Глава первая. Особенности войны в пригороде Хэксхема
Наша армия продолжала оккупацию Англии. Медленно, зачищая все, что шевелится. А что не шевелилось, мы расшевеливали и зачищали. Методично. С чувством, с толком, с расстановкой.
Перед оккупацией британцев постигло три неприятных сюрприза.
Первым сюрпризом стало известие, что «русский медведь» минует Германию без боев, так как немцы дали коридор для прохода наших войск в сторону Атлантики. Капитуляции без боя от немцев не ожидал никто. А немцы, довольные до потери пульса, что не придется воевать с нашими, не только дали коридор, но и поделились секретами секретными про Англию и ее вооруженные силы.
Вторым неприятным сюрпризом стала мусульманская революция во Франции. Арабы, так плотно осевшие на территории Франции, вдруг задали вслух вопрос: «А не пора ли строить Французский халифат?!». «Пора», – шепотом ответил Кто-то, после чего у революционеров появились инструкторы, оружие, деньги и масса других полезных вещей. В общем, к тому моменту, когда Германия открыла свои границы для транзита наших войск, над Эйфелевой башней уже реяло зеленое знамя Французской Исламской Республики, граждане которой так уважали россиян, что их от этого уважения аж шатало. Мы – люди не гордые, поэтому быстро приняли «приглашение в гости» от граждан новой европейской страны, так сильно нас уважающих. Приняли, приехали, вывезли под шумок все ядерное оружие, всех спецов по ядерному оружию, все институты по ядерному оружию, вообще все, что было связано с атомом, мирным и не очень. После чего убедили граждан новой республики в том, что содержание огромного военно-морского флота – дело накладное и дорогостоящее. Но мы, в знак дружбы и уважения, готовы взвалить эту непосильную ношу на себя. Граждане радостно согласились, после чего наши, под еле сдерживаемые стоны счастья немцев, перегнали в свои порты все, что могло плавать, прихватив пару круизных лайнеров.
Третий, самый гадкий сюрприз, преподнесла Шотландия. В не очень далеком 2014 году она попыталась выйти из состава Великобритании. Попыталась, но неудачно. Шотландцы долго жалели о неудаче… И тут масса пошлых вопросов к Великобритании со стороны злых россиян. Очень злых… Соответственно, когда мужики в клетчатых юбках осознали перспективу войны с нами, то моментально забыли про то, что они часть Соединенного Королевства, встали на берегу Ламанша, и во всю дурь проорали «Вэлкам». А некоторые, стыдливо краснея, приподняли подолы юбок и повернулись к проливу кормой… В общем, Шотландию взяли без боя, заодно накормив голодных горцев за счет Германии. Единственной проблемой, которая преследовала наши войска, были именно те мужики в юбках, что стояли кормой к Ламаншу. Ну, не могли понять и принять граждане свободной Европы убежденную гетеросексуальность оккупационных войск. Не понимали и систематически получали от этих войск в бубен…
Вот в таких геополитических реалиях мы и утюжили Англию.
Наши группы после подвигов в Германии награждать не стали. Но и «заслуженного» наказания мы не понесли. Хотя, желающих было много… Барон собрал нас в «единый кулак» и отправил, от греха подальше, в окопы на передовую, заявив напоследок, что оторвет башку тому, кто посмеет погибнуть…
Итак, спустя три месяца со дня высадки десанта в Шотландии, мы оказались на северном берегу Ривер Тайн, в пригороде городка Хэксхем, графства с непроизносимым названием Нортумберленд. Все, что было на южной стороне реки, то есть фактически сам Хэксхем, был под контролем англичан.
Я сидел в подвале полицейского участка, который был нашим командным пунктом, и руководил действиями нашей банды. По идее, командовать должен был Коваль, но ему стало скучно, и он, взяв Бойченко, ушел на охоту «за речку». Именно в процессе руководства к нам и нагрянул Петрович. Мы не видели его полтора месяца. Барона еще дольше.
Петрович оглядел наше логово, хмыкнул и спросил:
– Не скучно, Сашка?
– Скучно, – ответил я. – Уже две недели тут киснем. Тоска смертная.
– Ну, друг мой, пока говорят политики, пушки должны молчать!
– И долго они будут молчать?
– Еще неделю, – Зимин еще раз осмотрел меня и спросил, – Сань, а ты чего под «ноль» постригся?
Я провел ладонью по своей лысой черепушке, и, усмехнувшись, пояснил:
– Вши, Петрович. Ты не представляешь, сколько в этой, мать ее, Англии вшей! Полчища! Мы на третий день все постриглись. На четвертый опалили шерсть на руках, ногах и прочих неприличных местах. Хуже всего Вартанчику было… Он же у нас повышенной мохнатости.
Зимин улыбнулся, вспомнив нашего горячего кавказского парня, а я продолжил:
– А ты зря, такой красивый и лохматый, к нам приехал. Можешь начинать чесаться и стричься.
