Глава третья. Постановка задачи
– С-с-с-с-с… – услышал я сквозь сон мучения Термита.
– Санек, твою мать, да проснись ты, – послышалось ворчание Марси с соседней койки. Я открыл глаза. Рядом стоял Ленька, выполняющий сегодня функции дневального.
– Чего тебе, мой говорливый друг?
– Б-б-б-ба…
– Барон вызывает?
Ленька закивал.
– Сейчас иду.
Я сел на кровати, натянул ботинки, отстегнул автомат и не надевая куртку побрел к любимому командиру. На часах значилось половина второго ночи. Мы прибыли в новое расположение накануне днем, до отбоя раскладывали имущество и прятали контрабанду, поэтому Барон нас не трогал. А с наступлением ночи, как всегда, его генеральскому высочеству приперло пообщаться с подчиненными.
Барон и Петрович обосновались в отдельно стоящем строении, которое до оккупации, занимали английские летчики. Поздоровался с Колькой-Серым, охранявшим покой любимых командиров, и поднялся на второй этаж. Дверь в кабинет Ивлева была открыта, сам он сидел лицом к двери, поэтому еще с лестничной площадки я попросил разрешения войти. Он молча кивнул головой.
В кабинете не было Петровича, но обнаружились два посторонних офицера. Смазливый капитан, судя по всему, из Смерша и подозрительный майор-мабутей.
– Господа офицеры, – поприветствовал я офицеров.
– Не господа, а товарищи, – брезгливо поправил меня капитан.
– Ну, хрен с тобой, – не стал я спорить. – Ты будешь товарищем, а остальные пусть будут господами.
Майор улыбнулся, а капитан хотел что-то мне возразить, но Барон жестом его заткнул и велел:
– Саша, присаживайся.
Я уселся рядом с Бароном, лицом к его гостям и боком к двери. Автомат пристроил на коленях, направив ствол в сторону входа. Обратив внимание на мои манипуляции с автоматом, капитан поспешил спросить:
– Ты, боец, и в сортир с автоматом ходишь?
– Не знаю, как ты, товарисч, но я на войне. Поэтому я мог припереться сюда в трусах, но с оружием. А в сортир мы парами ходим. Один гадит, один на стреме стоит. Вот тот, кто на стреме, автомат гадящего и держит.
Майор рассмеялся, а капитан покраснел и хотел что-то ответить, но на сей раз его заткнул майор, едва заметно ткнув его в ребра.
– Если закончили остроумничать, давайте о делах наших прискорбных покалякаем, – начал Барон. – За вашу самодеятельность с походами за линию фронта я вам потом головы откручу. А пока, Сашок, есть у меня к тебе вопрос…
– Я в плен больше не пойду, – перебил я Ивлева. – Тут расстреливайте. Там действительно много бьют и вообще не кормят.
Майор с трудом подавил смешок, Барон укоризненно уставился на меня, а капитан завыл дурниной:
– Ты что, боец, совсем охренел таким тоном с генералом разговаривать?! Ты в Устав когда последний раз заглядывал?!
Я зыркнул на Барона, получил от него благословление в виде едва заметного кивка головой и начал дискуссию:
– Ты, капитан, совсем луга попутал? Ты сам-то когда этот Устав-то видел? Или ты, сучара штабная, думаешь, что красная фуражка дает тебе возможность поднимать голос на старшего по званию?! Что ты вылупился на меня, тыловая гусятина? Начальство надо знать в лицо!!! – продолжал я сыпать цитатами из книг и кино. – Я сейчас куртку принесу, и ты, отставной козы барабанщик, у меня до утра Устав на табуретке читать будешь. С выражением!
– Майор Трофимов, прекратите пугать товарища капитана и смешить господина майора, – преувеличенно строгим голосом велел Барон, одновременно подсказывая капитану, что я – не оборзевший рядовой, а оборзевший майор. Капитан испуганно втянул голову в плечи, а майор, уже не скрываясь, расхохотался.
– Сашок, – сменил гнев на милость Ивлев, – а ты как догадался, что капитан именно из штабных, да еще и из Смерша?
– Во-первых, у него пролежни от бесконечного сидения на заднице в теплом кабинете уже до лба дошли. А, во-вторых, у контрразведки, особенно у тыловиков, взгляд всегда говорит о желании расстрелять кого-то. Они фильмов про Смерш второй мировой насмотрелись, вот и стараются держать марку…
– Принято, – Барон остался доволен моим ответом. – А что за майора скажешь?
