Глава 16
То, что произошло дальше, стало полным шоком. Очень быстро, раньше, чем успела опомниться, мы оказались в одном из крошечных боковых залов, перед массивным, украшенным сложным орнаментом алтарём.
Идгард ловко стянул с меня плащ, затем и сам от верхней одежды избавился. После чего лично закатал рукав моего платья и взял за руку. Крепко. Словно я действительно могла сбежать.
К этому моменту в зале стало довольно людно — сюда, кажется, добрая половина всех обитателей храма явилась. И лишь теперь, глядя на озадаченные и одухотворённые лица служителей, я окончательно утвердилась в мысли, что происходящее — не мираж.
Убедилась и тут же шагнула к Идгарду, чтобы вцепиться свободной рукой в лацкан его камзола и выдохнуть:
— Ты что творишь?
— А что я творю? — парировал ищейка.
Пришлось пояснить:
— Я же преступница! Ты не можешь. Ты обязан отвести меня в Департамент.
— Ой, ну конечно, — отмахнулся Ид.
Меня ответ, разумеется, не устроил. Я даже на цыпочки привстала, чтобы в серо-синие глаза заглянуть. И вот теперь, благодаря этой настойчивости, всё-таки удостоилась серьёзного ответа:
— После консумации брака, обладательница Древней крови выпадает из правового поля и полностью переходит во власть мужа. Тебя не достанут, малышка. Отвечать за все проступки будешь передо мной.
На последних словах по коже вновь побежали мурашки, но они были каким-то не такими, не обычными. Правда, я от ощущения тут же абстрагировалась, напомнила нервно:
— Но твоя репутация…
— А что с ней? — заламывая бровь, спросил Идгард.
— Не притворяйся, — я злиться начала. — Ты прекрасно понял. Ты должен привлечь меня к ответственности, а вместо этого сам идёшь на преступление.
Высокопоставленный сотрудник Департамента магического правопорядка шумно втянул воздух и, наклонившись, шепнул:
— Не волнуйся. Со своей репутацией я как-нибудь разберусь.
Теперь были не мурашки, а какой-то совершенно неадекватный румянец. И продолжение, от Идгарда:
— Айрин, я искал свою пару пятнадцать лет, и мне сейчас любые, даже самые необдуманные поступки простительны. Но то, как рьяно ты сопротивляешься… Каторга милей?
Я вздрогнула и отрицательно качнула головой.
— Тогда прекращай спорить, — чуть смягчившись, сказал ищейка.
И я действительно прекратила, но от последнего вопроса всё-таки не удержалась.
— А этот обряд… Разве его не нужно как-то согласовывать?
— Нет. Отклик узоров является главным основанием, храм не имеет права отказать. Они обязаны провести таинство и зарегистрировать брак.
Брак. О, небо! Я действительно выхожу замуж?
Наверное, с исчезновением блока, в голове что-то повредилось. Мысли стали какими-то медленными, а часть происходящего не воспринималась вообще. Вот и начало церемонии я благополучно пропустила, а после того, как ответила «да» на вопрос является ли моё желание добровольным, окончательно связь с реальностью потеряла.
Очнулась лишь после того, как Идгард сделал полшага навстречу и, наклонившись, накрыл мои губы поцелуем. Увы, но в это мгновение мир сошел с ума…
Я сознавала, что мы в храме, что вокруг свидетели и, значит, нужно вести себя прилично. Только прилично не получилось — язык сам проскользнул в приоткрытый мужской рот.
Ищейка тут же застонал и прижал настолько крепко, что рёбра затрещали. Его руки заскользили по моей спине, а губы… О, небо! Я точно схожу с ума.
Там, внутри, вновь просыпался вулкан, а тут, снаружи, что-то неудержимо сияло. Это сияние я видела даже сквозь прикрытые веки, а когда всё-таки сумела оторваться от пьянящих, слишком сладких губ, поняла — это наши узоры светятся.
Вместе с рисунками сияли лица собравшихся храмовников, а отец Силтон и вовсе едва ли не приплясывал.
— Что происходит? — выдохнула я ошарашено.
— Ничего особенного, — ответил Идгард. Слишком довольный, почти ликующий. — Обряд прошел успешно. Брачные клятвы вступили в силу.
— Да?
Я растерялась. Знала, ради чего все делается, но всё равно в недоумение впала. А спустя ещё секунду, залилась самым жгучим румянцем. Просто сообразила, что обряд завершен и теперь… нам консумация предстоит.
Из главного столичного храма я вышла на дрожащих ногах, со взглядом устремлённым в пол. В голове было пусто, а сердце по-прежнему стучало, как шальное. Зато мой спутник, мой муж, который шагал рядом и держал за руку, был абсолютно спокоен.
Когда добрались до припаркованного возле соседнего здания мобиля, Идгард распахнул дверцу и сказал с шутливым поклоном:
— Леди тес Вирион. Прошу.
