Глава 16
ИТОГИ ПРОВЕРКИ
Естественно, что за пару часов можно ответить на тысячи важных вопросов. Но все равно этого будет мало для осознания норм, правил и традиций существования иной цивилизации. Это я прекрасно понимал. Обмануть некоторых собеседников можно, особенно если вести себя самоуверенно или нагло. Но любой следователь, задавший мне десяток вопросов, сразу отыщет несоответствия в моих ответах.
Поэтому я и пытался отыскать ту нишу, в которой любой шпион может каким-нибудь образом втиснуть легенду своего происхождения. И лучше всего было бы представляться беженцем из крайнего далека. Только вот, к сожалению, Сюзанна не слишком-то хорошо ориентировалась в реалиях дальнего зарубежья. В здешней школе такого урока, как география, не существовало, а знания об иных княжествах или иных плато давались чисто общего характера. Все остальное следовало собирать из народного творчества или усиленно занимаясь самообразованием.
Рыжая красавица, замахнувшаяся на покорение здешнего князя, самообразованием занималась. И довольно в этом преуспела. Но все ее знания касались больше живописи, литературы, поэзии, мод и бальных танцев. Все остальное казалось ей лишним и ненужным.
Вот и получалось, что все мои логические цепочки вопросов завершались обязательно тупиком. И приходилось вновь возвращаться к вещам близким, понятным, чтобы, от них уже отталкиваясь, выцарапывать нужную информацию:
– Какой сейчас во дворце самый популярный танец?
– Торинадская мазурка.
– Торинад? Это город такой?
– Нет, что ты! Это плато на востоке от нашего.
– И большое это плато?
– Да вроде как чуточку большее, чем наше…
– Сколько там княжеств и какие?
– Э-э-э… Понятия не имею… А зачем тебе плато Торинад? – начинала недоумевать моя сокамерница. – Какая взаимосвязь между ним и вызовом сюда моей подруги?
А порой и сразу возмущалась, укоряя, что я отвлекаюсь на посторонние темы, в данный момент совсем неуместные. В конце концов я не выдержал и якобы сознался. Хотя и взял предварительно слово меня не выдавать даже под пытками:
– Понимаешь, я сюда попал из места, как бы в шаговой доступности. Но ушел оттуда со страшным скандалом. Меня предала любимая, подставила и чуть ли не убила при этом. Если она узнает, где я, то скорей всего ринется с бандой очень плохих существ в погоню, и они меня попытаются убить. Вот поэтому я и не хочу о себе заявлять во всеуслышание. А желаю выдать себя за путешествующего художника из государств весьма и весьма отдаленных. Желательно, чтобы об этих странах не знал ничего даже главный жандарм княжества экселенс Сток-Лир.
Сюзанна мои проблемы вроде как приняла близко к сердцу. Кажется, вполне искренне вознамерилась помочь мне с созданием соответствующей легенды:
– Даже не знаю, что посоветовать… Всегда путала названия отдаленных от нас плато и не ориентировалась, где они толком находятся. Есть еще какие-то острова, на которых обитают отшельники. Но ни одного названия тоже не помню. Тем более выглядеть будет странно, откуда среди отшельников вдруг появился талантливый художник.
– Ну а есть среди иных княжеств этого плато такое, с которым бы вообще не поддерживались дипломатические отношения? Ну там война, издревле существующая вражда, еще лучше – полная недоступность тех земель?
– Странный ты какой-то, – рассуждала она, всматриваясь в мое лицо. – Если ты жил сравнительно рядом, то и сам должен знать подобные вещи. А то и лучше, чем любая из женщин.
– Ну вот такой я бестолковый! – предался я самокритике, разводя руками в стороны. – Всю свою сознательную жизнь только и делал, что учился создавать краски, рисовать, составлять палитру, грунтовать полотна, воплощать натуру на полотне и все, все, все, что связано с живописью. Можно сказать, света белого не видел и практически не выходил из дому в сад. Даже деревья никогда толком не рисовал…
– Так зачем тебе что-то выдумывать? – сделала девушка правильные выводы из моего грустного заявления. – Так и говори, что тебя содержал в рабстве и строгости некий чокнутый учитель изобразительных искусств, проживающий в центре плато. Там таких уединенных домиков хватает, и живущие в них придурки ни разу в своей жизни не наведываются к Стене. Дикари! Хоть и с творческим потенциалом.