– Ну, коль мы тут играем в дедукцию, – чуть удивился я, – то извольте. Этот майор, такой же майор, как я балерина. Полковник, как минимум. Но не штабной. Волкодав. До нашего Петровича, конечно, далеко, но энергетика убийцы ощущается отчетливо. Судя по рукам, точнее по ногтям, еще вчера он ползал по бескрайним просторам Англии. И, думается мне, он не армейский товарищ. Госбезопасник, скорее всего.
Капитан сидел с открытым ртом, а глаза «майора» превратились в две узкие щелочки.
– Добре, Саша. Добре, – ехидненько улыбался Барон, глядя на «майора». – Ну что, Иваныч, годится спец?
– Годится, – ответил он.
– Для чего? – поинтересовался я и вытащил у Ивлева сигарету из пачки. Барон бросил взгляд на Иваныча, давая ему слово.
– Александр, до войны вы были следователем прокуратуры, – вопросительноутвердительно заявил майор.
– Был, – напрягся я. – Но за две недели до начала войны я уволился.
– Это не имеет значения. Бывших следователей не бывает. По имеющейся у нас информации вы были хорошим следователем. Даже отличным следователем…
– Дерьма не держим! – самодовольно заявил Ивлев. Иваныч кивнул и продолжил:
– Если бы не конфликт с одним из заместителей прокурора, вы бы и дальше работали.
– Майор, к чему этот экскурс в глубину веков? Мне, с одной стороны, лестно, что госбезопасность высоко оценивает мои прошлые заслуги. С другой стороны – это вызывает обеспокоенность, ибо родная госбезопасность «просто так» ничего не делает.
«Майор» зло блеснул глазами. Интересно, в каком звании этот гражданин? Судя по всему, он не привык, чтобы его перебивали и, тем более, комментировали его слова. Я глянул на Ивлева. Тот улыбался уголками губ.
– Капитан, Иваныч в каком звании? – резко и громко спросил я у смершевца.
– Полковник, – испуганно пискнул он.
– Вот и познакомились, – пробормотал я.
Ивлев и полкан играли в гляделки и молчали. Я потянулся за второй сигаретой, но получил от Барона по руке.
– Разве не заслужил? – намекнул я на установление звания ГэБэшника.
Барон молча подвинул ко мне пачку.
– Полковник, вы пели серенады моему прокурорскому прошлому. Можете продолжать. И не нужно смотреть на меня такими страшными глазами. После двух лет службы с Зиминым меня уже мало чем можно напугать.
Полкан снова посмотрел на Барона и продолжил:
– На сегодняшний день в нашей зоне ответственности ситуация сложилась так, что мы вынуждены привлечь вас к работе именно по гражданской специальности.
Сказать, что я удивился – не сказать ничего.
– Так нас ради этого с ф-фронта выдернули?!! – чуть заикаясь от удивления, спросил я у Барона.
– Ага! – подтвердил он. Я докурил, переваривая полученную информацию, и спросил у ГэБэшника:
– Товарищ полковник, извините за глупый вопрос, а в военной прокуратуре все приличные спецы кончились? Или в контрразведке кадровый голод? В контрразведке такие спецы служат… Немцам далеко до их уровня… Жаль, не успел лично сказать им об этом…
– Нет, спецы не кончились. К сожалению, они спецы другого рода. У нас есть информация, что не так давно вы получили некие знания об… – полкан запнулся и долго подбирал слова, – … скажем, об оккультизме…
Вдоль позвоночника пробежал холодок. Я медленно повернул голову к Барону.
– Ты, для начала послушай, – велел он.
– Допустим, – подтвердил я слова полковника.
– Соответственно, мы согласовали с Дмитрием Михайловичем ваш перевод в тыл, для того, чтобы вы провели анализ ситуации и, опираясь на свой прошлый опыт, а также на полученные знания, помогли следствию.
– Что у вас?
– Убийства.
– Что в них необычного?
– Все убитые местные жители – гражданские. Убийства совершены в течение последних полутора месяцев. Все «глухари». Последнее совершено два дня назад.
– Два дня назад и уже глухарь? – удивился я. – Плохо работаете, господа сыскари. Ну, не об этом речь. Что в них оккультного?
