ГЛАВА 31

— Прапорщик старый тертый калач. Его так просто не взять, — заявил Боксер.

После легкого ремонта у Лекаря он сиял, словно новенькая коллекционная монета.

— Он, говорят, раньше в спецназе служил, — поделилась слухами Василиса.

— Вранье. Простой прапор где-то в области под Питером. Ничего серьезного. Справимся, командир, — обнадежил Кощей.

Вся команда была в сборе. Сидели в гостиной и обсуждали уничтожение ренегата. Только Петра Евгеньевича не хватало. Я все время оглядывался на дверь, ожидая, что в проеме покажется рыжая голова и предложит сварганить нам чаю.

Максим Рогов вывел перед нами на экран компьютера спутниковые снимки логова Павла Трофимова. Как далеко продвинулись технологии! Теперь не обязательно разведывать территорию на месте, достаточно только включить специальную программу и изучить в деталях место проведения операции.

— Как будем пень выкорчевывать? Какие соображения? — спросил я.

Понятное дело, Трофимов дверь нам не откроет, по крайней мере добровольно. Вероятно, он уже знает, что сопротивленцы ищут ренегата в своих рядах, поэтому держится настороженно. Увидев меня на пороге, он скорее всего предпримет попытку к бегству. Уверен, что на этот случай у него предусмотрены варианты, и тогда мы останемся с дыркой от бублика. Тут надо действовать хитро, только вот как?

Я поделился своими сомнениями с командой. Четверть часа мы обсуждали различные варианты проникновения в квартиру, но ни один из них мне не понравился. Выломать дверь — разве это вариант? Пока мы будем ее крушить, соседи успеют вызвать полицию, а Трофимов сбежит. Прикинуться сотрудниками правоохранительных органов? Тоже не вариант. Прапорщик тертый калач, раскусит нас в мгновение. Проникнуть через окно — третий этаж, не высоко. Но пока мы будем как скалолазы карабкаться по стене, нас срисуют те же соседи, и опять визит полиции.

— Я пойду, — неожиданно предложили Василиса. — Представлюсь соседкой с нижнего этажа. Скажу, что у меня протечка в ванной. Попрошу посмотреть его ванную. Думаю, он не заподозрит ничего и впустит.

— Плохо. Он наверняка знает, кто живет под ним. Так что раскусит тебя сразу же, и тогда мы точно его упустим, — забраковал идею Кощей.

— Но квартира-то не его, а жены. Он и не жил там совсем, — возразила Василиса.

— Да ладно. Такой волк, как Прапор, и не осмотрелся на месте, прежде чем логово себе оборудовать? Не верю, — настаивал Кощей.

А меня эта идея зацепила. Что-то в ней было. Конечно, соседка снизу не пройдет. Трофимов и правда может знать, кто под ним живет. Не обязательно в лицо. Жена могла рассказывать раньше. Может, она с соседями дружила. Такой вариант со счетов сбрасывать нельзя. Но вот не факт, что он знает соседей сверху.

— Рогов, покажи-ка нам этот домик в полный рост, — попросил я.

Большой домик, семь этажей, старый фонд. Раньше там в основном коммуналки были, потом их расселили, люди въехали новые, богатые. Они могут не знать, кто живет у них над головой. Так что этот вариант может сработать. К тому же у нас не было ничего лучше.

— Мне нравится идея Василисы. Только мы ее слегка отредактируем. Ты будешь соседкой с седьмого этажа. Надо придумать хорошую легенду. Что тебе могло от него потребоваться? Думай. Все думайте.

Я пытался представить себе эту сцену, только ничего толкового в голову не шло. Ну, не за спичками же она спустилась с восьмого этажа. В самом-то деле.

— Надо его нахрапом брать. Резко, чтобы он опомниться не успел, — заявил Боксер. — А легенда чем бредовее, тем лучше. Что, если Васька сыграет сцену семейного насилия. Мол, муж с утра пораньше нажрался, как свинья, полез на рожон с кулаками. Она, как смогла, отбилась и бросилась помощи искать. В горячке мобилу дома оставила. И побежала по соседям, чтобы позвонить, вызвать полицию. Вот вам и легенда.

— А не далеко ли она забралась-то с седьмого на третий? — усомнился Кощей.

— Нормально. Как раз пока выскочила, пока слетела вниз, пока очнулась, вот уже и третий этаж. Соседей вокруг никого. Все на работе. Потыркалась по дверям. Пусто и глухо. И наткнулась на Трофимова, — развил тему Боксер. — Сыграть такое сможешь?

— А то как же, — ответила Василиса. — Я просто создана для этой роли.

— Отлично. Прапорщик растеряется. Плачущая девушка в разорванной футболке на грани истерики, просит помощи. Он не сможет отказать. Он просто обязан открыть дверь, — резюмировал Боксер.

