Глава 30
СРАЖЕНИЕ
Нестор Брайк, несмотря на свою кровавую должность, оставался по характеру человеком веселым, жизнерадостным и общительным. И готов был заводить знакомство с любым встречным-поперечным, лишь бы тот относился к нему без страха и без неуместного презрения. Ну и что что палач? Работа как работа, и нечего шарахаться от труженика топора и клещей так, словно он людоед какой-то или вампир.
Особенно радовали Нестора новенькие арестанты, которые его не знали в лицо или вообще о нем никогда не слышали. Знакомясь с ними, Брайк лишний раз убеждался, что он душа компании и классный мужик. И это его здорово поднимало в собственных глазах. С ним и пили, и трапезничали, и домой приглашали, обещая накрыть хоть скатерть-самобранку, хоть поляну, достойную князя. Но как только узнавали, кто он и для чего работает в тюрьме, отношения резко менялись на строго противоположные. Даже полностью невиновные и оправданные люди сразу же начинали относиться к палачу как к опасному врагу, ядовитому скорпиону или как к жуткому осьминогу. И руки никто не подавал больше.
Редкие исключения из этого правила можно было пересчитать по пальцам одной руки. Так что когда в седьмую камеру посадили молодого парня, оказавшегося еще и художником, Нестор отвел душу, стараясь угодить и порадовать временного сидельца. А уж когда тот не стал заморачиваться главной профессией Брайка, то сразу перешел в крайне малочисленную категорию друзей.
В остальном жизнь штатного княжеского палача оставалась полна сложностей, иезуитского коварства и политического непостоянства. Особенно в последнее время ему приходилось нелегко. Приходилось выкручиваться сразу между трех огней, стараясь не навлечь на себя гнев нескольких столпов Рассветного княжества.
А все началось с личного приказа княгини: содержать в изоляции от внешнего мира новую арестантку. Красотку доставили в тюрьму сонной и голой, а одежды, явно обысканные – отдельно. Кто она такая, Нестор не знал, и только позже, тщательно просеивая разные слухи и сплетни понял: Сюзанна – фаворитка князя. И скорей всего получила опалу не по воле высшего правителя. Правда, и сама она об этом кричала постоянно, требуя немедленно сообщить о ней покровителю.
Другое дело, мало ли этих фавориток вокруг первого мужчины княжества? Да и он сам ни словом, ни действием не пытался инициировать поиски своей временной пассии. Из чего делался вывод: либо он сам попросил ее убрать, либо ему было глубоко наплевать на очередную любовницу. Таких случаев хватало, тем более при общей фривольности и вольном поведении высшего общества.
Ситуацию усугубило личное распоряжение главного жандарма княжества. Тот однозначно потребовал «опустить» рыжую арестантку, подложив ее под кого угодно. Еще лучше, замарать руки девушки кровью, подтолкнув ее на крайние меры, вплоть до убийства сокамерника. Что тоже имело примеры в истории, достаточно было довести гордую девушку жестоким отношением до пределу ее психической вменяемости.
Для этого Сюзанну перевели в четвертую камеру, к отступнику. Но тот мужик оказался жидковат по всем статьям. Слишком правильным, честным и удивительно привередливым выглядел он в плане личностных отношений. А скорей всего, если говорить честно, наверняка он являлся полным импотентом. Потому что любой мужчина, находясь рядом с такой красоткой, не утерпел бы от поползновений на интимную близость.
Двое суток парочка просто занималась болтологией, да по очереди спали на одной кровати. Досадующий Сток-Лир распорядился:
– Переводи ее обратно. А я в самое ближайшее время кого попроще к тебе отправлю. Попроще да повульгарнее. Ну и молодого, само собой, глупого да резкого. Вот ты их и сведешь. Если не он ее «опустит», то она его точно задушит. А то и все вместе сладится.
Молодым да вульгарным оказался генералиссимус Михаил, как он сам представлялся. Причем парня посадили под домашний арест, не отобрав оружие, не произведя обыск, и при полной, несколько странной экипировке. Одних только метательных ножей у парня просматривалось не меньше шести. И как его не было жалко, дальнейшие события виделись прискорбно простыми. Михаил насилует Сюзанну, а та в ответ его режет, как спящего барана.
Единственное, что внушало надежду на счастливый исход такого сводничества, это характер нового арестанта. Вызывавший симпатию Михаил казался настолько коммуникабельным, добрым, веселым и непосредственным, что ему любая красотка отказывать не станет. А раз так, то и смертоубийства ни случится. Ну а факт, что парень девушку слегка «потопчет», так в этом ничего греховного нет.