Увы, но тут я снова залилась краской, а водитель, который стоял возле открытой кабины, округлил глаза и некультурно присвистнул.
Потом мужчина сообразил, выпалил:
— О! Лорд Идгард. Вас можно поздравить?
— Можно, — ответил ищейка. И тут же протянул руку, чтобы забрать вверенный заботам водителя саквояж.
К этому времени над городом уже начал сгущаться сумрак, но уличные фонари ещё не зажглись, и одна из красивейших столичных площадей словно тонула в серости. Не сказать, что этот пейзаж был созвучен моему настроению, но кое-что общее всё-таки было.
Едва Идгард оказался рядом и уверенно приобнял за талию, я спросила:
— Куда теперь?
— Домой. В мой особняк.
Я прикрыла глаза, пытаясь справиться с новой волной эмоций, а заодно переварить сказанное. Домой. О, небо!
— Ты против? — видя моё замешательство, спросил новоявленный муж. — Хочешь в гостиницу?
Подумав, я отрицательно качнула головой и попробовала расслабиться, но увы, не вышло. В итоге, когда мобиль тронулся, повернулась и сказала:
— Спасибо тебе.
— За что? — Ид не удивился, но почти.
— За спасение, разумеется.
Ищейка кивнул, а я…
— Со мной понятно, а родители? Ты сможешь…
— Смогу, — перебили меня. — Пока не знаю как, но разберусь, обещаю. Только предлагаю решать проблемы последовательно, для начала нужно закончить с тобой.
Его ладонь накрыла мои сцепленные в замок руки, и я непроизвольно вздрогнула. Жаль, но Идгард оценил произошедшее не очень правильно.
— Я всё-таки тебе неприятен, да?
Я вспыхнула возмущением, а через пару секунд, когда сообразила, что скрывать больше нечего, сделала глубокий вдох и сказала:
— Заклинание, блокировавшее Древнюю кровь, разрушилось на год раньше, чем предполагалось. И это произошло из-за тебя.
— Да?
Голос мага прозвучал заинтересованно и чуточку польщённо. И Идгарду, в силу профессии, никаких пояснений не требовалось — сам сообразил.
— Слишком много эмоций? — уточнил он.
— Когда прощались возле университета, у меня вообще мир рухнул, — призналась… зачем-то. — А ты ещё в щёку поцеловал… И азанарис твой…
— Айрин…
Я не хотела. Не планировала и не желала. Только слёзы разрешения не спрашивали, покатились из глаз и всё.
— Малышка, — вновь позвал Ид и притянул близко-близко. Потом извернулся и поцеловал в кончик носа. А спустя ещё секунду, нахмурился. — То есть признаваться ты не собиралась?
— Я бы не призналась ни за что!
После этого признания меня опять укусили в губу, причём весьма болезненно, только я не противилась. Теперь, когда история с прятками закончилась, я позволила себе осознать всё, что со мною произошло. Вернее, весь тот ужас, на который я себя обрекала.
А потом представилось, будто Идгард женился на другой, и слёзы резко высохли, а меня словно лавиной накрыло. Стало совершенно ясно — если бы это произошло, я бы не сдержалась, плюнула на всю конспирацию и примчалась, чтобы выцарапать ищейке глаза.
Муж эмоции, видимо, почувствовал, и в тишине салона прозвучало обеспокоенное:
— Айрин?
— Нет, ничего, — ответила я и пришла к выводу, что подумаю об этом позже. Лет этак через десять, а лучше через сто.
Сделав новый глубокий вдох, я уставилась в окно, пытаясь сосредоточиться на городском пейзаже. На красивых фасадах престижного района, на вспыхивающих уличных фонарях.
Потом поинтересовалась:
— А ехать долго?
— Нет, — ответил Ид. И, разрушая мои намерения: — Всего полквартала осталось.
Когда мобиль остановился у небольшого, стильного особняка, коленки опять задрожали, и из салона я выбиралась с осторожностью пуганой кошки. Будущий герцог Раванширский отнёсся к подобному поведению с иронией:
— Правильно, малышка. Бойся. Ты на территорию самого матёрого хищника ступаешь.
— Нет, дорогой, — не сдержавшись, парировала я. — Я ступаю на территорию самого безопасного поросёнка.
Идгард замер, а лицо изумлённо вытянулось, но только на секунду. Затем мне продемонстрировали весьма коварную ухмылку…
— Что? — спросила настороженно.
— Ничего. Просто, если я — поросёнок, то… кто моя жена?
Реплику я не оценила, заявила уверенно:
— У нас межвидовой брак!
— Чем докажешь? — поддел ищейка, а я сильно от такой наглости растерялась.
Растерянностью этой тут же воспользовались — впихнули в руки саквояж, чтобы подхватить меня саму и… да, понести. Прямо к крыльцу.
