39
Третья неделя судебного процесса, понедельник
Самир входит в зал суда. Внешне он совершенно не изменился. Может, только похудел и осунулся. Но он кажется взрослее, серьезнее. На меня он не смотрит. Проходит и садится на свое место. Но я смотрю и смотрю на него, буравлю его взглядом. Впервые с начала процесса я чувствую панику. Волосы у него отросли. Он то и дело вытирает руки о бежевые брюки. Наверно, потому что они потеют. И постоянно покашливает, выдавая нервозность.
Самир жив. Он действительно жив, теперь я вижу это своими глазами. Он выжил, он сидит там, так близко, что можно встать и коснуться его. И я понимаю, что абсолютно не важно, что он пришел сказать, что я намеренно застрелила Аманду. Главное, что он жив.
Прокурор начинает задавать вопросы. Сначала спокойно.
– Расскажи своими словами…
Самир рассказывает, как он оказался в нашей гимназии, как познакомился с Себастианом, Амандой, Лаббе и мной. Она спрашивает, как хорошо он знал меня. Самир рассказывает, что они с Амандой и Лаббе переживали за меня и Себастиана и решили «принять меры». Вот почему они сделали то, что сделали.
Сперва появилась охрана. А потом прибыл Клаес Фагерман в сопровождении еще нескольких охранников. Самир рассказал, что один из охранников забрал у Самира телефон и вручил ему новый, дорогой, в невскрытой упаковке.
Старый телефон Самира (и телефон Клаеса тоже) приложены к материалам дела. Мы уже видели видео, которое Самир отправил Клаесу, и еще одно, снятое до этого, но не отправленное. Прокурор снова их включила. На экране видно, что я под кайфом, и видно, как я прихожу в ярость, когда понимаю, что Самир снимает видео. Я кричу: «Что ты, мать твою делаешь, совсем с ума сошел!» Видео заканчивается крупным планом моего потного лица. Прокурор позволяет публике полюбоваться мной, прежде чем свернуть видео.
Самир рассказывает о хаосе, разразившемся с прибытием Клаеса. Клаес утратил контроль над собой. Обычная маска равнодушия спала. Он вытащил Себастиана из спальни, где тот был с проституткой, голого, и на глазах у всех ударил кулаком в лицо. А когда Себастиан упал на пол, Клаес пнул его в живот.
– Три раза, – сказал Самир. – Может, два. Я не уверен.
Один из охранников встал между Клаесом и Себастианом, другой вывел из спальни Денниса с проституткой. Деннис тоже был голым, с шортами в руках и мерзким червяком, зажатым между жирными, почти лиловыми ляжками.
Самир рассказал, что домой его отвез один из охранников. Самир попросил высадить его за квартал от дома, чтобы родители не увидели машину, но охранник настоял на том, чтобы довезти его до порога. Родители Самира ничего не заметили.
Около пятидесяти минут уходит на рассказ о том, что произошло в классе. Прокурор задает вопросы голосом тише обычного. Каждый раз, когда Самир плачет (три раза), судья спрашивает, не нужно ли сделать паузу, но Самир качает головой, борется со слезами, торопливо продолжает. Видно, что ему хочется побыстрее с этим покончить, он повторяет все то же, что уже говорил на допросе. Он во всем уверен. Он «знает, что он видел». Знает, что я сделала.
Когда приходит очередь Сандера задавать вопросы, Самир уже мокрый от пота. На щеках у него горят два красных пятна, прямо над теми местами, где у него бывают ямочки, когда он смеется. Видно, что он раздражен.
Сандер говорит спокойно, но не тише и не громче обычного.
– На первом допросе ты сообщил, что полиция прибыла через несколько часов.
– Гм.
– Ты помнишь эти слова?
– Мне так казалось.
– Но на самом деле не прошло и получаса. В рапорте сказано, что полицейские ворвались в классную комнату через пятнадцать-семнадцать минут после последнего выстрела. И через девятнадцать минут после первого выстрела.
– Это важно?
– Ты также сказал, что первым застрелили Кристера.
– Но…
Сандер понижает голос.
– На следующем допросе ты отказался от своих слов.
– Я был в плохой форме. После операции. Они допрашивали меня в больнице. Я был…
– Я понимаю, Самир. Я понимаю, что тебе нелегко. Но ты много всего сказал на первом допросе, а потом от этого отказался.
– Это не так.
– Через сколько дней состоялся допрос?
– Через четыре.
– Твоя семья была с тобой в эти дни?
– Да.
– Вы говорили о том, что случилось?
– Я мало говорил.
– Тебе было плохо, я знаю. Ты принимал обезболивающие. Это написано в медицинском журнале. Я понимаю, каково тебе было. Но твои мама и папа… Они обсуждали с тобой случившееся в школе?
– Разумеется, обсуждали. Я не вижу в этом никакой проблемы.
– Пожалуйста, ответь на вопрос, Самир.
