Глава

23

В это время в другом клубе, находившемся всего в двух милях, обедали двое мужчин. Клуб был маленьким, с обшитыми дубовыми панелями стенами. Столики стояли близко друг к другу, но были накрыты чистыми льняными скатертями. Здесь чаще заказывали вино, нежели пиво. В меню имелись ребрышки молодого барашка. Один из мужчин являлся импортером обуви из Бразилии. Плотная фигура, возраст около сорока пяти лет. В светлых волосах пробивается седина, красные щеки, серая кожа. Костюм с широкими лацканами. Его звали Дреммлер.

Второй мужчина был на него похож: примерно такой же возраст, одет в готовый костюм, но совсем не дешевый. Его звали Мюллер. Он служил в полиции.

– Одним из наших членов является некто по имени Гельмут Клопп. Он видел араба, беседующего с американцем, и сообщил об этом в полицию. Как вы думаете, что произошло дальше? – спросил Дреммлер.

– Скорее всего, ничего, – ответил Мюллер.

– Два следователя тайно прибыли из Америки. Срочно. Ваш шеф отдела расследований лижет им задницы.

– Гризман?

– Очевидно, Клопп видел нечто очень важное. Они допрашивали его несколько часов. Он говорит, что ему показали две сотни фотографий, но он никого не сумел опознать. Тогда они составили с его помощью фоторобот.

– Серьезная работа.

– Вот именно, – сказал Дреммлер. – Поэтому не вызывает сомнений, что происходит нечто очень важное для американцев. Кто-то из их людей разговаривал с арабом. Мы хотели бы знать, о чем. Возможно, один продает, другой покупает… Выясните, делал ли Гризман записи.

– Зачем? – спросил Мюллер. – С какой стати нам помогать Гризману или американцам?

– Мы помогаем себе, – ответил Дреммлер. – Неужели вы сами не видите? Мы должны быть в курсе событий. Кто-то получит деньги, а кто-то – товар. И нам пригодится то или другое. Или все вместе. Мы сможем использовать это лучше, чем они. Даже если нам достанется только часть, мы сделаем заявление. У них есть свои цели – а у нас свои. И пусть выиграет лучший.

– Мы планируем захват?

– Можно обдумать разные варианты.

– Ладно, – кивнул Мюллер. – Я попытаюсь что-нибудь разузнать.

Официант в короткой куртке забрал их тарелки.

– И еще одно, – сказал Дреммлер.

– Да?

– Четверых наших парней избили у входа в бар; они получили серьезные травмы и рассказали, что на них напал очень крупный мужчина. Американец, который полагает, что оккупация еще не закончилась. Он был с темноволосой женщиной.

– И?… – сказал Мюллер.

– Если верить Гельмуту Клоппу, это те самые следователи из Америки. Описания совпадают.

– Ладно.

– Я не могу допустить, чтобы американцы вышли сухими из воды. Клопп сказал, что мужчину зовут Ричер, женщину – Нигли. Я хотел бы их найти. Уверен, что шеф детективов знает, где они остановились. Узнай, не записал ли он куда-нибудь их адрес.

– Ладно, – снова кивнул Мюллер, – я попытаюсь выяснить.

* * *

В десять часов вечера по времени Гамбурга Рэтклифф одобрил план Б. Но в одиннадцать Ричер от него отказался. Курьер не вернулась домой. Она и не собиралась возвращаться. Теперь это стало очевидно. Гризман сказал, что она могла улететь на любом из двадцати с лишним международных рейсов, которые стартовали в течение последних нескольких часов. Или добралась местным до Берлина, где сделала пересадку. Возможно, доехала на машине до Амстердама. Или отправилась на поезде в Париж. Или остановилась на другой конспиративной квартире в Гамбурге, что уже само по себе являлось отдельным кошмаром.

Ричер и Синклер находились в номере Мэриан, они давно приняли душ и оделись. Нигли вернулась, и они быстро ввели ее в курс дела. Упущенные намеки, неверные выводы, запоздалое прозрение. Это неизбежно привело к обсуждению следующих шагов. И отпечатка пальца.