— Тогда так и поступим. Выдвигаемся на точку. Василиса, тебе минут сорок на вхождение в образ. Пока до места доедем, ты должна быть готова. Макс, ты остаешься на связи, — распорядился я.

На этот выезд мы экипировались основательно. Помня о неудаче с Кормчим, я приказал взять с собой помимо стандартного набора — ножи да пистолеты — еще по «Вихрю» каждому. Автоматы в этом деле нам не помешают. Мало ли что пойдет не так. В последнее время это становится распространенным явлением.

На точку мы отправились на двух машинах. В моем «Мерседесе» ехали Василиса и Кощей. Боксер поехал отдельно на своей «Ладе». Мое предложение отправиться вместе на одних колесах отверг категорически. Аргументировал, что вторая машина никогда лишней не будет. Неизвестно еще, как будет развиваться ситуация, быть может, придется разделиться. Я себе не мог представить такой расклад, но спорить не стал.

Улица Куйбышева находилась в историческом центре города, на Петроградской стороне. Я до сих пор не могу понять, почему в городе остались улицы, носящие имена революционных вождей. Заячий остров, Малая Посадская и тут же улица Куйбышева. Сочетание несочетаемого. Но в нашем мире столько странных вещей, что на все удивления не хватит.

До места назначения мы добрались за час. Пришлось ехать через центр. Мы потолкались в пробке на Московском проспекте, потом на Невском, быстро пролетели по Троицкому мосту и, не доезжая мечети, свернули на улицу Куйбышева.

Машины припарковали напротив нужного нам дома, где на первом этаже красовалась вывеска «МОШКО». Кто бы мог подумать, что так будет называться салон красоты. Справа от него находилась квадратная арка во двор с черными грязными воротами и открытой калиткой. Слева входная дверь в парадную и рядом на стене синяя табличка с номерами квартир.

Кощей сходил на разведку. Когда вернулся, доложил:

— Нам, по всей видимости, во двор.

Мы перешли дорогу и вошли под арку. Василиса держалась от нас в стороне, погруженная в себя. Похоже, и правда в образ входила.

Мне всегда было жалко людей, живущих в историческом центре. Повсюду тебе памятники архитектуры, рестораны и кафе и ни одной достойной игровой площадки, где можно было бы детей выгулять. Все скверы и парковые зоны, если такие имеются, заняты памятниками или платными парковками. В городе переизбыток всех видов транспорта, так что даже для детей места нет. Но этот двор меня приятно удивил. Уютная новая площадка: качели, игровой комплекс, песочница, две скамейки друг напротив друга. С десяток ребятишек мал мала меньше носятся по площадке, катаются с горки и бегают по подвесному мостику. Три мамочки заняли скамейку и о чем-то увлеченно разговаривали. Напротив две старушки греются на солнышке. Идиллическая картинка. Если мы тут устроим стрельбу, двор надолго это запомнит.

Мы нашли нужную парадную. Василиса скинула кожаную куртку на руки Кощею и осталась в заранее разорванной футболке со звездами. Я и Боксер вошли первыми. Мы поднялись на четвертый этаж и заняли позицию. Кощей должен был остаться между вторым и третьим этажом. Как только дверь нужной нам квартиры откроется благодаря чарам Василисы, мы должны были успеть прийти ей на помощь. Трофимов раскусит ее, стоит только двери открыться. Тут я нисколько не сомневался. Боксер прав, главное — это напор. Под натиском он сделает ошибку, но тут же попытается ее исправить. Так что какое-то время, хоть и короткое, Василиса окажется на линии огня.

Сыграла девчонка отлично. Очень убедительные слезы и паника. Я даже стал подозревать, что у нее правда был раньше муж, который любил распускать руки. Уж очень натурально, со знанием темы она играла.

Прапорщик купился. Он не мог устоять. У него не было шансов. Заскрежетал открываемый дверной замок. Я бросился по ступенькам вниз. За мной пыхтел Боксер. На ходу я вытащил пистолет из плечевой кобуры.

Дверь распахнулась прямо перед зареванной Василисой. Из квартиры на лестничную площадку шагнул Трофимов, и тут он нас увидел. Матерый волк. Вряд ли в скудном свете он смог меня узнать, но то, что два перепрыгивающих через ступеньку мужика с оружием в руках ничего хорошего ему не сулят, он сообразил сразу же. И стал действовать.

Я понимал, что не успеваю. Видел это. Но все равно рвался вперед. У меня не было другого выхода. Снизу показался Кощей. Я еще успел подумать, почему он так долго. Ведь он страховал Василису. Должен был первым успеть. Потом, когда все закончится, Кощей расскажет, что этажом ниже подвыпившая парочка средних лет собралась на прогулку и, увидев его, вознамерилась устроить допрос, кто он да в какую квартиру направляется. Кощею с трудом удалось от них отделаться, но все равно лицо он засветил. Это факт. Правда, утренние похмелянты могли и не вспомнить его к вечеру.

