Глава шестая. Допросы. Пропавшая улика
До базы добрались без приключений, если не считать выпендреж «Заката» на воротах. При появлении наших машин в поле зрения БТРа, выполняющего функцию ворот, башня указанного транспортера повернулась в нашу строну и «вела» нас, повторяя все маневры Марси. Мы ржали, Оскар откровенно бздел.
– Саня, тебя Барон ждет, – крикнул Юрка с БэТэРа, который ворочал башней.
– Спасибо, стрелок…
Оставил задержанных на попечение Марси и ломанулся к Ивлеву. Еще на лестнице услышал ругань Барона:
– Микола, ты вообще страх потерял? Я кто?! Кто я?!! Генерал или куча в углу?!
Я замер, желая дослушать причину генеральского гнева.
– Ну, вам виднее… – пробухтел мой хохол. Судя по сдержанному смеху, где-то рядом болтался Зимин.
– Нет, Петрович, – подтверждая мою догадку, запричитал Барон, – ты погляди на этого барыгу!!! Любимому командиру не может дверь бесплатно поставить!!!
– Товарищ генерал, ну шо вы так журитися? Не так много я с вас и прошу… только за замки. Дверь, косяк и работа за счет фирмы. А замки покупать нужно.
– А Бармалею?! Бармалею же ты бесплатно все поставил!
– Ну, любимому командиру грех не поставить…
– Ах ты, сволочь хохляцкая, – взвыл Барон и тут же накинулся на ржущего во всю глотку Петровича, – а ты чего тут гогочешь?! Это он не меня, он нас, нас, громила тупоголовая, разводит…
– Михалыч, – Зимин кое-как успокоился, – ты не умеешь с ним разговаривать. С ним нужно на языке Бармалея говорить.
– Это как? – заинтересовался Барон.
– Микола, скажи мне, друг мой продажный, что в сейфе лежит?
– В каком сейфе? – Микола, судя по тону, «включил дурака».
– В каком сейфе? – поддержал Ивлев.
– Барон, – задумчиво произнес Петрович, – ты с годами все больше и больше начинаешь смахивать на Юнусова… Видимо, это заразно… Сходи посмотри!
Пауза.
– Ты сейф видишь?!
– Епа-мама! – простонал Барон. – Микола, хочу такой же!
– Таких больше нема, – отрезал Микола.
– А какие есть?
– Да, блин, погоди ты с сейфом… – попытался остановить Петрович Барона.
– Тильки жовтые.
– Плевать, пусть будет желтый…
– Барон, ты заглохнешь?! – увеличил громкость Зимин.
– Тогда з вас шо…
– Микола, завали пасть! Молодец, – снизив громкость, похвалил его Петрович. – Так, ты, ребенок в звании генерала, молчишь и слушаешь. А ты, спекулянт в звании старшего прапорщика, слушаешь, но отвечаешь. Что в сейфе?
– Не знаю.
– А кто знает?
– Бармалей.
– И пароль только он знает?
– Ага.
– Микола, ты идиота из себя не строй. Сейф вы приперли, когда Трофимов уехал. И что-то интересное вы затолкали туда же в его отсутствие. Так, скажи мне, друг мой, что в сейфе?!
Микола откашлялся.
– Дмитрий Михайлович, сейф говорите куда поставить?
– Э-э-э-э, – чуть опешил Барон от такого резкого поворота в разговоре, – на место старого.
– Дверку мы завтра поставим, хорошо? Сегодня уже поздно за замками ехать…
– Вот видишь, – самодовольно заявил Петрович.
– Вижу, – задумчиво подтвердил Ивлев. – Микола, так что в сейфе-то?
Дабы отвлечь внимание начальства от сейфа, я прокашлялся и поспешил наверх.
– Добрый день, отцы-командиры!
– О, следак приперся, – поздоровался Петрович.
– Чего-то раскопал? – спросил Зимин.
– И да, и нет. Отчет тут давать?
– Пошли ко мне, – махнул рукой Барон. – Микола, мы не закончили… – намекнул он хохлу про сейф.
Подробно рассказал про церковь и библиотеку с книгами по НЛП; про комнату пыток и партнера убиенного священника по БДСМ; про следы, бомжа и «летающего» монаха; про «инквизицию», про очень интересного патологоанатома и санитара; и, наконец, про наркомафию и засаду.
Минут пять отцы-командиры переваривали полученную информацию. Первым ожил Барон:
– Петрович, про засаду контрразведчикам расскажешь сам. Этому малохольному Оскару веры нет. Сашок, после допроса задержанных отчет для начала мне, а потом остальным. И можешь с ними особо не церемониться. Но без фанатизма.
– Понял.
– Тогда иди, дальше работай. А мы пока справки кое-какие наведем…
Дверь своего кабинета я не узнал. Вместо разбитого пластика стояла цельнометаллическая дверь, напоминающая дверцу банковского сейфа. Ручек снаружи не было. Я потоптался возле нее и робко постучал. Запищал электрозамок и дверь открылась. Внутри тоже все поменялось. Во-первых, напротив входа поперек комнаты был установлен стеллаж, разделяющий комнату на две части и закрывающий обзор вошедшему. Справа появилась двуярусная кровать, на которой уже дрых Вартанчик. Обойдя шкаф, обнаружил новый стол, кресло, диван и сейф. Нет, не так: СЕЙФ! В высоту два метра, в ширину полтора, с двумя отделами, расположенными горизонтально. Замки кодовые в виде крутилок. Оторвав взгляд от железного монстра, я уперся взглядом в окно, точнее, в три маленьких бойницы, оставшиеся от окна. Остальное было замуровано кирпичной кладкой. В кресле сидел Микола и сосредоточенно сводил баланс.
