Глава 16

Наталья попробовала подняться, и это ей удалось без особенного труда.

– С дивана пока не вставай, – попросил Лемех. – Минут через пять Олег тебе поможет. Хорошо?

Она кивнула. Выпитая жидкость физически ощущалась в организме, и ее распределение воспринималось как тихое жужжание во всех тканях. Оно то наполняло сосуды, то покидало их, и нужно было двигаться, чтобы ускорить эти процессы.

– Ковалеву совсем не обязательно являться сюда самому, – объяснил Лемех. – Точнее, он обыщет дом лично, потому что знает, что искать. Но уже после того, как нас перебьют. На него всегда работало много людей. Почти со всеми справился Миша. Но кто-то остался или появились новые. Подонков в мире хватает.

– Да уж… – Пичугин вздохнул. – А нельзя как-то нейтрализовать «жучок» у меня в животе?

– Толку от этого будет немного, – ответила Наталья, откинувшись на спинку дивана. – Твои координаты уже засекли.

– Но мы же можем отсюда уехать! Возьмем Василия Федотовича, заберем все, что не должно достаться Ковалеву, ненужную аппаратуру разгромим.

– Это мысль… – задумчиво ответил Лемех. – Но я не уверен, что устройство можно извлечь из вашего желудка, молодой человек. Если там крепление сделано на основе аксоновского, то «жучок» цепко держится за стенку желудка. Разве что…

– Есть вариант? – с легким нажимом уточнил Пичугин.

– Ну… Он как бы есть, и его одновременно нет. Точнее, я его считаю неприемлемым.

– Вы об АКСОНе, Василий Федотович? – напрямую спросила Наталья.

– Да, Наташенька. Понимаешь, я значительно усовершенствовал нашу разработку в плане программного обеспечения. Миша оживал пять часов, ты управилась менее чем за три. Я добавил ряд функций, а когда создавали «жучок», то пытались, причем очень топорно, скопировать старую, несовершенную версию. Если внедрить Олегу обновленный АКСОН, он проведет в желудочной зоне полную очистку от лишнего минут за пять-десять. «Жучок» будет отторгнут и выйдет с рвотными массами. Но…

– Так в чем проблема? – не понял Пичугин.

– В морали и этике, – серьезно ответила Наталья.

– Совершенно верно. – Лемех кивнул. – Я считаю, что мы создали очень опасную штуку.

– Она жизни спасает, Василий Федотович, – напомнила Наталья. – Мою спасла. В чем ее опасность?

– Ты, Наташенька, извини меня, старика, но ты еще слишком молода, чтобы понять мои побуждения. Я повторю, мы создали очень опасную штуку, именно поэтому за ней гоняется Ковалев. Опасную, потому что она разделит людей на исключительных и всех остальных. Понимаешь? На касту исключительных и касту всех остальных. Человечеству нельзя давать АКСОН. Кроме тебя, дорогая моя Наташенька, я не представляю себе людей, которые проигнорировали бы свою исключительность и не стали бы ее использовать. Ты не использовала за пятнадцать лет, честь тебе и хвала. Но даже Миша не удержался, начал восстанавливать справедливость. Почему? Потому что чувствовал, что способен на это. И у него действительно были такие возможности. Но не всегда их стоит использовать, понимаешь? Нужно прожить с мое, чтобы это понять. Я считаю, что АКСОН должен или доставаться всем, при рождении, или никому.

– А как же я? – подняв брови, спросила Наталья.

– Это вынужденная мера! У меня не было иного способа тебя обезопасить.

– А сейчас есть шанс обезопасить нас всех. Вы это понимаете, Василий Федотович? Иначе какой у нас выход? Стать жертвами? Если мы разбежимся, то принесем в жертву Олега, ведь «жучок» у него. Это справедливо, по-вашему? Если останемся вместе – всех перебьют. Мы не сможем дать отпор. Я не смогу дать отпор, Василий Федотович. Одна не смогу. Я только что одной ногой в могиле стояла.

– Но разве я тебе предлагаю противостоять убийцам? – ужаснулся Лемех.

– А что вы мне предлагаете? Что конкретно? Я не брошу ни вас, ни Олега. И у вас нет способа заставить меня сделать это. Понятно ведь, да? Придерживаясь своей этики, вы вынуждаете меня на мою. Я останусь и буду драться. Как смогу. Голыми руками…

– Если до этого дойдет, то не голыми, – вырвалось у Лемеха, но он тут же осекся.

– У вас остался Мишин арсенал? – У Натальи на миг глаза вспыхнули, но тут же погасли. – Нет, это не выход! – твердо заявила она. – Настоящим победителем можно считать не того, кто выиграл битву, а того, кому удалось её предотвратить или хотя бы избежать. Я вас прошу, прошу лично от себя, Василий Федотович. Дайте нам шанс! Если можно ликвидировать «жучок» и уйти, надо поступить именно так! Если дело дойдет до драки, мы все по самые уши увязнем в самом отвратительном криминале.

– Да… Я об этом не думал, – признался Лемех. – Сейчас. Погодите. Олег, пожалуйста, принесите еду из кухни. Если нам пускаться в бега, Наташе необходимо поесть.