Стучать в дверь тоже выпало мне. Дальше было изумлённое лицо мажордома, небольшой холл и обращённый к слуге приказ:
— Всех пригласи.
Пока ждали прислугу, Идгард поставил на ноги, вновь отобрал увесистый саквояж и лично избавил от верхней одежды. Я не сопротивлялась — была занята разглядыванием интерьера, который особенными красками играл.
Логика подсказывала: дом обычный, и простой человек ничего выдающегося здесь не увидит, но моё изменённое зрение остаться равнодушной не позволяло. Вся атмосфера подсказывала — тут живёт кто-то очень хороший, очень светлый.
— Всё в порядке? — выдернул из этих мыслей Ид.
Я уверенно кивнула. И вот теперь переключилась на слуг, которые уже объявились в холле и выстроились в шеренгу.
— Позвольте представить вам леди Айрин тес Вирион, мою жену, — сказал Идгард, и лица изумлённо вытянулись.
Следом зазвучали дружные и вполне искренние поздравления. Я слушала и улыбалась, а Идгард… он по-настоящему сиял.
Когда поднялись на второй этаж и очутились в спальне мужа, отступившая было нервозность вернулась. Я окинула пространство взглядом, невольно задержалась на большой, застеленной светлым покрывалом кровати, и ощутила лёгкий прилив дурноты.
Решила, что всё начнётся прямо сейчас и… приготовилась просить отсрочку, однако Идгард торопить не собирался. Вместо того, чтобы обнять и попробовать избавить от платья, маг подошел к шкафу и вытащил несколько вещей.
Потом оглянулся и спросил:
— Тебе какая-нибудь одежда понадобится?
О чём речь я догадалась не сразу, а когда сообразила…
— Я собиралась ночевать в гостинице, так что сорочка и бельё у меня есть.
Ищейка кивнул и тут же указал на неприметную дверь. Там точно располагалась ванная.
— Я тебя оставлю, — сказал он. В голосе прозвучали неожиданные, едва различимые нотки волнения.
— А когда вернёшься?
— Когда позволишь, — точно сдерживая эмоции ответили мне.
Я судорожно глотнула воздуха, кивнула. И так как смысла тянуть всё-таки не было, нашла в себе силы сказать:
— Приходи через час.
Ид ответ услышал…
— Горничную к тебе пришлю.
— Нет, не нужно.
— Кто-нибудь всё равно заглянет, — сказал Идгард после паузы. — Мы ведь будем ужинать, правда? — И после новой паузы: — Я с самого утра ничего не ел.
Теперь мой взгляд метнулся к небольшому столику, и я, конечно, согласилась. Собственный желудок отреагировал на мысль об ужине болезненным спазмом, непрозрачно намекая, что Ид в своих проблемах не одинок.
Впрочем, голод был проблемой второстепенной, и едва будущий герцог Раванширский вышел, я опять задрожала. Пришлось напомнить себе, что первая брачная ночь случается в жизни большинства женщин. И если они это пережили, то я тоже переживу.
Придя к этому выводу, я извлекла из саквояжа ночную сорочку и расчёску. После чего направилась в ванную в искренней надежде смыть эту выматывающую нервозность. И мне действительно полегчало, но лишь на время, а спустя час, когда я — чистая, причёсанная и облачённая в не самый пристойный наряд, — вернулась в спальню, эмоции опять забурлили.
Просто, пока наслаждалась водными процедурами, тут ужин накрыли, а ещё… в спальне был Ид.
Ищейка выглядел совершенно обычно — то есть прихорашиваться перед свиданием не пытался. Единственное принципиальное отличие — на муже были шелковые пижамные штаны и короткий, надетый на голое тело халат.
Сама спальня освещалась теперь обыкновенными свечами, которые являлись декорацией романтического ужина, и этот полумрак тоже заставил сердце подпрыгнуть.
По-настоящему полегчало лишь после того, как муж окинул мою ночную сорочку пристальным взглядом, неожиданно сглотнул и предложил:
— Вина?
Да!
Первые полбокала выпили молча и без тоста, только чокнулись для приличия. Затем были лёгкие закуски, следующие полбокала и моя попытка начать не связанный с предстоящим действом разговор.
— Ид, а что будет с мастером Льюисом и Норсом?
— Полноценное расследование, суд и тюрьма.
Я немного растерялась.
— А… помиловать их нельзя?
— В каком смысле? — спросил ищейка недоумённо.
— В смысле отпустить. Они же из-за меня попались.
Я опустила глаза, понимая, что говорю глупость, но ведь действительно из-за меня. Если бы с ними была другая девушка, не знакомая с Идгардом, им бы, вероятнее всего, удалось заговорить законникам зубы.