– Микола, где мои документы из старого сейфа?
– В верхней части, – он ткнул карандашом в сторону сейфа, не отрываясь от гроссбуха.
– А код?
– Там не закрыто.
– Почему?! – возмутился я.
– Код сам выставишь, какой тебе нужно. А тут всегда кто-то из наших дежурит.
– Это ты про дрыхнущего Вартанчика?
– Я не сплю, – раздался сонный писк радиста.
– Я ему разрешил, – пояснил Микола.
Подошел к сейфу, ухватился за ручку и, приложив значительные усилия, смог открыть дверь. На обратной стороне двери был механизм для установки кода. Набрав нужную комбинацию, закрыл дверцу и проверил работу. Все работало как часы.
– Куда тебе код записать? – спросил я у Миколы.
– Мне не нужно. У меня мастер-код.
– Ты с Бароном утряс разногласия?
– Утряс, утряс, – заворчал он. – Старый скупердяй! Как увидел дверь, так сразу «загорелся» такой же. А где я замки возьму?! У меня только один комплект был. Я и объясняю: металл на полотно есть, на коробку тоже. Сами все сделаем, поставим и подключим. Но замки купить нужно. Я бы сам все купил, он бы только деньгу отдал… А теперь еще сейф ему отдавай…
Я усмехнулся.
– Микола, что в нижней ячейке?
– Касса, – одними губами пояснил хохол.
– А звенящий груз куда заныкали?
– Никуда. В машине стоит. Я завтра пойду, погляжу, куда его можно пристроить.
– А командиры? – поинтересовался я, понимая, что десятитонный грузовик не заметить нельзя.
– Петрович уже в доле. С ним и пойдем…
– Понял. Ты не заешь, куда парни задержанных увели?
– Под казармой «Севера» камеры есть. Туда и уперли.
Казармой «Севера» оказалось аналогичное двухэтажное строение. В подвале действительно были оборудованы камеры. Целых шесть штук. В трех из них и были размещены «гости». В конвойной комнате расположился Марся. Одним глазом он смотрел на телевизор, другим – на разобранный автомат.
– Марся, ты на посту или где? – намекнул я на неработоспособность автомата.
– На посту, – подтвердил он и показал на лежащий на столе пистолет.
– Садомазохист в какой камере?
– Первая слева.
Служитель культа (непонятно какого) сидел с самым тоскливым видом. Увидев меня, он тяжело вздохнул.
Значит так, мистер Уоррен Маркс, мне поручено найти убийц священнослужителей. Ваших священнослужителей. Любыми способами. Поэтому мне наплевать и на нормы морали, и на нормы нравственности, и на действующее законодательство. Я рекомендую вам быть предельно откровенным. В противном случае, вы почувствуете на собственной шкуре, что еще три дня назад мы были диверсионным подразделением и умели задавать вопросы…
– Спрашивайте, – еле слышно прошептал он.
– Вы имеете сан священника? – спросил я.
– Нет, только послушника.
– На какие средства вы содержали храм?
– На пожертвования прихожан.
– К какой конфессии относится ваша церковь?
– Ни к какой не относится. Мы самостоятельное, новое течение.
– Опа! Тогда уточню: вы относитесь к христианству?
– В какой-то мере. Мы веруем в Христа. На этом схожие моменты заканчиваются. На ум пришло слово «секта». Поэтому я и задал следующий вопрос:
– Кем для прихожан был убитый священник?
– Наместником Бога на земле, братом Христа, Великим поводырем всех заблудших, – торжественно, с чувством и фанатичным блеском в глазах сообщил мне задержанный.
– Сколько прихожан в вашей церкви?
– Чуть меньше двух тысяч.
– Вы одни такие или где-то есть филиалы?
– Нет. Организовать приходы в других городах мы не успели.
Я закурил, переваривая услышанное. В голове крутился один и тот же вопрос: «Остальные «церковники» были, как последний, или настоящими?».
– Продолжим. У убитого были враги?
– Ну… – замялся он.
– Не нужно стесняться.
– Один.
– Кто?
– Предыдущий партнер по… частной жизни, – кое-как выдавил он, завуалировав садо-мазо термином «частная жизнь».
– Кто он?
– Энди Роллинг. Адрес назвать не смогу, но дорогу покажу.
– Хорошо. Проверим. Почему вы решили, что упомянутый вами Энди был враг убитому?
– Я был свидетелем их последнего разговора. Энди пригрозил, что Джонни сильно пожалеет, поменяв его на меня.
– Как давно они расстались?
– Больше семи месяцев прошло.
– После этого они встречались?
– Нет, насколько мне известно.
– Так, кроме упомянутого Энди, еще враги были?
– Нет, что вы! Джонни все обожали!
– Скажите, а в последнее время у «преподобного» не было странных гостей? Или угроз?
– Угроз не было. А гости… три недели назад приходили два монаха-католика. Лиц я не видел. Они в капюшонах были. Он проговорил с ними около двадцати минут без свидетелей. После их ухода он был сильно напуган. Так напуган, что напился в тот вечер в у смерть. С ним такого никогда не было.
– О чем был разговор с монахами он не говорил.
– Ну, когда я его тащил в спальню, он был в сознании… Он все время повторял, что инквизиция его нашла… что она покарает его…
– А наутро или позже вы говорили с ним на эту тему?