Пичугин бросился выполнять указание. Он быстро накидал в тарелку мяса и сухофруктов, отдал Наталье. Та принялась жадно поглощать пищу, на глазах оживая. Пичугину показалось, что подпрограмма «пума» все еще действует, так как Наталья едва не пофыркивала от удовольствия, как крупная кошка.

– Олег, идите сюда! – позвал Лемех. – Что-то сегодня мне совсем трудно ходить. Возьмите, чем запить.

Пичугин плеснул в свою кружку медово-соляного раствора из кувшина и взял из рук Лемеха пластиковую капсулу, похожую на серый желудь.

– Это он?

– Да. – Лемех кивнул. – Остатки Ивановы.

– А как же исключительность? – Пичугин не удержался от легкой иронии.

– Пусть она будет на вашей совести и под Наташину ответственность, – ответил Лемех. – Я подчиняюсь логике и обстоятельствам. У нас действительно нет иного способа уцелеть.

Олег проглотил «желудь» и запил, морщась, двумя глотками медово-соляного раствора.

– Как только прибор окажется в среде желудочного сока, он начнет работать, – пояснил Лемех.

Ощущения, пока пластиковая капсула проходила по пищеводу, приятными было трудно назвать. До слез!

– Идемте к компьютеру, надо проверить и откорректировать программу. – Лемех снова приложил к животу Пичугина пластиковую насадку. – Вот! Началась работа!

– Они там не передерутся?

– Нет. Когда АКСОН заработает по программе, он перехватит управление моторикой желудка и вызовет отторжение инородного тела, а затем рвотный рефлекс. Все, я закончил. Санузел там, не доходя до кухни.

Ощутив тошноту, Пичугин поспешил в туалет. Едва успел склониться над унитазом – его вырвало, затем еще и еще, пока пищевод не обожгло желчью. Но боль тут же прошла. Открыв глаза, Пичугин разглядел в рвотных массах черную продолговатую капсулу, значительно, раза в два, меньше АКСОНа, не без удовольствия спустил воду и умылся.

Когда он вернулся, Наташа, молча и глядя в одну точку, жевала мясо и запивала компотом. Лемех собирал в сумку какие-то детали, затем выключил компьютер, достал из него оба диска и тоже убрал в сумку.

– Вы меня очень обяжете, если понесете, молодой человек. – Он протянул Пичугину ношу, опираясь на бадик.

Наталья отодвинула пустую тарелку и произнесла, поднимаясь:

– Я готова.

Выглядела она уже вполне сносно, только глаза ввалились, и темные круги вокруг них еще не пропали полностью. Вот только движения ее изменились. Пичугину в какой-то момент показалось, что в Наташе что-то жужжит и щелкает, как в киношном роботе. Но нет, это позвякивали вещи Лемеха в сумке. Ощущение неестественности было вызвано не звуком, просто движения Натальи стали очень быстрыми, и она будто плыла над полом, переступая босыми ногами. Отсюда и ассоциация с роботом.

– Из дома не выходить! – уже почти окрепшим голосом велела она. – Сначала надо узнать, нет ли засады. У людей Ковалева было достаточно времени прибыть сюда. Есть риск. Из поселка имеется другой выезд, не сразу на трассу?

– Да. Окольными путями, – ответил Лемех.

– Это нам и нужно, чтобы не нарваться. Стойте и ждите. Без самодеятельности. Олег, это, конечно, тебя касается, а не Василия Федотовича.

Старик усмехнулся.

– Да понял я, понял! – Пичугин поднял руки, будто сдается.

– Быстро как восстанавливается, – произнес Лемех шепотом.

– Я вас услышу за километр! – предупредила Наталья уже почти от самого забора. – Где мои туфли?

– В багажнике, – ответил Пичугин.

Наталья добралась до дерева, сняла халат, оставшись в сером брючном костюме, прикинула высоту ветки и внезапно с места подпрыгнула, пытаясь уцепиться одной рукой. Промахнулась, но опустилась на землю мягко, как кошка.

– Что-то меня еще штормит, – пробурчала она. – Надо еще подвигаться.

Она предприняла вторую попытку, на этот раз удачную, уцепилась сначала одной рукой, потом двумя, сделала изящный выход силой и, оседлав ветку, глянула через забор. В ночной темноте, даже с пятнадцати метров, Пичугин едва ее различал – только кисти рук виднелись и шея.

– Что там? – спросил Лемех, когда она вернулась в дом.

– Ничего хорошего. Три машины у поворота, через шлагбаум не поехали. До них метров четыреста. В нашу сторону идет один мужчина, с оружием. Разговаривают тихо и очень коротко. Пеленг твой, Олег, они потеряли, но точку засекли. Идут на нее, то есть сюда. Оружие все короткоствольное, с длинным магазином, марку я не знаю, что-то автоматическое, но небольшое. Василий Федотович, бежать мы опоздали. Показывайте Олегу, где Мишин арсенал. Живо! Иначе всех перебьют! У нас не больше трех минут!

