Глава 12
Азазель всмотрелся внимательно, протянул руку, Михаил наблюдал, как он касается кончиками пальцев поверхности самого зеркала, щупает завитушки на раме, что смотрятся не столько украшениями, как стилизованными символами.
– Зеркала, – проговорил он в задумчивости, – это в самом деле всего лишь отражающая поверхность… но если уметь пользоваться… это и порталы, у тебя хороший глаз. Ты же на Аграт только взглянул и сразу увидел, что у нее под платьем?
Михаил проигнорировал выпад, потрогал холодную поверхность зеркала.
– Не слишком опасная вещь эти порталы? Если из дома в дом, пусть даже второй дом где-нить в Австралии, но если второй конец портала в аду? Что, если по этому зеркалу могут из ада перебираться в наш мир?
Азазель покачал головой:
– Таких нет. А если и есть, то нет старых мастеров, которые умели бы пользоваться. Во всяком случае, о таких не слыхал.
– А ты? – спросил Михаил. – В самом деле не умеешь?
– Михаил, – ответил Азазель с укором. – Я знаю в самом деле многое, но не все. Если вещи, в которые вгрызался с наслаждением, а вот зеркала… как-то не по-мужски… А тебе интересно?
– А если кто-то отыскал древний способ? – спросил Михаил. – Не хотелось бы, чтобы за спиной кто-то вылез оттуда.
Азазель сказал с упреком:
– Хочешь жизнь прожить без неожиданностей?.. Нет в тебе романтики!..
Михаил проговорил сквозь зубы:
– Боюсь, этой мерзости целое море в Кезиме. Что он собой представляет?
Азазель пожал плечами, а когда заговорил, в голосе откровенно прозвучало презрение:
– Простой народ таких называет элементалями. В наивности полагают, что те в состоянии властвовать стихиями. Элементали Воды, элементали Огня, элементали Ветра…
– Но ты же говорил…
Азазель поморщился:
– Властвуют не потому, что властелины!.. Боевые Жрецы могут получать энергию от клипот, вот почему. А энергия – просто энергия, ею можно воду как заморозить, так и вскипятить до пара. Ветром они тоже управляют… ну, те, немногие, которые достаточно высокого ранга…
Он умолк, Михаил увидел, как тот насторожился, впервые снял рюкзак и, расшнуровав, оставил открытым у своих ног. Михаил снял свой и, раскрыв, чтобы гранатомет был на виду, оставил перед собой на полу.
Через полминуты донесся далекий невнятный гул. Шаги приближаются настолько тяжелые, словно шагает сама гора.
Азазель проговорил непривычно суровым и даже жестким голосом:
– Кезим…
Лицо его побледнело, заострилось, а глаза заблистали мрачным огнем. Медленно выпрямляясь, он вскинул руки над головой, красиво расставил их на ширину плеч, в ладонях появился длинный меч, лезвие грозно обрело багровый цвет.
Михаилу показалось, что он раскален докрасна. Азазель удержал пару мгновений, потом убрал правую, меч остался в левой.
– Да, – ответил он на вопросительный взгляд Михаила, – я левша!.. Левши самые умные и красивые, не знал?.. А зарплаты у них выше, и почти все известные правители, начиная с Гильгамеша, были левшами… Готов?
– К такому никогда не готов, – ответил Михаил честно. – Надо ли было отсылать Аграт с Бианакитом?
– Перекрывают тоннель с той стороны, – бросил Азазель. – Иначе окружат и сомнут, их даже не десятки.
Шаги гремели все громче, Михаил чувствовал, как бешено колотится сердце, а руки предательски подрагивают. Во рту стало настолько сухо, что язык начал царапать десны.
– Это последний наш бой, – прошептал он. – Неважно, убьет меня он, или я его огненным мечом, но все демоны узнают, кто я есть, потому из Брия выдернут уже навсегда.
– Спасибо, – ответил Азазель очень серьезно, – что был рядом и нес эту ношу до конца. Ты сделал даже больше, чем я надеялся.
Резко пахнуло холодом, тяжелые шаги стали ближе, в темном проходе тоннеля блеснуло, словно там появилась громадная глыба льда.
В зал вдвинулось нечто сверкающее холодными искрами, разогнулось в полный рост.
Михаил с трепетом увидел гиганта, целиком состоящего из ледяной глыбы, массивного, широкого, воздух вокруг тела искрится и опадает на пол снежинками. Он повернул голову и вперил в них с Азазелем взгляд острых глаз из узких щелей между скальными выступами надбровных дуг и высоких угловатых скул.