– Все они совершены в рамках некого ритуала. К тому же все убитые – священники.
– Опа! Сатанистов трясли?
– Это первое, что мы сделали. Результатов ноль.
– Ах, как у тебя загорелись глаза! – подал голос Барон. – Ах, как приятно видеть, что ты не только воин!!!
– Это лирика, – чуть смутился я. – Сегодня я мало что полезного смогу сделать, поэтому анализ отложим до утра. Пока пробежим по организационным моментам. Вопрос первый: кто я?
– Ты – следователь военной прокуратуры, – Барон положил рядом со мной удостоверение.
– Трофимов Александр Викторович, следователь по особо важным делам, – прочитал я в удостоверении, – Обалдеть!!! Второй вопрос: с кем в группе я работаю?
– Вы действуете отдельно от всех. Информацию по результатам других групп я буду предоставлять мгновенно, – пояснил полковник.
– Понятно. А это что? – показал я на капитана.
– Это, – улыбнулся полкан, – будет обеспечивать вашу связь с местной контрразведкой и следить, чтобы они не лезли, куда их не просят.
– Веселая перспектива, – пробурчал я. – Дальше. Кто вы?
– Я – майор Петров. Сотрудник особого сыскного отдела министерства обороны.
– Дайте угадаю – Иван Иванович?
– Нет, Иван Васильевич.
– Царь. Просто царь… – вспомнил я шедевр Гайдая. – Теперь главный вопрос: мне три группы головорезов куда девать?
– Своих будешь с собой таскать, – ответил за «Царя» Барон и положил на стол стопку удостоверений. – Чем их озадачить, я думаю, ты разберешься.
– А Коваль и Загребин?
– Хамелеоны Загребина завтра утром получат задание и растворятся в окрестностях под видом гражданских беженцев. А Коваль будет сидеть на базе в ожидании вызова от тебя.
– И кого он будет изображать?
– Группу захвата. Ты и твои негодяи половину города разнести могут, но аккуратно вскрыть помещение и взять людей в целости и сохранности может только «Закат». Ты Сербию вспомни.
– Понял. Вопросов больше не имею. Степень разглашения полученной информации внутри групп какой?
– Полный, – ответил Петров.
– Как с вами на связь выходить?
– Если вы мне понадобитесь, я вас сам найду. Если понадоблюсь я, то сообщите об этом Дмитрию Михайловичу.
– А капитана мне где искать?
– А его искать не придется. Он прикомандирован к вам.
– Так мне этого Василия Алибабаевича с собой таскать?
– С собой, – снова улыбнулся Петров.
– Ты хороняка стрелять-то умеешь? – спросил я у капитана.
– Да, – проблеял тот.
– Вот завтра и проверим. Броник, пистоль и автомат иметь при себе. Сюда прибыть к семи часам. Опоздаешь, на изнанку выверну.
– Если вопросов и дополнений нет, – поднялся Барон, – то давайте расходиться. Всем нужно хоть немного отдохнуть.
У поднявшихся вслед за генералом офицеров не было ни того, ни другого, поэтому они быстро откланялись. Я, естественно, остался, выдернув у Барона еще одну сигарету.
– Ты свои сигареты когда начнешь курить? – поинтересовался Ивлев, когда майор и капитан покинули помещение.
– Так в кителе оставил.
– Ладно. Для своих дерьма не жалко…
– Да я вижу…
– Ой, не кукси морду. Можно подумать, я тебя опять в плен отправляю.
– Дмитрий Михайлович, с каждым разом ваши задания становятся все интереснее и интереснее. Это я о том, что каждый раз шансов откинуть копыта у меня все больше и больше.
– А что делать, Шура? Кому легко? Все, закончил скулить и слушай сюда. В течение полутора месяцев, как и сказал полковник, на территории графства нарисовалось пять трупов. Все священники.
– А к какой конфессии они принадлежат?
Барон задумался:
– А хрен их не знает. Я не вдавался в детали. Так вот, убивали их в определенной последовательности, предварительно хорошенько помучив.
– Информацию выбивали?