– Живо я не могу! – закряхтел Лемех. – Олег, вот вам ключи. Прямо по коридору и налево, в подвал.

Пичугин рванул куда указано.

– Наташенька, мне бы не хотелось, чтобы ты…

– Мне бы тоже не хотелось!

– В саду за хозблоком есть вторая калитка на параллельную линию, задний выход. А там небольшой пустырь и лесок на холме.

– Нет, Василий Федотович, все. Убегать не выход. Через задний ход мы на машине не проедем, а пешком не уйдем.

– А если я останусь? Наташенька, мне недолго осталось в любом случае.

– Мы тоже пешком не уйдем, – ответила Наталья и, соскользнув с ветки, направилась к Лемеху. – Но раз так вышло, я думаю, из этого можно извлечь пользу.

– Какую пользу? Что за глупости? Вам немедленно надо уходить.

– Нет. Уже не успели. Все, эта тема закрыта. Но открыта другая. Нам выпал шанс подставить Ковалева, понимаете? И лучшего способа, кроме как оказать незваным гостям горячий прием, не придумаешь. Оружие Миша забрал у людей Ковалева. Там номера. Все стволы, так или иначе, связаны с нашим черным ангелом, понимаете? Если они сейчас всплывут, Ковалев попадет под следствие как лидер преступной группировки. Это важно. Ведь если вы правы и он похитил секретные данные, он попробует с ними смыться. И смоется, никто глазом моргнуть не успеет.

– Месть? – недовольно уточнил Лемех.

– Нет. Дезинфекция, – спокойно ответила Наталья. – Я слышала, Василий Федотович, как вы сравнивали Ковалева с чумной палочкой. Очень точно. А моя работа – бороться с заразой.

– Но это же не ваш профиль! Совсем!

– А я и не собираюсь делать чужую работу. Я сделаю свою. Устроим шум, кто-то вызовет полицию, а мы тут оставим ковалевское оружие. Его обнаружат, по номерам выйдут на Ковалева и не дадут ему рвануть с данными за рубеж.

В дверном проеме показался Пичугин, нагруженный, как ишак контрабандистов на горном перевале, – на одном плече единый пулемет Калашникова с ленточным питанием и коробчатым магазином на двести пятьдесят патронов, на другом снайперская винтовка ВСС «Винторез» с интегрированным глушителем и еще одна такая же на ремне через плечо.

– Пистолеты я брать не стал, – виновато произнес Пичугин.

– Правильно, нет надобности. – Наталья кивнула. – Василий Федотович, слушайте меня внимательно. Одно поручение будет для вас, и оно очень важное. От него будет зависеть весь мой план.

– Хорошо, я слушаю. – Лемех двумя руками оперся на бадик. – Олег, вы тайничок закрыли?

Пичугин кивнул, а Наталья продолжила:

– Отсюда я произведу всего один выстрел. Отсеку разведчика, который не спеша пробирается к нам. После этого выстрела все бойцы обязательно рванут к дому, ведь им неизвестно, кто стрелял. Им до цели надо будет преодолеть четыреста метров. По высокой траве, с оружием, это наверняка займет у них больше сорока секунд. За это время мы с Олегом сменим позицию, чтобы потом невозможно было определить, что стреляли отсюда. Дом на вас записан? На родственников?

– Нет, на совершенно посторонних людей, я владею им по генеральной доверенности. Иначе Ковалев бы меня давно вычислил.

– Отлично! Это упрощает задачу. От вас потребуется поднять и спрятать гильзу, которую выбросит экстрактор моей винтовки. Понятно? Она упадет под дерево.

– Хорошо!

– Олег, будь наготове. Василий Федотович укажет, где задний выход. Бегом туда.

– Сейчас?

– Да, сейчас! Я догоню! Вторую винтовку брось, я заберу патроны, а тебе лучше подойдет пулемет. Выпустишь одну длинную очередь! Не обязательно попадать. Главное – побольше шума!

Пичугин отдал винтовку Наталье и направился через садик ко второму выходу. Наталья повесила винтовку через плечо, рванула от крыльца к дереву и с разбегу, совершенно по-кошачьи, взмыла вверх, скрывшись в листве.

Она вскинула оружие, и, взяв упор большим пальцем в крепление ружейного ремня, обхватила цевье, чтобы создать максимальную устойчивость в весьма шатком положении. Прикинув расстояние по ростомеру прицела, дугой расположенному в нижней части сетки, Наталья поняла, что до вышагивающего к дому бойца метров восемьдесят. Для «Винтореза» это дистанция прямого выстрела, когда баллистические факторы еще не успевают заметно исказить траекторию пули. Это означало, что при выверенном прицеле надо наводиться по верхней из четырех галочек. В том, что Миша еще тогда выверил прицел, сомнений у Натальи не было. Он учил ее пользоваться «Винторезом».

Наталья прицелилась в бедро крадущемуся и как можно более плавно выжала спуск. Выстрел, несмотря на интегрированный глушитель, оказался громче, чем она ожидала. Отдачей ощутимо лягнуло в плечо, разведчик, выронив пистолет-пулемет «Кипарис», рухнул в траву и попытался ползти обратно к машине. Остальные замешкались. Похоже, снайперского огня они не ожидали и не поняли, что произошло. И это прекрасно, растерянность – первый шаг к панике.