Лицо Петровича вытянулось от удивления.
– А репелленты?
– Они только для успокоения нервной системы. Во-первых, их хватает только на сутки. Во-вторых, тут вши какие-то термоядерные. Не дохнут.
– Вот, вашу мать, – воскликнул Зимин и начал чесаться.
В этот момент на одном из множества мониторов, расставленных в подвале, отобразилась устремленная в ночное небо сигнальная ракета. Монитор показывал один из кварталов, контролируемых британцами. Петрович только собрался задать вопрос, как затрещал один из проводных телефонов. Я быстро поднял трубку.
– Восьмой квадрат, – сообщил Олег. Я бросил трубку, схватил другую и сообщил Миколе:
– Восьмой квадрат.
– Понял, – отозвался Микола.
Петрович озадаченно следил за моими действиями.
– Это чего вот тут происходит?
– Наша сигналка, – ткнул я пальцем в монитор, – на территории противника сработала. Олег, – я постучал по первому телефону, – как корректировщик, сообщил квадрат, в котором британцы напоролись на нее. А по этому телефону, – я показал на второй аппарат, – я сообщил Миколе, – куда нужно бить. Я тут вместо коммутатора.
Петрович недоуменно смотрел на меня, переваривая услышанное. Наконец, тоном психиатра, общающегося с пациентом, он спросил:
– А, вам, недоумкам, рации для красоты?.. – закончить вопрос он не успел ибо, разрушая аксиому о молчании пушек во время речи политиков, на нашем левом фланге бухнула «пушка».
– Опа, – встрепенулся Петрович. – Самоходка.
– Самоходка, – подтвердил я.
– 155 миллиметровая, – продолжал анализ Зимин. – Не наша.
– Точно.
– А куда долбят?!
– Сейчас увидим, – ткнул я пальцем в тот же монитор. На нем отразилась вспышка от разрыва снаряда.
– Фугасный? – предположил Петрович.
– Он самый, – кивнул я. Затрещал первый телефон.
– Накрытие, – сообщил Олег. Я тут же схватил вторую трубку и скомандовал:
– Микола, накрытие. Меняй позицию.
– В процессе, – отозвался хохол.
На другом мониторе, показывающем другую часть города, показалась слабое зарево от выстрела, и через мгновение, все на том же левом фланге, громыхнул взрыв. Затрещал телефон Миколы:
– Промазали.
– Принял. Не дергайтесь пока.
Я повернулся к Петровичу.
– Чего ты про рации-то говорил?
– Так, идиоты, – начал закипать Зимин, – вы, что тут устроили?!! Где Коваль…
– Кстати, о Ковале, – хлопнул я себя по лысой башке, перебив Петровича. Схватил трубку третьего телефона, дождался ответа Марси и велел:
– Так, минут через десять Коваль будет возвращаться. Можешь начинать отвлекающий маневр. Он на позиции «Севера» будет выходить, поэтому не стесняйся. Продолжай, Петрович, я весь во внимании.
– Саша, сука ты, нестроевая, – зашипел Зимин. – Ты, Коваль, Загребин и остальная банда…
Закончить он опять не успел, потому как над нами раздался плач младенца. Пока Петрович озадаченно крутил головой, к солисту присоединился еще один «певец», и они продолжили дуэтом.
– А это чего?! – судя по лицу полковника, он уже в доску задолбался удивляться.
– Груднички орут, сиську просят. Сейчас мамашки прибегут, накормят, они снова спать будут, – мой ответ прозвучал, как что-то само собой разумеющееся, поэтому Зимин аккуратно спросил:
– Дети чьи?
– Местные. Один на прошлой неделе родился, второй три дня назад, под утро.
– Хорошо. Понятно, – Петрович закурил, около минуты осмысливал полученную информацию. – Я подозреваю, что отцы у них тоже местные?
– Естественно. Папаши их ушли с ополчением за речку, а жен беременных забрать не успели.
– Так, – затянулся он очередной раз, – а тут они какого болта делают?
– О, это вообще чумовая история!
Где-то справа загрохотали три крупнокалиберника. С того берега тут же пошел ответный огонь. На нашей стороне два раза ухнул миномет. Стрельба на берегу англичан тут же прекратилась, раздалось два взрыва, а через полторы минуты британцы ответили минометами. Задребезжал телефон.
– Все в норме, – доложил Марся. – Мои целы, Коваль вернулся. Говорят, с «языком».
– Принял, – я положил трубку и продолжил рассказ про появление младенцев. – Так вот, когда местное население в спешном порядке драпало от наших вооруженных сил, тут остались только старики, инвалиды и нетранспортабельные больные. Как мы потом узнали, среди них было две беременных на поздних сроках. Ну вот, заняли мы пригород, обустроились, объяснили местным, что если они не будут дурковать и не будут нарушать комендантский час, то все у них будет хорошо. Те, конечно, не поверили, но гадить побоялись. В итоге, на четвертый день приходит к нам пожилой британец. Долго извиняется, а потом сообщает, что у его дочери схватки начались. Госпиталь закрыт, помощи просить не у кого. Поэтому он нижайше просит хоть как-то помочь.