Прогремел скрежещущий рев. Михаил не сразу разобрал в нем слова:
– Азазель?.. Ты все-таки узнал о тайнике… Напрасно… Я возьму, а ты нет…
Азазель крикнул:
– Уверен?
Кезим прогрохотал так же мощно:
– Надеешься на ключ?.. Тайник откроется только тому, кто его открывал последний раз… ха-ха!.. и закрывал. Ты проиграл!
Михаил сжался, отчетливо уловив нотку страха в голосе Азазеля:
– А как же властелины ада?
Кезим сказал ревущим, как механическая сирена, голосом:
– Те старые идиоты?.. Я сразу после них зашел еще раз и все поменял. Теперь даже они не достанут! Только я, только я!
– Кезим, – крикнул Азазель, Михаил уловил в его голосе уже не страх, а настоящую панику, – те вещи не зря были упрятаны!.. Кто их вытащит, тот погубит мир!
– Кто ими завладеет, – прогрохотал Кезим, – тот сможет превратить чужие небеса в наш прекрасный ад! И я это сделаю…
– Кезим, – заорал Азазель, – остановись!.. Остановись! Подумай…
Кезим проревел грохочущим голосом, от которого воздух смялся волнами, а земля под ногами задрожала, как испуганный конь:
– Азазель!.. Ты обречен!.. Если как-то сумеешь убежать сейчас, ты же ловкий, то все равно…
Азазель крикнул:
– Будешь за мной гоняться?
Кезим рыкнул:
– Заран отыщет и уничтожит! У него много людей, но и сам может явиться и придушить, как блоху… Он не прощает то, что ты сделал ему…
Он раскинул огромные, как стволы столетнего дуба, могучие руки, взревел, тело из синего льда быстро стало превращаться в багровое, затем в раскаленно-красное.
Михаил ощутил на лице волну сухого жара. Азазель вообще прикрылся свободной ладонью и отступил на шаг.
– Михаил, – прокричал он, – давай!
Михаил вскинул к плечу гранатомет, поймал в прицел живот чудовищного гиганта и надавил на спусковую скобу.
Ракета вырвалась со злым шипением, понеслась, оставляя огненный след, и с силой разбилась о тело Кезима. Он вздрогнул, в недоумении провел ладонью по животу, медленно поднял голову и посмотрел на Михаила.
– Бронебойным! – крикнул Азазель.
Михаил видел, как он тоже, оставив меч, поднял свой гранатомет к плечу. Ракета вырвалась с шипением и, моментально преодолев разделяющее его с Кезимом пространство, ударила тому в грудь.
Кезим раздраженно вскрикнул, лапнул пораженное место, сквозь пальцы, которыми зажал рану, проступил расплавленный металл.
– Разрывными, – велел Азазель и снова выстрелил.
Михаил торопливо поменял заряд, выстрелил, повернул спаренную установку и выстрелил снова.
Кезим проревел ему страшным голосом:
– Кто бы ты ни был… я бессмертен! В самом для меня худшем случае вернусь на следующий день!.. И буду готов лучше…
Он ринулся, как разъяренный бык, наклонив голову и на ходу превращаясь в исполинский таран из раскаленного металла.
Михаил выхватил огненный меч, но со стороны Азазеля донесся отчаянный крик:
– Не-е-ет!.. Только не…
Михаил не понял, что это значило, но момент для удара мечом упустил: страшный удар поверг на землю, внутренности обожгло страшным жаром. Он закричал, сопротивляясь смертной муке, однако жар потек по всему телу, воспламенил кожу и расплавил внутренности, а воспаленный мозг заполнили картины горящей земли и огненных трещин, откуда с чудовищной мощью выстреливаются раскаленные камни, оставляя за собой черные шлейфы дыма и гари.
И откуда-то несется несмолкающий крик:
– Ты – Хранитель!.. Не устоишь… погибнет все…
Он отчаянно боролся с адом внутри себя, чувствовал, что сдает, а чудовищные картины Геенома, Врат Смерти и даже отвратительного Шеола становятся все ярче и отчетливее.