– Я попытался, но он сильно испугался и велел мне не говорить про это вообще.
– Монахи еще раз приходили?
– Нет.
– А в день убийства он ждал гостей?
– Нет. Это был обычный день.
– Каковы ваши предположения на тему инквизиции? Даже из разряда «бреда».
– Никаких предположений. Инквизиция в наше время – это дикость!
– Так, следующий вопрос: в своих беседах покойный как-то обмолвился, что убийства предыдущих проповедников стали возможны только с приходом русских. Не отрицайте это, – сразу предупредил я его. – У нас есть свидетель, который уже подтвердил, что такой разговор был. Я не собираюсь за это никого наказывать. Мне интересно, откуда у убитого появились такие выводы?
Собеседник долго мялся, а потом, старательно подбирая слова, пояснил:
– Видите ли… с точки зрения вашей ортодоксальной церкви, наша религия не вписывается в традиционные догмы христианства. Между тем, мы как цивилизованные жители Европы…
– Стоп. Про Европу потом расскажете. Не отклоняйтесь от сути.
– Да, извините. До… э-э-э-э-э… прихода ваших войск, – подобрал он синоним слову «оккупация», – в наши дела никто не вмешивался. Для нашего правительства свобода совести и свобода слова не пустой звук! Их интересовали только налоги… А после вашего… приход а на нашей земле появились представители Православной церкви и служители Вашего Ислама. К нашему ужасу, они выступают единым фронтом. Их представители заверили, что все истинные, – последнее слово он произнес с отвращением, – конфессии, получат от них поддержку и помощь. А те, кто не относится к таковым, или призывает к уничтожению инакомыслящих или являются сектами, прикрывающимися именем Всевышнего, будут выявляться и подвергаться гонению.
Услышав про гонение, я рассмеялся. Полтора месяца назад представители российских мусульман, а именно «Казанские», разнесли к едрене фене мечеть в каком-то прибрежном городе. Как с гордостью пояснил Ильдар, являющийся коренным казанцем, нашим мусульманам не понравились высказывания тамошнего муллы относительно цвета кожи истинного мусульманина. Недалекий негр, родившийся в Шотландии и служащий там муллой, имел неосторожность сделать замечание российскому офицеру. Оказавшийся рядом представитель российского мусульманского духовенства поспешил защитить нашего офицера, объяснив недогадливому гражданину Шотландии, что махать руками в сторону наших вредно для здоровья. Услышав это, негр заявил, что только негры, точнее афро-шотландцы, могут постичь всю мудрость Всевышнего. А тупому белому это не дано… На беду негра белым оказался именно мулла из Казани… Через минуту офицер, за которого мулла вступился, попытался оттащить разъяренного «белого» от лежащего «черного», но был вынужден отступить, получив подзатыльник от подоспевшего попа. Через полчаса «Казанские» уже штурмовали местную мечеть, били морды аборигенам и грозились всех перевешать.
– А ваш приход наши священнослужители к какому подвиду причислили?
– К сектам, – недовольно пробурчал он.
– Хорошо, – пробурчал я. – Точнее, ничего хорошего… Скажите, а остальные убитые священники к какой группе были отнесены?
– Не знаю, спросите у них.
– С ранее убиенными ваш настоятель был знаком?
– С некоторыми. И только шапочно.
– Хорошо. Спасибо за ваши ответы. К сожалению, вам придется провести тут ночь. На днях вы покажете дорогу к дому бывшего фаворита вашего патрона, и мы вас отпустим. Ужин вам принести?
В конвойной вместо Марси сидел Ильдар и тоже чистил автомат.
– Вам тут медом намазано?
– Ты о чем? – не понял Ильдар.
– Все, кого я вижу на этом месте, чистят оружие.
– Так чего еще делать? Как завещал Великий Тунгус, любая свободная минута должна быть посвящена уходу за оружием!
– Помню, – улыбнулся я. – Ты тут задержанных пасешь?
– Нет. Тебя жду, – он начал сборку автомата. – Я просмотрел книги, что мы изъяли в церквухе.
– И?
– Покойный был очень хорошим психиатром. У него даже научная степень была на соответствующую тематику. Он долго работал по прямой специальности, а лет пять назад его то ли по башке стукнули сильно, то ли заразился чем-то от пациентов, в общем, объявил он себя братом Христа, наместником Бога и так далее, и тому подобное. Обладая специальными познаниями в области психиатрии, он достаточно быстро обзавелся прихожанами и начал выкачивать из них деньги. Схема стара и надежна, как первый советский трактор. Секта, как и прочие, тоталитарная. С жестким подавлением сознания и личности. Прихожан зомби назвать нельзя, но нормальными людьми они станут только после длительного лечения. Не знаю, как с точки зрения закона, но с точки зрения врача – туда ему, козлу, и дорога.
– Как ты думаешь, его прихожане завалить не могли?
– Исключено, – уверенно заявил Ильдар. – Служение ему для них – смысл жизни.
– А срывы?
– Он же профессионалом был. Таких прихожан он вычислял сразу. Если верить его книге, то у него в помощниках должно было быть не менее двадцати психологов или психиатров. При этом, они должны быть вменяемыми, чтобы правильно проводить мониторинг и отсеивать ненадежных.
– Так! – заинтересовался я. – А эти самые помощники своего босса завалить не могли?
– Могли, – согласился Ильдар. – Но остается открытым вопрос: для чего они грохнули, а перед этим запытали четырех предыдущих?
– Хороший вопрос. Отложим его до завтра. А пока пойдем, пообщаемся с санитаром.