Я закурил, осмотрел мониторы и продолжил:
– Когда Ильдарчик, кандидат, мать его, в медицинские доктора услышал про роды, то возбудился до неприличия. Схватил Зяму, Миколу, Марсю и убыл вместе с ними по вызову. В итоге, через полтора часа они притащили роженицу сюда, попутно вывезя из местной больницы половину оборудования. Ты два грузовика у входа видел?
– Это десятитонники?!
– Ага. Вот на них и вывезли.
– Так на них весь госпиталь можно вывезти!
– Ну, если бы у Миколы было больше времени, он бы весь госпиталь сюда перетащил. Так вот, установили они оборудование в местном медицинском блоке, и Ильдар начал вспоминать гражданскую специализацию. Зяма был первым ассистентом, остальные пилюлькины – практикантами. Короче, деваху успешно прокесарили и оставили тут для наблюдения, ибо, как пояснил наш эскулап, «операция была полостная». Слух о том, что у оккупантов есть грамотные врачи, со скоростью свиста облетел окрестности, и на следующий день тут стояла очередь рыл в сорок. Наши медикусы, несказанно обрадовались и устроили тут филиал «Склифосовского». Короче, пошел процесс. Благодаря Миколе, Марсе и Зяме недостатка в препаратах не было. Ну, а четыре дня назад привезли еще одну даму на сносях. Ильдар принял роды и в соответствии с медицинскими стандартами оставил ее тут. Завтра, скорее всего, отпустит ее домой. Теперь, благодаря стараниям наших врачей, аборигены на нас молятся.
– Да-а-а-а, – протянул Петрович, – неожиданный поворот. Но, молодцы. Сработали грамотно.
– Это еще не все. В те дни, когда Ильдар вспоминал, что он гинеколог, мы выяснили два интересных факта. Первым было то, что супруг роженицы является офицером английской армии и в данный момент находится на той стороне речки, страшно переживая за свою супругу.
– Так, так, так, – заинтересовался Зимин.
– Не «такай». Ты не о том подумал. Вторым фактом, неприятно нас поразившим, был уровень радиотехнической разведки британцев. Все, абсолютно все наши переговоры прослушивались англичанами, и ими, естественно, принимались контрдействия. В итоге, Петюня заказал хохлу старые телефоны и пять километров проводов. Теперь между собой только так и общаемся.
Петрович нахмурился и произнес:
– Интересно, если я Миколе подлодку закажу, он ее достанет?
– Если у тебя деньги есть, он тебе и черта лысого поймает.
– Черта лысого я и сам поймаю, – хмыкнул Зимин. – Продолжай.
– Поняв, что британцы нас слышат и понимают, мы нашли папашу новорожденного.
– Поймали?
– Нет. Макс в эфире три часа просидел, так тот сам отозвался. Естественно, он не поверил. Решил, дурашка, проверить…
– И вы его поймали?
– Не его. Бойцов, которых он посылал. Заодно и пути скрытного проникновения выявили. В общем, когда мы установили все и вся, то просто позвали к рации его тестя, а потом скинули видео.
– И что британец?
– Он оказался человеком благородным и благодарным. Поэтому спросил, чем он может нас отблагодарить в пределах разумного? Ильдар сразу обрисовал ему ситуацию с больницей и попросил не стрелять в район полицейского участка. Взамен пообещав, что мы не будем везти обстрел из этого района. В итоге, были достигнуты следующие договоренности: ни мы, ни они не долбят в районы, где развеваются флаги. У нас это полицейский участок и склад. У них – центральный городской госпиталь и их штаб. А потом, для большего удобства, мы поделили каждый свою часть города на зону войны и зону мира.
– Чего?
– Мы согнали всех гражданских в район полицейского участка и теперь спокойно обстреливаем англичан из других районов. Они сделали то же самое. Теперь, ни они, ни мы не переживаем за потери среди гражданских.
– Туманисты, вашу мать. А «Смерши» чего на въезде дежурят?
– Шакалят.
– В смысле?!
– Им вдоль речки ходить страшно и лениво. А мы в первые дни столько языков наловили, что они по четыре раза на дню приезжали. Потом им надоело горючку жечь, и они оптимизировали процесс, откомандировав сюда дежурную группу. Мы языка притащим или их кого тут поймаем, отработаем языка и им отдаем.
– Вам же запрещено ходить в тыл к противнику!
– А мы и не ходим. По сводкам – это «Смерши» ловлей занимаются.
– Я вот вам по «сводкам» настучу, засранцам. Ремнем, с солдатской пряжкой.
– Петрович, не зуди. Мы три месяца из себя пехоту изображаем. Без практики квалификация пропадет…
– Квалификация, – передразнил меня Зимин. – Барон даст вам «квалификацию»… Ладно, дальше.