Соскользнув с ветки, Наталья сразу бросилась через двор, догоняя Пичугина.

– Я видел, куда упала гильза! – уверил ее Лемех. – Я подобрал!

Она не стала отвечать. Времени не было на разговоры.

Пичугин еще не успел отворить калитку заднего выхода, когда Наталья оказалась рядом с ним.

– Двигаться надо быстрее! – посоветовала она. – Сорок секунд, это очень мало. Следуй за мной, я первой займу позицию.

– За тобой не успеть!

– По следу, трава примятой останется, – ответила Наталья и рванула вперед с такой мощью, что Пичугина обдало потоком воздуха, как от промчавшегося мимо поезда.

Пулемет весил изрядно, но Пичугин все равно пустился бегом. И не потому, что ему претило, как хрупкая Наталья бьет при нем олимпийские рекорды в спринте, а чтобы оказаться рядом, когда нужна будет помощь.

Неподалеку от особняка, за узкой грунтовкой с разбитыми колеями, темнел лесок, заросший кустарником, березами, дубом и кленом. За Натальей действительно в высокой траве остался заметный след, и двигаться по нему было нетрудно даже в темноте. Уже через сто метров Пичугин ощутил одышку, а когда оказался под сенью крон, пришлось перейти на быстрый шаг – в почти полной тьме немудрено было споткнуться об оголившийся древесный корень.

– Тихо! – раздался в темноте голос Натальи. – Слева меня обходи. Я тут, на пригорке, а ты спустись вниз.

– Задача какая? Только пошуметь? У тебя же винтовка с глушителем.

– Грохоту будет много, не волнуйся. Твоя задача, отсечь их, если рванут к дому. Положи их! Только не убей никого.

– Вот ты аферистка, – пробурчал Пичугин, не видя Натальи.

Но перечить он не стал, нащупал ногами тропинку и поспешил занять указанную позицию. За спиной раздался звучный хлопок, справа посыпались листья, сбитые тяжелой пулей на траектории. И почти сразу вскрик далеко впереди, приглушенная матерщина. Отодвинув ветку, Пичугин разглядел обширный пустырь перед домом. Небо уже начинало светлеть, со стены особняка били широкими лучами два ртутных прожектора, так что видимость была превосходной. Метрах в четырехстах приткнулись у обочины три внедорожника, из них высыпало человек пятнадцать. Преодолев меньше половины дистанции, боевики растянулись цепью и залегли в высокой густой траве. Двое, продвинувшиеся дальше других в сторону дома, корчились в траве с простреленными ногами.

«А Наташа метко бьет, позавидуешь, – подумал Пичугин. – Но почему они так далеко машины поставили? Может, знали об оружии в доме Лемеха и не хотели соваться, не зная брода? Но откуда у них информация? И кто они сами?»

Пичугин не слышал разговора между Натальей и Лемехом, а потому представления не имел, что означали слова «Мишин арсенал» и откуда этот арсенал взялся. Не следы ли это пятнадцатилетней давности, оставшиеся от конфликта с Ковалевым? Догадка порадовала Пичугина. До него доходило, что задумала Наталья. И идея ему понравилась. Если у Ковалева действительно рыльце в пуху, лучшей управы на него не придумать.

Один из бойцов поднял голову, чтобы осмотреться. Было в его движениях что-то знакомое, но расстояние не давало возможности разглядеть лицо. В глаза бросилось только наличие короткой бородки.

«Не Стежнев ли?» – подумал Пичугин.

Он до конца не хотел верить в причастность Ковалева к происходящим событиям, а главное, к выстрелу в Наталью. Что, если бы не АКСОН? Такого прощать нельзя. Но прежде, чем рубить с плеча, было бы неплохо разобраться. С другой стороны, старый профессор убедительно логичен.

И если даже боевиками руководит Стежнев, является ли это доказательством причастности Ковалева? Лишь косвенно. Стежнев, безусловно, работает на генерала, но у него могли быть и собственные мотивы для игры. Какие? Например, с чумой. И тогда все движения направлены именно против Натальи.

Предводитель приподнялся выше и крикнул:

– Чего застряли? А ну, вперед!

У Пичугина похолодела спина. Это, безусловно, был голос Стежнева. Сердце забилось чаще. Неприятно было осознавать, что столько лет работал на весьма сомнительную личность, если верить Лемеху и Наталье. Но не верить Наталье не получалось.

– Оглохли? – рявкнул Стежнев с еще большим напором. – Чего обосрались? На разборки не так страшно ездить? Хотели бы убить – стреляли бы на поражение. Вперед!

Несмотря на привычное для него самообладание, он понимал, что ситуация не из лучших. Как предводитель, он для ребят особого авторитета не имел. Они подчинялись приказам лидера преступной группировки, а тот подчинялся Ковалеву и никому больше. Кирилл в этой схеме был сбоку припека, так, правая рука Ковалева, не больше. А для боевиков и сам Ковалев – звук пустой. Они его никогда не видели и никогда, скорее всего, не увидят.