Санитар при виде нас забился в угол.
– Вы его били? – на всякий случай уточнил я у медика.
– Нет. Обшмонали и закрыли тут.
– А чего он тут жертву палачей из себя изображает? Ты, болезный, чего в угол жмешься?
– Вы не имеет права… – включил ту же пластинку санитар, но я его заткнул:
– Я спрашиваю от имени наместника Бога на земле, брата Христа, Великого поводыря всех заблудших!
– … Великого поводыря всех заблудших, – вторил мне санитар и вскочил по стойке смирно.
– Присядь, сын мой, – вдруг ляпнул я.
Санитар уселся, преданно глядя на меня, а Ильдар удивленно крякнул.
– Сам, – не переходя на английский, забубнил Ильдар, – ты из себя мессию собрался строить?
– Ильдар, не шуми.
Я повернулся к санитару и продолжил:
– Сын мой, мне нужно знать, кто убил нашего преподобного отца. Поэтому я прошу тебя помочь мне в этом нелегком деле, – я говорил, не меняя тональности, стараясь вложить в свои слова максимум искренности.
– Но я не знаю, уважаемый, кто убил его, – глядя на меня с видом голодной собаки, отвечал он.
– Может быть, ты видел или слышал что-то подозрительное?
– Я… – задумался санитар, – ничего такого, что могло бы указать на убийц.
«— Саша, – ожил Полоз, – поймай его взгляд».
– Посмотри на меня! – резко повысив голос, потребовал я. Грегори испуганно поднял глаза… рывок. У меня создалось ощущение, что я резко приблизился к глазам санитара и проник в его голову.
«— Говори с ним, – потребовал Полоз»
– Грегори, вспоминай, вспоминай!
А Грегори молчал, в том смысле, что ничего не говорил. Он негромко выл на одной ноте и медленно тянул руку к голове.
– Вспоминай, Грегори!
Вой санитара усилился, он обхватил голову обеими руками.
– Все! – сообщил Полоз, а Грегори упал на пол.
– Ильдар, пойдем, поднимем.
Едва я склонился над санитаром, он схватил меня за руку и затараторил:
– Я вспомнил! Вспомнил!!! Последний месяц возле храма постоянно ходили монахи. Очень похожие на католиков. Их было пять или шесть человек, но они так хорошо смешивались с толпой, что на них либо не обращали внимания вообще, либо замечали одного-двух.
– Молодец, сын мой, – похвалил я санитара. – А при каких обстоятельствах преподобный сказал, что с приходом русских над вами нависла угроза?
– После убийства третьего священника он вызвал меня к себе и подробно расспросил об их обстоятельствах смерти. Я все подробно рассказал. Именно тогда он и высказал свою великую идею о том, что русские не обращают должного внимания на эти убийства. Что с приходом русских начались гонения на религиозные течения, не исповедуемые русскими.
– Он озвучивал эту мысль во время проповедей?
– Нет. Но хотел это сделать. А я бы выступил свидетелем происходящего!
– Спасибо, сын мой, – я погладил санитара по голове. – Отдыхай.
– Ильдар, на выход.
В конвойном помещении снова обосновался Марся. Теперь он чистил пистолеты.
– Саня, через тебя работал Полоз?
– Ты про сеанс гипноза?
– Про него.
– Да, Полоз.
– Неприятное зрелище. Ну да, пес с ним. Из ответов этого малахольного у меня сложилось впечатление, что кто-то пытается натравить секты и прочие околоцерковные сборища против оккупационных войск.
– И у меня появилась такая мысль.
– Судя по твоему тону, ты не веришь в эту гипотезу?
– Слабо. Ильдар, мы находимся в исторически христианской стране, которая давно не придерживается религиозных догм. Восстания на ниве религиозной неприязни тут не поднять. Это не страны мусульманского толка. Священной войны не будет. Максимум – в интернете повоняют и с плакатами постоят. Тут что-то другое.
– Что именно? – из конвойки спросил Марся.
– Скорее всего, идет зачистка конкурентов.
– Почему ты так решил? – продолжил приставать Ильдар.
– Мы слишком быстро пришли к выводу о том, что убийства могут спровоцировать массовые недовольства среди аборигенов. Не говоря об абсурдности этой гипотезы. Не тех людей убирают. Если в ближайшее время будет установлено, что остальные убиенные были сектантами или мошенниками, то версия о «войне между сектами» будет более правдоподобной.
– А пытали их для чего?
– Может быть, для устрашения. А может, выбивали информацию о горшке с золотом.
– Каком горшке?! – заинтересовался Марся.
– Он образно говорит, бестолочь, – пояснил Ильдар.
– Нужно проверить: не исчезали ли со счетов или сейфов сект большие суммы денег.
– Неужели все из-за денег?! – засомневался Ильдар.
– Вспомни, что говорил Фрейд…
– Ты про жажду денег?
– Именно. Люди гибнут за металл.
– Все равно есть неувязки, – не сдавался Ильдар. – Не нужно быть гением сыска, что бы их не заметить!
– И тут ты прав, медикус, – согласился я. – Буду думать. Как только появятся выводы – сообщу. Пойду бомжика проверю.
– Сегодня можешь не ходить, – остановил меня Марся. И пояснил: – Он полбутылки вискаря выжрал и выпал в астрал.
– Немного для счастья человеку нужно, – пробубнил я. – Завтра пока я с ним не пообщаюсь – выпивку не давать!
– Понял, – кивнул Марсель.
– Ты тут за охранника останешься?
– Точно.