– А, чего дальше? Все. Остальное Коваль расскажет.
– Он, гаденыш, за речку ходил?!
– И он ходил. И я ходил. И завтра кто-нибудь пойдет. Мы ночью на том берегу все минируем и сигналки ставим. Британцы идут мины обезвреживать. Или сами подрываются или, как сейчас, на сигналки наступают. Тут Микола их и успокаивает.
– Кстати, – Петрович вспомнил про обстрел. – Из чего хохол садит? У вас же кроме БМП ничего не было.
– Из самоходки. Ты же слышал.
– Я понял, что не из ГРАДа. У кого он ее отжал?!
– У британцев.
– Трофейная?!
– Именно.
– AS90?
– Вроде, да. Я не помню.
– Во дела, – удивился, как мне показалось, Зимин, и почесался. – А стрелять, кто научил? Это же не Калашников, где все просто и понятно.
– Коваль и Бойченко. Они всех учили.
– Да, братцы мои, хорошо у нас спецов учат. Ой, хорошо!
Зимин поднялся, прошел из угла в угол и спросил:
– На новорожденных посмотреть-то можно?
– На втором этаже. Не заблудишься. Там указатель.
Петрович ушел. Вскоре раздался окрик:
– Какая лядь в медблок поперлась без бахил?! Кому яйца оторвать?!! О! Начальник!! Откуда?!!
– Зяма, ты вообще страх потерял?! – вместо приветствия начал наезжать на Борьку Зимин. Чем закончилась их встреча, я не услышал, так как на КП ввалились Коваль и Бойченко. Пришли действительно с языком.
– Зимин тут? – сразу спросил Леха.
– Тут. Роддом осматривает.
– А, так это на него Зяма орал?
– Именно.
Коваль снял снарягу и переодел ботинки.
– Пойду с Зиминым поздороваюсь.
– Спорим, – флегматично заявил Бойченко вслед ушедшему Лехе, – он тоже бахилы не наденет…
– Коваль, зараза, бахилы надень! – в подтверждение Андрюхиных слов раздался окрик Сереброва, старшего медика «Севера».
– Я же говорил, – Андрюха затушил окурок, снял разгрузку и броник, после чего повернулся к пленному.
– Ну что, мистер, будем разговоры разговаривать, или так подохнешь, не исповедавшись?
Тот угрюмо молчал. Парни на сей раз приперли офицера. Я пригляделся к его форме и уточнил:
– САСовец?
– Ага, – все также флегматично ответствовал Андрей. – Два часа в луже пролежали, пока этого козла ждали.
Он тщательно проверил карманы англичанина, бросил на стол пачку документов, кошелек и мобильник.
– Сань, с переводом помоги, а то я больше на немецком…
Я сгреб документы, а Андрюха телефон. Из документов следовало, что перед нами лежит капитан вооруженных сил Великобритании, командир подразделения радиотехнической разведки – Майкл Шеппорт.
– Андрюха, – велел я. – Ты данные с его мобилы слей, а сам телефон в печь. Это радиоэлектронщик. А еще лучше, давай его разденем и одежу вслед за телефоном.
Бойченко моментально подключил телефон к ноутбуку и приступил к обнажению жертвы. Я взял очередную трубку.
– Дневальный, – раздалось хмурое бурчание в трубке.
– Костя, будь ласков, отправь в подвал Макса и Петю ню.
– Они легли недавно, – намекнул он на возможный мат в его адрес со стороны моих архаровцев.
– Если будут сильно орать, скажи, что тут их офицер САСа дожидается.
– Попробую.
Андрюха уже полностью раздел языка. Сверху забухали шаги. Судя по всему, топал Марся.
– Оба-на! – первое, что воскликнул он, увидев голого англичанина. – Сенсация! Впервые в Совдепии! Стриптиз!
Потом присмотрелся к языку, сплюнул, хотел еще что-то сказать, но Бойченко вручил ему шмотки и телефон пленного и отправил наверх, сжигать. Марсель вздохнул, но без комментариев ушел.
Притопали сонные Макс и Петюня. Посмотрели на голого британца, хихикнули, закурили и начали варить себе кофе.
– Слышь, командир, – наслаждаясь настоящим кофе, заговорил Петюня. – Вот, сколько мы этих десантников британских уже переловили, и ни один козел не показал тот уровень подготовки, к которому нас готовили.
– Факт, – подтвердил Макс, – зря только на курсах страдали…
Через три дня, после того, как мы приволокли генерала Штольценберга в наши казематы, переговоры с Германией вступили в завершающую, но долгую фазу. В связи с этим было объявлено перемирие на неопределенный период. Общественность радостно приготовилась к безделью, но гадский Барон сломал весь кайф. Их генеральское высочество заявило, что нам необходимо пройти курсы повышения квалификации. Обсмеяв наши скисшие рожи, он пояснил, что САСовцы ребята серьезные, воевать с ними нам еще не доводилось, посему в каком-то сверхсекретном центре мы пройдем спецкурс на тему «Противодействие специальным подразделениям Британской армии», в народе именуемый «Вырви глаз».