– Нет таких данных. И хрен бы с ними, с попами местными, но появилась пара моментов. Первое: убийства начались сразу после прихода наших войск. Соответственно, местные подозревают, что это наши их кончили. Второй момент: Череп узнал об этих убийствах и повелел ввести тебя в следственную группу. Что-то ему сильно не нравится. Поэтому, Зимин, перебрав лишнего… чего ты ржешь?
– В Петровича ящик водки можно влить, и он не опьянеет!
– Ну, гэбьё и контрики этого же не знают! Так вот, выкушал он лишнего и в компании майора Иванова трепанул про тот случай, когда вас после замка Дракулы под статью подвести пытались. И добавил, что смех смехом, но какие-то особые знания у вас появились. Дескать, вы теперь слышите лес, воду, зверей и птиц. Иванов этот заметку для себя сделал. А когда он ваши дела поднял и сопоставил прочитанное с услышанным от Зимина, то пришел к выводу, что доля истины в словах Петровича есть. К тому времени у следаков по дохлым попам нарисовался конкретный глухарь, поэтому они цеплялись за любые шансы. А тут гэбэшник сообщает, что не так далеко воюет бывший прокурорский следак высшего разряда, да еще и обладающий некими секретными знаниями. Эти дурни твои подвиги на войне списали именно под эти знания и через управление слезно попросили тебя с фронта отозвать. А мы под это дело и «Закат» с «Севером» вывели.
– Ну, теперь понятно. А мне-то чего делать?
– Как чего? – удивился Барон. – Дела раскрывать. Зря что ли про тебя так хорошо в твоем деле написано.
– Предположения у Черепа или у вас есть какие-нибудь?
– Ни единого.
– А зверье чего говорит?
– Пребывает в недоумении. Мы же первый раз на этой земле, тем более в составе оккупационного корпуса. И тут все и всё против нас. Поэтому на полноценную помощь Полоза не надейся.
– Ладно. Как-нибудь своим умом справлюсь. Где с материалами дела можно ознакомиться?
– Завтра получишь копии у меня. Твой кабинет справа от моего.
– Чего?! – не понял я.
– Твой кабинет, товарищ следователь, справа от моего. Вот тебе ключ от двери, вот ключ от сейфа, – положил Барон на стол два ключа. – Завтра обустроишься. А пока иди, отдыхай.
Я стащил у Барона еще одну сигарету и направился к себе.
– Сашка, – окликнул меня Барон, когда я был уже в дверях. Я обернулся: – Ты – молодец, что выжил. И молодец, что парней своих сберег.
– Сам знаю, – грустно улыбнулся я и пошел досыпать. Глава четвертая. Сыскарь идет по следу…
Новость о том, что я теперь следак, а мои головорезы – следственная бригада, взорвала мозг всем. Парни недоуменно таращились на меня, не зная, что делать. Больше всех радовались «Закатовцы», так как им выпала самая «тяжелая» часть работы – сидеть в расположении и ждать вызова. «Север» тоже недолго горевал. Через час после подъема Зимин поставил перед ними задачу, переодел в гражданское, выдал наличность и пинком выкинул в пампасы. Оставив парней переваривать весть о том, что они, пусть временно, не убийцы-профессионалы, а сотрудники следственного комитета, я пошел осматривать кабинет. Микола увязался за мной.
Кабинет был обычным. Прямоугольная комната четыре на восемь метров с одним окном. Стол, два стула, старый диван. В углу сейф. Окно Миколе не понравилось, сейф тоже.
– Сашко, – безапелляционным тоном заявил хохол, – окно нужно замуровывать. А то, ты в нем, как «мечта снайпера». И сейф поменять нужно.
– А сейф-то тебе чем не угодил?
– Маленький он, – прищурился прапор. – Так, ключи давай, а сам часа четыре погуляй. А мы тут рабочую обстановку создадим.
По опыту зная, что с Миколой спорить бесполезно, пошел получать у Барона копии материалов уголовного дела. Ивлев вручил мне четыре увесистых тома и флэшку на тридцать два гига. Направился к своим связистам отбирать у них ноутбук. Спустился во двор, а там уже кипела жизнь. Парадом командовал Микола. Судя по четким командам, из моего кабинета собирались делать бункер. Коваль, в свою очередь, тоже не остался без дела и застроил своих парней произвести осмотр доставшейся нам территории и строений с целью выявления слабых мест в обороне и их устранение. Получив ноутбук, пошел в казарму, где было относительно тихо. Приступить к изучению не успел. Марся привел испуганного капитана-контрика.