– Уайли имеет право на суд с участием присяжных заседателей, предусмотренный Шестой поправкой, – сказала Синклер. – Но до этого не дойдет, потому что мы засадим его на многие годы совсем по другой причине. И мы не можем позволить немцам взять его первыми, поскольку тогда возникнет высокая вероятность, что мы больше никогда его не увидим.

– А если попытаться с ними договориться? – сказала Нигли.

– Мы не можем оказаться в положении, когда нам придется просить у немцев разрешения проводить расследование собственного дела, связанного с нашей национальной безопасностью, так, как нам бы хотелось.

– Но тогда мы откажемся от слишком большого числа возможностей. А часы уже тикают. И очень громко.

– Ричер? – спросила Синклер.

– Я думаю, пятьдесят на пятьдесят. Обычные поиски в городе – пустая трата времени. Даже если они способны просматривать тысячу лиц в день, потребуется почти пять лет, чтобы проверить все население. Но их архивы могут быть полезны. Уайли появился в городе не более четырех месяцев назад. Это мы знаем точно. Таким образом, у нас есть четкая начальная дата. Очевидно, он снял жилье, потому что убил проститутку в ее квартире, а не в номере отеля. Значит, он где-то остановился. И у него есть новое имя, вероятно, немецкое, которое должно соответствовать паспорту, скорее всего, также немецкому. Он должен платить по счетам. Возможно, за телефон. У нас нет доступа к этим базам данных. Именно здесь Гризман может нам помочь.

– Да или нет?

– Я пристрастен, – сказал Ричер. – И должен этому парню.

– Он для тебя ничего не сделал. Ему не удалось найти Уайли, как, впрочем, и курьера.

– Он пытался.

– Что ты думаешь о мистере Бишопе из консульства?

– Главе местного отделения?

– Он – ветеран ЦРУ.

– Он не так уж плох для старика.

– Очевидно, наши старые специалисты, владеющие немецким языком, проходили подготовку при прежней системе. Для работы в Восточной Германии, а не на цивилизованном Западе. Он любят знать все обо всех. Для вербовки, шантажа и лучшего понимания местных реалий. У них есть подробные досье. И далеко не все находятся внутри официальных кабинетов.

– И?…

– Глава детективов Гризман около года назад был клиентом убитой проститутки. Четыре раза. Мы знаем это совершенно точно. Он потратил деньги, отложенные на обучение ребенка. Вот почему я полагаю, что он хочет поскорее закрыть дело, чтобы никто не начал изучать прошлое проститутки. Вот почему его просьба о помощи не так уж благородна.

Ричер немного помолчал.

– Ладно, – наконец сказал он.

– Так да или нет?

– Уайли все еще виновен в убийстве.

– Мы не можем повесить его дважды.

Ричер снова ответил не сразу.

– Гризман поступил глупо, – сказал он.

– Он уступил вожделению, – сказала Синклер. – Такое случается.

– Он поступил глупо, и ты поймешь через пять секунд почему. И только из-за того, что ты лучше меня.

Мэриан не ответила.

– Вот как, – пробормотала она через некоторое время.

Ричер кивнул.

– Мы можем забыть про отпечаток пальца. Нам нет нужды с ним торговаться; у нас появилась возможность получить от него все, что нам нужно, при помощи шантажа.

– Очень на это надеюсь, – сказала Синклер.

– Вот только я не хочу так поступать. Во всяком случае, пока, хорошо? Уайли – солдат, находящийся в самовольной отлучке в том же городе, что и я. Это как деньги в банке.

– Сколько времени может сэкономить тебе Гризман?

– В любом случае он – наша последняя надежда. Я не хочу погрязнуть в базах данных. Есть другие способы. Меня также обучали при прежней системе. Так что проблемы морали Гризмана пока не имеют значения. Сейчас он ничего не может для нас сделать.

– Ты так говоришь из-за того, что ему должен?

– Я так говорю потому, что это правда.

– Какие другие способы ты имеешь в виду?

– Нам нужно получше узнать Уайли. И тогда мы найдем его с другой стороны.