– Спасибо за лестную оценку моих учителей и коллег. Не совсем приятно чувствовать себя ущербным, но…
– Извини! Да и это мнение никак тебя не касается! – зачастила словами Сюзанна. – Это я забылась и мнение неграмотных слуг высказала.
– …но я так и буду говорить. Тем более это не столь далеко от правды. Мол, учитель на старости лет совсем свихнулся и попросту выгнал меня. А я ушел оттуда, даже толком не запомнив места расположения домика. Только и знаю, что ближе к центру плато. Кстати, что там из плодовых деревьев чаще всего произрастает?
– Агава. Разных сортов. В центре они сплошь и рядом.
Знакомое слово. Если по земным понятиям, то я вполне представлял себе это растение. Спасибо Интернету и постоянному самообразованию. Даже помнил, что из сердцевины этого растения делают отличную текилу и мескаль.
Только и следовало уточнить, что здесь творят с агавой и как ее используют в хозяйстве:
– Сравним нашу информацию об этих растениях, – предложил я девушке. – Что тебе известно?
– Ну-у-у… в основном канаты, вот такие коврики, – она притопнула ножкой по прикроватному коврику нашей камеры. Еще чуть подумала: – Определенный вид бумаги и… все, пожалуй.
– А мне еще известно о напитках и о сладком сиропе.
– Никогда не слышала о таком, – призналась она и хихикнула: – Получается, что ты в самом деле вырос на сиропе из агавы?
– Получается, что вырос.
Хотя на самом деле понятия не имел, каков этот сироп на вкус. Текилу с девчонками не раз пивал, а вот мескаль так ни разу и не попробовал. Хотя и видел его в супермаркете, в квадратной бутылке и с гусеницей внутри. Помню, мы тогда как раз из-за гусеницы и не взяли этот алкоголь на дегустацию.
Интересный момент: если здесь текила неизвестна, поможет ли это мне лично? Как-никак новый вид алкоголя. Причем достаточно оригинальный. Если я зарекомендую себя как некий знаток-изготовитель своеобразного напитка, то ко мне наверняка будет больше доверия. Как бы только уточнить этот момент? И у кого? Потому что Сюзанна явно не находила на прожженного специалиста по горячительным спиртосодержащим панацеям.
«Всегда могу сказать, что мне известен некий особый сорт, – утешал я себя. – Тем более что вряд ли они здесь умеют насыщать заготовленные сердцевины дымным ароматом».
Вопросы сыпались из меня как из рога изобилия. Общались мы тихонько, да и на дверь я оглядывался частенько. Посматривал, не стоит ли за ней кто, не подслушивает ли? Ну и попутно доедали, что нам бог послал для утоления голода. Честнее сказать, это я доедал. А моя новая знакомая только изредка что-то щипала с выбранной для себя тарелки.
Узнал я вполне достаточно. Может, и сойду за местного отщепенца?
А чтобы не оказаться в роли отступника, поинтересовался общими канонами местной религии. Поп-росив:
– Представь, что я ничегошеньки не знаю о Строителях. Или что я хочу проверить тебя на уважение к нашим великим предкам. Поэтому расскажи все, что, по твоему мнению, самое важное и что следует знать каждому школьнику. Давай кратко и по существу.
И, кажется, не прогадал. Потому что минут за десять услышал сжатую концепцию здешних верований, основных традиций и незыблемых законов.
Некие предки, названные Строителями, когда-то достигли пика развития своей цивилизации. Как они решили. А потому постановили, что отныне ничего на планете менять нельзя. И войны категорически запретили. Только можно восстанавливать разрушенное, чинить поломанное да наслаждаться уже созданным комфортом. Далее Строители то ли ушли в иной мир, то ли улетели к звездам, то ли просто вымерли. Единого мнения не существовало, но и споров никогда особенных по этой теме не велось.