– А, – протянул я, – Василий Алибабаевич, изволили проснуться. Я тебе, козлу, во сколько велел быть?
– В семь часов, – пробубнил он.
– А сейчас сколько?
– Восемь двадцать, – подсказал Марся.
– Так, – осмотрел я капитана. – Пистоль вижу, автомат вижу, а броник где?
– На складе, – промямлил он.
– Почему?
– У нас каптерщик с девяти начинает работать…
– Санек, – опешил Марсель, – зашибись смерши устроились! На войну, как на работу. Вот, суки!
– Так, не нужно патетики. Короче, берешь капитана и проверяешь, на что он способен, кроме просиживания штанов в штабе. Особо не церемонься, но без рукоприкладства.
Марся сгреб капитана и потащил на улицу.
– Марся, – крикнул я вдогонку, – и попроси парней меня часа три не трогать.
– Добро, – с лестницы крикнул Марся.
Ознакомление с делом начал по диагонали. Выявив ряд последовательностей, начал изучить их детально. В итоге, после просмотра некоторых записей с флэшки у меня сложилось следующая картина: в течение полутора месяцев в черте города, а нас перекинули в Глазго, было убито пять священников мужского пола. Перед тем, как отправить их в мир иной, жертв очень жестко пытали. Согласно показаниям свидетелей, убиенные знакомы не были, общих знакомых не имели, с уголовниками не общались. И так далее и тому подобное. В общем, зацепок следствие не нашло. Даже подозреваемых не было.
Мозги в голове с трудом перестраивались на «старые рельсы». Со скрипом, с лязганьем и матюками. Чтобы отвлечься, решил выехать на место последней мокрухи, дабы оглядеть все своими глазами.
Во дворе было пусто. Но на крыше здания, выходящего на дорогу, уже стояло ложное пулеметное гнездо, проезды между зданиями были заставлены бетонными блоками, на въезде уже заканчивали возведение пропускного пункта и двух пулеметных точек. Три БМП стояли в капонирах, БэТэР перекрывал дорогу, выполняя функцию ворот. Из здания, где располагались кабинета начальства и мой кабинет, выскочил чумазый Петюня.
– Петька, – крикнул я, – где все?
Он затормозил и поинтересовался:
– А тебе кто нужен?
– Марся, Макс и оба врача.
– Марся и Зяма какого-то капитана на заднем дворе дрючат, Макс с Ковалем у северных ворот, а Ильдар в мед. блоке ревизию проводит.
– А ты чем занимаешься?
– А мы твой кабинет обустраиваем, – неопределенно ответил он.
– Петь, а как мне их собрать по-быстрому? – намекнул я ему на необходимость оббежать указанных индивидуумов и собрать тут. Вместо того, чтобы ломануться к указанным мною людям, Петюня выудил из-за пазухи рацию и протянул мне.
– Кстати, твоя. Канал настроен и защищен. Кодировка наша, стандартная. «Закат» на этой же частоте.
Вручив рацию, Петюня ломанулся по прежнему маршруту. Воспользовавшись чудом японской электроники, велел парням собраться возле машин. Ильдар и Макс пришли быстро, а два офицера-воспитателя задержались. Причиной задержки стала отвратительная физическая форма Василия Алибабаевича. Он еле плелся из-за сорванного дыхания, сгибаясь под тяжестью какого-то древнего броника.
– Командир, – заявил Зяма, как только они подошли, – если все смершевцы такие же атлеты, как этот, то я сильно удивлен тому, что нас до сих пор не порвала британская МИ-6.
– Ну, может он интеллектом блещет? – предположил я.
– Там тоже все плохо, – вздохну Марся. – Чего нас собрал-то?
– Поедем на место последнего убийства.
– Аэтого малохольного куда?
– С собой возьмем. Куда мы без него, – я замер, понимая, что не знаю, как капитана звать-величать. – Слышь, Василий Алибабаевич, а тебя на самом деле как по имени и отчеству?
– Не понял?! – воскликнул Зяма. – Так его не Вася зовут?! А я все гадаю, чего он на Ваську не отзывается…
И заржал одновременно с Марсей.
– Меня Оскаром звать, – обиженно сопя, сообщил капитан. – Бурмистров Оскар.
