Они покидали «Гордость Центурии» через кормовой торпедный аппарат.

Один за другим – Тыг-Таг, которого Олт назначил командиром отряда, инженер Шин, биохимик Кымл и четыре матроса. Все были опытными водолазами, прошедшими обучение на Центурии и отшлифовавшими умения в глобальном океане Сырой планеты. Если разобраться, то подводное плавание на Сырой планете было единственным достойным развлечением, которое, к тому же, помогало оставаться в форме. Кылм и Шин обошли коралловые джунгли рифов тропического и экваториального поясов, погружались они и в холодные, темные бездны под скованными льдами полярными морями. На подлодке Кылм занимался синтезом органики: он отвечал за то, чтобы в баки поступало горючее, на камбуз – питательные смеси, а не наоборот. До недавних пор он изучал и описывал морских обитателей Сырой планеты, но теперь забросил эту работу, ведь никто не мог оценить его старания, а шанс вернуться на Центурию был эфемерным. Шина Олт назначил в отряд, поскольку у того еще не атрофировалось умение схватывать на лету и молниеносно находить решение любой технической задачи.

В вылазку Олт отправил самых лучших матросов из числа тех, кто еще не совсем чокнулся. Мысмо был отличным подводным охотником, Быр-Вар – самым метким стрелком, Горм обладал исключительной физической силой, а Ролд – живым умом и любознательностью.

Только Тыг-Таг не выделялся особыми талантами, кроме умения сношаться с двумя цветками в горшках. Его Олт отправил потому, что после ареста грог-адмирала тот никак не мог прийти в себя. Тыг-Таг был взбудоражен, и ему не сиделось на месте. Олт понимал, что назначать Тыг-Тага главным в этой вылазке – паршивое решение, но он надеялся, что холодная вода быстро остудит голову капитану-лейтенанту.

Сам новоиспеченный командир наблюдал за пловцами в перископ. Обычно водолазов, облаченных в черные скафандры, не так-то уж и легко было разглядеть в подводном сумраке, но сейчас пловцы включили фонари и проблесковые маячки. Отряд приближался к пирамиде, не таясь, и Олт уповал на то, что если за ними следит некий нецентурианский разум, то он поверит в их добрые намерения.

А если не поверит, то огневой мощи «Гордости Центурии» хватит, чтобы от пирамиды не осталось камня на камне.

Тыг-Таг провел ладонью по корпусу подводной лодки. Внешняя обшивка напоминала твердую резину. Ощущалось, как под ней подрагивают волокна квазиживых мышц, сопротивляясь давлению толщи воды. Из открытых раструбов фильтраторов вырывались пузырьки воздуха. Эти устройства непрерывно закачивали воду, насыщенную химическими элементами, микроскопическими водорослями и бактериями, в реакторы синтеза. Пока на Сырой планете существует океан, «Гордость Центурии» сможет обеспечить себя топливом, материалом для регенерации корпуса и производства запасных частей, а команду – одеждой, едой и выпивкой. Высохнет океан, матросы будут забрасывать в фильтраторы лопатами ил, если, конечно, доживут до этого времени. Век центури долог, но не бесконечен.

Вход в пирамиду располагался на ее восточной стороне, почти у самого дна. Тыг-Таг обернулся, взглянул на подлодку еще раз – ее кормовая часть уже растворилась в сумерках, скоро и нос, на котором темнели открытые люки торпедных аппаратов, исчезнет во мраке, – затем заработал ластами, отдаляясь от «Гордости Центурии». Тыг-Тага смутило, что возле пирамиды не видно ни рыб, ни даже медуз. Редкие водоросли буро-зеленого цвета колыхались возле самого дна, подсказывая направление течения. Красноватые лучи фонарей резали мглу, по склонам возвышенности заметались пятна света.

– Тыг-Таг, что ты видишь? – прозвучал в наушниках голос Олта. – Это естественное или искусственное образование?

Говорить в скафандре было тяжело, давление стискивало железными обручами грудь и живот.

– Не могу понять… – выдавил Тыг-Таг. – Цветочек… покрыто белыми отложениями… Наверное, известняк. Не знаю…

Разлапистые полипы жались друг к другу вдоль склонов, переплетаясь ветвями. Здесь не было ярких цветов, которыми встречают подводников коралловые рифы. Серый, белый, бледно-зеленый или бледно-лиловый – вот и весь спектр.

Один из матросов подплыл к склону вплотную, отыскал необжитое полипами место и счистил известковую крошку. Когда муть, подхваченная неспешным током воды, рассеялась, пловцы увидели четкие грани и обработанную поверхность каменного блока.

– Сооружение искусственное, – доложил Тыг-Таг, ощущая суеверный страх. Нечто подобное ему довелось испытать, когда «Гордость Центурии» заглотил Зверь, эта проклятая гига-аномалия, появившаяся у побережья Дальних Земель после лазерных стрельб.

– Хорошо, – отозвался после заминки Олт. – Продолжайте… – Затем в сторону: – Заберите у него, в конце концов, арфу! Скажите – это мой приказ!

