Глава 14
УГОВОР ДОРОЖЕ ДЕНЕГ
Нестор Брайк ушел разносить обед остальным узникам. Ну а я без особых церемоний присел к столу и приступил к обеду. Не раз замечал, что, пока я ем, мне либо лучше думается, либо напрочь пропадает бессонница.
Подумать было о чем:
«Сдается мне, что с классификацией действующих лиц в этой странной пьесе я несколько ошибся. Изначально это я себя за волка принял, а оказалось наоборот. Главный тюремщик и моя сокамерница – хищники, ряженные в овечьи шкуры. Один врет и устраивает диковинные эксперименты. Другая вдруг показывает умения грамотного диверсанта. Не удивлюсь, если они между собой в сговоре… Или изначально считают меня убийцей графа Диялло. А теперь пытаются втереться в доверие… А зачем? Чтобы выявить моих сообщников?.. Ну да, раз я чужак, то у меня должны быть соратники среди местных предателей. Вот теперь и ждут, кто бросится меня освобождать… При этом попутно пытаются ко мне втереться в доверие. Подбросили красивую самку… М-м?.. Но тогда зачем она меня пыталась оглушить?.. И почему не сделала этого, когда я спал?.. Могла ведь не только обокрасть, но и…»
Мысли получались какие-то бессвязные, логика отсутствовала, в единую систему события не укладывались. Не хватало информации. Да и сама пленница меня напрягала. Что-то я упустил в ее поведении… Или в чем-то другом?
Глянул на Сюзанну. Лежит, глаза плотно закрыты. Притворяется, что спит? Или пытается свое «фи!» таким образом выказать?
Неожиданно нахлынуло такое раздражение, что еле сдержался от постыдных действий в адрес пленницы. Но все-таки пнул не сильно по ее ногам, дождался широко распахнутых в страхе глаз и грозно прорычал:
– Что, не спится?! Тогда рассказывай: из какого ты княжества сюда прибыла шпионить?!
Она замотала головой:
– Да я местная. С детства тут живу…
– Вот и признавайся: кто тебя завербовал и сколько заплатил?!
– Ни сном ни духом… Клянусь Строителями!
– А кто тогда убил зуава Диялло?! Ты?!
– Как я могла? Я ведь здесь нахожусь… – но тут она поняла, что я над ней попросту издеваюсь, и перешла к встречным обвинениям: – Зачем я тебе? Зачем ты подкупил нашего кашеноса, чтобы он отдал меня на растерзание тебе?
– И откуда в тебе умение сражаться ногами? – не отступался я от своего. После чего демонстративно пересел на стул к окну, и голова пленницы оказалась в досягаемости моей руки. Еще и подушку взял, якобы намереваясь ею кого-то придушить: – Отвечай! Иначе во время ужина наш тюремщик унесет твой хладный труп вместе с пустыми тарелками!
Что-то она не слишком испугалась, потому что вообще перешла на презрительный тон:
– Тебя и так князь на кол посадит за то, что посмел ко мне прикоснуться! Маньяк!
– Да? Ну тогда чего мне терять-то?
И буквально на несколько мгновений плотно прижал подушку к лицу рыжей красавицы. А потом долго жалел об этом и терзался угрызением совести. Да и вообще я крайне негативно, если не сказать что панически, отношусь к женским слезам. А тут красивая, гордая девушка вдруг моментально сломалась как морально, так и физически. Разрыдалась настолько, что я с трудом различил всего лишь несколько прорывающихся слов:
– Все сделаю… Все скажу… Только не убивай!.. У меня больная мать на иждивении и две сестрички…
А дальше только хуже стало. Истерика со слезами переросла в нечто страшное, очень напоминающее приступ эпилепсии. Тело Сюзанны буквально забилось в судорогах и спазмах. И она банально стала задыхаться. Все шло к тому, что она может умереть от асфиксии.
Пришлось применять экстренную помощь в исцелении, успокоении и даже конкретном излечении. Но самое обидное, что все мои жалкие накопления энергии так и ушли на моего же донора. Что недавно слил с «дозиметра» ее тела, то и отдал, спасая это рыжее чудо.