Поэтому Брайк свел вместе арестантов без малейшего угрызения совести. Да и приказы следовало выполнять неукоснительно, на работе все-таки, а не хухры-мухры!
Неизвестно, была близость между парочкой арестантов или нет, но утром они спали на одной кровати. Значит, все у них сладилось, и приказ считался выполненным. Другое дело, что Нестор решил еще и некоторую инициативу проявить, от всей души желая помочь талантливому художнику как можно быстрей оказаться на воле. Имелась у него родственница, фрейлина из окружения княгини, вот он через нее и стал действовать. Хорошо помнил, насколько восторженно относится правительница к живописи. Вот и решил: достаточно будет Михаилу продемонстрировать свои таланты, как он в тюрьму не вернется.
Мало того, художник, может, и с князем пообщается, и при этом напомнит о Сюзанне. Ибо та его очень просила о подобном. И раз они «подружились», то парень выполнит любую просьбу красавицы. При этом Нестор остается как бы в стороне. И приказ княгини не нарушил, и с главным жандармом не поругался, и хорошему человеку помог, и вроде как лично себя от возможного гнева князя обезопасил. Формально со всех сторон чист.
Оставалось только не терять ежедневной бдительности. Ибо на княжеского палача всегда точили зубы многочисленные уголовники, пострадавшие от правосудия, отступники, заговорщики и их обозленные родственники. Нестор всегда ходил в броне под одеждой и носил на себе максимум защитных амулетов. Плюс у него имелось два артефакта, о которых вряд ли кто знал из его окружения. Ценные вещицы палач втихаря присвоил во время обыска замков попавшей в опалу высшей знати. Одна позволяла выжить при отравлении и большой потере крови. Вторая – отражала до трех колющих ударов кинжала. Такие редкие артефакты ценились невероятно, за каждый можно было купить баронский замок. Только Брайк их не стал продавать в свое время, а так и оставил при себе. Несмотря на издержки своего ремесла, ценил жизнь, свою – в особенности.
В понятие «бдительность» входило также и наличие нескольких расторопных осведомителей, которым палач приплачивал из своего кармана. Достаточно солидно приплачивал и долгое время. Порой досадовал, что деньги так уходят излишне щедро, подумывал, не прекратить ли подачки разным секретарям и клеркам?
Но сегодня все его вложения окупились сторицей. Не успел он еще уснуть толком, как примчался курьер с запиской от некоего чина из канцелярии жандармерии. Каллиграфическим почерком на бумаге было выведено всего несколько слов:
«По желанию дамы, первый спешит к тебе в последний раз».
Посторонний подданный и не разобрался бы в сути послания. А вот знающий гайчи сразу мог оценить масштабы приближающейся беды. «Дамой» – называли княгиню. «Первым» – являлся Сток-Лир. «Спешит» – это крайняя опасность, приведение приговора в силу. «Последний раз» – убийство.
После осознания сути записки у Нестора оставалось (а может, и не оставалось!) всего лишь несколько секунд на принятие решений. Можно сбежать, но вряд ли получится. Скорей все исполнители кровавого заказа уже в пути, и неизвестно, с какой они стороны подойдут к дому.
Можно отсиживаться за крепкими стенами и не менее прочными стальными дверьми, благо что свой дом Брайк укрепил монументально, и находилось его жилище прямо над тюрьмой. Ну и можно было задействовать для своего спасения имеющиеся ресурсы воинского контингента. Все-таки охрана узилища состояла из воинов-ветеранов или отошедших от дел жандармов. А все они просто обязаны были выполнять приказы главного тюремщика. Особенно если эти приказы верно преподнести и верно замотивировать.
А главная мотивация заключалась в вопросе: знает ли князь о готовящейся зачистке неугодного кое-кому палача? Имелся некий риск, что знает. Но тогда и брыкаться не имело никакого смысла. Приговоренный к убийству работник топора и до утра не доживет.
А вот если его сиятельство не в курсе…
Нестор верил, что не в курсе! А потому просто подхватив свои одежды, сбрую с оружием и талисманы с артефактами в единый клубок, бросился вниз, к тюрьме. И только его вид в нижнем белье сразу настроил охрану на самое серьезное отношение к происходящим событиям.
