Стоявший над ВПП аэродрома Отопени басовитый рев и свист многочисленных реактивных двигателей в это утро разбудил румынских обывателей из окрестных населенных пунктов слишком рано.

А на авиабазе все шло красиво и четко, практически как на учениях, о которых накануне неоднократно объявляли местные СМИ. Над КП медленно вращались антенны РЛС. На стоянках чинно работали техники в одинаковом пустынном камуфляже, подвешивавшие под самолеты средства поражения. Носилась туда-сюда по бетонке разнообразная аэродромная техника. Остроносые серо-зеленые и серо-голубые «Миражи» один за другим запускали двигатели, выезжали со стоянок, выруливали на старт и, получив «добро» на взлет, на сеекунду останавливались, а затем, оглушительно взревев и оставляя за хвостами острые и яркие факелы форсажного пламени, уходили в рассветное небо.

На радость летчикам было прекрасное летнее утро. Солнце медленно поднималось над горизонтом, и под треугольными крыльями французских истребителей мелькали зеленые фруктовые сады и перелески. Пока все выглядело практически как в старом фильме «Рыцари неба» – фотогенично почти до приторности, словно это был не боевой вылет, а обычная показуха. Солнечные лучи очень красиво бликовали на плексе фонарей кабин и светофильтрах гермошлемов пилотов.

Еще до пересечения молдавской границы ведущий первой ударной восьмерки «Миражей» спортивно-поджарый майор ВВС Франции Кристиан Делоне (внешне слегка похожий на плохо омоложенную посредственную копию актера Жана Рено, имевший среди знакомых и сослуживцев обоих полов репутацию крутого героя-любовника, участник нескольких командировок в Афганистан, Ирак и Мали) услышал в наушниках своего серо-зеленого шлемофона какие-то довольно истеричные вопли и переговоры на румынском и итальянском языках. Все, что Делоне при этом сумел понять, это то, что румыны и итальянцы, похоже, напоролись-таки на огонь наземной ПВО, который на недавнем предполетном инструктаже характеризовали словечком «маловероятный». И вот – на тебе. На запрос майора с КП ответили, что МиГи-21 и АМХ уже возвращаются на базу. Якобы они выполнили задание, пилоты доложили на КП, что отбомбились по заданным целям и наблюдали на земле горящую технику. Но якобы имел место «слабый огонь» малокалиберной зенитной артиллерии, а у Дубоссар румыны наблюдали два пуска ЗРК с приднестровского берега Днестра, предположительно это были мобильные Gopher или Gaskin. Далее КП казенно сообщил, что «потери незначительны», и перешел на прием.

Майор Делоне не знал, что зенитным огнем был поврежден один АМХ и сбит один МиГ-21, судьба пилота которого сначала была неясна (только спустя несколько часов выяснилось, что локотент Сурза из 86-й авиафлотилии ВВС Румынии не успел катапультироваться и погиб, причем его МиГ был сбит не зенитками, а ракетой ЗРК 9К35 «Стрела-10»). Кроме того, был поврежден еще один румынский МиГ-21, который вынужденно сел на молдавской авиабазе Дечебал – продырявленному 23-мм зенитными снарядами самолету, из баков которого тек керосин, требовалась замена двигателя. Но это выяснилось позже, а пока потери действительно выглядели вполне в пределах допустимого, если не ниже.

– «Аркашон», я «Руайян», как меня слышите? – передал майор Делоне ведущему второго звена своей восьмерки капитану Сорелю. – Внимание, мы уже над территорией Молдовы!

– «Руайян», вас понял! – ответил Сорель, чьи серо-голубые одноместные «Мираж-2000C» сейчас держались выше и позади четверки серо-зеленых двухместных «Мираж-2000D», возглавляемой Делоне.

В этот момент далеко внизу как раз мелькнула бликовавшая на солнце среди прибрежной зелени зеленовато-коричневая поверхность пограничного Прута.

