Глава

20

Уайли собирался назвать свое новое ранчо Шугар-Лэнд. Или в одно слово – Шугарлэнд. Впрочем, в его планы не входило выращивать сахар. В тех краях разводили скот. Он намеревался завести самое большое стадо в мире. И самое лучшее. Но сначала хотел придумать название, которое напишет на воротах из великолепного кованого железа. Может быть, не станет их красить и оставит естественный цвет. Шугар-Лэнд будет выглядеть на таком фоне просто отлично. Заглавными буквами. Или одним словом – Шугарлэнд. Имя станет его личной данью старым амбициям. Когда-то он пытался подняться в родном городе, но там царили жесткие законы, и у него не получилось. Теперь он купит ранчо в сорок раз больше родного административного округа.

Все хорошо.

Это как падение. Сначала он сопротивлялся, потом перестал, стал падать быстрее, и мир вокруг него начал набирать бешеную скорость. Вот почему он оказался готов к встрече слишком рано. Он чувствовал, что должен все предусмотреть. Особенно сейчас, когда конец игры совсем близко. Так всегда бывает – он наступает стремительно, и ты не успеваешь понять, что происходит.

* * *

Ричер позвонил Гризману в присутствии Синклер по телефону в номере, включив громкую связь. Он сообщил ему, что имя человека на фотографии – Уайли и еще что, насколько им известно, курьер уже прибыл; затем еще раз повторил, как Гризману следует с ним связаться, если что-то произойдет. И, главное, что они должны соблюдать максимальную осторожность и не проколоться возле дома. Но не настолько, чтобы пропустить что-нибудь важное. Трудное задание. Но голос Гризмана был полон энтузиазма, и он согласился с Ричером по всем пунктам. Говорил он убедительно, Джек увидел, что Синклер немного расслабилась и посмотрела прямо ему в глаза, очень спокойно. Он не мог понять, что означал ее взгляд. Либо в нем присутствовала определенная толика одобрения, потому что безумный план работал, либо она была недовольна, ведь он сделал ее соучастницей своих преступлений.

Бишоп отправился назад, в консульство, а Ричер и Нигли оставили Синклер в ее номере и зашли к нему, чтобы прочитать личное дело Уайли от корки до корки. Первый вопрос, который у них возник: почему он ждал до тридцати двух лет, прежде чем пойти служить в армию? Весьма необычное поведение. Но никаких записей вербовщика они не нашли. Ничего, что дало бы ответ. Нигли позвонила в Маклин помощнику Уотермена Лэндри и попросила его прямо сейчас покопаться в прошлом Уайли и выяснить, как он жил до тридцати двух лет с того самого дня, когда появился на свет, и до момента, когда надел зеленую форму. Без причины таких странных вещей не бывает.

Он, конечно, не был мальчиком, но продвижение Уайли по службе ничем не отличалось от стандартного. Он без проблем прошел базовую подготовку и показал определенные умения и способности. Получил звание рядового первого класса, и это означало, что он продолжал оставаться в армии. Затем его послали в артиллерийскую школу в Форт-Силл и после окончания обучения отправили в Германию на зенитную батарею.

– Могу представить, как все было, – сказала Нигли.

Ричер кивнул; он тоже знал, как складывалась судьба Уайли в армии. Холодные записи в личном деле являлись больше чем просто знаками на бумаге. Они были чем-то вроде очков в бейсболе, из которых складывалась его история. Произошло одно событие, потом другое. Артиллерийская школа стала шагом вперед, дураков туда не посылали. Так что не вызывало сомнений, что Уайли находился на хорошем счету. Возможно, в верхней части класса после базовой подготовки. Не элитный материал, но, вероятно, командир увидел в нем потенциал. Или ему показалось, что увидел. Некоторые командиры оценивали людей в соответствии со старыми заблуждениями. Например, что левша не может быть снайпером, а невысокие и худые непременно должны служить в артиллерии. И тому подобное.

Но, как бы там ни было, все получилось, и Уайли справился. Хотя наверняка не без проблем. «Чапаррель» – странная машина. Она должна остановиться, и ее требуется настроить, прежде чем начать стрелять. Затем собрать и ехать дальше, снова остановиться и перенастроить. Команды, управлявшие установками, напоминали действия пит-стоп-команды во время автомобильных гонок «Наскар». Сложные, подобные балетной партии, рассчитанные до доли секунды. Идущий в атаку самолет может оказаться очень близко за десятую долю секунды, и здесь требовалась безупречная командная работа, нечто сродни гимнастическим упражнениям. Уайли оказался хорошим солдатом и прекрасно справлялся со своими обязанностями – возможно, действительно помогло, что он был невысоким и худым. Однако его служба зашла в тупик. Через три года он продолжал оставаться рядовым. Бронетанковые дивизии больше не набирали новых людей, а передовая осталась в прошлом.

Интересно, стало ли это для него неожиданностью?