Вдобавок Брайк с круглыми от ужаса глазами кричал как оглашенный:
– Тревога! Заговор! Измена! – Заскочив внутрь твердыни, мог бы уже успокоиться слегка и вздохнуть спокойнее, но продолжал кричать: – Заговорщики мчатся сюда, чтобы выпустить на волю всех преступников, среди которых полно их соратников! Поэтому князь дал наказ сражаться до последнего, но никого не впускать в здание! Совершенно никого и какими бы иными приказами прибывшие не оперировали! Только личное прибытие князя сюда и его устные распоряжения отменят особое положение!
Пока одевался и опоясывался, с удовлетворением наблюдал, как бравые и опытные вояки занимают позиции у бойниц второго этажа и заряжают арбалеты. Но все равно вздрогнул, когда в главные тюремные ворота некий наглец требовательно застучал как минимум кулаками:
– Открывайте!
– Чего надо? – с показной ленцой поинтересовался привратник у ворот.
– Нестор Брайк вызывается немедленно к экселенсу, главному жандарму княжества!
– М-м?.. И есть письменное распоряжение о вызове? – Подчиняясь подсказкам шепотом со стороны своего начальства, привратник тянул время.
– Нет, приказ его высокопревосходительства устный.
– Ну тогда ничем не могу помочь. По личному приказу самого князя господин Брайк сейчас занимается допросом заговорщиков. Беспокоить его и отрывать от дела нельзя.
– Тогда проводите меня к нему! У меня есть для него важное сообщение!
В этот момент с подмостков у боковых амбразур один из охранников шепнул вниз:
– Снаружи гораздо больше чем десять особей! Затаились под самой стеной. Все увешаны оружием! Мало того, они, кажется, закладывают под ворота взрывчатку…
– Приготовить ручные бомбы! – тут же скомандовал Нестор. – Выбрасывать наружу по моей команде.
Ну да, имелось в тюремной цитадели и такое оружие, крайне редкое и опасное в применении. Оно считалось нежелательным в условиях замкнутого городского пространства, от взрыва страдали все. Но тут было не до жира, Нестор решил идти ва-банк, тем более что имел право действовать подобным образом при обороне вверенного ему объекта.
Да и тянуть с применением грозного оружия не стал. По его знаку сразу три охранника выбросили ручные бомбы наружу, а потом все обороняющиеся присели, закрывая уши и открывая рты. Все четко по инструкции. К тому же три взрыва прозвучали друг за дружкой с интервалом в одно мгновение, что считалось предпочтительным.
Об эффективности такого хода говорил результат: из двенадцати нападающих в живых осталось только четверо. И то трое выглядели недееспособными от полученных ран. Но после приказа Брайка о скоротечной вылазке, весь этот квартет был немедленно уволочен внутрь тюрьмы и подвергнут экспресс-допросу. Уж очень хотелось главному палачу княжества подстраховать себя явным компроматом на своих недоброжелателей.
И компромат нашелся. Не крупный и не настолько страшный для таких лиц, как ее сиятельство княгиня и экселенс Сток-Лир, но вполне достаточный, чтобы Нестор вздохнул спокойно. Относительно, конечно. Ибо взрывы разбудили половину столичного участка Стены, и вскоре в околицах тюрьмы было не протолкнуться от городской стражи, жандармов и воинов из личной охраны его сиятельства. Любопытные зеваки тоже приперлись, игнорируя ночную пору и обязанности добропорядочных подданных спать в это время.
А там и сам глава жандармского корпуса прибыл к месту событий. На открытое место он предусмотрительно выходить не стал, вполне справедливо опасаясь попасть под удар арбалетного болта. Поэтому перекрикивался с защитниками тюрьмы, оставаясь в прилегающем к площади проулке:
– Вы чего творите?! Кто отдал приказ убивать мирных подданных нашего князя?!
– Да здесь появилась банда заговорщиков, попытавшаяся прорваться внутрь тюрьмы и освободить своих подельников! – отвечал переговорщик из числа охранников, обладавший самым сильным голосом. Кстати, этот охранник когда-то служил следователем в правоохранительных органах княжества. И сейчас он выкрикивал нужные слова, пользуясь не только подсказками своего нынешнего шефа: – К тому же преступники пытались обманом выманить наружу нашего начальника и там его подло убить.
– Что за чушь?! Откуда такие сведения?!
– Да мы уже успели допросить раненых из числа разбойников. Они тут такие секреты заговорщиков раскрыли, что у многих головы полетят с плеч долой!
– Раз так, то будем действовать сообща! – решил Сток-Лир покомандовать, пока не поздно: – Открывайте ворота для прохода к вам специального отряда жандармерии. Они и вам помогут держать оборону, и более грамотно проведут допросы пленных.