«Миражи» пересекли условную «точку невозврата», теперь до Днестра, за которым и начиналось Приднестровье, ставшее объектом их сегодняшнего удара, оставалось меньше сотни километров, то есть считаные минуты полета. Операция, которую какой-то сидевший на парижской улице Сан-Доминик, 14, паршивый умник в генеральских погонах явно сдуру назвал Reve Affreux (т.  е. «Страшный сон»), вступала в самую что ни на есть активную стадию. Увы, но ни майор Делоне, ни его непосредственные начальники еще не знали, что ситуация со «Страшным сном» обстоит еще хуже, чем со знаменитой операцией «Цитадель» образца 1943-го, план которой русские агенты, как известно, сперли чуть ли не с рабочего стола фюрера минимум за полгода до начала собственно операции. Массовая потеря секретной документации порой чревата нехорошими последствиями…

Спустя несколько минут майор Делоне приказал пилотам своей четверки сомкнуть строй и слегка снизиться. Главной целью восьмерки «Миражей» были окрестности Тирасполя, а точнее – старый советский военный аэродром, расположенный там.

При этом приказа атаковать сам аэродром и его ВПП майор Делоне не получил, из чего сделал нехитрый вывод, что этот аэродром, возможно, еще понадобится НАТО.

В остальном расклад был примерно такой: первое звено «Миражей-2000D», ведомое на цель самим майором, должно было атаковать кассетными бомбами «Белюга» стоянки авиатехники рядом с ВПП тираспольского аэродрома. Накануне разведка засекла там несколько зачехленных самолетов и вертолетов, включая не менее четырех Ми-8 и один Ан-26. Реально на этой стоянке в данный момент находилось два Ми-8, два Ми-2, Ан-26, два Як-18Т и один Ан-2. Все эти машины уже очень давно были разукомплектованы, а некоторые и частично разобраны на запчасти, но рассмотреть это под чехлами было нереально, особенно со спутника. Шесть исправных Ми-8Т (три российских и три принадлежавших армии ПМР) и один приднестровский Ан-2, которые удалось отремонтировать к этому времени, были заблаговременно передислоцированы и рассредоточены по одному на разных полевых площадках. В качестве запасной цели для «Миражей-2000D» было назначено скопление техники, в частности автомобилей, которое четыре дня назад обнаружила спутниковая разведка НАТО километрах в трех от тираспольского аэродрома. На самом деле там уже несколько лет стояли восемь давно списанных АПА и КУНГов, военная ценность которых была более чем нулевой.

Вторая четверка «Миражей-2000C» капитана Сореля несла бетонобойные бомбы «Дюрандаль» и, по замыслу штабных логистов, должна была поразить ими находившиеся в полутора километрах от ВПП тираспольского аэродрома «защищенные укрытия» (оставшиеся от советских времен бетонные ангары, когда-то предназначавшиеся для истребителей-бомбардировщиков), в которых натовская разведка отчего-то предположила наличие как минимум складов боеприпасов.

– Мой майор! – вдруг возник в шлеме майора Делоне встревоженный голос сидевшего в задней части кабины их «Миража» наводчика-оператора, су-лейтенанта Бенедикта Увраара (несмотря на свои вполне типичные для француза имя и фамилию, означенный Бенедикт был черным как армейский ботинок, губастым «афрофранцузом», чьи предки в свое время, благоразумно или не очень, сбежали из ставшего независимым Сенегала). – Черт! Я ничего не понимаю! Сначала были просто помехи и треск, а теперь связь вообще пропала! На всех частотах только вот это!

Майор тоже слышал неприятный треск в наушниках, но не успел придать этому особого значения. А теперь в наушниках гермошлема Делоне треск сменился мужским голосом, который с большим чувством и в сопровождении оркестра пел по-русски:

– …Gde ge, gde g wi, ochi karie, gde g ti moi rodimiy krai, wperedi strana Bolgaria, pozadi reka Dunai…

– Что это за фигня, Бен? – удивленно спросил понявший из всего текста только отдельные слова про Болгарию и Дунай Делоне у своего верного оператора (злые языки утверждали, что он был интимно-близким партнером майора не только в кабине истребителя, но еще и в койке), которого он привык именовать в стиле одного из героев «Звездных войн».

– Не могу знать, мой майор! – браво отрапортовал тот и уточнил: – Я вообще не понимаю, как они это делают, но сейчас у нас нет связи ни с КП, ни с ведомыми машинами, ни со вторым звеном!

