Книга: Гаджет. Чужая война
Назад: ГЛАВА 29
Дальше: ГЛАВА 31

ГЛАВА 30

Складской ангар командиры покидали в молчании. На улице Кожухов, Карпов, Айвазян и Рустам Бови сбились в кучку и вскоре задымили. Курили молча, но по напряженным лицам можно было подумать, что они общаются телепатически. Похоже, они ждали, когда разъедутся остальные, чтобы обсудить услышанное на совете.
Я собирался идти к воротам, когда появился Шахматист. Он направился ко мне.
— Корнев, задержись на минуту.
Я кивнул Барабану, который остановился, чтобы подождать меня. Он все понял без слов и направился к воротам. Через несколько минут я его догоню, когда закончу разговаривать с Шахматистом.
— Удалось что-либо узнать о ренегате? — спросил он.
— Мы отработали несколько вариантов. И похоже, я знаю, кто стоял за последними провалами. Это Трофимов.
— Прапорщик, — задумчиво произнес Шахматист, словно смакуя слово. — Ты уверен?
— Уверенным можно быть только в том, что я это я. Но иногда по утрам я и в этом не уверен. Все указывает на его кандидатуру. Мы утром были на даче у Корнилова. Он накануне уехал из города с другом, всю ночь они квасили, утром случился пожар. Корнилов погиб, а друг его незадолго до пожара уехал на его машине. Соседи и продавщица в магазине, где накануне вечером они отоваривались, опознали в друге Прапорщика. Мы пытались найти Трофимова на квартире, но он дома не появлялся. Похоже, давно там не живет. Да и засада нас там ждала.
— Я попробую пробить Трофимова по своим каналам. Если мне удастся получить информацию, то тут же скину ее тебе. Пока что сосредоточься на «Наковальне».
— Я считаю, что надо разрабатывать «Лоджитек», все нити ведут к этой компании. А мы топчемся на месте. Сопротивленцы стали похожи на стадо баранов, которое ведут на бойню. Порубим мы Кузнецов в капусту, так через месяц появятся новые, и все закрутится. К тому же ты показал карту, там этих Кузнецов, что в муравейнике опилок. Нам с ними со всеми не справиться, ты же понимаешь. Да и операция будет проводиться одновременно. Как быть?
Шахматист улыбнулся. Так мог бы улыбаться манекен.
— Ты же знаешь, что я один из координаторов. Нас пять человек. Каждый отвечает за работу энного количества групп. Только координаторы знают друг друга. Простые сопротивленцы не знают о других группах. Это сделано на тот случай, если провалится кто-то из координаторов и его команды будут уничтожены. Тогда остальные смогут продолжить работу. Полная автономия. Сейчас другие координаторы также работают со своими командами. Им выделены свои участки работы, так что единым ударом мы сможем покончить с этой заразой в городе. Выжжем ее окончательно, поэтому и «Наковальня».
О существовании других координаторов я знал, как и о других группах, но это было все на грани слухов, пьяные сплетни между своими в кабаках. Зато теперь стал понятен весь план.
— На время прекратить любую отсебятину. Все силы только на подготовку к операции. Очень надеюсь, что ты послушаешь меня на этот раз, — в глазах Шахматиста вспыхнул безумный огонек и тут же погас.
— Постараемся, Михаил Петрович, постараемся, — уклончиво ответил я.
Судя по взгляду, Бражников не очень-то мне и поверил.
Мы попрощались, и я направился к проходной. Шахматист же подошел к дымящим одну за другой сигареты командирам и заговорил с ними. Вероятно, давал последние наставления перед операцией.
Я благополучно миновал проходную и обнаружил Барабана. Он сидел на капоте моей машины и курил. Вид у него был взъерошенный, похмельный.
— Чего так долго? — недовольно спросил он.
— За жизнь говорили, — ответил я уклончиво. — Какие планы на вечер?
— Я бы посидел где-нибудь. Потом уже можно и диспозицию изучить.
— Может, тогда заедем куда-нибудь.
— Только вот что с колесами делать? — загорелись глаза Барабана.
— А мы пить не будем. Сейчас не до спиртного. У нас на носу серьезная операция, надо быть готовым ко всему, — огорчил я его.
— Плохо. Решай сам.
— Тогда в «Нуар» на «Электросиле». Там и покушать можно, и чай вкусный, — предложил я.
Я сел в машину. Барабан неохотно слез с капота и поплелся к своему потрепанному «Доджу Калиберу». Мы отъехали от складских ворот одновременно. Дорога до «Электросилы» прошла без приключений. Ни тебе пробок, ни «охваченных» без головы, норовящих устроить пальбу на ровном месте. Припарковались в ста метрах от ресторана. Пока шли, я позвонил Рогову и попросил обзвонить всех ребят, чтобы завтра утром все были на базе. Буду задачу ставить.