Тыг-Тагу тоже постоянно мерещился этот навязчивый арфовый перебор. Точно грог-адмирал обыгрывал одни и те же аккорды по кругу, то ускоряясь, то замедляясь, но не останавливаясь.

Вход в пирамиду – дыра с неровными краями. Складывалось впечатление, что его здесь изначально не планировали, а пробили гораздо позднее, разворотив кладку. Фонари осветили узкий коридор, идущий под прямым углом в глубь сооружения.

– Заходим, – махнул рукой Тыг-Таг.

Первыми внутрь заплыли матросы Мысмо и Быр-Вар, держа гарпунные ружья наготове. Следом потянулись остальные.

Сразу же Тыг-Таг увидел второй коридор, который ответвлялся от первого под острым углом и вел вверх. Тыг-Таг знаками предложил разделиться. Мысмо, Быр-Вар, Шим и Кылм поплыли прямо, а остальные – вверх.

Было донельзя тесно. Тыг-Таг то бился коленями об пол, то цеплял баллонами с воздухом потолок. Каждым движением он поднимал облака мути, в которой вязли лучи фонарей. В наушниках трещали помехи, перед щитком шлема клубилась грязная мгла, Тыг-Таг пробирался на ощупь. Иногда его обуревала паника; к счастью, эти приступы длились не больше мгновения. Чтобы избавиться от мнимого ощущения удушья, Тыг-Таг то и дело брался за вентиль, чтобы добавить в дыхательную смесь кислорода.

– Тыг-Таг, – прорезался сквозь помехи голос Шина. – Мы в центре пирамиды. Здесь зал… по форме он напоминает цилиндр… На противоположной стене – вход в симметричный коридор… Ждем, когда уляжется муть. Продолжим осмотр.

– Цветочек, – одобрил Тыг-Таг. – Олт, ты на связи, ровесник?

Командир «Гордости Центурии» не ответил. А может – ответил, но Тыг-Таг его не расслышал из-за помех.

Тыг-Таг ощутил, что пространство неожиданно расширилось. Коридор привел в камеру с купольным сводом. По куполу змеилась трещина, и Тыг-Таг снова подумал о том, что кто-то пытался прорубить вход и здесь.

Но матрос Ролд сделал более верный вывод.

– Пирамиду затопили, – проговорил он, тяжело дыша. – Специально пробили свод, чтобы выпустить воздух.

– Еще не хватало, – пробурчал Тыг-Таг.

Муть клубилась над входом в коридор, но в камере видимость не ухудшилась. Пловцы направили фонари в разные стороны.

– Мы продолжаем осмотр, – заговорил Шин. – Кылм обследует симметричный коридор…

– Он заканчивается тупиком, – тут же включился в разговор биохимик, – запечатан, будто пробкой.

– Я вижу многочисленные пустые пазы в камне, – продолжил Шин, – похоже, в них раньше крепились какие-то технические устройства. Кольца из блестящего металла опоясывают зал, словно ребра. Они поднимаются к потолку. Наверху вижу какую-то структуру, она тоже металлическая. Похоже на гнездо, сейчас мы с Быр-Варом проверим…

– Ровесники, у нас тут тоже что-то блестит, – сказал Тыг-Таг; лучи трех фонарей упирались в каплевидную выпуклость, выступающую над полом. – Интересно, это и есть та штука, которая передает сигнал?

– Возможно, – отозвался Шин. – Во всяком случае, всему сооружению много делений времени, оно не функционирует в полном объеме и давно необитаемо.

– Жаль, – протянул Тыг-Таг. – А я ожидал встретить здесь… цветочек.

Все, кто находился в рубке «Гордости Центурии», с тревогой вслушивались в доносящиеся сквозь помехи обрывки фраз.

– …выбитые в камне знаки… петроглифы, примитив… – это бормочет Тыг-Таг.

– …радиоактивный фон… на сто двенадцать ультра-Дугов… – это Шин.

– …чешется в промежности… – жалуется Мысмо.

– …глотать пилюли… – добавляет Кылм.

– …похоже на глаз… – снова говорит Тыг-Таг.

– …открывается… – с воодушевлением замечает Ролд.

– …муть… – это снова Тыг-Таг.

– …муть… – соглашается Ролд.

– …муть… – подхватывает Кылм.

– …нулевая види… – голос Шина обрывается.

– …на блевотину похоже… – сглатывая, произносит Мысмо, после чего какое-то время только трещат помехи.

Олм стоял, обняв одной рукой перископ.

– Ровесники, ровесники, ответьте! – монотонно твердил он в микрофон гарнитуры. На главном экране мерцало изображение пирамиды в окружении диаграмм и столбцов с постоянно обновляющимися данными.

– Господин капитан высокого ранга! – подпрыгнул в кресле Цылт. – Отчетливо слышен шум, похожий на бурление воздуха. Похоже, у кого-то травит воздух.

– Что? – спохватился Олт. – Пропускает скафандр?

– Шум усилился, – с волнением проговорил Цылт. – Там что-то происходит! У кого-то баллон лопнул, что ли?

Олт приник к окулярам перископа.