– Замечательно, – скрипнул зубами майор, уже видя, что помехи касались не только радио – по показаниям на приборной панели в его кабине было видно, что засбоили и навигационно-прицельные системы и даже GPS. А это означало, что он больше не мог сопровождать цель в автоматическом режиме, а значит, бомбы предстояло кидать вручную, чисто визуально. Недолго думая Делоне отключил автоматику, взяв управление полностью на себя. Он и пилоты его двух звеньев не знали, что на КП авиабазы Отопени сейчас мечутся в панике тщетно пытающиеся связаться с ударными самолетами связисты и дежурные офицеры. Более того, ни в Молдове, ни в Румынии их сейчас даже толком не видели на радарах, чьи экраны были плотно забиты помехами. А ближние РЛС кишиневского аэропорта и молдавской авиабазы Дечебал вообще практически ослепли…

– Командир, – спросил между тем Увраар из задней кабины, – так что мы делаем дальше? Бросаем все и возвращаемся?

– Ни в коем случае! Нас о таком предупреждали, так что делать нечего. Продолжаем выполнение задания! В конце концов, видимость хорошая, визуальные ориентиры видны, и все наши пилоты прекрасно знают, куда именно надо сбрасывать груз! И коли уж ведущие, то есть мы, продолжают выполнять задание, то они должны делать как он, то есть как мы!

Говоря все это, Делоне мысленно ругал последними словами разработчиков операции «Страшный сон», которые, похоже, упустили что-то очень важное. Майор обернулся назад – тройка ведомых по-прежнему держалась позади него. Он слегка покачал машину с крыла на крыло, ведомые ответили. Пусть хоть таким, визуально-доисторическим, способом какое-никакое взаимодействие внутри звена поддерживалось. Увы, но при таком раскладе майор не мог видеть, что сейчас делает второе звено капитана Сореля. Хотелось верить, что он тоже не повернул назад…

– Понятно, мой майор! – ответил оператор.

– Связь не восстановилась? – уточнил Делоне.

– Никак нет!

Майору очень захотелось плюнуть с досады, но мешала теснота кабины и кислородная маска.

Впереди мелькнула блеснувшая на солнце зеленоватая полоса днестровской воды. Где-то у горизонта тянулся к небу бледный столб дыма. Делоне не мог понять, что это – результат работы АМХ или румынских МиГов или что-то еще? Вроде бы по первоначальной диспозиции румыны и итальянцы вообще не должны были атаковать окрестности Тирасполя…

А потом, через считаные секунды, откуда-то снизу, из-за прибрежных кустов и крон деревьев замелькали потянувшиеся к «Миражам» бледные пунктиры трасс зенитного огня – это были либо крупнокалиберные пулеметы, либо автоматические пушки, с которыми Делоне был неплохо знаком по предыдущим кампаниям, в которых успел поучаствовать.

Второе звено майор по-прежнему не мог наблюдать, но зато видел, как летчики его звена выполняют типовые противозенитные маневры, сохраняя строй.

Потом река и зенитки остались позади, а впереди наконец мелькнул аэродром.

Даже без привязки к электронной карте Делоне вывел звено вполне точно. ВПП аэродрома была прямо перед ним, а искомые стоянки, где действительно просматривались несколько зачехленных самолетов (один из которых был крупным, двухмоторным) и вертолетов, открылись левее, как майор и ожидал.

Конечно, при наличии связи и автоматического целеуказания, данные для которого перестали поступать, как показалось Делоне, уже довольно давно (а на самом деле каких-то минут пятнадцать назад), они могли бы атаковать с ходу. Но увы, вместо этого майору снова пришлось покачать крыльями, показывая остальным пилотам звена, что цель обнаружена, потом пройти над целью и идти на второй заход. Ведомые устремились за ним, следуя древней и немой команде «делай как я».

Едва острый нос серо-зеленого «Миража-2000D» Делоне накрыл собой цель, майор нажал на боевую кнопку сброса, разом вывалив бомбовые кассеты на стоянку авиатехники. Изрядно облегченный «Мираж» начал набирать высоту. Делоне оглянулся – ведомые тоже сбросили свои «Белюги». Взрывы на земле были впечатляющие, но большого пожара почему-то не возникло – ведь французы не знали, что бомбят фактически пустые дюралевые скорлупки, в которых просто нечему гореть. При этом даже стоимость сброшенных в этом вылете бомб и сожженного горючего намного превышала цену списанных самолетов и вертолетов, на которые эти самые бомбы были сброшены…

Выводя самолет из атаки, майор увидел мелькнувшие в отдалении серо-голубые «Миражи-2000C» второго звена и взрывы «Дюрандалей» – похоже, парни Сореля тоже сбросили свой груз на бетонированные укрытия. Увы, но они были пусты, и тоже очень давно.