В таких боевых группах, как правило, реальным авторитетом пользовались только природные лидеры, снискавшие уважение бандитов, а не какие-то назначенные «фраера», да еще из «ментов». В силу невеликого ума, бандиты низшего ранга не видели большой разницы между сотрудником МВД и сотрудником ФСБ. Для них – что тот враг, что этот. Понятно, что фээсбэшник «кроет» их лишь по причине собственной шкурности. Это тоже не добавляло в их глазах уважения к Кириллу. Он понимал, что, если нажать лишнего, они его самого скорее пристрелят, чем подчинятся. Благо об этом он подумал заранее и надел бронежилет под ветровку. Не ахти что, но жизнь может спасти при случае.

Причем понятно было, что ребята не трусят, они и не в таких переделках бывали, просто, по всей видимости, они не ожидали получить такого отпора. Кирилл подумал, что с его стороны явно лишней была перестраховка и идея оставить машины слишком далеко от дома. На внедорожниках можно было рвануть прямиком через пустырь, потом высыпать всем, что называется, отделением и дать жару из всех стволов.

«Это все Максим Константинович со своими львами, – подумал Кирилл. – Какие тут львы? Как же правильно я броник надел под куртку!»

Но пытаться переложить вину на Ковалева было не очень умно. Его дело предупредить об опасности, а дело Кирилла – выработать тактику и действовать. У каждого свои функции. Но почему Ковалев ничего не сказал про снайперскую винтовку с глушителем? Наверняка «Винторез», будь он неладен. Из него даже не очень подготовленный стрелок может вывалить половину группы. Но половина – не вся. У снайперки, как ни крути, на пятнадцать человек просто огня не хватит, чтобы остановить всех бойцов, пока они преодолевают четыреста метров дистанции. Сколько надо на это? Минута, не больше.

В принципе, и тактика была верной. Сначала Кирилл велел выдвинуться вперед одному разведчику, чтобы проверить реакцию львов, о которых предупреждал Ковалев. Заперты они или на свободе? Привязаны или нет? Насколько длинные поводки? От ответов на эти вопросы зависела безопасность всей группы. Рискнуть одним – вполне нормальный тактический ход. Но кто ожидал, что вместо львов разведчика встретит огонь снайпера?

Стреляли, по всей видимости, из дома. Но пустырь открытый, рваться в атаку, как морская пехота на пулеметы, не очень умно. Так что ребята правы. Спешка тут не нужна. Авторитет у них можно заработать взвешенным решением. И так потерь уже больше, чем хотелось бы – один из бойцов, видимо, товарищ первого разведчика, бросился к нему на помощь и тоже получил пулю в ногу. Теперь оба валялись в траве, истекая кровью.

Кирилл оказался перед непростым выбором. С одной стороны, понятно, что снайпер не мог молотить сквозь стену и бойниц видно не было. Скорее всего, он засел в кроне одного из деревьев, возвышающихся над кромкой бетонного забора. Тогда можно попытаться подавить его огнем. Но из короткоствольного скорострельного оружия, которым Стежнев приказал вооружить боевиков, на четыреста метров эффективной стрельбы не получится. Метров двести – самый край. Тем не менее пуля летит куда дальше, чем дистанция прицельного выстрела, а потому можно было попробовать.

– Свяжись с ранеными! – приказал Кирилл одному из бандитов у себя за спиной.

– Эй, Гвоздь, Турок, ответьте! – позвал тот, нажав тангенту рации.

– На связи Гвоздь… – ответил в эфире голос, искаженный болью.

– Пусть долбанут с двухсот метров по верхушкам деревьев! – велел Кирилл. – И в это время всем вперед, надо сорвать дистанцию.

Бандит передал команду. Горхнула очередь, за ней еще одна. Но, видать, часть пуль прошла слишком низко. Они попали в забор и отлетели рикошетами, издавая длинный, рвущий душу визг. Тут же Кирилл вскочил на ноги и первым рванул к дому Лемеха, подняв за собой самых храбрых боевиков, общим числом человек пять. Остальные предпочли остаться поближе к машинам. Но не успели ребята преодолеть двести метров, как один из них поймал пулю в ногу и шлепнулся на бок, выронив из руки «кедр». Через миг ранило и второго, тоже в ногу. Он завалился на спину, а его «кипарис», кувыркаясь, подлетел высоко в воздух, после чего ударился о землю, выплюнув в темноту короткую очередь.

Снова все залегли. Но уже было ясно, что бьет второй снайпер, и не из дома, а из леса.

«Хорошо, если первого удалось подавить огнем», – подумал Кирилл.

Ход был рискованный, но если он себя оправдал, то уже неплохо. Один снайпер лучше, чем их было бы два, хотя и пришлось пожертвовать тишиной. «Кедры» и «кипарисы» молотили очередями довольно громко, а поселок населенный, кто-то наверняка теперь вызовет полицию. Так что надо было спешить.

Впрочем, второй снайпер представлял немалую опасность. С другой стороны, он не мог укрыться очень глубоко в лесу, так как ему самому тогда мешала бы листва. Значит, он у самого края. Вскинув «кипарис», Кирилл дал наугад две короткие очереди в сторону леса.