– Мама по большей части плакала.
– На каком языке ты говоришь с родителями?
– На арабском, – помедлив, ответил Самир.
Блин протянул Сандеру несколько листов бумаги. Сандер полистал их, нашел нужное место и продолжил:
– Мы говорили с медперсоналом. Одна из медсестер рассказала, что ты спросил, что с Маей. – Сандер повернулся к судье и добавил: – Она тоже говорит по-арабски.
Фердинанд тем временем раздала копии протокола допроса медсестры судьям.
– М-м-м.
– Она рассказала, что твой отец ответил на этот вопрос.
– Что странного в том, что я задал такой простой вопрос, а мой отец ответил?
– Ты помнишь, что он ответил?
– Что она под арестом.
– Медсестра сообщила, что он сказал тебе, что полиция задержала Майю и что Майя сгниет в тюрьме за то, что она тебе сделала.
– Что странного в том, что мой отец считает, что Майя должна быть наказана за свои преступления. Он имеет право злиться.
– Твой отец сказал, что полиция нашла сумку в шкафчике Майи. Он также рассказал, что было в той сумке, так ведь?
– Почему бы и нет? Полиция тоже об этом сообщила. Зачем отцу мне лгать?
– Твой отец сказал, что Майя с Себастианом запланировали все вместе, что они вместе устроили стрельбу в школе.
– Это так.
– Твой отец сказал это тебе за два дня до первого допроса, не так ли?
– Я не помню. Возможно. Но он сказал правду. Папа ничего не придумывал.
– Я не говорю, что твой отец это выдумал, я думаю, что он прочитал об этом в газете и поверил словам журналистов. Майя была под арестом. Твой отец, как и многие другие, решил, что дыма без огня не бывает, и что раз она за решеткой, то виновна. Я думаю, что ты допустил ту же ошибку. И что эти ошибочные предположения повлияли на твой рассказ о событиях в классе.
– Думаете, я все выдумал? Брехня. Майю задержали, потому что она застрелила…
Сандер с грустной миной перебил Самира:
– Твой отец, твоя семья, все, кто посещал тебя в больнице, дали полиции слово не обсуждать с тобой случившееся.
– Да.
– Они не имели права обсуждать с тобой события в школе.
– Папа ничего со мной не обсуждал.
– И с них взяли это слово, потому что полиция не хотела, чтобы их предположения или прочитанное ими в газетах повлияли на твои воспоминания о случившемся. На допросе они хотели услышать только то, что на самом деле произошло, а не твое мнение, сформировавшееся, под влиянием родственников и прессы.
– Никакого мнения у меня не сформировалось. Я рассказал то, что видел. Зачем мне выдумывать?
– Я не говорю, что ты выдумал что-то, Самир. Но я считаю, что ты был не в состоянии принять правду о том, что произошло, и сконструировал новую реальность, которая помогла тебе справиться с психологической травмой.
– Папа не говорил, что Майя и Себастиан были заодно.
– Но он сказал, что она задержана.
– Да.
– Он сказал, за что?
– В этом не было нужды.
– Может, и не было, но одной информации о том, что она задержана, было достаточно, чтобы понять, что ее подозревают в соучастии. Но тем не менее твой отец рассказал тебе то, что прочитал в газетах, рассказал свою версию событий. Медсестра слышала ваш разговор. У меня есть ее показания. Мы можем вызвать ее в суд. Она слышала, как он возмущался и как отзывался о Майе, которая «пыталась тебя убить».
– Это не так просто. Папа хотел, чтобы я знал…
– Я понимаю, Самир. И об этом я и хочу поговорить. Что не так просто объяснить, что именно произошло в школе.
Сандер дал фразе повиснуть в воздухе и сделал вид, что пьет.
– Как ты понял, что в тебя выстрелили?
– Он… Себастиан выстрелил в Денниса, потом в Кристера, а потом…
Он кашлянул.
– А потом он сказал… – всхлипывая, продолжил Самир, – «сейчас ты умрешь». И выстрелил. Я думал, что умер. – Он плачет. – Сандер дает ему успокоиться и задает следующий вопрос:
– Где стояла Майя, когда он стрелял? Помнишь?
– У двери.
– У нее было оружие в руках?
– Не знаю.
– В тебя она не стреляла?
Самир фыркнул.
– Я никогда не говорил, что Майя в меня стреляла, но она…
– Когда ты понял, что не умер?
– Когда услышал, что они говорят друг с другом.
– Кто?
– Майя и Себастиан.
– Ты сообщил на допросе, что… Сандер поднял бумаги, – слышал спасателей. «Они решили, что я мертв».
Самир почти кричит:
– Если бы они поняли, что жив…
– Ты притворился мертвым, чтобы выжить?
– Да.
– Ты закрыл глаза?
– Не полностью.
– Так ты подсматривал?
– Да, сквозь полузакрытые глаза. Да. И видел достаточно.