– Представители военной полиции разговаривали с его сослуживцами, когда он ушел с базы? – спросил Ричер.

– Я уже запросила стенограмму, – кивнув, ответила Нигли.

– Что он продает?

Сержант промолчала, затем спросила:

– Синклер сильно разозлилась?

– Гораздо меньше, чем ей следовало, – сказал Ричер. – Я же раскрыл явочную квартиру.

– Как? Гризман вас не сдаст.

– Я ей так и сказал, но не убедил. А потом я все понял. Явочная квартира провалилась в тот момент, когда Гризман про нее узнал. Все очень просто. Она перестала быть нашим секретом. Синклер именно это имела в виду, и я ее понимаю. Рано или поздно Гризман расскажет о ней своей службе разведки. Стандартный принцип работы, к тому же его долг. И тогда немцы захотят получить кусок пирога. Их территория, на которой слишком много поваров. Так что очень скоро у тротуаров неподалеку будут стоять машины с агентами, ведущими наблюдение за домом. Моя вина.

– Если только мы не поймаем парня.

– Это я тоже ей сказал, но наш успех не решит ее проблемы. Вне зависимости от того, победим мы или проиграем, немцы будут знать про явочную квартиру.

– Мы бы им все равно сказали. Рано или поздно. В будущем году или через год. Поверьте мне, это дерьмо так или иначе станет международным. И нам придется с ними сотрудничать, причем изо всех сил. Просто вы рано вписались.

– Она сказала, что история с отпечатком еще хуже. Федеральное преступление.

– Тот же принцип. Если мы поймаем нашего американца, все затихнет.

– Или если я обману Гризмана, украду его работу и ничего не дам взамен.

– Она попросила вас это сделать?

– Я сам предложил. Я сказал ему, что проверю отпечаток, и всё. Почему я выбрал именно такие слова?

– Работа подсознания.

– Мне как-то не по себе.

– А в тюрьме будет лучше?

– Он – коп из отдела расследования убийств, у которого есть отпечаток пальца. Что я должен сделать?

– По-вашему, что вы сейчас делаете?

– Думаю, я решил, что сообщу ему, если результат будет отрицательным, а если положительным, не стану ничего говорить. Думал, что все просто. Все окажутся в выигрыше, а я не нарушу закон. И меня это радует, потому что я люблю закон. Мне нравится иметь возможность контролировать ситуацию, когда наши люди оказываются в суде в чужой стране. И я совершил две независимые ошибки в оценках.

– Почему?

– Цена, – ответил Ричер. – Сто миллионов долларов. Они то и дело возникают перед моим мысленным взором. Это очень много денег. Просто гигантская сумма. Но я позволил ей выйти за рамки, потому что могу думать только о ней.

– Похоже на то.

– В каком смысле?

– Как вы думаете, почему Синклер разозлилась на вас меньше, чем должна была?

– Возможно, в глубине души она со мной согласна.

– Нет, вы ей нравитесь, – сказала Нигли.

– У нас тут что, средняя школа?

– В каком-то смысле.

– Ладно, – не стал спорить Ричер.

– Поверьте мне, – продолжала Нигли. – Она была там, а вы – здесь. Теперь она тоже здесь. Не бином Ньютона. Крошечный шанс лучше никакого, какой бы ни была цель. Она одинока и живет в большом пустом доме в пригороде.

– Откуда ты знаешь?

– Предположила.

– Мне кажется, я ей совсем не нравлюсь, – возразил Ричер.

– А она вам?

– Ты что, моя мамочка?

– Вам бы следовало больше ее слушать.

– Кого?

– Вашу маму. Она была француженкой. Они в таких вещах понимают.

– Эй, о чем вообще мы с тобой тут разговариваем?

Но Нигли не успела ему ответить, потому что зазвонил телефон. Это был Гризман, и Ричер включил громкую связь. Немец сказал, что его люди заняли позиции и в настоящий момент наблюдение получило статус официально активного. Из вестибюля дома можно попасть в шесть отдельных квартир, одну слева и одну справа от лестницы, и так же на втором, третьем и четвертом этажах. Судя по записям, там живут семьи турка и итальянца, оба представители дипломатических служб. Три квартиры занимают немцы, процветающие представители среднего класса. В задней части дома имеется черный ход, за ним присматривает дополнительная машина, на всякий случай, но им вряд ли кто-либо воспользуется. Здесь так не принято, и это является общеизвестным фактом. А интересующие нас люди, очевидным образом, изо всех сил стараются не выделяться.

– Спасибо, – поблагодарил Гризмана Ричер. – Удачной охоты.

– Как долго мы вам будем нужны? – спросил полицейский.

– Сорок восемь часов или меньше.

– Есть новости по отпечатку?

Ричер на мгновение замер, но потом сказал:

– Пока нет.

– Почему так долго? – спросил Гризман.

– Думаю, мы скоро получим результат.

– Я доверяю вам, – ответил Гризман.