В ресторане мы забрались в самый дальний угол, чтобы никто нам не помешал. Тут же нарисовался официант с большими папками меню. Я ткнул пальцем в знакомые названия и закрыл папку. Барабан возился долго, мусоля страницы, наконец и он определился. В последний момент он все-таки меня не послушался и заказал себе пива.
Я посмотрел на него укоризненно, но ничего не сказал, а он сделал вид, что ничего не заметил.
— Надоело все. Хочу в Крым, на песочек, пиво пить да живот греть. Мне вся эта муть вот уже где сидит, — неожиданно поделился Барабан. — Как думаешь, когда это закончится?
— Не знаю, Коль. Я тебе не пророк. Если бы не вся эта заваруха, то я бы тоже уже давно грелся на песочке, где-нибудь на пляже. Только вот сейчас не время для отдыха. Сейчас надо сконцентрироваться. Думаю, что ближайшая операция потребует от нас всех сил, что еще остались, — попытался я привести его в чувство.
— Это если остались. А что делать, если их и нет уже давно?
Плохо дело. Если человек сдулся, как воздушный шарик после бурного праздника, то ему уже вряд ли что-нибудь поможет. Верить в это не хотелось. Не может такой боевой мужик, как Барабан, поднять белый флаг. Не в его это характере. Так я себе твердил. Но видел перед собой опустошенного человека. И от этого становилось гадко на душе.
Принесли напитки: чайник с черным чаем, две чашки и бокал светлого пива. Барабан тут же попросил принести второй бокал. После того как официант отошел, он в три глотка выпил все пиво.
— Ты мне тут эти упаднические мысли брось, — начал говорить я, понимая, что все это бесполезно. Если человек выдохся, то как его ни подбадривай, толку не будет. Внутренний костер потух, уголька не осталось. Так что подбадривания делу не помогут. А ему, между прочим, свой отряд на операцию вести. И как в таком состоянии ему доверить командование. Неужели Шахматист этого не видел? Или видел, но решил, что Барабан справится. Кто я, чтобы спорить с Шахматистом?
— Тут нет упаднических мыслей. Ты не смотри, Гладиатор, что я тут пиво пью, разговоры всякие плохие разговариваю. Думаешь, сдулся Барабан. Думаешь, думаешь. По лицу твоему это видно. У тебя, как в Букваре, все на лице написано. Только неправда это. Я себя настроить пытаюсь. И хотя хреново получается, но я все же сделаю это. Только вот чувство у меня такое, что это моя последняя операция. Не знаю уж почему, но вот чувствую так. И если жив останусь, то отправлюсь на покой. У меня недавно даже мысль была, не поверишь, нейрофон купить да подключиться. А потом заразить себя чем-нибудь тяжелым, но чтобы вылечиться. Глядишь, твой бы подвиг повторил. И стал бы таким же, с нейрофоном, шепотом этим мерзким, но живым, не «куклой», понимаешь?
Барабан принялся за вторую кружку, которую минутой ранее поставил перед ним на стол официант. А еду нам так еще и не принесли.
Смотрел я на него и не видел в нем больше боевого командира. Надо бы Шахматисту все-таки позвонить да рассказать обо всем.
Мы сидели больше часа. Разговор не клеился. Я хотел обсудить предстоящую операцию, поделиться впечатлениями от охоты на Кузнеца, только Барабан ничего не слушал, он как заведенный жаловался на жизнь да рассуждал о том, как сейчас хорошо в Гурзуфе. Прикончив вторую кружку, он заказал себе третью и, похоже, останавливаться не собирался. Я быстро расправился со своим ужином и попросил у официанта счет, пока Барабан не напился окончательно. Он все понял, проводил официанта грустным взглядом и сказал:
— Не думай, Гладиатор, на операции все пройдет гладко. Я перед ребятами не опозорюсь. Не имею права.
На улице мы холодно попрощались. В Барабане чувствовалась неудовлетворенность от встречи. Я был разочарован. К моему удивлению, он не стал вызывать такси, сам сел за руль своего «Доджа». Похоже, этому парню уже нечего терять. Я пообещал себе утром позвонить Шахматисту и рассказать о поведении Барабана. Нельзя ему сейчас доверять командование ребятами. Пусть его заменят хотя бы на время операции. Кто-то из его ребят примет командование на себя, а он простым оперативником в поле пойдет.
Но утром я о Барабане не вспомнил, а жаль. Быть может, если бы я все-таки поговорил с Шахматистом, Барабан остался бы жив. Но что сделано, то сделано. Прошлое не переиграть, хотя иногда очень хочется.