Издали донесся совсем затухающий голос:
– Вспомни… о Сини… льде…
Синильда, всплыла блеклая и почти прозрачная мысль, Синильда… она тоже исчезнет, если он не сумеет выстоять… а он уже не может… в самом деле не может… и Синильды больше не будет…
Ярость, что жарче пламени ада, начала подниматься в нем, встала на пути победного напора огня преисподней, отступила чуть, остановилась и начала теснить и теснить, уже не останавливаясь.
Очнувшись, он поднялся на колени и снова поднял к плечу гранатомет, но выстрелить не успел, громадные ладони ухватили с обоих боков, он задохнулся в страшных ладонях размером с ковши экскаваторов, а Кезим поднял его в воздух и проревел:
– А каков ты на вкус?
Михаил изо всех сил уперся руками, однако демон даже не замечал сопротивления, замедленно и наслаждаясь его слабостью, поднес ко рту. Михаил с ужасом увидел за валами толстых губ разверзающуюся пасть, похожую на полную огня пещеру.
Азазель, едва Кезим с хохотом сунул Михаила в пасть, стремительно метнулся вперед с багровым мечом в руке и с силой вонзил острие в прикрытый амулетами живот по самую рукоять.
Кезим вздрогнул, но не упал, продолжая сжимать тело Михаила, из пасти уже торчат только дергающиеся ноги, все тело гиганта стало красным, страшный жар опалил лицо Азазеля.
Сцепив челюсти, он зажмурился, выдернул меч и всадил еще раз, чувствуя, как тот с большим трудом входит в тело, что на этот раз превратилось в раскаленный металл, похожий на тот, что создается в самых тайных кузницах ада.
Страшный рев рухнул с высоты, как удар грома над самой головой. Кезим раскачивался, все еще держа Михаила в пасти. Азазель поспешно отпрыгнул, а массивное тело рухнуло с тяжелым грохотом рядом, едва не задев раскаленной массой.
Зал содрогнулся, со свода посыпались камешки, а каменная плита пола треснула и вдавилась, спрессовывая гранит. В трещинах побежали огненные змейки, то ли от тела Кезима, то ли снизу начала проступать лава.
Азазель откатился в сторону уже с пустыми руками, меч остался в теле элементаля, поспешно вскочил на ноги и выхватил пистолеты.
Кезим тяжело ворочался с боку на бок, багровость перешла в режущий глаза алый свет, затем в оранжевый. Азазель закрыл глаза ладонью, стараясь хоть что-то увидеть сквозь пальцы, но вокруг Кезима вспыхнуло ярко-желтое пламя.
Азазель отшатнулся от жара, отступил, а когда пламя так же быстро опало и втянулось в камни пола, на месте Кезима Азазель увидел неподвижное тело Михаила, а рядом почерневшую и оплавленную рукоять своего багрового меча.
В два прыжка оказавшись там, Азазель поспешно повернул Михаила лицом вверх, охнул. На месте волос и бровей черный пепел, обожженные щеки в волдырях, обугленный подбородок, но сердце бьется, он с силой затормошил, крикнул:
– Михаил!.. Ты победил, давай займись плотью, ты же сам цел!..
Михаил не двигался, а когда попробовал раздвинуть распухшие веки, ощутил только резкую боль. Перед глазами багровая чернота с плавающими комьями первозданного мрака, в ушах далекие булькающие звуки, будто из другого мира, а тела как будто и нет вовсе, завис и медленно тонет в пустоте и невесомости, постепенно исчезая вовсе.
Словно из другого мира услышал далекий крик, искаженный, странно вибрирующий:
– Мишка! Мишка… держись… держись за себя… не дай себя поглотить…
Он не понимал, что значит держаться и как вообще держаться за себя, но сцепил несуществующие зубы и слабо старался удержаться в этих волнах хаоса, не дать себя растворить, сознание мутилось, пространство исчезло, он в полном хаосе, нет земли, неба, только первозданный ужас со всех сторон, которого не видел ни один ангел, так как все были созданы уже только после, как Господь сотворил мир…
Он почти потерялся и готов был исчезнуть, когда в слабеющее сознание ворвался слабеющий крик:
– Вернись в свое тело… сейчас же… сейчас… это приказ!
На последних крохах сознания, почти не понимая, что делает, он сделал то, что велят, он всегда выполнял то, что велят, чудовищная боль перекосила в судороге, он услышал свой хриплый стон и вдруг ощутил свое громоздкое тело.
Оказывается, распростерт на спине, а в страшной черноте высокого свода отчетливо виден чудовищный столб абсолютного мрака антисфироты, что идет от земли в бесконечную высь к клипотам.
