетной, как раньше. Она, наверное, даже немного поумнела, хотя ее до сих пор потрясали те тайны, с которыми ей пришлось столкнуться на своем пути.

А еще ее завораживала сложность мироздания и всех людей, которые жили на этой Земле.

Похоже, ее можно считать человеком.