До площади Конституции я доехал за пятнадцать минут. В магазинчике «24 часа» купил себе два литра пива. Раззадорил Барабан душу, аж жажда замучила. Машину оставил напротив парадной и вошел в квартиру. На кухне нашел чистый граненый стакан, с тоской окинул взглядом полную грязной посуды раковину и расположился в гостиной на диване.
Я взял планшет, полученный от Шахматиста, и включил его. Загружался он долго, я успел выпить стакан хмельного. Наконец, появился рабочий стол, на котором на фоне цветочного поля красовались три иконки. Первая называлась «Инструкция», вторая «Объекты». Обе в формате pdf. Третья иконка названия не имела. Только серое лицо пришельца с большими глазами, как его показывают в многочисленных фантастических фильмах. Первым делом из любопытства я ткнул на морду пришельца, и ничего не произошло. Приложение было неактивным или планшет битый. Я попробовал открыть файл «Инструкция», и он загрузился. Я наполнил себе бокал и погрузился в чтение.
На нашу долю приходилась одна точка. Находилась она на Варшавской улице сразу за зданием Конституционного суда. Там начиналась длинная вереница общежитий разных университетов. В одном из зданий и обосновался Кузнец. Операцию назначили на пятницу, так что оставалось всего два дня до часа «X». Что называется, негусто. С другой стороны, если бы мы узнали об этом за неделю, то информация могла бы просочиться на ту сторону, и Кузнецы бы снялись с насиженных мест. А два дня достаточно, чтобы подготовиться к работе.
Инструкцией нам предписывалось выдвинуться к объекту в час дня, чтобы к двум быть готовым начать штурм. О начале операции нас предупредит специальный сигнал, который поступит на планшет. Таким образом операция начнется синхронно по всему городу.
Нам надо бесшумно войти на этаж, где засел Кузнец, и нейтрализовать его любым способом. Была особая приписка для самых смелых: в плен объект не брать и даже не пытаться. При устранении объекта разрешалось применять любое оружие. Так что мы получили карт-бланш на стрельбу в людном месте. Хотя когда нас останавливали запреты! Только вот меня настораживало место проведения операции. Общежитие. Там же «охваченных» в каждой комнате с десяток наберется. Если «кукловод» их всех призовет на защиту Кузнеца, нам мало не покажется.
В файле также находилась детальная схема продвижения по территории общежития, с пометками по этажам и комнатам. Кузнец находился на третьем этаже в комнате 312. Три соседних помещения занимала его охрана. В четвертом находился склад оружия, если верить приложенной схеме.
Не нравилось мне все это. Только приказ есть приказ. Если штаб считает, что именно так надо действовать, то я должен подчиниться и постараться отработать максимально эффективно и аккуратно. Как говорил Суворов, ввяжемся в бой, а там по обстановке.
Я закрыл инструкции и открыл файл «Объекты». Вот тут уже начиналась конкретика. С первой же страницы на меня уставился массивный мужчина лет сорока, с большим открытым лбом, короткой стрижкой ежиком, мясистым чуть приплющенным носом и кривыми толстыми губами в обрамлении черных усов и бороды. Отталкивающая внешность. Сразу за фотографией короткая биографическая справка.
Иван Исеев, сорок четыре года. Кузнец, распространитель нелегального оружия неизвестного происхождения. Место работы неизвестно. Место жительства неизвестно. Женат. Двое детей (данные из соцсетей). Образование высшее. Закончил Политех. Факультет какой-то технический, для меня полная абракадабра. Да это и не важно. Два года службы в армии. Войска связи. И больше ничего. Не густо, но для работы вполне достаточно.
Дальше пошли портреты близкого окружения Кузнеца. Наша разведка хорошо постаралась. Видно было, что они долго следили за Исеевым. Им удалось нарыть больше, чем мне с ребятами на Кормчего. Из двадцати портретов «охваченных», которые крутились постоянно вокруг Кузнеца, я запомнил четверых.
Номер первый Борис Никонов по прозвищу Паспарту. Бывший профессиональный спортсмен. Вольная борьба. Десять лет в охранных структурах. На фото большой мужик, с огромными руками и массивной головой кирпичом.
Номер два: Дмитрий Гордеев по прозвищу Дуплет. Биография чистая, никаких сведений нет. Ребятам ничего не удалось нарыть. И только фотография — светловолосый мужик средних лет с карими глазами и кривым носом.
Номер три: Евгений Кораблев по прозвищу Капитан. Бывший моряк. Три года по призыву и пять лет по контракту. Служил простым матросом, дослужился до старшины. После флота устроился на работу в коммерческую фирму, торговал катерами и яхтами. В Питере у нас тема актуальная. Был связан с криминальными кругами. Подробностей нет. На фото смазливый чернявый мужик с вытянутым лицом, в костюме. Типичный новый претендент на роль Джеймса Бонда.