В этот момент в опасной близости над кабиной «Миража» Делоне мелькнуло несколько трассеров – с земли по ним открыли огонь малокалиберные зенитки (это были стоявшие в лесополосе западнее ВПП тираспольского аэродрома две МТ-ЛБ с установленными на них ЗУ-23–23).

Майор задумался о том, что можно было бы сделать еще один заход и отработать по этим зениткам бортовыми пушками, но в этот момент его самолет получил тяжкий удар куда-то под хвост. Через секунду Делоне понял, что этот удар сопровождался взрывом. Разумеется, он не знал, что вслед его звену было выпущено две ракеты нового ПЗРК 9К334 «Верба», расчеты которых вели «Миражи» еще при подходе последних к цели.

Задавленные помехами бортовые системы «Миража» то ли не распознали пуски, то ли отреагировали на них с опозданием. Во всяком случае, никакие лампочки соответствующего предупреждения в кабинах истребителей не загорелись.

А дальше все было как в том самом «Страшном сне» – на приборной панели перед Делоне одна за другой зажглись индикаторы предупреждения сначала о том, что обороты падают, потом об остановке двигателя и, наконец, о пожаре и потере управления. Все это продолжалось считаные секунды, но майору они показались вечностью. Шум двигателя прекратился, в кабине ощутимо завоняло горелым керосином, а нос самолета, переставшего реагировать на движения ручки управления, начал все больше опускаться.

– Бен! Покидаем борт! – заорал Делоне и дернул рукоятку катапульты. Фонарь кабины улетел вверх, и мощный удар, похожий на пинок под зад, вышиб его пилотское кресло в небесную синеву. При этом майор Делоне не успел толком сгруппироваться (за все пятнадцать лет летной карьеры ему еще ни разу не приходилось пользоваться катапультой) и изрядно перетрухал, да к тому же и высота катапультирования была небольшой. Видимо, из-за этого парашют майора раскрылся не полностью и, как следствие этого, Делоне весьма чувствительно, вплоть до непродолжительной потери сознания, приложило о землю.

Когда майор наконец очнулся, он понял, что лежит на траве в относительной тишине, уже без шлема, кислородной маски и прочих деталей летного снаряжения, но со связанными за спиной руками, и какой-то шустрый типчик в штатском снимает его вполне профессиональной видеокамерой. И при этом рядом с Делоне стоит некая личность в камуфляже старой натовской расцветки с непонятными эмблемами и знаками различия, старающаяся как можно крупнее показать оператору служебное удостоверение майора и что-то оживленно тараторящая по-русски. Кроме этих двоих вокруг обнаружилось еще несколько вооруженных автоматами АК личностей в пиксельном камуфляже с нашивками ВС РФ, имевших весьма довольный вид.

Услышав какой-то шум слева от себя, Делоне с трудом повернул гудящую словно с дичайшего похмелья голову и увидел, что метрах в двадцати от него на высоте нескольких метров над землей качался туда-сюда на стропах, как боксерская груша, чернолицый Увраар, купол парашюта которого зацепился за верхушку тополя. Увраар, болтаясь в воздухе, поднимал руки вверх и что-то орал на ломаном румынском (несколько важнейших слов и выражений из которого су-лейтенант усвоил в ходе своего краткого общения с бухарестскими жрицами продажной любви), который здесь никто, похоже, вообще не понимал. Вокруг дерева, которое случайно оседлал Увраар, стояло несколько вооруженных типов в старом натовском камуфляже, один из которых широко улыбался и, обращаясь к Бену, спрашивал по-русски:

– Nu chto, Maugli, popalsiya?

И при чем тут герой «Книги Джунглей» Р. Киплинга, Делоне так и не понял…

Он не знал, что его поцарапанная при катапультировании физиономия уже какое-то время демонстрируется в Сети и успела попасть в новостные выпуски RussiaToday и еще нескольких российских телеканалов. Не знал майор и что вторая ракета русского ПЗРК тоже не пропала даром. Близким подрывом ее боевой части был сильно поврежден еще один «Мираж-2000D» из этого звена. Его экипаж в составе капитана Арбогаста и аспиранта Обьена пытался тянуть в сторону Молдовы, но из-за остановки двигателя им пришлось катапультироваться над восточным, приднестровским берегом Днестра, где они тоже попали в плен. Из-за малой высоты катапультирования Арбогаст получил травмы, несовместимые с жизнью, а Обьен сломал обе ноги.