– Вот и познакомились, – чуть охреневше, резюмировал я. – Идем двумя машинами, пулеметы на крыши не ставить, местных не пугать. В первой машине я, Марся и Оскар, во второй – Макс и медики.
– Чур, я за рулем, – тут же заявил Зяма и ломанулся к машине.
– Капитан, ты садишься на переднее сидение, за штурмана будешь. Марся – за руль.
Город ударил по нам отсутствием войны. Ни разрушений, ни пожарищ. Об идущей войне напоминали только представители нашей армии, изредка встречающиеся на дороге, да комендантские патрули. В самом городе войск не было. Их, как и нас, разместили в пригороде. Я вертел головой, рассматривая пейзаж за окном, автоматические отмечая места возможных засад. Марся заметно нервничал, что сказывалось на манере его вождения и наличию комментариев Зямы, едущего следом. Борька напялил гарнитуру, поэтому в полной мере мог оценить манеру езды Марселя.
– Марся, – окликнул я его, когда понял, чем именно вызвана его манера вождения. – Тут нет засад. Нет мин. Тут мир, Марся. Не жди атаки.
Он свернул к обочине и припарковался:
– Саня, я все понимаю, но сделать ничего не могу! Меняемся.
– Чего встали, убогие?! – из рации спросил Зяма.
– Извозчик устал…
Ехать пришлось на другой конец города. Полоумный Оскар потащил нас через город, вместо того, чтобы прогнать через объездную. В итоге, мы остановились возле высокого бетонного забора, за которым угадывалось некое сооружение культа. У входа стояла машина военной полиции и небольшая группа гражданских. Скорее всего, прихожан, которых до сих пор не пускали внутрь. Оскар сбегал к полицейским, объяснил ситуацию, предъявил документы, и мы въехали внутрь территории. Все аккуратно, чисто, будто только что пострижено и помыто. В каком стиле были выполнены строения, я определить не смог. И дело не в особенностях строения, а в моей безграмотности в области архитектуры. Отметил для себя, что мрачновато все.
– Марся, Зяма, прогуляйтесь по территории.
– И что искать?
– Просто посмотрите, как и что расположено? Где можно проникнуть незаметно? Где свежие следы…
– А если… – начал спрашивать Борька.
– Арестовывать никого не нужно! Вежливо попросите пройти с вами…
Дверь нам открыл дядечка лет пятидесяти. Высокий, худощавый и седовласый. Объяснили цель нашего визита и прошли внутрь. Комната, где был найден труп, оказалась библиотекой. Богатой библиотекой. В дальнем углу стояло массивное кресло, выполненное из дерева, на котором и обнаружили убитого. Приступил к медленному осмотру, начав его раскручивать от кресла.
– Сань, – Ильдар задумчиво осматривал библиотеку, – странная церквуха.
– А что тебя смущает?
– Книги.
– Поясни.
– Я уже пятнадцать книг нашел по нейролингвистическому программированию. Часть из них написаны одни и тем же автором. Неким Джонатаном МакКьюзаком.
– Чего, чего? – встрепенулся я. – Фото автора на книгах есть?
– Есть, – Ильдар протянул мне одну из книг. Я бросил взгляд на обложку, нашел на стене библиотеки фотографию настоятеля церкви, по совместительству – безвинно убиенного:
– Узнаешь? – показал я Ильдару на портрет.
– Опаньки! Елки зеленые, что же это за церковь, с таким-то настоятелем…
– Хороший вопрос. Книги все забирай. На досуге ознакомишься с содержанием.
– А как же протокол выемки? – заволновался Оскар.
– Вот ты этим и займешься! – велел я капитану.
– Саня, – в кабинет вошел Макс. – На втором этаже комната потайная есть, наши ее не нашли. Вскрывать будем?
– Так, оставить сбор макулатуры. Пойдем, поглядим.
На втором этаже нас уже поджидал тот самый высокий, худощавый и седовласый дядечка, который открыл нам дверь. Дядечка заметно нервничал. Это заметили все, поэтому стволы, кроме Оскара, вынули одновременно. От вида оружия дядечке поплохело.
– Уважаемый, – прошептал я. – Вы можете открыть дверь?
– Какую дверь? – включил он «дурака».
– Вот эту, – Макс стволом обрисовал контур двери.
– Там нет ничего…
– Макс, на пол его.