Пули прошили воздух над головой Пичугина, заставив его пригнуться. Расстояние до Стежнева было не больше ста метров, с такой дистанции можно бить и довольно прицельно.

– Я цела, не волнуйся! – раздался сверху тихий голос Натальи. – У меня тут толстое дерево. Стреляю и прячусь.

– Понял! – ответил Пичугин и тоже поискал глазами подходящее для укрытия дерево.

Следуя примеру Кирилла, по лесу начали палить и другие бандиты, так что идея оказалась своевременной – девятимиллиметровые пули тюкали в землю, сбивали листья с ветвей и глухо ударяли в древесину, вышибая во все стороны кусочки коры. Быстро светлело.

– Скорее бы уже полиция подоспела, – заметила Наталья. – Ты, главное, не дай им добраться до машин. Нам надо, чтобы их задержали, а не чтобы они разбежались по округе с оружием.

– Все равно разбегутся, – ответил Пичугин.

– Постараюсь не допустить, – ответила она.

Через миг снова хлопнула ее винтовка с глушителем. Но, судя по отсутствию вскрика, выстрел не достиг цели.

– Залегли неудобно! – посетовала Наталья.

Ситуация складывалась патовая. Бандиты залегли в высокой траве, и Наталье достать их было непросто. К тому же она боялась кого-то убить и целилась лишь наверняка. Но и сами бандиты не могли подняться, прекрасно понимая, что попадут под огонь снайпера. Они лежали в траве и обдумывали имеющиеся у них варианты.

Пичугин вспомнил, что психологи называют такое состояние отложенным действием. Когда человек сталкивается с любой трудностью, он, вместо того чтобы действовать, останавливается и начинает обдумывать, как действовать, чтобы достичь наибольшей эффективности. При всей естественности процесса «отложенное действие», как правило, не имеет ни малейшего смысла, так как размышления не приводят к конкретному решению, а производятся только с одной целью – оправдать вынужденное бездействие, возникшее из страха что-нибудь предпринять. Так выжидать человек может очень долго, сам перед собой делая вид, что честно ищет выход.

Так еще первобытный человек останавливался перед рекой, если видел в ней крокодилов. И начинал думать, как получше отвлечь крокодилов, как их обойти или как построить мост, чтобы перебраться на другой берег, где водятся антилопы. И так он мог думать часами, пока или голод не припрет, или из-за кустов не выскочит медведь. Тут уже становится не до размышлений, и человек перебежит реку самым эффективным способом из всех возможных. Быстро, без размышлений, на одних инстинктах. Но пока ситуация не приняла критический оборот, он будет думать. Так устроен его мозг.

То же относилось и к бандитам, которые залегли в траве. Они могли строить планы либо до утра, либо до приезда полиции. Стоит ей подъехать, боевики неизбежно бросятся врассыпную, так как шанс быть задержанными выше, чем шанс быть подстреленными. Но для Пичугина и Натальи это был неприемлемый вариант. Бандиты разбегутся, поймают только часть из них, а остальные превратятся в серьезную опасность, если у них приказ всех перебить в доме Лемеха.

Нужно было что-то вроде «медведя». По сути, требовался критический фактор, способный поднять бандитов на ноги до приезда полиции. Если это провернуть, если обратить нападающих в бегство, то Наталья сможет многих из них обезвредить. Важно, чтобы остальных переловила полиция, иначе толку мало.

«Слишком много факторов должно совпасть», – с тревогой подумал Пичугин, не имея в голове четкого плана.

Он поймал себя на мысли, что совершенно не волнуется за Наталью. Каждая мысль о ней порождала лишь теплое чувство в сердце, и очень хотелось, чтобы все скорее закончилось, а у него появилось бы время спокойно побыть с ней наедине.

Между тем Кирилл пытался убедить укрывшихся в траве бандитов, что лежать не менее опасно, чем рваться вперед.

– До дома всего двести метров, – говорил он в микрофон рации, чтобы все его надежно слышали и чтобы не надрывать глотку. – Их можно преодолеть за тридцать секунд. Снайпера в доме мы подавили, остался только в лесу. Когда доберемся до дома, он будет не страшен, так как не сможет стрелять сквозь бетонную стену. Снайпер стреляет только по ногам, так что риск минимальный. Если же будем вылеживать, рано или поздно нагрянут менты и всех повяжут.

– Ты сам мент, – ответил кто-то в эфире. – Иди в жопу, а мы сваливаем. Нам не перед тобой ответ держать, так что сам штурмуй дом, если тебе присралось. Ребята, отходим к машинам.

Выглянув из-за дерева, Пичугин понял, что происходит худшее – боевики, не вставая, ползком двигались в сторону внедорожников.

– Ты видишь? – спросил он у Натальи.

– Лучше, чем ты. У меня оптика, – ответила она. – Но в траве их почти не разглядеть и уж точно не прицелиться.

– Надо хоть машины обездвижить, – прикинул Пичугин. – Сможешь?