Ее-то успокоил, привел в чувство, развязал и заставил сесть за стол. А у самого настроение упало к запредельной черте, после которой только и остается, что самого себя убить. Чтобы больше не мучился, как говорится, от собственной глупости. Находясь в таком трансе, опять упустил самое главное, что меня только косвенно удивило во время лечения. И хорошо хоть чуть позже, вспомнив эту несуразность, все-таки сообразил, в чем дело-то.
Удержаться не смог, воскликнув вслух:
– Постой! А почему у тебя сердце с правой стороны? – Она выглядела удивленной не меньше меня:
– А где оно должно быть?! – Только после этого я запоздало пожалел о своей несдержанности.
Чего кричал? Почему не поинтересовался незаметно? Как умудрился вообще этого косяка на иных аборигенах не рассмотреть? Или это лишь Сюзанна здесь одна такая? Помнится, что на Земле вроде бы такие мутанты тоже встречались. Так что спешить с глобальными выводами не стоило.
Только и пришло в голову, что свести все сказанное в шутку:
– Ха-ха! А ты и поверила моему удивлению?
– Конечно, не поверила! И не поверю… пока твою грудь не прослушаю.
– Ладно, шутки в сторону, – прервал жестом я ее движение встать и протянуть ко мне руки. – Тем более что я боюсь щекотки. Ты лучше скажи мне две вещи. Первое: ты вот эту отбивную будешь есть?
– Нет. А-а…
– Второе: что там у тебя с семьей и чем больна мать? – Задав этот вопрос, я без зазрения совести забрал кусок мяса, принесенный даме на обед. Мне моя порция понравилась, так почему отказываться от халявной добавки? Но перед тем как вонзить зубы в отбивную, посоветовал: – Только без соплей и слез, конкретно.
Что еще важней: отвлек девушку от желания меня прощупать на предмет местонахождения главного насоса для кровеносной системы. Вначале нехотя, а потом все быстрей, она кратко пересказала перипетии своей семейной жизни. Мать давно жила одна, не имея постоянного мужа. Зато имеет четверых детей, которые сами не знают, кто их отец. Или кто их отцы. Ситуация, как я понял, вполне нормальная для этого мира. Но младший брат, коему только исполнилось семнадцать лет (возраст совершеннолетия), полгода завербовался в одры. То есть в солдаты, род войск которых сокращенно назывался ОДР. Отряд дальнего реагирования. Парень ушел в учебную часть два месяца назад, но пока еще ни одного денежного перевода от него не поступило, хотя платить там должны прилично.
Ну и месяц назад мать слегла с острым обострением своих почечных колик. Диагноз: мочекаменная болезнь. А чтобы от камней избавиться, нужна дорогостоящая операция у самых лучших целителей. Вот и получалось, что мать работать не может, а при ней еще две младшие дочери двенадцати и восьми лет. Если бы Сюзанна оставалась при князе, то никаких проблем. Вскоре бы и средства отыскала для операции. Но ее вот уже две недели держат под строгим домашним арестом. И попала она сюда чуть ли не голой, без гроша при себе. А потому не может связаться ни со своей лучшей подругой, ни со своими сестрами. Да и в семье скорей всего не знают, куда она делась. Слишком уж странным и неожиданным получился арест. Схватили ночью, надели мешок на голову и сняли его уже только в камере. Туда оказался брошен и комок одежды.
– Подкупить кашеноса можно, и он вроде бы как честно отрабатывает полученные деньги, но вот как это сделать, не имея при себе даже мелкой медной монеты? – Завершив этими словами свое скорбное повествование, моя сокамерница вновь стала заливаться слезами.
Пришлось стукнуть ладошкой по столу и прикрикнуть:
– Прекращай тут мокроту разводить! Слезами горю не поможешь. Надо думать, как можно выкрутиться из этой ситуации. По чьему приказу тебя здесь закрыли? Это может быть распоряжение княгини?
– Не знаю. Да и при чем здесь княгиня? Она ко мне относилась точно так же, как и к остальным подругам князя.
– Понятно… Ну а чем может помочь твоя ближайшая подруга?
– Она изредка имеет возможность перекинуться несколькими словами с самим князем. По сути, она и ввела меня полгода назад в штат придворной обслуги, а там и князь на меня внимание обратил. Так что напоминание обо мне сразу все поставит на свои места. Потому что я уверена, он меня искал, а ему что-то в ответ соврали. Например, что я сама куда-то или с кем-то сбежала.