Пирамиду заволакивала серая мгла. Возвышенность растворялась в стремительно разрастающемся облаке. Приглядевшись, Олт понял, что источник мути – не донный ил или песок; муть извергалась плотным потоком из отверстия, через которое внутрь пирамиды проник отряд Тыг-Тага.

Словно пирамида кровоточила. Словно строение, подобно моллюску, обволакивало себя облаком сепии.

Помехи взвыли на высокой ноте, и неожиданно прозвучал голос Тыг-Тага.

– Цветочек! – прокричал капитан-лейтенант. – Это ловушка! Ты слышишь, цветочек! Отступай! Сигнал – приманка! Отступай!

– Что на приборах? – закричал Олт, разворачивая перископ по кругу. – Есть цель?

– Абсолютно нет! – испуганно взвизгнул Цылт. – Все то же самое.

– То же самое! – с горечью повторил Олт; он тоже ничего не видел, кроме неумолимо надвигающейся мглистой стены.

– Что делать, командир? – спросил, стуча зубами, Нейлт.

Олт оторвался от перископа, вытер лицо рукавом. В эфире трещали и стенали помехи. Командир надеялся, что кому-нибудь из отряда Тыг-Тага все же удастся выйти на связь. Но хронометр отсчитывал мгновения за мгновением, и не было слышно ни слов, ни криков, ни даже бурления пузырей. И хотя все подводники с «Гордости Центурии» давно тронулись умом, но дураками они не были. Каждый понимал, что внутри пирамиды произошло нечто непоправимое. И теперь оно угрожает подводной лодке, несмотря на то, что приборы не в состоянии определить цель.

И тогда Олт отдал такой же приказ, что и грог-адмирал временем раньше:

– Второй и четвертый торпедный аппараты – к бою!

Он снова приник к окулярам и рявкнул:

– Огонь!

«Гордость Центурии» вздрогнула, и это было сродни экстазу. Слишком долго могучий линкор использовали, словно плавучий сумасшедший дом. Крушить неприятеля, сеять смерть, нападать исподтишка или даже в открытую, держать врагов в страхе – таково было предназначение этого подводного корабля. И вот, наконец, «Гордость Центурии» получила шанс показать себя в океане Сырой планеты.

Две торпеды вонзились в облако мути, взвихрили его винтами. Через пять мгновений грянул взрыв. Гидродинамический удар пришелся в правую скулу подлодки, и все, кто находился внутри «Гордости Центурии», были вынуждены схватиться за что-нибудь или же повалиться на палубу. Взрывная волна принесла с собой муть, вырвавшуюся из пирамиды. Эта грязная мгла обволокла подлодку и ослепила перископы.

– Прямое попадание! – доложил Цулт, глядя, как на экранах заново выстраивается изображение цели; это уже была не пирамида, а фундамент, окруженный обломками разной величины, которые разбросало повсюду в радиусе половины ого-отрезка. – Цель уничтожена!

– Молодцы! – Олт поймал себя на том, что чуть было не сказал «цветочки».

Раскисли и размякли, снова упрекнул он себя. Подводники, для которых на Центурии каждый день службы – это подвиг, сейчас моргают и утирают украдкой носы, словно увлеченные мелодраматическим сериалом домохозяйки.

– Полный назад! – приказал Олт и устало опустился в свое кресло. – Доклад со всех постов!

Потянулась череда рапортов, Олт кивал и утирал испарину. Вроде все было в порядке. Если не считать того, что команда одним махом лишилась трех офицеров и четырех матросов.

Что их убило? Зачем?

Во всяком случае, если это была ловушка, как сказал Тыг-Таг перед смертью, то ловушка эта уничтожена. И не мешало бы отправить еще одну группу водолазов для того, чтобы исследовать развалины и установить причину гибели…

– Это Пырм, – раздался голос стармеха. – Все четыре фильтратора сдохли, – объявил он, как обычно сипло дыша.

– То есть – сдохли? – спохватился Олт.

– Вначале датчики показали резкое изменение химического состава внешней среды, – быстро проговорил Пырм, – а потом фильтраторы одновременно отключились.

– Выясняй, Пырм! – приказал усталым голосом Олт. – Может, это реакция на ударную волну. Глюк системы…

– Командир! – включился в разговор начальник «химиков». – У нас реакторы синтеза ополоумели!

Олт втянул воздух сквозь стиснутые зубы.

Он понял, что ловушка сработала. Слишком поздно «Гордость Центурии» торпедировала пирамиду. Грог-адмирал, оказывается, был прав! Какое-то сверхъестественное чутье – или то, что позволяет ему разучивать музыкальные пьесы Кыга Эгльянского, не имея нот, или просто интуиция старого подводника – помогло ему заблаговременно определить неприятеля и отдать приказ о его уничтожении. И если бы Олт не вмешался…

Что ж, теперь выкручивайся, господин капитан высокого ранга!

– Во всех реакторах синтезируется какая-то серая хреновина. Похожа на блевотину, – брезгливо сообщил «химик». – Мы не можем остановить процесс, компьютер завис наглухо.

– Закрыть водозаборы фильтраторов! – приказал Олт. – Химлабораторию – на карантин! Объявить биологическую опасность первой степени по всему кораблю!