Три часа везли на самолете. Выгрузили где-то в степи, как потом мы сами выяснили, Краснодарского края. Центр там действительно был. И даже стационарный. Кроме нас пригнали еще две сотни профессиональных убийц из разных родов войск. ВДВ составляли больше пятидесяти процентов. Прибывшие бойцы были людьми опытными, имевшими за плечами не одну войну. Поэтому никто ни перед кем «пальцы не растопыривал» и «сопли пузырями не пускал». Общие темы нашли сразу. Самая общая и самая глобальная была тема «Выпить и закусить». Но, к сожалению, дальше теории она не заходила, ибо до ближайшего магазина было километров сто.
На первом утреннем построении тамошние инструкторы с опаской разглядывали новых курсантов. Особенно их напрягал факт того, что многие курсанты были старше их в звании. Некоторые, вроде Коваля, аж на два звания.
Затянувшуюся паузу нарушил морпеховский полковник с позывным «Батя». Он был одним из самых старших и за свою пятидесятилетнюю жизнь воевал последние тридцать лет.
– Так, сынки, – прогрохотал он, – вы начинать будете? Я уже стоять устал…
Старший инструктор в звании подполковника прокашлялся и скомандовал:
– Равняйсь. Смирно! Товарищи э-э-э-э-э…
– Да курсанты мы, хрен ли башку ломаешь, – прилетела подсказка от Бати.
– … курсанты, – сглотнул тот. – С сегодняшнего дня…
Дальше он тридцать минут распинался о предстоящей учебе, но делал таким тоном, что некоторые из уснувших курсантов падали в строю.
После построения мы позавтракали, после чего нас разбили на учебные группы и повели на лекции. Даже тетради и ручки выдали. На этом процесс обучения и был окочен. Поняв по первым словам преподов, что мы знаем в разы, в десятки раз больше, чем они, курсанты моментально задавили их интеллектом и знаниями, после чего послали на три буквы, и каждый занялся своим. Кто читал, кто в карты играл, большинство спало. Через три часа бодрствующие разбудили спящих, и мы пошли на обед. Во время обеда стало ясно, что картины, аналогичные нашей, были во всех учебных классах. В связи с чем, обеденный перерыв вместо лекций плавно перетек в тихий час, который закончился перед ужином. На вечернее построение прибыли только командиры боевых групп. Мы очень быстро объяснили администрации данного учебного заведения «политику партии и правительства», придя к следующему консенсусу: они нас не трогают, и мы их не трогаем. За дисциплину отвечаем мы, за кормежку и досуг – они.
На следующий день к завтраку не вышла половина курсантов. Спали. Тихий час у многих плавно перетек в ночной сон. Те, кто мог бодрствовать, оккупировали спортзалы и стрельбище. Начались чемпионаты по футболу и волейболу. Ну просто сказка какая-то… Отдельные индивидуумы уже задумывались о завозе дамочек легкого и не очень поведения…
Гром грянул на пятый день. И не просто грянул, а шарахнул так, что многие начали икать.
После завтрака мы релаксировали в курилке, именно в этот момент прозвучал первый тревожный звоночек: мимо нас быстрым шагом прошествовал боец с разбитым лицом. Мы удивленно переглянулись. Через три минуты в обратном направлении проследовал тот же боец в сопровождении двух своих офицеров. Через те же самые три минуты обоих офицеров пронесли в сторону лазарета. За ними семенил испуганный солдатик. Мы слегка обалдели:
– Боец, – рявкнул Марся. – Иди сюда.
Тот подбежал и представился.
– Расслабься, – скомандовал Марсель. – Чего случилось? Откуда потери?
– Из штаба.
– Не понял?! Инструкторы страх потеряли?!! Так, давай подробности.
– Меня командир отправил в штаб, чтобы договориться насчет кино. Захожу – там какие-то левые офицеры сидят. Морды наглые у всех. Ну, я иду, никого не трогаю. Тут один из них начал до меня докапываться: чего это я им честь не отдаю? Я его вежливо послал и дальше. А он, зараза, меня за воротник схватил, поднял, развернул лицом к двери и, пинком выкинул из штаба.
– Это ты так об дверь морду расхлестал?
– Об нее.
– Интересно… – задумчиво протянул Марся. – А дальше чего?
– Я метнулся до командира, а тот как увидел мою рожу, пошел на разборки. И «замка» своего взял. Пришли. Командир нас на улице оставил, а сам внутрь ушел. Слышим, хохот дикий, а потом дверь открылась и оттуда наш командир ласточкой вылетает. Тогда и «замок» в разборки вписался. Но только дальше двери не прошел. Прямо на пороге и прилег.