– Да нет, спасибо! Мы и сами их великолепно допросили и продолжаем допрашивать.
– В любом случае открывайте ворота! Это мой приказ!
– Сожалеем! Но до полного выяснения всех обстоятельств заговора или до прямого распоряжения самого князя тюрьма находится на особом осадном положении.
– Я сам имею право объявлять это положение или отменять его! Поэтому открывайте немедленно!
– Никак нельзя!
– Иначе вы сами будете объявлены заговорщиками! – перешел экселенс к прямым угрозам. – И вас имеют право казнить на месте за ослушание моего приказа!
– В данном случае действенно только личное распоряжение князя!
– Князь только одобрит уничтожение нами гнезда заговорщиков! – прокричал Сток-Лир. После чего дал команду: – На штурм!
Похоже, он прекрасно понимал, что допрашиваемые члены его группы с каждым сказанным словом копают все большую яму под своего патрона. Да и сама княгиня окажется под угрозой. Хотя для власть имущей особы все может обойтись только порицанием со стороны супруга, а вот более мелкие сошки пострадают однозначно. И каким бы мощным магом главный жандарм ни являлся, его жизнь, а уж тем более свобода висели на волоске. В его интересах было уничтожить всех свидетелей своего грехопадения.
Пока не поздно. И пока можно все переиграть.
На штурм он послал не только своих подчиненных, но и сам двинулся во всеоружии. А со своими возможностями и умениями он и в одиночку мог прорываться внутрь неприступной твердыни. Мог бы… Не будь у обороняющихся ручных бомб. Причем в таком количестве, о котором никто не подозревал. Да и мощные арбалеты, метающие особенные, насыщенные энергией болты, при нормальной плотности огня могли вывести из строя кого угодно.
Ну и самое главное: тюрьма – это не простое городское здание или замок знати. В ее защите имелись такие магические структуры и плетения, о которых даже главный жандарм не ведал. Плюс личные амулеты и артефакты у каждого защитника. Плюс несколько подмастерьев и два мастера боевой магии в их рядах. Не столь уж высокие ранги, но и они позволяли значительно укрепить передний край обороны.
В итоге бой получился очень горячий и очень громкий. Прикрывающиеся силовыми сферами и ростовыми тяжеленными щитами из толстых досок, нападающие приблизились к главным воротам, толкая таран на колесах. Как только и доставить успели? Но таран вначале оказался просто отвлекающим маневром. К месту главного входа вновь скользнули подрывники. Но и эти вновь оказались уничтожены и разбросаны взрывами двух ручных бомб.
Тогда и таран стали подкатывать, одновременно с чем экселенс на обороняющихся запустил через бойницы удушающий туман, еще и ядовитого свойства. Тут и раздались специально громкие крики изнутри твердыни:
– Таран уже возле ворот! – Голос звучал глухо и с предельной паникой.
– Так бросайте же бомбы! – надрывался в ответ Нестор.
– Всего лишь три осталось! – врал кто-то с искренним надрывом.
– Плевать! Вот-вот к нам подойдет подмога от князя! Бросай!
Передовая атакующая группа оказалась защищена преотменно. Три взрыва только и смогли, что ранить нескольких жандармов. Зато два колеса из четырех оказались значительно повреждены, толком воспользоваться тараном уже не получалось.
Вот тут и продвинулся на острие атаки сам экселенс и нанес по воротам таранный удар силой. И уже первая его попытка оказалась удачной: правую часть ворот сорвало с петель и частично вдавило внутрь магической силой. Но прохода свободного так и не получилось. Пришлось страшно разозленному и досадующему Сток-Лиру наносить второй удар, высасывающий последние магические силы.
Но этого оказалось достаточно, ворота рухнули. С торжествующим ревом нападающие ринулись на окончательный штурм. Вот тут и прозвучали очередные, причем многочисленные взрывы ручных бомб. Запас этого страшного, но весьма дефицитного оружия оказался чуть ли не беспредельный. В череде многочисленных взрывов эксе-ленс пал. А его остающиеся в строю подчиненные, и так осознающие некоторую неправомочность действий своего начальника, живо убрались от площади перед тюрьмой.
На том бой практически и закончился, перейдя в фазу добивания, пленения и оказания помощи. Жертв оказалось много, в том числе и среди обороняющихся, которым досталось от ядовитого газа. Но свою твердыню они отстояли.