Имелись храмы, в которых обучалась техническая элита. Имелись библиотеки, в которых хранились знания по любым вопросам. Имелись даже гигантские склады, вмещающие в себя запасные части дли машин, моторов, приливных электростанций, систем освещения и прочего, что и так было создано на века. С гарантией, так сказать, безаварийной работы.
Только вот с тех пор, как решено было остановить прогресс и запретить все войны, прошло более двух тысяч лет. А за такой срок любая лампочка перегорит, как говорится, до цоколя. Вот они и начали сгорать. Время от времени ломались станции, выходили из строя некоторые заводы, не выдерживали чрезмерной нагрузки конвейерные линии. Некоторые чинились и восстанавливались. Некоторые так и не получалось запустить обратно. С веками процент поломок нарастал, накапливался, техники с ремонтом не справлялись, учиться до высшего совершенства никто не желал. Требования к знаниям упали ниже плинтуса.
Итог: практически везде в Стене обходятся лишь аварийным освещением. Максимально светящие люстры могут позволить себе лишь князья и высшее дворянство. Потому что только они могут содержать самых квалифицированных и талантливых техников.
Упадок? Несомненный. Загнивание? Да как сказать…
Имелись крикуны в обществе и горлопаны, пытающиеся разбудить общественность, доказать гибельность такого застоя. Но их скопом поддавали обструкции и вопрошали:
«Тебе нечего есть? Ты ходишь голый или босой? Тебе не с кем предаваться удовольствиям? Или ты возжелал потрясений, войн, голода и разрухи?»
На такое крыть было нечем. Продукты питания стоили мизер, мануфактуры выдавали тканей, кожи, бумаги и бытовых мелочей – с избытком. Ну и опасности для бытия не существовало. Планета не пылала вулканами, не свирепствовала ураганами и не тряслась от землетрясений. Ушлые Строители окружили все плато удаленными рифами и мелкими островками, так что даже сильнейшие шторма не добирались своими волнами к подножиям высоченных и неприступных плато. А для внутренних портов существовали удобные для судоходства каналы.
Казалось бы, все отлично?
И я так подумал, если бы не мелькнувшая в конце фраза:
– …Ну и особо рьяных отступников, которые настаивают на своих ошибочных идеях, у нас казнят довольно жестоко: вывозят на ближайший островок и там оставляют умирать от жажды и голода.
Несколько недоумевая про себя, я все-таки сообразил сказать совсем иное:
– Ну да… Недаром море называется Мертвым.
Сюзанна в ответ скорбно вздохнула:
– Даже легендарные Строители не знали, как это исправить… А некоторые сволочи до сих пор этим пользуются…
– В каком смысле?
– А то ты не знаешь! – фыркнула она. – Достаточно в пищу подложить кусочек крабового мяса, как отравленный умирает в жутких мучениях. Поэтому правильно делают, что нижние аппарели закрыты наглухо для любого горожанина. Да и в портах корабли обыскивают от носа до кормы. Бывали случаи, завозили отравленное мясо китов под видом говядины, после чего до половины некоторых княжеств вымирало. И ведь у китового яда инкубационный период почти целая неделя. Жуть-то какая!
Мне уже и не хотелось задавать главный вопрос: «Так что, все морепродукты ядовиты?!» Потому что, присмотревшись еще раз к пустым тарелкам, припомнил: ни кусочка морской рыбы не видел, ни креветки, ни мидии, ни крабового мяса, ни морской капусты. Только речная рыба или озерная. А почему? Как такое может случиться, если вокруг любого плато моря и океаны?
Хорошо, что я нашему кормильцу не стал делать заказ на жареного лосося или на копченого палтуса. Такие шутки здесь совсем не смешные.