Марся вопросительно посмотрел на меня. Я пожал плечами. В курилку вошел Зяма, закрывая левый глаз ладонью.
– Боря-я-я-я?!!
Он убрал ладонь. Вокруг глаза разгорался свежий фонарь.
– Кто?!
– Инструкторы в штабе приложили.
– Старые?
– Нет. Новые.
Марся вскочил на ноги:
– Я в казарму, поднимать наших. Совсем теоретики охренели.
Слава Богу, он не успел убежать. К курилке подбежал возбужденный Термит:
– Т-т-т…
– Инструкторы новые?
Термит отрицательно закачал головой.
– С-с-с-старые.
– Чего «старые»?! – не понял я.
– Н-н-н-наши, – выдохнул Термит.
Марсель на всякий случай замер, а я поднялся со скамейки.
– Леня, там наши старые инструкторы?
– Да.
– И чего тебя плющит?
– Из «В-в-в-вал…
– Из «Валгаллы»?!! – одновременно спросили мы с Марсей.
– Да, – выдохнул Ленька и закурил.
Мы с Марсей ошалевше уставились друг на друга. Оценив степень нашего «офонарения», присутствующий народ из других групп начал волноваться.
– Мужики, а «Валгалла» – это чего? – робко поинтересовался майор-десантник.
– Это – билет в другой мир, – все еще пребывая под впечатлением от услышанного, вспомнил я слова Петровича.
– На тот свет что ли? – не понял тот.
– Хуже!!!
– Сашка, – в курилку влетел Коваль, – вешаемся!!! Петрович преподов с «Валгаллы» привез!!!
Увидев Леху в таком состоянии, присутствующие заволновались еще больше. Некоторые начали судорожно крутить головами в поисках опасности. А Коваль присмотрелся к нам, глянул на Зяму и предположил:
– Вы уже в курсе?
– Частично, – пробурчал я и прикурил новую сигарету. – Зяма почувствовал это на своей морде, но он в «Валгалле» не был. А из Термита оратор, как из меня космонавт. Короче, кто там?
– Во-первых, Петрович привез Кису, – Марся застонал, у меня выпала сигарета. – Во-вторых, Тунгуса. В-третьих, Карпа, – продолжал разрушать нам мозг Коваль. – Черныш, естественно, прибыл в паре с Гаагой; Иванов, слава Богу, один приехал. Да, еще какой-то громила, с маской на морде.
– Весь цвет нашей школы, – проскулил я.
– Чего-то мне так на войну захотелось… – услышал я стон Марселя.
– Мужики, вашу мать, – не выдержали присутствующие. – Кто приехал-то?
– Наши инструктора. Из нашей спецшколы, – пояснил Коваль. – Баста, карапузики. Каникулы кончились. Сейчас нам всем матки наружу вывернут. Поэтому слушайте мой совет: со скоростью пули собираете свои подразделения в казармах и ждете команду на построение. Выпендриваться и быковать категорически не советую…
Народ ломанулся выполнять рекомендацию.
Через двадцать минут объявили общее построение. Общественность впечатлилась нашими кислыми и испуганными мордами, поэтому все вели себя как паиньки.
Перед строем стояли «Валгалловцы» во главе с Зиминым, а чуть в стороне три местных препода. Зимин окинул взглядом курсантов, и объявил:
– Меня зовут полковник Зимин. С сегодняшнего дня я и группа специалистов, прибывших со мной, займемся повышением вашей квалификации. Курс лекций и практических занятий будет называться «Тактика и стратегия специальных подразделений Британской армии, а также способы борьбы с ними».
Петрович выдержал паузу и продолжил:
– Я вижу, что все вы имеете немалый боевой опыт. Поэтому сделаю оговорку: если кто-то из вас считает, что знает и умеет больше, чем мы, после построения подходит для беседы с нами на эту тему. Если смельчак сможет убедить нас в своей правоте, он и его группа до конца курса будут освобождены от занятий.
Петрович внимательно осмотрел строй. Остановился на морпехах и обратился к их командиру:
– Батя, ты меня слышал?
– Так точно, товарищ полковник, – чуть испуганно ответил морпех.
Строй курсантов судорожно сглотнул. Такой реакции от полковника морпехов не ожидали даже мы.
– Саня, – зашептал Марся, стоящий позади меня, – судя по всему, морпех знает нашего Святогора. Знает и боится его до дрожи.
Я чуть кивнул в знак согласия.
– Интересно, – продолжил шептать Марсель, – это мы настолько круты, или Петрович нас просто жалеет?
Я показал Марсе кулак, чтобы он заткнулся, так как наши «разговорчики в строю» уже заметил Киса. А Петрович продолжил «пытать» морпеха:
– Знаниями блеснуть не желаешь?
– Никак нет, товарищ полковник, – тем же тоном ответил Батя.
– Добро, – кивнул Петрович. – Вопросы есть?
– А что это за гоблин в маске? – поинтересовался Зяма. Я зажмурил глаза от страха, Марся и остальные тихо выматерились.