Я слушал и согласно кивал головой. Обычная история, когда кто-то пытается любым способом подсидеть ближнего. Рыжая красотка начала слишком западать в душу правителя, вот ее и убрали своевременно. И в чем-то княгиня права в отношении мужа: гуляй сколько хочешь, а вот влюбляться не смей. А то не ровен час и законную жену на улицу вышвырнуть могут.
Другое дело, захочу ли я помочь своей сокамернице? И что мне за это будет? Точнее, во что я могу из-за нее влипнуть? Лучшее, что мне виделось с первого взгляда, это дождаться своего освобождения и уже самому отыскать неведомую подругу и передать ей нужную весточку от узницы.
Но кто мне скажет, сколько меня самого здесь еще промурыжат? Деньги-то у меня есть, я того же десятника, Килтера Саградо, приглашу и буду сулить златые горы за мое скорейшее освобождение. Но вдруг, действуя по нескольким направлениям, мне удастся отсюда вырваться еще раньше? Боевой вариант я тоже не отрицаю, но хотелось бы как-то спокойно и вполне официально добраться до портала. Потому что прорываться с боями в неизвестное мне место однозначно глупо. И где я смогу набрать столько дефицитной для меня энергии?
Вот я и стал обдумывать возможный шанс:
– А как вообще с возможностью посещения этого места посторонними?
– Легко. Полсеребряка, и арестованные имеют право разговора на пятнадцать минут через открытое раздаточное окошко. Правда, кашенос или иной тюремщик стоит рядом и все слышит.
– Угу. То есть наш кормилец здесь не один работает?
– Ну да, есть еще несколько человек. Хотя я за две недели кроме какого-то десятника никого не слышала. И даже имени ни его, ни разносчика пищи не узнала.
– Да вроде имена – не секрет… А вот как ты вызовешь сюда свою подругу, имея деньги? Она ведь тоже не пойдет неизвестно куда по зову первого встречного-поперечного.
– Тоже просто! Э-э-э… – Вначале Сюзанна вроде как собралась все выложить, но потом осеклась и нахмурилась. Видимо, некоторые секреты не только ей принадлежали.
Но я состроил самую недоумевающую физиономию, на которую был способен. Мол, так и будем играть в полное недоверие? И отчаявшаяся узница решилась:
– Меня подруга, имеющая свою переплетную мастерскую, тоже не просто так в окружение князя протолкнула. А с большой просьбой. Там до меня вращался ее возлюбленный, причем в ранге придворного поэта. И он как бы куда-то не то по заданию исчез, то ли его кто тайно уничтожил, но вот пропал стихотворец, и все. А все официальные запросы остаются безответными. Даже сам князь пожал недоуменно плечами, когда подруга его спросила напрямую. Сказал, что инициирует следствие, но все так и оставалось в непонятках. Вот мне и предстояло аккуратно выяснить изнутри, куда делся пропавший поэт.
– И ты выяснила?
– Не успела. Хотя кое-какой след нащупала. То есть надо передать моей покровительнице вначале фразу: «Есть новые стихи». А потом добавить адрес, по которому их можно услышать. Она сюда сразу и примчится.
– Хм! Прямо страсти, как у Шекспира! – мотнул я головой.
– Кто такой Шекспир?
– Довольно известный у нас драматург.
– То есть ты оплатишь доставку сообщения нужной мне даме?
– Так и быть, оплачу. В счет компенсации за случайное недопонимание.
– И скажешь, как зовут известных тебе тюремщиков? – продолжала давить на меня красотка. – И где мы находимся?
– Разве это настолько важно?
– Еще как важно! Я до сих пор понять не могу, где нахожусь. Да и отступник из четвертой тоже толком не знает. А тюрьмы у нас разные бывают, в том числе одна с очень плохой славой.
Придвинув к себе очередную миску с гуляшом, я с вожделением принюхался к остро пахнущим приправам и попробовал ложку густого красного соуса:
– М-м! Вкусно-то как! И как по мне, то здесь весьма шикарная тюрьма. Кормят отлично, поблажки разные, в том числе в гости друг к другу пускают…
– Наивный! В общих камерах каких только отморозков не содержат!