Мужик тут же рухнул от полученного в печень удара. Макс оттащил его дальше по коридору и распорядился:
– Слышь, юноша, сын людей-идолопоклонников…
– Кого? – не понял Оскар.
– Заткнись, бестолочь, и слушай. Наручники есть?
– Нет…
– Саня, а мы неподготовленные пришли… – он сорвал со стены светильник, вырвал из него шнур и связал лежащему руки за спиной.
– Ствол достань и охраняй этого малохольного. Если попытается встать – вали.
Пока переводяга возился с «языком»… точнее с задержанным… ну, он уже был таковым, но еще не знал об этом… я осмотрел пол возле дверки. Дверка открывалась вовнутрь. Изучил дверное полотно, показал Ильдару место расположения замка, встал и приготовился к взлому. Макс бухнулся на колени, приготовившись брать на прицел все, что находится на высоте метра и ниже.
– Раз, два, три, – шепотом отсчитал Ильдар и плечом выбил дверь. Замочек оказался хлипким, поэтому в соответствии с законами физики Ильдар рухнул внутрь и замер на полу. В комнате никого не было. Закуток размером четыре на четыре. Под потолком два маленьких окна. Слева от входа нашли выключатель.
– Твою же мать!!! – заржал Макс, как только зажегся свет. Я осмотрелся и тоже расхохотался: комнатка была оборудована в лучших традициях БДСМ. Даже дыба присутствовала.
– Видимо тут наказывали грешников… – предположил Макс.
– Да, суровая дорога в рай… – согласился я с переводягой.
– Саня, ты только посмотри! – Ильдар протянул мне одну из фотографий, висевших на стене. На фотографии была запечатлена сцена из жизни двух любителей садо-мазо. Оба были мужского пола.
– Ты к их мордам присмотрись, – посоветовал Ильдар.
– Господи, – взвыл я, как только рассмотрел изображенных на фото извращенцев, – во что мы вляпались?!
– Чего там? – через плечо заглянул Макс. – Мдаааа, ну хоть не педофилы…
На фото в роли жертвы или раба (черт их не разберет, как там кто называется) выступал убиенный автор нейролингвистической литературы. А в роли палача, а может, хозяина выступал высокий, худощавый и седовласый дядечка, лежащий с «пробитой» печенью под охраной смершевца.
– Теперь понятно, почему он не хотел пускать нас сюда, – пробубнил Ильдар, осматривая кандалы. – Мужики, ключ не видите?
– Татарин, – прищурился Макс, – а тебе это для чего?
– Тебя свяжу и пытать буду, про-о-о-оцци-и-ивный, – пообещал Ильдар, и оба захохотали.
– Оскар, – рявкнул я в коридор.
– Да, товарищ майор, – отозвался он.
– Бросай этого престарелого извращенца и вызывай следователей и экспертов. Пусть они тут все изучат. Шансов, конечно, мало, но вдруг чего и найдут.
– Есть!
– Сань, ты думаешь, это не лежащий в коридоре садист своего любовника порешил? – рассматривая фотографии на стене, поинтересовался Макс.
– Сомневаюсь. Если бы он, то этот «уголок извращенца» мы бы не нашли.
– Может, спрятать не успел?
– Местного настоятеля не случайно зашибли, а пытали долго и упорно. Следовательно – готовились. И уж такую доказуху, как это, спрятали бы в первую очередь.
– Слышь, Вася… – раздался внизу окрик Марси.
– Сам ты, Вася, – перебил его Зяма. – Он Оскар!
– Да мне до лампочки. Командир назвал Васей, значит, будет Васей! Короче, малохольный, командир где?
– Наверх по лестнице. Там сразу увидите, – обиженно протянул Оскар.
– Топай давай, – велел Марся. Я сначала подумал, что это он Зяме, но тут Борька продублировал команду на английском, и я заподозрил, что они кого-то взяли в плен.
– Опа! – воскликнул Борька, как только увидел лежащего на полу престарелого любителя извращений. – А тут тоже весело было!
Я вышел из «пыточной». Между Марсей и Зямой двигался некий гражданин, очень напоминавший бомжа. Как только они приблизились, у меня появилась уверенность, что это бомж – воняло от него знатно.
– Кто ваш пахучий друг, сыщики долбанные? – поморщился я.
– Свидетель! – важно заявил Борька. Судя по всему, ему понравилось играть в сыщиков.