– Ну давай, надзиратель. Не скучай.
– С вами заскучаешь…
Ильдар ушел к себе, а я отправился изучать материалы уголовных дел. В башке настойчиво зудела фраза о наличии крови одного из убитых, озвученная экспертом. Миколы в кабинете не было. Дверь открыл Вартанчик.
Пролистал дело, внимательно рассматривая фототаблицы. Кровь жертвы брызнула фонтаном, испачкав рядом стоящую мебель. На одной из фотографий я, что называется, споткнулся. На ней были изображена часть журнального столика со следами крови. Только следы были странными: струя крови равномерно забрызгала часть столика, но в одном месте на краю пятна брызг не было. Этот чистый от крови кусочек поверхности стола образовывал прямой угол. Складывалось впечатление, что на этом месте лежал некий предмет, имеющий прямой угол, и предмет этот исчез. Исчез? Пролистал протокол выемки. Ничего похожего на вещь, лежащую на столе и испачканную кровью, экспертами не изымалось. Еще раз изучил фототаблицы. Глухо. Пролистал трасологию. Кровь «пошла» широкой струей по дуге. На месте, где кровь залила некий исчезнувший предмет, капель нет. То есть некто, скорее всего палачи, сразу же убрали этот предмет со стола, поэтому кровь и не скатилась каплями. Она могла и впитаться в него, но факт отсутствия предмета наталкивал на мысль, что палачам он для чего-то был нужен.
«— Согласен с твоей последней мыслью, – задумчиво пробубнил Полоз.
Я подпрыгнул от неожиданности.
– Змею ка, мать твою! Ты хоть предупреждай!
– Как? Покашлять?
– Хотя бы!
– Привыкай. Нам с тобой долго сосуществовать!
– Постараюсь. Стоп! Скажи мне, мой чешуйчатый друг, а когда я с женой буду плотским утехам предаваться, ты все это будешь видеть?
– Не только видеть, но и ощущать! Поэтому, чем ты чаще… тем мне лучше!..
– Зашибись расклады!!! – опешил я. – С советами еще приставать начнешь?!
– В процессе не буду, а после – обязательно! Я в твоей памяти покопался, есть пара моментов, который нужно исправить!
– Это какие?!! – офонарел я.
– Придет время – сообщу. Пока рано об этом говорить. Тебе до жены – как до Китая и все раком!
– А если «налево» заверну?
– Ты – идиот?
– В смысле?!
– Во-первых, не завернешь. Ты свой километраж еще до свадьбы намотал, поэтому «железа полегаемости» у тебя отмерла. Во-вторых, кто ж тебе позволит налево ходить?
– Поясни!
– Саша, лекцию о разрушительном воздействии на организм человека и его энергетику походов «налево» я тебе читать не буду. Долго слишком. Про то, что верность партнеру – это залог отсутствия «веселых» заболеваний, ты и сам знаешь. Сложи эти обстоятельства и уясни, что я тебе этого делать не позволю. Вред твоему организму – это вред для меня.
– Вот, блин, моралист хвостатый… И как ты этого не допустишь? Стоять не будет?
– Желания не возникнет залезть на чужую бабу, – неопределенно ответил Полоз.
– А если у нее, у чужой бабы, возникнет?
– Ты с женой венчан?
– Ну.
– Баранки гну! Значит, знаешь, как себя вести.
Я переваривал полученную информацию, представляя любовные утехи с женой при наличии Полоза. Перспектива не радовала вообще, ибо эксгибиционистом я не являлся…
– Да, расслабься ты, – вздохнул Полоз. – Все будет, как и прежде. Даже лучше… Вернись к криминалистике, Пинкертон Ижевского уезда!
– На чем я остановился? – все еще находясь в ступоре, спросил я у Полоза.
– Что те козлики, что сектанта порешили, что-то интересное с собой уволокли.
– Почему «интересное»?
– Та вещица, которую они забрали, представляла для них ценность. Не спрашивай какую. Не знаю.
– Кстати, о птичках, ты же «волшебное создание», примени свое колдовство и узнай!
– Олух ты царя небесного! Выкинь из головы все сказки, что читал. Враки все.
– Но санитара же ты загипнотизировал!
– Для дебилов поясню: для получения информации о чем-либо, мне нужна точка, от которой можно отталкиваться! Говоря русским языком – улика. Дай мне следы крови, и я найду человека, дай мне вещь, к которой он прикасался, и я опишу его, дай мне место, где лежал некий предмет, и я опишу этот предмет. Дай мне человека, и я заставлю его заговорить.
– Ты предлагаешь выехать на место для повторного осмотра?
– Именно.
– Сейчас?
– Завтра утром. А сейчас – на горшок и в люльку».
Утром, забрав Марсю, Макса и Оскара, прибыли на место преступления. Служба в этой церквухе уже возобновилась, поэтому мы долго ругались с настоятелем, пытаясь попасть в нужную нам комнату. В конце концов, я пригрозил, что вызову группу захвата, и мы все рвано попадем куда нужно. Но при этом, все присутствующие лягут мордой в пол. Угроза возымела действие и мы, пройдя через молельный зал, попали в кабинет бывшего настоятеля. Этот кабинет отличался аскетизмом и отсутствием литературы по НЛП. Комнату для извращений извращенных мы не нашли, хотя и не искали. Осмотр, лично мне, ничего не дал. Пока я, выполняя приказ Полоза, ощупывал кабинет, Макс общался с хозяевами. К моменту окончания осмотра, точнее, ощупывания, переводяга доложил:
– Командир, местные на негров грешат.