– Боренька, – очень нехорошим тоном, очень, процедил сквозь зубы Зимин, – выйди из строя. Сделай мне одолжение…
Борька, чуть помедлив, вышел.
– Киса, займись им, – велел Петрович.
– Прощай, Боря, – зашептал Коваль. – Ты был верным товарищем. Память о тебе навсегда останется в наших сердцах…
Зяма испуганно обернулся. В этот момент к Борьке подлетел Киса, шабаркнул ему в ухо, схватил заваливающегося Боряна за грудки и потащил куда-то в сторону. А к нам подошел Шуровкин.
– Трофимов, кто этот клоун?
– Майор Зеймович. Второй медик группы. Зачислен в состав после выпуска из школы, – бодро отрапортовал я.
– Еврей?
– Так точно, товарищ полковник. Махровый. Но врач грамотный.
– Это его проблемы… Что, «Уральцы», выжили, – констатировал Карп. – В званиях выросли. И «Закат» выжил. А почему Бойченко только подпол? Коваль, почему такое неравенство? У Трофимова все, как один, майоры.
– Петрович не разрешает ему полкана вешать. Говорит два полковника на одну группу слишком жирно.
Шуровкин обернулся на Зимина, что-то пробурчал и переключился на «Север»:
– Загребин, старшие вас не обижают?
– Никак нет, товарищ полковник!
– Ну, добро. Значит, так, практику у ваших групп буду вести я. Теорию будет вести тот товарищ в балаклаве. Поэтому…
Что именно «поэтому» мы не узнали. Киса притащил Зяму. Тем же манером: в полусознательном состоянии, с фонарем под вторым глазом.
– Ильдар, забери это…
Ильдар взвалил Борьку на себя и утащил в глубину строя.
– Да, – протянул Карп. – Тяжко еврею будет…
Как в воду глядел…
Погружение в учебный процесс было полным. До обеда нам читали теорию, читал тот самый неизвестный препод в балаклаве. После обеда – отработка на практике. Нам выдали форму САСовцев, оружие и снарягу. Команды отдавались только на английском с использованием их сленга. Нас учили стрелять, как британцы, передвигаться, как британцы, даже думать, как они. Все поражения подразделений САС были разобраны нами до мелочей. Все успешные операции англичан были разложены нашими преподами на атомы, после чего воспроизведены нами на полигоне. Через две недели я ненавидел британцев всеми фибрами своей души. Наша десантура готова была рвать их голыми руками. Нас задрали ими до самого «нихачу».
Как Карп и обещал, практические занятия у выпускников «Валгаллы» проводил лично он. Дрючил он нас безостановочно. Больше всех доставалось Борьке. Карп заявил, что сделает из Зямы настоящего Боевого Еврея. Выглядело это так:
– Приступаем к отработке «англицкого» бега с полной загрузкой. Доброволец МакЗеймович, выйти из строя…
– Сегодня стрельба из гранатомета в ночных условиях. Сэр Борис, вы первым идете на рубеж…
– Доброволец О'Зяма, продемонстрируйте нам ваши навыки владения снайперской винтовкой Армии Ее Величества…
Первое время Борька, в силу своего мерзкого характера, огрызался и хамил. Однако, пару раз полежав без сознания после ударов Шуровкина и глядя на наше абсолютное послушание Карпу, на ту жадность, с которой мы внимали его науке (внимали все, от Коваля до Загребина), Зяма поубавил свой пыл. Но огрызаться не перестал:
– Сэр, вы не сэр…
– Милорд, а не пойти ли вам в задницу…
– У нас джентльмен джентльмену верит на слово…
После этого обычно следовал пинок или подзатыльник от Карпа. В конце концов, Борька смирился, а Карп, видя его старание и результат, перестал воспринимать его отдельно от тех, кто окончил «Валгаллу».
Как заявил Киса в конце курса: «Если бы не «нашинские» морды, то вас от англичан было бы не отличить».
В итоге, когда мы атаковали британцев, самые большие и неожиданные потери понесли именно САСовцы. Мы вычисляли их после первого выстрела, после первого движения, даже после первого вздоха. Потери спецподразделений британцев были громадными. Как мы узнали чуть позже, подобные «курсы повышения квалификации» прошли больше половины спецподразделений нашей армии.
Именно на это намекал Макс, прихлебывая горячий кофе, в предвкушении беседы с «языком».
– Ну что, Петюня, погнали наши городских в сторону деревни?
– Погнали.
Макс кратко обрисовал британцу перспективы сотрудничества с нами. И очень красочно расписал все прелести ближайших двух часов, в случае нежелания англичанина отвечать на наши вопросы. Тот подумал и согласился сотрудничать. Началась стандартная процедура допроса. Минут через пять вместе с Ковалем и Марселем притопал Петрович. Хмуро поглядел на «языка», погрозил Ковалю кулаком, почесался и спросил:
– Саня, а чего ты там про прослушку англичанами говорил?