Прапорщик тем временем выхватил пистолет правой рукой, а левой схватил Василису за плечо и рванул на себя. Одновременно с этим он открыл огонь. Все происходило слишком быстро. Пуля чиркнула у меня справа над ухом. Вторая шваркнула в стену в паре сантиметров от головы Боксера. Третья клюнула меня в левое плечо. Я даже это сперва не заметил. Боль пришла минутой позже, только мне было не до нее.

Я не мог стрелять. Прапорщик прикрывался Василисой и тащил ее в квартиру. Она упиралась, пыталась вырваться, но он вцепился в нее мертвой хваткой.

Все происходило очень быстро. Еще несколько секунд, и Трофимов окажется внутри квартиры. Дверь захлопнется, а он получит заложницу. Положение хреновее не придумаешь. Но тут Василиса каким-то чудом вывернулась из объятий Прапорщика, завладела его левой рукой, рванула на себя и впечатала ему колено в пах, затем ударила раскрытой ладонью в лицо. Нос хрустнул и съехал на сторону.

Прапорщик согнулся, но пистолет не выронил. Он отступил на шаг в квартиру и собирался уже выстрелить в Василису, когда она впечатала ему ногу в голову. Трофимов дернулся и рухнул на спину, пистолет улетел в сторону.

Я первый подбежал к Василисе. Девочка держалась молодцом. Дрожала как натянутая струна, но не от страха или нервов, а от возбуждения. Кажется, она даже жалела, что все так быстро закончилось. Только вот закончилось ли? Это еще вопрос.

Прапорщик тем временем был уже на ногах. Стойкий оловянный солдатик. Он бросился в глубь квартиры, забыв про пистолет. У него в логове, вероятно, и другое оружие имеется. Я откинул Василису себе за спину и бросился за Трофимовым.

Он встретил меня на пороге гостиной сильным ударом справа. И тут же попытался пробить серию в живот. Я увернулся, но челюсть свело, словно я с вагоном метро поцеловался.

Разорвав дистанцию, я попытался дотянуться до Трофимова. Но Прапорщик с легкостью уклонялся от моих выпадов и отступал в сторону спальни. Я услышал тяжелое дыхание Кощея за моей спиной и грохот шагов Боксера. Все пути отступления были отрезаны. Трофимову некуда деваться. Оставалось только сдаться на милость победителя.

Но Прапорщик так не считал. Он бросился в спальню и захлопнул дверь прямо перед моим носом. Я схватился за дверную ручку, потянул ее на себя, и тут раздались выстрелы. От двери полетели щепки во все стороны. Одна из них рассекла мне щеку. Я пригнулся и отпрянул от двери, через которую стрелял Прапорщик. Кощей и Боксер тут же открыли огонь по двери, в надежде, что одна из пуль хоть случайно, но заденет Трофимова. Прапорщик огрызнулся в ответ, так что Кощей вынужден был отпрыгнуть в сторону, чтобы не столкнуться с пулей. Дверь в спальню медленно, но верно превращалась в решето.

В первый раз за все время в сопротивлении я сражался не с «охваченным», а с таким же человеком, как я или Василиса. «Охваченных» можно было понять. В тот момент, как они стали рабами нейрофонов, они потеряли свободу воли, перестали выполнять свои решения и жить по своему разумению, теперь за них все решали невидимые «кукловоды». Но тут свой человек, кому они так долго доверяли, по неясным обстоятельствам продался, стал работать на врага. Как это понять? Неужели все из-за денег? В это верить не хотелось. Но если не в этом причина, то истина тогда намного неприятнее и гаже.

Играть в эту нелепую игру можно было долго, пока у одной из сторон не кончатся патроны. Но я не хотел терять время. Надо было идти на штурм. И я придумал как. Конечно, это был риск, но куда в нашем деле без него.

По моей команде Боксер и Кощей открыли шквальный огонь. Прапорщику даже головы не поднять от пола, настолько плотно мы его накрыли. Внезапно огонь прекратился, я выбил дверь и нырнул в спальню. Рассчитано было, что Трофимов не успеет воспользоваться затишьем, и я возьму его врасплох. Так и получилось.

Прапорщик как раз поднимался из-за кровати с пистолетом в руке, когда в дверях появился я. Его лицо исказила гримаса злости. Счет пошел на секунды. Либо ты, либо тебя. Он еще только поднимал руку с пистолетом, чтобы убить меня, но я оказался быстрее. «Макаров» два раза кашлянул, и на рубашке Трофимова проступили красные пятна. Он не поверил в то, что произошло. Рванул вперед, чтобы дотянуться до меня, и я выстрелил еще раз, и еще.

Прапорщик остановился, замер на мгновение и рухнул лицом на кровать.

Я убил ренегата.