– Ты не боялся, что выдашь себя?
– Смертельно боялся. Никогда в жизни мне не было так страшно.
– Ты испытывал боль?
– Никогда в жизни мне не было так больно.
– Должно быть, было сложно лежать неподвижно и притворяться мертвым.
– У меня не было выбора.
– Ты сказал на допросе… – Сандер достал бумагу и зачитал: – «Они сделали это вместе». Что именно они сделали вместе?
– Они…
– Когда Себастиан застрелил Кристера, Денниса и выстрелил в тебя, что делала Майя? Она тоже стреляла?
– Нет. Она…
– У нее было в руках ружье?
– Не думаю. Не знаю. Но у нее было ружье, когда Себастиан сказал ей.
– Что он сказал?
– Он сказал: «Ты знаешь что делать».
– И что он этим имел в виду?
– Убить Аманду.
– Майя говорит, что этими словами Себастиан просил Майю убить его и что она вынуждена была выстрелить, иначе он бы выстрелил в нее.
– Но зачем она тогда убила Аманду? Зачем выстрелила в Аманду, если Себастиан не просил об этом?
Сандер молчит. Он снова выдерживает паузу, чтобы напряжение росло.
– Тебе предложили участвовать в реконструкции событий?
– Да, но…
– Но ты отказался.
– Нет, меня никто не позвал. И какое это имеет значение? Я же был тогда в школе…
– Человек, который играл твою роль, если можно так выразиться, знаешь, что он сказал, он мог видеть с того места, где лежал?
– Откуда мне знать?
– Что он не мог видеть Майю.
– Я видел Майю.
– Он не мог видеть Майю. Чтобы увидеть Майю, ему пришлось бы повернуть голову. Но если бы он повернул голову, он бы потерял из виду Себастиана. Таким образом, он не мог одновременно видеть и Майю, и Себастиана. Также он не мог одновременно видеть Майю и Аманду. Ты поворачивал голову, чтобы увидеть Майю?
– Не знаю. Возможно.
– Ты же притворялся мертвым, не так ли?
– Да.
– Лежал неподвижно?
– Да.
– Знаешь, что еще сказал наш актер?
– Откуда мне, черт возьми, знать?
– Он сообщил, что с того места, где ты лежал, видно было, что Аманда и Себастиан стояли рядом друг с другом. А с того места, где стояла Майя, Себастиан стоял наискосок от Аманды. Возможно, ты тоже все видел иначе, чем Майя?
– Майя застрелила Аманду.
– Мы это знаем, Самир. Но мы не знаем, почему она это сделала.
– Она хотела ее убить.
– Ты в этом уверен?
– Они не… они не… Себастиан и Майя, они стали… – Самир снова плачет. – Аманда сказала, что Майя перестала звонить ей, что они больше не общались, что она стала странной. Аманда за нее переживала, но Майя не хотела больше ее знать. Она все время проводила с Себастианом. Ей нужен был только он. На всех остальных ей было плевать.
– Ты слышал, чтобы Майя говорила, что желает Аманде смерти?
– Нет.
– Аманда говорила тебе, что боится за свою жизнь?
– Нет. Но я этого не понимал до того, как мы все оказались в том классе в тот день…
– Когда спасатели прибыли на место и осмотрели тебя, ты был без сознания. Об этом нам сообщил врач, осматривавший тебя.
Самир пожал плечами.
– Это так?
– Наверно.
– Ты помнишь, как тебя выносили из класса?
– Нет.
– Потому что был без сознания?
– Да. Я никогда не говорил, что помню, что произошло, когда прибыли спасатели.
– Сколько времени ты был без сознания?
– Недолго.
– Мы общались с твоим лечащим врачом, и он считает, что вполне вероятно, что ты потерял сознание сразу после ранения.
– Это не так.
– Ты уверен?
– Я видел то, что видел.
– И что ты видел?
– Что Майя целилась…
– Но ты не мог видеть и Майю и Себастиана одновременно с того места, где ты лежал. Или Аманду и Майю одновременно. Если не повернул голову, конечно, но ты говорил, что притворялся мертвым и не мог так рисковать. Ты не мог видеть, в кого целилась Майя, с того места, где ты лежал.
– Себастиан сказал…
– Он сказал «Ты знаешь, что делать». Это подтверждает и Майя. Но знаешь ли ты, почему он так сказал?
– Я…
– Будь осторожен со словами, Самир. Отвечай только то, что знаешь наверняка. Ты знаешь, почему Себастиан сказал эти слова?
– Нет.
– Ты точно знаешь, почему Майя сделала то, что она сделала?
– Откуда мне знать?
– Я прошу тебя ответить честно, Самир. Знаешь ли ты, почему Майя застрелила Аманду?
– Нет.
– Уверен ли ты в том, что она сделала это намеренно? Что она действительно хотела убить Аманду?
– Нет.
– Спасибо. У меня больше нет вопросов.