– А чего он так воняет?
– Он так воняет, потому что бомж, – пояснил Марся.
– И на кой вы его приперли?
– Ты же велел осмотреться, – начал пояснять Марсель, – вот мы и пошли с дозором. Проникнуть на территорию можно из любой точки. Забор тут поставлен только от честных граждан. Из систем безопасности – только камеры, которые давно не работают. Мы вдоль забора пробежались и на той стороне, что примыкает к парку, обнаружили относительно свежие следы. Кто-то перелез оттуда, а потом обратно.
– Последовательность именно такая?
– Гарантирую, – уверенно заявил Марсель. – Следы никто не маскировал. Внаглую протопали по газону. На асфальтовой дорожке, что идет по территории, следы заканчиваются. Мы с Зямой перелезли через забор…
– Следы не затоптали?
– Обижаешь! Так вот, следы точно такие же, что и внутри, присутствуют и там. Идут через парк и заканчиваются возле дороги. Следов шин нет, подтеков масла или иной фигни тоже. Решили пройтись вдоль забора, но с наружной стороны. И в пяти метрах от того места, где мы перелезли, нашли логово этого замечательного, но вонючего человека. Звать его Энтони, фамилии, говорит, нет. Так вот, мы его, ну Зяма, допросили. И вот, что вырисовывается. Зяма, твое слово.
– Со слов нашего бомжеватого приятеля, в тот вечер, что произошло убийство, на дороге остановился микроавтобус. Какой именно марки, он не видел. Из автобуса вышли двое, дошли до забора и перелезли через него.
– Стоп, – тормознул я Борьку, – следы скольки человек вы нашли?
– Правильный вопрос, – кивнул Зяма. – Судя по следам, от машины до забора, от забора до дорожки шел один человек.
Я внимательно посмотрел на бомжика, оценивая степень его вменяемости, а также уровень интоксикации его организма всякими… излишествами нехорошими.
– Эй, Энтони, – окликнул я бомжа. Он заинтересованно посмотрел на меня. – Ты когда тех двух из микроавтобуса видел, насколько был пьян?
– Монахов-то? – уточнил представитель шотландской интеллигенции.
– Почему монахов? – не понял я.
– Они были в черных рясах с капюшонами. Такие католические монахи носят.
– Зяма, он сейчас не обдолбанный?
– Нет, – не очень уверенно сообщил Борька. – С его слов, он уже неделю трезвый, так как у него финансовый кризис.
Я задумался. Если верить этому вонючему, в прямом смысле, шотландцу, то у нас в качестве подозреваемых нарисовались два католических монаха, один из которых владел левитацией, так как не оставил следов.
– Боря, пакуй этого джентльмена, на базе потолкуем.
– Чего делать? – не понял Зяма.
– Блин, объясни ему, что если он примет наше приглашение в гости, то ему дня два будет гарантировано трехразовое питание и стакан вискаря на ночь.
Борька перевел.
– Саня, он требует бутылку в день, но готов отказаться от завтрака и обеда.
– Хрен с ним. Пусть внизу подождет. А вы пока берите вон того гражданина, который связанный лежит…
– Нашел! – раздался радостный крик Ильдара из пыточной.
– Чего он там нашел?! – сразу сделал стойку Зяма.
– Я ключи нашел, – пояснил Ильдар, появившись с кандалами в руках. – Развяжите арестованного, я его закую!
– Это… татарин… – задумчиво поинтересовался Борька, – ты это откуда взял?
– Ты в комнатку загляни…
Через мгновение Марся и Зяма уже были в пыточной. Зяма ржал, Марся плевался.
– Саня, – из комнаты поинтересовался Борька, – а можно я себе на память тут плетку возьму.
– Возьми, возьми.
– Товарищ майор, нельзя ничего трогать, там могут быть отпечатки, – проскулил вернувшийся Оскар.
– Ты, капитан, группу вызвал? – проигнорировав его замечание, поинтересовался я.
– Так точно. Через десять минут будут.
– Молодец. А касательно «пальчиков» и прочей мишуры, то даю тебе стопроцентную гарантию, что кроме отпечатков покойного и его хахаля там ничего больше не найдется.
– Откуда вы знаете? – робко спросил капитан.
– Опыт, мой кинематографический друг. Опыт.