И последний, четвертый номер: Иван Костромской по прозвищу Ванька Конвейер. Тут все ясно. Из бандитов. Входил раньше в Окульевскую группировку. Контролировал подпольное производство паленых алкогольных напитков. Был прозван Конвейером за то, что добился небывалых ранее производственных результатов. Полгорода завалил своей продукцией, пока цех по розливу не накрыли конкуренты и не перестреляли почти всех. Сам чудом спасся, залег на дно и спустя год всплыл в окружении Кузнеца.
Я еще долго читал файл с названием «Объекты». Там упоминалось много людей Были и фотографии. Но эта четверка — Паспарту, Дуплет, Капитан и Ванька Конвейер — числилась в ближнем круге.
Пиво закончилось. Я все еще читал, но вскоре и сам не заметил, как заснул с активным планшетом в руке.
Проснулся я рано. На часах шесть утра. Давно уже я в такую рань не вставал. Планшет валялся рядом на кровати разряженный. В голове гудело, словно я не два литра пива уговорил, а минимум пару бутылок водки.
Сперва я поставил планшет на зарядку. Потом прошел на кухню и налил себе стакан воды. Выпил залпом. Налил второй. Выпил половину и отставил в сторону. Теперь надо позаботиться о завтраке. В холодильнике я нашел парочку яиц и тут же разбил их на горячую сковородку. Заварил пакетик черного чая в чашке и стряхнул яичницу себе на тарелку. Во время завтрака я активировал нейрофон. Перед глазами появился полупрозрачный рабочий стол с иконками. Я вышел в информационную сеть и загрузил игровые новости. Первым делом я просмотрел турнирные таблицы по миру «Рим-онлайн». Ничего интересного для себя я не нашел. Как и ожидалось, победил Коршун. Он давно шел к этому, выигрывал уже третий регулярный турнир. И ровно столько же я в них не участвую. Полистал аналитику, тоже ничего интересного. Сплошная толчея воды в ступе. Затем я переключился на общие игровые новости и тут увидел любопытное. В «Темном мире» произошел новый дворцовый переворот. Владыку Харваниэля свергли, и на престол взошла прежняя владычица Лафаниэль. Ай да Катька, ай да молодец. Вот кто бы подумал, что она все-таки отыграет свой престол назад. Жаль, что она среди «охваченных». Такую бы девчонку к нам в сопротивление, мы бы горы своротили, давно бы до «кукловода» добрались, да глаз ему на мягкое место натянули бы.
Я искренне порадовался за Катьку. Хоть одна хорошая новость с утра.
Покончив с игровыми новостями, я пролистал обычные, но ничего интересного для себя не увидел. Все как всегда. Битва за нефтяной рынок, передел сфер влияния в большом бизнесе, новые отставки в правительстве.
Я слышал шелест. Я давно перестал на него реагировать. Этот тихий, вкрадчивый шелест, который программировал на определенные действия всех, кто носил нейрофон, но только не меня. Я давно научился отстраняться от этого шелеста, низводить его до уровня комариного писка, чтобы потом полностью нейтрализовать. Вот и сейчас я его даже не слышал, хотя он присутствовал.
Я приглушил нейрофон и вернулся к реальности. В тишине доел яичницу, запил ее чаем и уже собирался принять душ перед тем, как отправиться на встречу с командой, как заиграла знакомая мелодия вызова на сотовом. Я год назад поставил основной мотив из «Терминатора» и теперь каждый раз наслаждался.
Трубку я нашел возле кровати, принял вызов и услышал знакомый меланхоличный голос Шахматиста.
— Не разбудил?
— Я только что закончил делать зарядку, — с ехидством произнес я.
— В таком случае самое время заняться делом. Я нашел Прапорщика.
Вот так поворот событий. От неожиданности я даже забыл на пару секунд, как дышать.
— Записывай адрес. Он залег на улице Куйбышева, тридцать второй дом, сороковая квартира. Это рядом со старым кинотеатром «Гефест». Трешка принадлежала его покойной жене. Он ее три года назад похоронил. Не спрашивай, откуда знаю. У меня по всему городу нити натянуты, вот одна из них и зазвонила, сообщив мне, где Трофимов залег. Сейчас отправляйся к своим ребятам, бери их и на задержание Прапорщика. Брать желательно живым. Он должен многое нам объяснить. По выполнении задания доложить мне.
Шахматист разорвал соединение.
Назад: ГЛАВА 29
Дальше: ГЛАВА 31