По второму звену капитана Сореля уже на отходе, километрах в десяти от тираспольского аэродрома, тоже выпустили одну ракету ПЗРК. Запоздалый отстрел тепловых ловушек ничего не дал. Один «Мираж-2000C» был сбит, тело его пилота, лейтенанта Мерсье, приднестровские военные позднее обнаружили среди обломков самолета.

Шестнадцать F-16 (пять пар румынских и три пары «англоязычных» машин этого типа) в это же время отработали по заранее намеченным позициям и замаскированной боевой технике у Бендер и Дубоссар. После посадки пилоты доложили об уничтожении нескольких грузовиков и БТР. При этом огонь малокалиберных зениток отмечался вовсе не там, где он ожидался.

По F-16 было отмечено не менее четырех пусков ЗРК (на самом деле это были все те же ПЗРК 9К334 «Верба»). В результате был сбит один румынский F-16 (пилот суб-локотент Моца успешно покинул горящую машину над территорией Молдовы в районе Криково и остался жив) и один «наемно-англоязычный» двухместный F-16D. Последний упал на приднестровской территории у Дубоссар, и судьба его экипажа была неясна.

Еще один румынский F-16 был поврежден огнем малокалиберных зениток, но пилот сумел дотянуть до Фетешт и благополучно посадить самолет.

Вторая восьмерка «Миражей-2000» в этом вылете работала раздельно. Одно звено, ведомое капитаном Бастьеном, атаковало плохо замаскированные артиллерийские позиции армии ПМР у Рыбницы, доложив об уничтожении нескольких орудий и грузовиков (на самом деле в месте удара располагалось три 100-мм зенитных орудия КС-19 армии ПМР, французы уничтожили одно орудие и грузовик, среди приднестровских военных было трое убитых и пятеро раненых). При этом один «Мираж» был поврежден огнем малокалиберных зениток, но благополучно дотянул до Отопени. Второе звено капитана Мосса атаковало «предположительную» позицию приднестровских ЗРК у Дубоссар – в этом случае бомбы были сброшены впустую, поскольку никаких ЗРК в районе удара, нанесенного этим звеном, не было.

По возвращении ударных самолетов на базы натовское командование сочло, что свою задачу авиация выполнила более чем удовлетворительно. Исходя из докладов пилотов было объявлено, что противник потерял до десятка танков, до тридцати бронемашин, несколько десятков грузовиков и полсотни орудий, минометов и зенитных установок, а также несколько мобильных ЗРК. На самом деле в результате налета армия ПМР потеряла две БРДМ-2, три БТР-70, один БТР-60ПБ, две МТ-ЛБ, одно 100-мм зенитное орудие, две 122-мм гаубицы Д-30, три 82-мм миномета, три ЗУ-23–2, 15 грузовых автомобилей, 19 человек убитыми и 32 ранеными. ОГРВП лишилась одной БРДМ-2, одного БТР-70 и двух грузовиков, потеряв трех человек убитыми и пятерых ранеными. Естественно, что часть бомб и НАРов, сброшенных натовскими самолетами, попала по гражданским объектам – по всему Приднестровью было разрушено шесть домов (включая одну пятиэтажку в Дубоссарах) и уничтожено восемь гражданских автомобилей, погибло 23 и был ранен 31 мирный житель, включая женщин, стариков и детей.

При этом в Бухаресте объявили, что ВВС НАТО потеряли в этом вылете всего один румынский МиГ-21, а еще три самолета «были повреждены». В реальном, сразу же засекреченном от посторонних глаз и ушей докладе о потерях, который ушел в Брюссель из Бухареста одновременно с официальными сообщениями, осторожно говорилось о том, что, хотя задание было выполнено, его выполнение «обошлось недопустимо дорого», поскольку было потеряно шесть боевых самолетов (один МиГ-21, два «Миража-2000D», один «Мираж-2000C» и два F-16) а еще три самолета (МиГ-21, «Мираж» и F-16) были серьезно повреждены. В докладе указывалось на то, что «при дальнейшем сохранении подобного объема потерь авиации от огня ПВО противника продолжение операции «Страшный сон» теряет всякий смысл» и, при наличии у противника (т. е. ПМР) современной системы РЭБ, которая делает невозможной нормальную связь и обмен данными, дальнейшие этапы операции «Страшный сон», видимо, стоит как минимум откорректировать.