– Это ничего не решит, если не приедет полиция. Расползутся в стороны, и ищи их свищи. Тогда смогут нас обойти и зажать. Никакая полиция тогда не поможет. Меня вряд ли, а у тебя АКСОН еще не скоро заработает в полную силу.

– Значит, уходи, я тебя прикрою!

– Фильмов героических насмотрелся? – Наталья прыснула нервным смешком. – Горячку не надо пороть. Надо подумать. Минут семь прошло с моего первого выстрела. Через три минуты они начали палить. Еще через минуту, допустим, кто-то вызвал полицию…

– Почему бы нам самим не вызвать? – с недоумением спросил Пичугин.

– Нам нельзя свои симки засвечивать, иначе весь план коту под хвост. Нам надо связь Ковалева с событиями показать, а не свою связь с Ковалевым.

«И не поспоришь», – подумал Пичугин.

Получалось, что полицию можно было ожидать не ранее чем через пятнадцать минут. Через десять – в лучшем случае. Это бездна времени в создавшейся ситуации. За это время бандиты либо проникнут в дом, убьют Лемеха и вынесут все, что осталось ценного, или драпанут, и тогда невозможно будет доказать участие Ковалева в происходящем.

Нужно было быстро все взвесить и принять решение, но Наталья опередила:

– Долбани из пулемета по машинам, – велела она. – Только от души, прицельно, чтобы они уже не двинулись с места.

– Тогда они расползутся.

– Под пулеметным огнем? – с сомнением спросила Наталья из темноты. – Вряд ли у них нервов на это хватит. Если будут расползаться, тогда делать нечего, долби очередями всюду, где колышется трава. Если кто вскочит, не трать на него патроны, я бегущих точно сниму. Главное, чтобы на машинах не рванули через поселок.

Пичугин передернул тугой затвор пулемета, улегся под кустами и поставил его на сошку. Затем выставил прицельную планку на дистанцию двести метров и дал по внедорожникам три очереди средней длины.

Грохнуло знатно, так, что во всем поселке завыли собаки, а у «Шкоды» во дворе сработала сигнализация. Пули, разогнанные до сверхзвуковой скорости, прошили воздух, но хлипкий автомобильный металл не оказывал на них почти никакого останавливающего воздействия, они оставили в обшивке внедорожников аккуратные дырочки, с блестящей окантовкой по контуру, потом со скрежетом ломающихся пружин пробили сиденья, пластик приборной панели, провода, реле, а под конец и блок двигателя. Из пробитых в алюминиевом сплаве отверстий потекло масло и охлаждающая жидкость, а между сиденьями повисла в воздухе выбитая из-под обивки труха и пыль. Из пробитых колес с шипением начал выходить воздух, две из трех машин перекосило, в одной полностью вынесло боковые стекла.

Не ожидая такого поворота дела, Кирилл вжался в грунт. Кто-то последовал его примеру, но часть бандитов, наоборот, вскочила на ноги. Они рванули под прикрытие машин, но для Натальи это были легкие цели. Она, к собственному удивлению, словно видела, где силуэт человека окажется через миг, а потому с высокой точностью брала упреждения.

«Мозг активнее работает из-за АКСОНа», – подумала она.

За пятнадцать лет она привыкла, что АКСОН незаметно поддерживает тело в том состоянии, в каком оно было пятнадцать лет назад, сильно повышает иммунитет, заживляет раны, восстанавливает клетки. Но теперь, после оживления, все стало намного ярче, прибор, закрепленный в желудке, словно позволял перейти в экстремальный режим, давая возможность и телу, и мозгу выходить за пределы привычных для человека возможностей.

Троим бандитам, вскочившим на ноги рядом с Кириллом, требовалось около двадцати секунд, чтобы вырваться за пределы простреливаемого пустыря. Но этого времени Наталье с лихвой хватило, чтобы уложить всех попаданием в ноги и не дать скрыться в зарослях ивы и тростника у дороги. Один, четвертый, рванул от машин, ему до края леса было почти ничего, но и его настигла пуля, пробившая и сломавшая берцовую кость.

Кирилл понял, что в строю осталось шесть человек, он седьмой. Группа ничего не сделала, а уже потеряла половину личного состава.

– Сопляки! – пробурчал он. – Сопляки и трусы.

Не хотелось думать, что Ковалев своими рассказами про львов его тупо подставил, мотивировав взять не то оружие, какое следовало, и применить не ту тактику, какая была оправданна. С другой стороны, если там действительно львы, то ничего лучше скорострельного короткого ствола не придумать. Есть они там или нет? Доверять Ковалеву, или он решил избавиться от очередной пешки?