Но почему так? Что за странная тайна? Неужели у здешних аборигенов такая резкая несовместимость с продуктами и живностью из океана? Уж я-то яды хорошо различаю, а значит, сразу бы заметил несъедобность крабов там, внизу. Ядовитых змей я ведь сразу отличаю от неядовитых. Или я после падения вообще оказался ни на что не способен?
«Да нет, ночное зрение работало отлично… То есть для меня здешние крабы не ядовиты? Но тогда могли оказаться неприемлемы для моего организма иные продукты? Или какая иная несовместимость на генном уровне тут свирепствует?..»
Последние мысли меня преизрядно напугали. От китового мяса умирают через неделю. А я вот тут ем и ем… И ничего плохого не чувствую?
Прислушался к своим четырем симбионтам. Общее состояние вроде как удовлетворительное. Никаких болей или чувства дискомфорта. А ведь они у меня уникальные во всех смыслах. Если бы я какой яд не заметил и проглотил, то симбионты живо его на лекарство переработали бы или прочь через поры в коже вывели в течение парочки минут.
Моей странной отрешенностью и уходом в себя Сюзанна сразу обеспокоилась:
– Ты чего так странно затих? Побледнел даже.
– Да вот, пытаюсь понять… За что меня возлюбленная предала? И почему убить пыталась? – Это я так, для отговорки сказал. Но тема вдруг получилась интересная:
– За что чаще всего убивают? – вроде как вслух стала размышлять моя сокамерница. – Главная причина – неудовлетворенность… – словно спохватившись, деловито поинтересовалась: – Ты ее нормально ублажал? Всегда у нее до оргазма доходило?
Ну вот, еще одно доказательство крайней распущенности нравов в данном обществе. Как-то я вроде и не против подобной свободы, но все равно слегка шокирует и напрягает. Вроде вопрос пикантно звучит из уст девушки, с которой у нас еще не было близости, интересно и самому поспрашивать. И вроде неудобно, с другой стороны, делиться вот так, влет особенными интимными деталями.
Чуток подумал для блезиру и уверенно кивнул:
– Да, всегда доходило. А у тебя как с этим? Хватает одного оргазма или надо не меньше двух?
– Ох, порой и после двух чувствуешь себя на взводе, никак расслабиться не получается, – полились на меня откровения. – Но я-то стараюсь сдерживаться, понимая прекрасно, что тот же князь на всех не разорвется. А иного партнера порой и не сыщешь в таком окружении, все нарасхват. С иными подругами организовывать трио при одном мужчине как-то мне не нравится. Хочется, чтобы он только мне одной принадлежал и только меня одну ублажал…
– Губа не дура, – протянул я с противоречивыми чувствами. – С такой, как ты, упаришься любовью заниматься!
И, неожиданно для себя в первую очередь, чихнул. После чего резко развернулся, все от той же неожиданности. Потому что от двери раздалось громкое пожелание:
– Будь здоров! – Тут же проскрежетал ключ в замке, и дверь открылась. А за ней возвышалась вполне узнаваемая мною фигура главного местного жандарма: – Да ты никак простыл? Замерз без женской ласки? Или еще с ночи простыл, шляясь по морскому мелководью?
И ведь недавно я оглядывался в ту сторону, нас вроде никто не подслушивал. Или этот тип своими умениями сумел прикрыться от моего слабенького сканирования?
Потому что к нам в гости пожаловал не кто иной, как главный жандарм княжества, сам экселенс Сток-Лир! И не сам. У него за спиной виднелся десятник Килтер Саградо.
По чью душу они пришли в мою камеру? Вряд ли за моей сокамерницей. И вряд ли для жесткого допроса. Скорей для него проворные конвоиры отволокли бы меня в какие-нибудь подвалы.
А с другой стороны, зачем сильному магу подручные? Он и сам кого захочет в бараний рог свернет. А у меня как раз силенок только и хватит, чтобы встать, сесть или толкнуть речугу перед голодными. Ну разве что наскребу энергии на одну – максимум две искорки для усыпления обычного, не защищенного амулетами человека. Такая искорка тому же десятнику, что слону дробина. Не говоря уже про его шефа. К тому же я почувствовал и услышал, что в коридоре еще несколько человек топчется, как минимум трое.