* * *

К тому времени Нигли уже сделала копии исходного досье находившегося в самоволке Уайли, они с Ричером оставили Синклер одну и направились в номер Нигли, чтобы его изучить. Хронология бегства была достаточно очевидной. Уайли не вернулся после обычного увольнения на девяносто шесть часов. Предельно просто. Он ничего не говорил своим товарищам о том, где собирается проводить увольнение. Лучше всего подходил Франкфурт, где из-за конвенций и съездов проституток было много и они отличались изобретательностью. Любил ли Уайли проституток? Не больше, чем любой другой мужчина.

Затем они принялись изучать его прошлое, чтобы составить о нем представление. Хобби, интересы, увлечения, любимые темы разговоров. Уайли родился в Техасе, поэтому часто обсуждал крупный рогатый скот. Он гордился своим родным городом. Иногда приходил в возбуждение и говорил вещи, о которых позднее жалел. Иногда просто молчал. Однажды сказал, что поступил на военную службу только из-за того, что его дядя рассказывал ему истории про Дэви Крокетта . Он предпочитал пиво крепким напиткам и не курил. Не был женат и не говорил о подружке, которая ждала его дома. Уайли был полностью счастлив в том месте, где находился. Ему нравилась служба, и складывалось впечатление, что именно этим он и хотел заниматься.

– Странно, – сказала Нигли, – большинство солдат, уходящих в самоволку, не могут назвать себя счастливыми. Именно по этой причине они и сбегают.

– А кто захочет попасть на зенитную батарею где-то далеко на границе? К тому же он все еще рядовой. И навсегда им останется. Он должен был это знать.

– Дэви Крокетт вообще служил в армии?

– Не в этой. Он служил в ополчении округа Лоренс, штат Теннесси. Естественно, потом попал в форт Аламо. Конечно, это героическая история, но смерть во время осады, когда тебя окружают многочисленные враги, – не самый славный образ, который может привлечь новых рекрутов.

– Нам следует отыскать его дядю. Возможно, они близки.

– Ты думаешь, Уайли посылал ему по праздникам открытки?

– Он мог ему что-то рассказать. Мы знаем, что он может спонтанно о чем-то проболтаться, а потом пожалеть. Может быть, именно по этой причине он убил проститутку. Я слышала о подобных вещах. Парни хвастают о том, что сделали, потому что в какой-то момент прекрасно себя чувствуют и просто не могут удержаться.

– Хорошо, – согласился Ричер. – Найди дядю. И проверь, что думают про Уайли все его командиры за последние три года. Базовая подготовка, потом зенитная школа. Он действительно хотел попасть в Германию? Именно Германия как главная цель? Это может изменить мои представления о нем. Тогда получится, что он все спланировал с самого начала, а не оказался здесь случайно.

– Три года – слишком долгая игра.

– Если только речь не идет о ста миллионах долларов.

– У нас нет ничего, что стоило бы сто миллионов долларов.

– Сделай необходимые звонки, – сказал Ричер. – Я вернусь позднее.

– И куда вы собрались?

– Погулять.

– Я заметила, что сегодня вечером доктор Синклер выглядела более расслабленной.

– В самом деле?

– От нее исходит сияние.

– Может быть, она занимается йогой.

– Или глубоким дыханием.

Ричер промолчал.

* * *

Мюллер вошел в центральный полицейский участок, где работал. Он являлся заместителем начальника транспортного отдела, так что у него не было свободного доступа к кабинету Гризмана, но вечером здесь царили тишина и покой. На этаже, где находился кабинет Гризмана, имелись и другие кабинеты, перед которыми сидели секретарши. Сейчас их столы пустовали. Все боссы были бюрократами. Они делали записи, их секретарши проводили систематизацию во время второго завтрака, потом еще раз на следующее утро.

Лоток для входящих документов секретарши Гризмана был переполнен.

Мюллер не отличался храбростью, но был верен делу, которому служил. Он заключил сам с собой сделку: решил, что просмотрит лоток, но стол Гризмана трогать не станет. Это показалось ему разумным компромиссом. Мюллер не сомневался, что все члены их организации с ним согласятся. Информация – важная вещь, но еще важнее сохранить работу. Ну, что-то вроде того.

Он взял все бумаги, понес их к пожарному выходу и спустился на собственный этаж к коридору, ведущему в его – кабинет.

* * *

Нигли позвонила Лэндри в Маклин, штат Вирджиния, и спросила его о семье Уайли. И прежде всего – о его дядях. В особенности если один из них жил где-то рядом и оказал влияние на подрастающего мальчика.