Оказаться в роли пешки Кириллу не хотелось. Но и дергаться на такого ферзя, каким реально был Ковалев, тоже не следовало. В таких ситуациях нельзя давать волю эмоциям, вот что важно. Если генерал действительно решил организовать подставу, ни в коем случае нельзя ему давать понять, что вычислил его. Иначе он точно найдет способ прихлопнуть, как муху. Особенно в позиции Кирилла. Тот уже привык ощущать себя под прикрытием, привык представляться действующим офицером ФСБ, которым не являлся уже больше пяти лет. Прокололся в свое время. Прямых доказательств связи его с преступными группировками на Кавказе тогда не нашли, но от греха подальше Кирилл сам тогда решил уволиться и уйти в тень. Теперь вся его «фээсбэшность» держалась лишь на удостоверении, выданном Ковалевым, и на его всесторонней поддержке. Если у кого возникали сомнения, например, у сотрудников МВД, они звонили генералу и получали все нужные подтверждения. К тому же удостоверение было справлено на подлинном бланке, который Ковалеву удалось как-то раздобыть. С таким прикрытием можно руководить не парочкой преступных группировок, а десятком. Главное, выполнять все поручения шефа.

«Но если шеф решит меня слить, то это конец», – подумал Кирилл.

И хотя обстановка под огнем неизвестного противника мало располагала к продуктивным рассуждениям, пришлось пораскинуть мозгами, как выйти сухим из воды.

«Ковалев знал, что нас ждет? – думал он. – Или не знал, но предполагал, поэтому соврал про львов? Это вероятнее. Он предполагал, что нас тут ждут проблемы, но не мог или не хотел раскрывать их сути. Понадеялся, что мы эту проблему задавим числом и автоматическим оружием. А про снайпера он знать не знал. Про пулемет – тоже. Иначе б не стал говорить о львах. Но все-таки это подстава!»

Между тем шестеро бойцов, которые залегли ближе к машинам, тоже думали, как выпутаться. Они радовались, что навязанный им предводитель «из ментов» остался на двести метров ближе к дому. Под пулеметным и снайперским огнем надо быть идиотом, чтобы подняться и пуститься бегом, а ползком до машин он долго будет добираться. Сами машины, как средство передвижения, после трех пулеметных очередей можно было не рассматривать. Они годились только в качестве укрытия, да и то не от пуль, а лишь от взглядов противника. Зато до края лесочка было рукой подать, и ползком не спеша можно было выбраться из зоны обстрела. Перекинувшись парой фраз, бандиты решили ретироваться, оставив Кирилла на произвол судьбы.

Заметив их движение, Наталья спустилась к Пичугину.

– Плохо дело, – призналась она. – Пока они ползут, снайперка против них бессильна. Было бы посветлее, а так – не смогу.

– Все равно им придется подняться, – прикинул Пичугин. – Трава идет до грунтовки, а у кювета кончается. Эта грунтовка получается между бандюками и лесом. Если они по голому грунту попытаются ползти, ты их как уточек в тире…

– Это да. Но если бегом?

– Фиги с две я им дам подняться, – со сталью в голосе заверил Пичугин.

– А если они в обратную сторону от нас поползут? Там нет дороги и тоже густые заросли.

– Метров триста до них. Долго на брюхе ползти.

– Тогда надо обозначить нашу позицию, – задумчиво произнесла Наталья. – Мы должны показать, что видим грунтовку и не дадим ее преодолеть. Дай по ней пару очередей, подними пыль.

Не без удовольствия Пичугин вжал в плечо приклад и пустил две гулкие очереди по дороге, на которой остались бесполезные внедорожники. В свете прожекторов и зарождающегося утра взлетели ввысь десятки пылевых фонтанчиков. Визгнул пронзительный рикошет – видимо, одна из пуль попала в камень.

– Суки! – выкрикнул один из бандитов и дал в сторону Пичугина неприцельную очередь из «кедра».

Он первым пополз в обратную сторону, за ним остальные. И почти сразу со стороны шоссе раздался вой полицейских сирен.

– А вот и кавалерия, – с облегчением произнесла Наталья. – В траве осталось человек пять-шесть, думаю, их и без нас переловят. А нам надо уходить. Откуда стреляли, определят по попаданиям в машины. Надо протереть оружие от отпечатков и живенько в Москву.

Она оторвала рукав от сорочки и принялась протирать винтовку.

– Машину успеем выкатить?

– А мы выедем, когда уже всех переловят.

– Там осталась снайперка и пистолеты, – напомнил Пичугин. – Если устроят обыск, найдут.

– Это вряд ли. Если это люди Ковалева, они не будут сдавать хозяина и рассказывать, куда и зачем шли. Если он нанял бандитов, то тем более. – Наталья протерла рукавом на пулемете все места, за которые брался Пичугин. – Надо спешить!

Они бросили оружие и рванули через лес к заднему входу во двор. Ни Пичугин, ни Наталья не показывали виду, но оба понимали, что их план, разработанный в спешке, висит на волоске. Стоило хоть одному из бандитов проговориться о цели их визита, полиция неминуемо нагрянет в дом Лемеха, а там улик разного рода – хоть отбавляй. И оружие, связанное с делишками Ковалева, и АКСОН. Пичугин, продираясь сквозь заросли, пытался себя убедить, что нападавшим невыгодно разглашать цель перестрелки, да и Ковалева они наверняка должны бояться, если это его люди. Но предчувствие было нехорошим. А Наталья, спускаясь с пригорка к дому, немного пожалела, что стреляла по ногам, а не в голову. Все-таки не хватает ей холодного расчета и безжалостности, альтруистка несчастная!..