Так что мне ничего не оставалось, как вежливо ответить «Спасибо!», и с должной приветливостью на лице ждать дальнейшего развития событий. Ну и мысленно удивляться:
«Как это такая шишка снизошла до посещения невзрачного бродяги? Обычно глава ведомства ценит свое время и попросту вызывает к себе кого хочет».
Вскакивать на ноги я не стал, как и предлагать свой стул вошедшему начальству. А оно сделало шаг внутрь помещения, да так и замерло на месте, теперь уже со всем тщанием просматривая как мою ауру, так и возможную предрасположенность к магическим умениям.
Вспомнилось, что рекомендуют в таком случае начинающим военнослужащим: всегда полезно сделать вид придурковатый и наивный. Вроде и правильные рекомендации, но… как-то не тянет меня недоумком притворяться. Да и смысл какой? Вот и сидел, ждал, пока окончится затянувшаяся пауза.
Главный жандарм рассматривал меня минуты три. Потом перевел взгляд на рисунок над столом, сравнил с замершим без дыхания оригиналом и удовлетворенно хмыкнул:
– Похоже, что и в самом деле художник. Только первый раз слышу такое звание, генералиссимус. Или это ранг мастерства такой?
Вопрос адресовался мне, потому пришлось отвечать:
– Ранг. Его мне мой учитель присвоил. Утверждал, что вполне заслуженно.
Следующий вопрос последовал стоящему в коридоре десятнику:
– А что это за нарушения режима в тюрьме? Откуда вдруг такие обильные обеды у арестованного? И с чего это тут вдруг в камере посетительница?
Быстрей всех при этих словах сориентировалась Сюзанна. Она бабочкой вспорхнула со своего места и попыталась выскользнуть в коридор со словами:
– Уже ухожу! Уже ухожу… – но так и отпрянула назад, наткнувшись на выставленную перед ней руку.
– Осмелюсь напомнить, ваше превосходительство, – тем временем отвечал Килтер Саградо, – что арестантам разрешается за отдельную плату заказывать дополнительное питание. А посетительница наверняка запущена сюда господином Брайком по каким-то особенным причинам. Тем более что это и не посетительница как таковая, а такая же арестантка из камеры напротив.
– Угу, – кивнул Сток-Лир. Хотел что-то еще сказать, но его интенсивно перебила зачастившая словами девушка:
– Ваше превосходительство! Спасите! Помогите! Меня уже здесь две недели держат без всякого суда и следствия! Причем я ни в чем не виновата, и мне не предъявляют малейших обвинений. А я близкая подруга самого князя, вхожу в круг его придворных, и он наверняка уже давно меня разыскивает. Если только узнает о моих мытарствах и несправедливом задержании, будет очень сердит на виновных в этом жестоком бесчинстве.
Вскинувшиеся в удивлении брови жандарма могли означать что угодно. Особенно с последующими словами:
– Надо же! Какие безобразия тут творятся!.. Килтер! Немедленно во всем тут разберись. В том числе и с художником. А как только появится Нестор, пусть мчится ко мне в камеру допросов! Ну а я пока делом займусь…
Развернулся и вышел, оставив на пороге лишь сочувственно кивающего десятника. За ним утопало два человека. Еще двое (все-таки их было четверо!) осталось.
И что это было? Чего это он приходил? На меня глянуть или на Сюзанну полюбоваться? Или в самом деле мимо пробегал да решил власть показать? Почему тогда никаких важных вопросов не задал? Или все обо мне знает, что выглядит весьма сомнительно.
Сомнителен и тот момент, что его превосходительство не знает о заточенной сюда любовнице князя. Что означало только одно: сидеть ей тут не пересидеть. И это подтвердили слова десятника, так и стоящего в дверях:
– Сударыня, по предоставленным мне документам, на вас висит как минимум два преступления: вы украли колье у главной фрейлины двора и вели шпионскую деятельность в пользу одного из Закатных княжеств.