– У него нет ни одного дяди, – сказал Лэндри.

– Ты уверен?

– Его мать и отец были единственными детьми.

– А двоюродные дедушки?

– Я посмотрю.

– Каким был брак его родителей?

– Отец бросил семью в раннем детстве Уайли, и он больше никогда его не видел. Мать вырастила сына в одиночку. У него не было ни братьев, ни сестер. Они жили вдвоем.

– У его матери потом появился любовник? Его могли называть дядей в присутствии ребенка.

– Возможно, они следовали один за другим. Может быть, у него было множество дядей.

– Ты можешь проверить?

– Нам придется отыскать его мать и попросить агентов ее навестить. Такие вещи следует делать лично. Это занимает время. Старых любовников не найти в базах данных. А некоторых лучше не вспоминать.

– Возможно, оно того стоит. Если не выгорит с двоюродными дедушками.

– Может занять несколько дней. Вы ведь едва не поймали парня.

– Он все еще в городе.

Нигли завершила разговор и проверила досье товарища по службе Уайли, который упоминал дядю. Затем она позвонила в военную полицию Франкфурта и попросила доставить парня для более подробного допроса. Закончив, еще раз просмотрела досье Уайли и отыскала командиров, составлявших отчеты о его подготовке. Форт-Беннинг, потом Форт-Силл. Она позвонила другу из командования личным составом. Парень из Беннинга перешел в Форт-Брэгг. Парень из Силл спустя три года все еще находился в Оклахоме. Она записала номера их телефонов и начала звонить.

* * *

Мюллер просматривал один листок за другим. Входящих документов у Гризмана было огромное количество. Впрочем, бóльшая их часть являлась самой обычной попыткой прикрыть собственную задницу. Банальные текущие дела, которые следовало показать начальству. Так поступают все. Никто не хотел брать на себя ответственность или оказаться в официальном запросе и писать: «Да, именно я решил, что об этом не стоит сообщать. Так что вся вина ложится на меня».

Мюллер перебирал рапорты о самых разнообразных событиях, которые не имели ни малейшего значения, пока не добрался до пяти скрепленных вместе страничек допроса Гельмута Клоппа. Фотографии. Проблемы, связанные с переводом. Отсутствие информации о содержании разговора в баре. Его Клоппу подслушать не удалось. Американских следователей звали Ричер и Нигли. Но тут все и заканчивалось. В бумагах ничего не говорилось о том, где они остановились. «Возможно, в консульстве», – подумал Мюллер. Или нет. Ведь они из армии США, а не ЦРУ. Отель. Об этом в бумагах не было ни слова.

Мюллер продолжал чтение. До тех пор, пока он не зажигал верхний свет и дверь оставалась открытой, ему ничего не грозило. Случайный посетитель должен постучать. Поздний вечер – в здании воцарилась тишина. Наконец он добрался до отчета об операции наблюдения. Совсем свежем. Речь шла о сегодняшнем вечере. Мюллер перевернул стопку бумаг и начал читать их в хронологическом порядке. Наблюдение не дало никаких результатов. Об этом сообщили Ричеру в номер отеля. Из чего следовало, что полиция Гамбурга помогала американским военным.

Любопытно.

Отель Ричера не назывался, но номер коммутатора, по которому звонил Гризман, был записан. Транспортная полиция имела доступ к стандартному телефонному справочнику, поэтому Мюллер включил компьютер и поискал номер.

Так он выяснил адрес отеля.

Он прекрасно знал это место. Небольшое и изящное заведение на одной из боковых улиц, в хорошем, но не лучшем районе. Иногда его менеджер звонил с жалобами на людей, парковавшихся прямо перед входом в отель. Это портило впечатление. У них еще есть парень в цилиндре. И где он должен стоять? Мюллер побывал там дважды. Ему ничего не удалось сделать. Пройдет не менее двух лет, прежде чем городские службы заменят бордюрный камень. К тому же адвокаты города никогда не дадут своего разрешения. А вдруг все небольшие отели захотят такого же отношения? Хаос. Им вполне хватало проблем с крупными гостиницами.

Мюллер снял трубку и набрал домашний номер Дреммлера.