– Поясни.
– Местные попы, все как один, заявляют, что их настоятеля завалили негритосы из соседнего района. У них, у негров, тоже церковь есть. Она занимает какой-то старинный особняк. Права на этот особняк принадлежали покойному. Больше года он пытался негров оттуда выселить, погрязнув в судебных разборках, но довести дело до логического конца не успел.
– Очень интересно. Церковь настоящая или тоже секта?
– А черт их знает, – пожал плечами Макс. – Для аборигенов все церкви настоящие.
– Координаты негритянской церквухи записал.
– Конечно.
– Оскар!
– Да, товарищ майор?
– Покажешь дорогу. Макс сообщи ему адрес.
Возвращаясь на базу, сделали крюк для предварительного осмотра. Здание действительно было старинным, с колоннами и шикарным крыльцом. На крыльце располагались прихожане самого бандитского вида. Все в коже и в цепях. Под куртками некоторых угадывалось оружие. Задерживаться не стали, придя к единому мнению, что эти прихожане действительно могли порешить кого угодно.
Вернувшись на базу, попасть в свой кабинет не смог, ибо Микола и компания были заняты установкой двери в Бароновский кабинет. Пришлось топать в казарму.
«— Ну, что скажешь, эксперт хвостатый?
– На столе лежала книга, – ответил Полоз.
– Какая книга?
– Старая. Я бы сказа старинная. Обложка обернута кожей.
– И это все?!
– Почти. У книги была нехорошая энергетика.
– В смысле?
– Книга причастна к человеческой боли.
– Ею били людей?!
– Нет. В ней есть информация о человеческой боли.
– Еще чего скажешь?
– Эта же книга была на месте последнего убийства. Там такая же энергетика.
– Ты хочешь сказать, что убийцы таскали с собой какой-то старинный фолиант?
– Именно.
– Это часть ритуала?
– Нет. Но людишек ломали в строгой последовательности. Каждое действие убийц в отношении жертвы был строго рассчитано. Действие было выполнено либо в строгом соответствии с книгой, либо результат был в ней описан.
– Инструкция для юного садиста?
– Можно сказать и так.
– «Молот ведьм», – вдруг сорвалось у меня я языка.
– Что? – не понял Полоз. Я не ответил на его вопрос. В моей голове начала выстраиваться мозаика. Убийцы в католических рясах, отсутствие крови у жертв (единственный случай можно назвать случайностью), выжженные кресты на телах и травмы, выполненные в определенной последовательности с применением «классических» орудий пыток. Приплюсуем к этому высказывания различных людей о возрождении инквизиции и получим промежуточный результат.
– Ты хочешь сказать, что на территории Шотландии действует инквизиция!! – прочитал мои мысли Полоз.
– Я хочу сказать, что на это указывает ряд улик. Кто и что действует под их маской, мы не знаем. Кстати, о масках…
Я взял рацию:
– Оскар, ответь Трофимову.
– Слушаю, – отозвался он.
– Ты сделал запрос о движении денежных средств на счетах сект, чьих лидеров убили?
– Так точно.
– Ответ пришел?
– Да. Никаких списаний или переводов неизвестным лицам не произошло. Обычные платежи и поступления.
– А с личных счетов убитых?
– Все как обычно.
– Понял. Спасибо. Отбой.
– И что дальше?
– Будем общаться с нашим бомжиком и думу думать…
В конвойном сидел Пашка Мороз.
– А ты чего оружие не чистишь? – вместо приветствия спросил я.
– Уже почистил, – удивленно ответил он.
– Молодец. Как наш вонючий друг?
– Воняет.
– Спиртное не давали?
– Нет. Марся запретил.
– Молодцы! – похвалил я и пошел общаться с бомжом. Едва я открыл дверь, как мне в нос шибанул весь букет ароматов, источаемых нашим гостем.
– Выходи, – поморщился я. – Тут поговорим.
Энтони сладко потянулся и вышел из камеры.
– Где обещанный виски? – поинтересовался он.
– Для начала разговор, потом выпивка.
– Не вопрос, – радостно согласился Энтони.
– Ты давно обитаешь под стенами церквухи, где мы тебя обнаружили?
– Года два, – почесываясь ответил он.
– Что-то необычное не замечал?
– Нет. Таких заведений по городу больше двадцати штук.
– Ты имеешь ввиду церквей?
– Я имею ввиду сборища фанатиков. Это же не настоящие церкви, а секты! И не просто секты, а тоталитарные!
– Энтони, до того, как ты стал бомжом, кем ты был? – напрягся я от знаний и лексикона задержанного.
– Риэлтором, – вздохнул он.
– А как дошел до жизни такой?
Он засопел.
– Дай выпить, начальник…
– Мы же договорились…
– У меня, – Энтони горько вздохнул, – была семья. Жена и две дочери. Четыре года назад их не стало…
Он замолчал. Через минуту продолжил:
– В общем… у меня исчез смысл жизни… я уволился… все продал… что мог пропил… остальное отобрали…
– Извини, Энтони, – мне стало жаль его.
– Выпить дай.
Я протянул бутылку. Он приложился к ней, но не сильно.
– Проехали, – вздохнул он. – Что еще тебя интересует?
– В тот день, когда ты видел монахов…
– Не только в тот день, – перебил он меня. – Они больше месяца крутились вокруг этого здания.
– Это мы уже выяснили. Меня интересует тот день. Так, когда ты видел тех монахов, их точно было два?
– Точно. Я был трезвым. И был не с похмелья. Двое было. Голову на отсечение даю.