– Это несусветная ложь и наглые выдумки! – в отчаянии воскликнула Сюзанна. – Нет у меня никакого колье и ничего шпионского я творить не могла! Я даже ни с кем с той стороны плато не знакома!
– Не надо глотку надрывать, – издевательски тихим голосом проговорил Килтер. – Колье уже найдено в твоих вещах, факт измены доказан твоими явившимися с повинной подельниками. Суду предоставлены все выводы следствия, и приговор будет вынесен в самое ближайшее время. И вообще… – он перевел недовольный взгляд на меня: – Михаил Македонский, это ты подкупил надзирателя, чтобы он отдал тебе преступницу на забаву? Потому что такая опасная плутовка должна сидеть уровнем глубже, в общей камере или в карцере.
Пока он говорил, девушка пятилась, бледнея на глазах, пока не уперлась в меня. Потом прошептала в ужасе:
– Но я ведь ни в чем не виновата… Это все ложь!..
А десятник уже поворачивал голову в коридор, намереваясь отдать явно нехорошее распоряжение рядовым жандармам. Так что я нескромно ухватил красотку за талию и, отодвинув ее чуть в сторону, поторопился с ответом:
– Конечно, для забавы! Тут же так скучно, ни театра, ни оперы. А я все-таки парень молодой, здоровый.
Десятник показательно скривился, словно лимон надкусил:
– Ну, разве что… Оставлю тебе ее по дружбе, пока мы окончательно с тобой не разберемся…
– А что со мной не так? – следовало начать выяснения немедленно.
– Да опознал тебя тут один привратник. Я и сам был не в курсе, буквально десять минут назад экселенс ознакомил. По его словам, ты похож на одного из убийц, которые в прошлом году вырезали барона Саумерти со всем его семейством. При этом преступники еще и ограбили замок.
– Да что за чушь… – я чуть заикаться не стал от такого страшного обвинения, – несет этот привратник?!. Не было меня здесь ни вчера, ни год назад! Да и почему ты меня об этом прямо не спросишь? Готов хоть самому экселенсу, хоть князю всю правду о себе выложить.
– Я и не сомневаюсь в твоей невиновности, – мягко заверил меня десятник. – Уверен, разберемся в недоразу-мении в самые ближайшие часы. Только и надо отыскать прошлогодние дела да вызвать для очной ставки свидетелей, которые видели прошлогодних убийц.
– Почему от меня не требуете предоставить алиби?
– Подозреваемый может говорить что угодно, а сыск базируется на сборе безупречных доказательств! – сказав это с умным и авторитетным видом, господин Саградо мне неожиданно подмигнул, дружески улыбнулся и посоветовал: – Алиби проверяется в последнюю очередь. Так что пока отдыхай и расслабляйся, долго тут не задержишься!
Закрыл дверь, провернул ключ и удалился со своими сопровождающими. А мне ничего не оставалось, как замычать от злости:
«Зачем, спрашивается, я тут сижу и часами выпытываю о деталях данного мира?! На кой изгаляюсь в хитростях, заговаривая зубы иной узнице, узнавая подробности придворной жизни? Для чего я так старательно сочиняю себе легенду?!. Если тут у них тотальная презумпция невиновности царит! Только и надо сказать: меня там не было! Или вообще пожать плечами и отказаться отвечать на любые вопросы. Хотя если дойдет до алиби, то что я скажу? Был, дескать, в ином мире?.. Пф!.. Вот уж влип!..»
В чем мои проблемы, я, кажется, понял.
Теперь как-то следовало успокоить девушку, которую так и продолжал обнимать за выпуклости чуть ниже талии. А вот с ней все выглядело намного печальней: оговорили, оклеветали и подставили. И как ее собираются судить? Заочно? Даже не предоставив последнего слова в свое оправдание?
Меня-то точно отпустят. А вот ее, бедняжку, к чему могут приговорить?