Однако из Брюсселя и Парижа ответили на это приказом продолжать операцию в соответствии с первоначальным планом. Сосредоточенным в Румынии подразделениям ВВС НАТО был отдан приказ уточнить цели для дальнейших ударов и готовиться к непосредственной поддержке наступления наземных войск даже в в том случае, если связь окажется затруднена.

При этом скрывать истинное положение вещей у командования НАТО уже не получалось. Из-за работы российской системы РЭБ на территории ПМР и ряда других мер, предпринятых русскими, на всей территории Молдовы пропала сотовая связь и беспроводной Интернет и начались проблемы с теле– и радиовещанием. Аналогичная ситуация была и в приграничных с Молдовой областях Румынии, в частности в Хуши и Яссах. И хотя операция «Страшный сон» началась в очень ранние часы, легко было представить, что подумают простые молдавские и румынские пейзане, проснувшись и неожиданно обнаружив, что ни связи, ни Интернета нет или таковые работают с перебоями. Поскольку у непомерно зажравшихся людей XXI века отсутствие этих благ цивилизации всегда вызывает почти наркотическую ломку, молдавские власти ожидали ближе к вечеру (если система РЭБ противника, конечно, не будет подавлена, на что возлагались главные надежды) резкого всплеска уличных протестов, из-за чего количество полицейских на улицах Кишинева было удвоено. Правда, никакой уверенности в том, что это поможет, не было. В Румынии пока было несколько спокойнее, но тем не менее…

Генерал Дьюсл, просматривая в своем бухарестском офисе последние сообщения с новостных лент, прекрасно понимал, что, если в течение суток вокруг ПМР ничего кардинально не изменится, ситуация может вообще выйти из-под контроля. А в Сети уже показывали практически в реальном времени бомбежку приднестровских населенных пунктов авиацией НАТО. Особенно часто показывали лежащую в пыли и кровище на фоне горящего одноэтажного дома убитую старуху с оторванной ногой, покрытый полосами серого камуфляжа целый киль сбитого F-16 с яркой выделявшейся на нем трехцветной румынской кокардой, дымные следы явно от зенитных ракет, настигающие «Мираж-2000» и F-16 (то ли тот же самый, то ли еще один), падение горящих самолетов, их обломки и нескольких взятых в плен летчиков, среди которых было двое явных негров, их документы и снаряжение. Глядя на кадры, где некий чернокожий пилот, запутавшийся в стропах парашюта, болтался на верхушке какого-то дерева и на французском, английском и ломаном румынском слезливо умолял прямо в камеру «не убивать его», генерал Дьюсл уже начал отчетливо понимать, что события начинают планомерно скатываться в то же русло, что и накануне в Польше и Прибалтике. А значит, финал грозил международным скандалом и очередной истерикой. Разумеется, пока еще можно было объявлять все эти видео «кремлевской фальшивкой» и «элементом гибридной войны русских», но до бесконечности это продолжаться все равно не могло. Глухих затычек на Всемирную паутину, увы, не поставишь, и тот, кто захочет знать альтернативную точку зрения на эту войну, все равно найдет какие-нибудь способы посмотреть то, что ему надо, – вода всегда дырочку найдет…

Именно поэтому Дьюсл был вполне готов требовать от высшего командования НАТО отмены операции «Страшный сон», но делать этого, разумеется, не стал. Тем более что эта операция считалась «чисто европейской» и американцы здесь, вроде бы, вообще никак не присутствовали.

При этом в момент, когда в Бухаресте генерал Дьюсл и министр обороны Румынии Ардэляну со своим непосредственно отвечавшим за боевые действия против ПМР заместителем, генерал-локотентом Баничну, еще дочитывали ответные сообщения из Брюсселя, в Кишиневе, Дечебале и Бакэу уже взлетали в небо боевые и транспортные вертолеты, а по дорогам к блокпостам ПМР у Варницы, Протягайловки и Гыски начали выдвигаться длинные колонны бронетанковой техники. Движение молдавской и румынской брони было замечено и севернее, на западном берегу Днестра, у Дубоссар и Рыбницы. То есть операция «Страшный сон» продолжалась, несмотря ни на что…