– Сейчас покажу.
Я взял рацию, показал Петровичу, что настройки на нашей частоте, и вызвал Олега.
– Ты мне анекдот собрался рассказать? – ответил тот, намекая на «открытость» канала.
– Почти, – усмехнулся я и продолжил уже на английском: – Алекс вызывает Мишку. Алекс вызывает Мишку. Мишка, ответь.
– Майкл на связи, – ответил вызываемый мною офицер армии Ее Величества, являющийся, по совместительству отцом новорожденного карапуза, первым появившимся на свет в стенах здешнего полицейского участка.
– Мишка, я рад, что наши не накрыли тебя при последнем обстреле.
Мишка около минуты витиевато ругался, а потом спросил:
– Ты только ради этого оторвал меня от чая?
– Нет. Не только.
– С сыном что-то?! – заволновался он.
– Не переживай, – я поспешил его успокоить, – и сын, и супруга твоя в норме. Недавно покушали и спят.
– Слава Богу, – выдохнул он. – И чего тебе нужно?
– У меня шеф приехал, так он крайне удивлен нашим нежеланием использовать рации.
– В каком звании твой шеф? – усмехнулся собеседник.
– Полковник.
– Он рядом?
– Да.
– Господин полковник, – чуть громче заговорил Мишка, – от имени войск Ее Величества я рад приветствовать вас на английской земле. Жаль, что наше знакомство произошло при столь грустных обстоятельствах.
– Сучара! – пробормотал Зимин.
– Мишка, мой командир также рад познакомится с тобой. Пусть и заочно, – «перевел» я слова Петровича. – Конец связи.
– Конец связи, – ответил он.
– Поймаю, уши отрежу, – вставил свое слово Олег.
Петрович взял рацию, внимательно ее осмотрел и вернул мне.
– Слушай приказ, – рыкнул он, – завтра передаете все дела Барину. Он и его головорезы перебрасываются сюда. Послезавтра выдвигаетесь в тыл. Все координаты и документы вот в этом пакете.
На стол лег толстый конверт формата А4.
– Всех, кто за речкой, немедленно вернуть на базу. В боестолкновения не вступать. Барон вам и так задницы развальцует за самодеятельность. Саша, проводи меня.
Мы вышли на воздух.
– Как поживает отец Сергий?
– С переменным успехом, – ответил я.
После захвата генерала Штольценберга капеллана перевели к нам. Мы были несказанно удивлены такому подарку, но переть супротив воли Барона не стали. От былых навыков святого отца остались одни воспоминания, поэтому мы с радостью повесили на него все функции по обеспечению, не подпуская к передовой на расстояние выстрела. Первое время он бузил, требовал оружие, но Микола с ним пошептался, и батюшка смирился.
– Его прихватите с собой.
– Само собой. Не Комарницкому же его оставлять. Его от третьего попа точно удар хватит. Кстати, Алексий и Булатка живы?
– Дуракам везет.
– Ты только для этого меня вытащил на воздух?
– Нет, – Петрович закурил. – Тебя сны не мучают?
– Какие сны? – удивленно вытаращился я на Зимина.
– Странные и непонятные.
– А подробнее?!
– Мне церковь все время снится. Не наша, католическая. Внутри служба идет. И прихожане – вроде люди, но странные какие-то. Я все время хочу подойти к пастырю, что служит мессу, но никак не могу этого сделать. Мешает что-то… Вторую неделю все «иду к алтарю», а дойти не могу…
– Нет, Петрович. Я вообще без сновидений сплю. А Череп чего говорит? Уж, он-то знать должен.
– Череп говорит, что как только я дойду до пастыря и увижу его лицо, так все станет понятно.
– А захребетник твой, ну, Медведь?
– Медведь к Полозу велел обратиться…
– А-а-а… Полоз, – позвал я.
– Слышу, слышу, – Змей поднял голову. – Здрав будь, воин славный!
– И тебе не хворать, – отозвался Зимин. – Все слышал?
– Все. Я больше, чем сказал Череп, не скажу. Но пока дам совет: когда в следующий раз по храму пойдешь, не спеши к пастырю. Остановись и как следует рассмотри прихожан. В них начало ответа и найдешь.
– Сон вещий?
– Сто процентов. Были бы на своей Земле, ты бы сразу понял, о чем идет предупреждение. А так, Мать-Земля только этим кусочком до тебя достучаться пытается.
– Домой бы тебе, Петрович, – подал я мысль.
– Поздно. Дел по горло. Не вырваться.
– Тогда рассматривай прихожан, – повторил Полоз.
Петрович попрощался с нами обоими и уехал.
– Полоз, ты чего-нибудь понял?
– Грядет опасность. Она скрыта, хорошо скрыта. И, думается мне, мой прямоходящий друг, именно нам с тобой придется ее устранять…
– Для этого Барон отзывает нас с фронта?
– Именно.