– Да?.. Ну нам это не грозит. А имена…
Прежде чем их озвучить, я не удержался и закинул в рот несколько ложек гуляша. Полюбовался на глазки моей сотрапезницы (как бы), которые закатились к потолку, словно восклицали: «И как этот проглот еще не лопнул?!» И только потом стал перечислять, несколько рисуясь своей осведомленностью:
– Десятника зовут Килтер Саградо. Классный мужик. Обещал мне содействие во всем, собирался зайти после обеда. Можно и через него записку твоей подруге передать.
– Наверное… Не слышала о таком десятнике. Наверное, тайная служба.
– А лучше через нашего кормильца, как мне кажется. Нестор его зовут. Нестор Брайк. Душевный человек, обязательный, любую просьбу выполнит со всем тщанием…
Правда, я тут же вспомнил нежелание этого обязательного типа увести Сюзанну из моей камеры. Но может, я что-то недопонял в его намерениях? Может, он как можно лучше для меня старался? Чтобы я не скучал? Или чтобы не страдал из-за отсутствия женщины?
Пока об этом задумался, подъел остаток гуляша, еще и ложку облизал с удовольствием. Лишь после этого обратил внимание на окаменевшую девушку, заметно побледневшую и почти переставшую дышать. Обиделась? Или, наоборот, разозлилась? Попытался тут же исправить свое неправильное поведение:
– Извини! Я не знал, что подобное мясо тебе тоже нравится. Хочешь, еще закажем несколько порций? Сейчас позову кашеноса…
Она отчаянно замотала головой и умоляюще прошептала:
– Молчи! Никого не надо звать! – Затем стала говорить еще тише: – Если мы и в самом деле в тюрьме у Нестора Брайка, то мы в страшной опасности.
– С чего бы вдруг? – озадачился я. – Кого-то тут убивают постоянно? Или мы вздрагиваем от воплей из пыточных камер?
– Ну да! Ты ведь издалека и ничего не знаешь. А любой слышал о легендарном, самом страшном и самом кровожадном палаче нашего княжества. Лично его видеть удается только приговоренным к казни, и то перед смертью. Но страшней его – нет никого. Как у нас, так и в соседних княжествах.
– Может, ты что-то путаешь? – попытался я призвать девушку к благоразумию. – Смотри, как у нас хорошо и уютно. При этом даже оружие у меня никто не забрал, тебя не изнасиловали, да и кормят как на убой.
– Тем хуже – чем непонятней! Ибо коварство Нестора – неоспоримо! – продолжала шептать бледная узница. – Про его издевательства над заключенными и подлые шутки над узниками рассказывают жуткие истории. Говорят даже, что он скармливает арестованным человечину.
Я благоразумно сдержал в себе рвотный позыв. Вздохнул шумно несколько раз. Постарался включить логику и уже повторно осмотреть остатки пиршества на столе. Все-таки рассмотреть структуру мяса и отличить его от человеческого, которое я часто исцелял, лечил и сращивал, я мог на уровне отдаленного подсознания. Это у меня еще пошло с тех пор, когда я понял, кто такие зроаки и чем эти кошмарные людоеды питаются. Помню, вообще какое-то время на мясо смотреть не мог. Пока не проявились во мне некоторые магические умения.
Но проверка лишь успокоила меня:
– Все нормально. Как и мясо у нас на столе. Уж поверь мне на слово, есть у меня одна врожденная способность. Да и вообще, чего только люди не выдумают от незнания! А порой и специально такие слухи распространяют о нормальных людях.
– Зачем?
– А чтобы власть боялись. Порядок не нарушали. Дисциплину повышали. Да в тюрьму попасть опасались.
– И все-таки… – продолжала хмуриться рыжая красотка. – Как-то оно…
– Конечно, приму во внимание все, тобой сказанное, – перешел я на заговорщический тон. – И твою подругу вызывать буду как бы от своего имени. Но для этого ты и о ней все расскажешь, о ее мастерской растолкуешь, да и некоторые мелочи уточним. Итак…
Пусть рассказывает и делится подробностями местного бытия. Мне все пригодится.