– Хорошо, – протянул я. – Два монаха. В их походке было что-то необычное?
– Необычное… – задумался он. – А ты же прав, военный! Один нормально шел, а второй, который отстал, двигался как по льду!
– Поясни.
– Я не знаю, что у него было под рясой, но шел он ровно.
Видя мое сомнение на лице, он затараторил:
– Люди как ходят? Чуть подпрыгивая при ходьбе и раскачиваясь. А этот двигался так, будто встал на коньки и его кто-то толкнул. Сильно толкнул. Потому как своего приятеля он догнал за мгновение!
– Они тебя заметили?
– Скорее всего, нет. У меня берлога в кустах. Если не двигаться, то заметить сложно. Хотя твои солдаты вычислили меня моментально.
– Еще что-то можешь сказать?
Он задумался и отрицательно мотнул головой.
– Больше вопросов у меня к тебе нет. Поэтому можешь быть свободен.
– Уже?! – разочарованно протянул он.
– Ты не хочешь на свободу? – усмехнулся я.
– Чего я там не видел? Тут тепло, сухо, кормежка и выпивка бесплатные. Можно я тут еще немного посижу.
– Проживание отрабатывать придется.
– Как? – заинтересовался он.
– Я к тебе прапорщика своего отправлю, он придумает.
– Кого? – не понял Энтони.
– Офицера, отвечающего за хозяйственные работы. Здоровый, как медведь. Звать Микола.
– Ми-кьё-ла, – по слогам повторил он.
– Пашка, – я окликнул конвоира, – камеру этого скунса прямоходящего можешь не запирать.
– Добро, – отозвался он.
Я вышел на воздух. Закурил.
– Что думаешь делать?
– Поеду в местное отделение криминальной полиции.
– Для чего?
– В их ведомстве может быть отдел по надзору за сектами. Это в большей степени епархия спецслужб, но чем черт не шутит?
В городском управлении криминальной полиции на меня смотрели, мягко говоря, удивленно. Все той же троицей: я, Макс и Оскар заперлись в приемную к начальнику. Представились и через минуту уже пили чай с худющим мужиком лет сорока. Дядька оказался компанейский, чопорности в нем не было. Узнав, что представители оккупационных войск пришли не по его душу, а за помощью, облегченно выдохнул и гарантировал максимальное содействие. Я рассказал о свалившемся на меня деле, упомянул о возможном причастии к событиям некой агрессивной секты и поинтересовался без всякой надежды: нет ли у них в ведомстве соответствующего специалиста или отдела по сектам? Оказалось – есть! Пару лет назад «служба госбезопасности» спихнула на МВД всю головную боль, связанную с сектами. МВД, в свою очередь, сильно не огорчилось, выделило из своих сотрудников лиц предпенсионного и пенсионного возраста и всучило им все наследство «безопасников». В Глазго этим непутевым хозяйством рулит Пуаро, так что нам необходимо пообщаться с ним.
– Пуаро?! – удивились мы. – Он бельгиец?
– Нет, – рассмеялся собеседник, – он вылитый Дэвид Суше из сериала!
Я наморщил мозг, вспомнил сериал по произведениям Агаты Кристи и воображение тут же нарисовало невысокого человечка с пижонскими усиками.
– Усы есть?
– Есть! – усмехнулся начальник.
– А как в служебном удостоверении «прописан» Пуаро?
– Абрахам Грэй. Моя секретарша вас проводит.
Поднялись, поблагодарили за чай и откланялись. Секретарша с фигурой бегемота проводила нас в подвал, указала на последнюю дверь и испуганно, как мне показалось, убежала.
Я попытался открыть дверь. Не получилось – дверь была закрыта. Два раза ударил кулаком.
– Кого там черт принес?! – раздалось медвежье рычание изнутри.
– Мистер Абрахам Грей, военная прокуратура Российской Федерации! Откройте!
Щелкнула задвижка, открылась дверь, и мы смогли лицезреть Пуаро: перед нами стоял Дэвид Суше, но только хорошо подросший и сильно постаревший. Ростом он был чуть ниже меня, но значительно шире. Пижонские усики были седыми, также как и остатки волос на голове. Он внимательно осмотрел нас, попросил предъявить удостоверения, после чего пригласил внутрь. Обстановка внутри кабинета меня разочаровала. Я ожидал чего-то большего. Два длинных стола, диван, пара кресел и стул, и великое множество папок на огромных стеллажах. Усадив нас на диван, он спросил:
– Чем могу быть полезен коллегам из далекой России? – спросил без какой-либо иронии, очень серьезно.
– Видите ли, мистер Грей…
– Можно просто Абрахам.
– Спасибо. Видите ли, Абрахам… – я максимально быстро изложил события недавних дней, свои выводы (кроме выводов об инквизиции) и попросил его помочь в меру его сил.
– Одна секта валит руководителей других… – задумчиво пробубнил он. – С такой точки зрения на имеющуюся проблему я не смотрел.
Он встал, прошел к своему рабочему столу, взял некий отчет, страниц на десять, сосредоточенно листал его минуты две, после чего сообщил:
– Ваша гипотеза, Алекс, имеет право на жизнь. И как я сам до этого не додумался? Стыдно, – он вздохнул и продолжил: – Последнее время от стукачей, что работают в этих, с позволения сказать, церквях, поступило несколько докладов об угрозах в адрес иерархов. Ни сути угроз, ни информации о лицах их направивших, они не сообщили. Уровень не тот. Поэтому я и не связал угрозы и убийства в один клубок.
Он снова печально вздохнул. Видимо, расстроился от собственной недальновидности.
– Старею, – оправдываясь вздохнул он. – А молодежь сюда не идет… Но вернемся к нашим сектантам. Что вы хотите узнать?
– Среди ваших подопечных есть такие, у кого имеются собственные боевые ячейки или ангелы мщения или охранные структуры?
– Официально – нет ни у кого. А неофициально, у каждой третьей есть и служба безопасности, и разведка, и боевые ячейки. Уровень их подготовки и профессионализм курам на смех, но есть среди этой шушеры и пара профессионалов. Вот только эти профи числятся в тех сектах, руководителей которых убили в первую очередь.
– Странные специалисты, – прокомментировал я.
– Они – специалисты по нападению, а не по защите, – пояснил Грей.
– Допустим. Скажите, а среди той трети, о которой вы говорили, нет ли группы э-э-э-э-э… шотландско-африканских лиц, что ходят в коже и золоте?
– Алекс, – усмехнулся собеседник, – так и говорите – негров. Тупых, жадных наркоторговцев, объявивших себя некой церковью и прикрывающихся этим статусом от отдела по борьбе с наркотой.
– Ок, негров, – улыбаясь согласился я. – Вы обвинения в расизме не боитесь?
– Мне – выше колена. Негра, как ни назови, он не перестанет быть негром.
– Уважуха, – рассмеялся я и протянул ему руку для рукопожатия. А рука у престарелого полисмена очень крепкая. И жесткая.
– Так вот, – продолжил Абрахам, – эти уроды идут первыми в списке подозреваемых. Оружия у них много, пользоваться они им любят и умеют.
– А что они могли не поделить с остальными? Убиенные тоже наркотой промышляли?
– Нет. С этой точки зрения к жмурам претензии отсутствуют. А неграм нужен только повод. И если он будет, они не задумываясь пустят в ход оружие.
– Понятно. Абрахам, а можно мне получить список указанных «вооруженных» сект? Адрес негритянской церкви можно не давать. Мы уже заочно познакомились.
– Легко. Я перечислю тех, кто, на мой взгляд, мог перейти от слов к делу, – он сделал паузу и спросил: – а с неграми как познакомились?
– Прихожане одной из сект, где убили главу, пожаловались на негров: дескать, они незаконно удерживают здание принадлежащее убитому пастору.
– А-а-а-а, филадельфийцы, – протянул он. – Фэбээровские выкормыши! Они только жаловаться и могут…
Минут за пятнадцать он подготовил и распечатал список, содержащий информацию об адресах, данных на руководителей и списком прихожан, на которых нужно обратить внимание. Получив список, я вытащил из-за пазухи бутылку вискаря.
– За знакомство? – спросил я.
– Поддерживаю, – кивнул он и полез за стаканами. В процессе «беседы» договорились, что на обыски мы будем брать его с собой. Через час, уговорив поллитровку на четверых и выслушав много матерных слов в адрес сектантов, Грей уже в дверях подытожил:
– Знаешь, Алекс, я не осуждаю человека, стоящего за убийствами. От этих тварей, я про сектантов, нужно избавляться. Это я как гражданин страны говорю. А как сотрудник полиции, добавлю: не вычислишь ты его. Слишком чисто работают его парни.
– Поживем, увидим, – ответил я, и мы откланялись.
– Командир, странный какой-то полицейский, – высказался в машине Макс.
– Почему ты так решил?
– Он называет вещи своими именами, при этом, не скрывает своего отношения к сложившейся ситуации. Неодобрительно относится к своим «подопечным» и доволен тем, что начался их отстрел. Для толерантной Европы это нехарактерно.
– Может быть, он старой закваски?
– Может. Но все равно странно: как такому специалисту доверили столь специфичных подопечных?!
Я молчал. Макс не вытерпел и спросил:
– Ты сам-то как думаешь?
– Он странный. Тут я согласен с тобой. Но после общения с мистером Греем у меня в башке отложилось два факта. Первый – подборка по нашей тематике у него лежала на столе. Будто бы нас ждала. А второй, – я замолчал, маневрируя в потоке.
– Какой второй? – пискнул Оскар.
– Второй факт – это его руки. Ощущение, что с куском дерева, обернутого наждачной бумагой, поздоровался.
– Точно! – тут же подтвердил Макс. – У моего тренера такие руки были. А он всю жизнь в карате.
– Оскар.
– Слушаю, товарищ майор.
– Добудь мне личное дело на товарища шотландского полисмена. Только по-тихому. Чтобы наш интерес не отразился в официальных сводках.
– А как?
– Что как?
– Как по-тихому?
Мы недоуменно переглянулись с Максом.
– По-тихому, то есть за небольшой гешефт, – начал пояснять Макс, – нужный тебе человек сливает информацию, но не отражает это в отчетах.
– Это я понимаю, – покраснел Оскар. – Я не знаю, как это озвучить…
– Ты точно смершевец?! – обернулся на него Макс. Оскар пристыженно молчал.
– Оскар, возьмешь с собой Миколу. Твоя задача – провести его до человека, обладающего нужной нам информацией.
– Понял, – вздохнул он.
– И еще один момент, наш контрразведывательный друг, – мы стояли на светофоре, поэтому я обернулся на Оскара. – Твоему руководству необязательно знать о нашем интересе к господину Грею. Я бы сказал так: чем меньше знает твое руководство о нашем интересе, тем целее будет твой организм. Do you understand me?
Оскар испуганно кивнул.