— Айрин, они преступники, — всё же сообразив, о чём пытаюсь сказать, отозвался Ид. — Причём не такие, как ты, а настоящие. И то, что раньше Льюису удавалось избегать наказания — случайность. Твоё чувство вины здесь неуместно.
Я непроизвольно поджала губы — увы, но всё равно виноватой себя чувствовала. А вот муж мнение точно не разделял, сидел и искренне над моей надутостью потешался.
— Кстати, о других преступниках, о твоих родителях, — подкладывая мне кусочек печёной рыбы, сказал он, и я напряглась жутко. — Завтра утром придёт Осберт, проконсультируемся с ним, подумаем, что можно сделать.
— Как Осберт? — не поняла я.
Нахмурилась, подумала, а сообразив, выдохнула:
— Эта встреча с Осбертом была запланирована? Или…
— Или, — перебил Ид. — Я послал ему записку.
— Погоди. Хочешь сказать, что ты…
— Написал ему, что мы поженились, — подтвердил Ид, и я опять потянулась к бокалу. Увы, тот был уже пуст. Мужу пришлось проявить галантность и долить.
А после нового глотка, я впала в настоящий ступор. О, боги… Осберт знает. Я даже предположить боюсь, как он отреагировал на эту новость.
— Осб, наверное, в полном шоке, — сказала вслух.
— Может быть, — протянул Идгард. Невероятно довольный. — Может быть…
Мы вновь переключились на еду, хотя лично у меня никакого аппетита уже не было. Я пыталась представить себе реакцию Осберта и остального семейства, а ещё невольно вспоминалось устроенное братьями соревнование, и… получается, старший поросёнок всех обскакал?
— О чём ты думаешь? — задал ставший уже привычным вопрос Ид.
Я отрицательно качнула головой и, откинувшись на спинку стула, попыталась расслабиться. Удивительно, но в этот раз получилось. Теперь я просто сидела, смотрела на расположившегося напротив мужчину и чем дальше, тем яснее понимала — всё, пути назад нет.
Ид, кажется, тоже понимал, и с едой закончил довольно быстро. Он вновь потянулся к бокалу и тоже принялся мерить взглядом. И уж что, а ночную сорочку средней прозрачности точно оценил.
Когда молчание стало невыносимым, муж отставил бокал и, поманив пальцем, сказал:
— Иди сюда.
Я глубоко вздохнула, выдохнула и… подчинилась.
Соскользнув со стула, сделала несколько шагов и, повинуясь жесту Идгарда, присела к нему на колени.
Это было непривычно — в смысле, прежде в подобных ситуациях не оказывалась, но ведь это не посторонний человек, а законный муж, верно? Значит, стесняться нечего. Значит, всё хорошо.
Рука сама обвилась вокруг мужской шеи, а сердце забилось быстрей. Ладонь Идгарда скользнула по моему бедру, бессовестно смяв ткань сорочки, и замерла на талии.
Несколько секунд мы смотрели в глаза, а потом прозвучало:
— Как насчёт поцелуя? — это не я, это Идгард спрашивал. Его голос прозвучал неожиданно хрипло.
— Хочешь, чтобы я… — Да, вопрос глупый, но всё равно!
Идгард кивнул, а я слегка замешкалась. Просто всё происходящее и сама наша поза ужасную неловкость навевали. Именно поэтому я сперва зажмурилась, а уже потом к мужским губам потянулась.
Не промахнулась. Или мне попросту не позволили промахнуться?
Едва наши губы встретились, язык ищейки по-хозяйски скользнул в мой рот, а рука с талии опять на бедро опустилась. Через миг, к этой руке присоединилась и вторая… Только она устремилась не вниз, а вверх. К груди.
Прикосновение оказалось слишком волнующим, чтобы остаться равнодушной, однако, вместо логичного возмущения, я почему-то застонала. В ответ на этот стон, Ид выпустил мои губы и улыбнулся. Спустя ещё мгновение, поцеловал ещё раз, но иначе. Гораздо, гораздо горячей!
Это было так, что я буквально захлебнулась эмоциями. Однако, вместо того, чтобы испугаться и призвать нас обоих к порядку, подалась вперёд, плотнее прижимаясь к его телу, и пальцы в распущенные светлые волосы запустила.
Следующий стон принадлежал уже не мне, а Идгарду, и на этом выдержка мужа закончилась. Меня подхватили на руки и поднялись, чтобы преодолеть несколько шагов, отделявших от ещё застеленной кровати.
Ид наклонился, мягко уронил на кровать, и я непроизвольно задрожала. Не думала, что он заметит, но…
— Кого боишься? — тихо, с улыбкой спросил муж. — Меня?
Я кивнула, потом пояснила:
— И тебя, и себя, и вообще всего.
Идгард подарил новую улыбку и выпрямился, чтобы избавиться от халата, а через миг тоже на кровать опустился. В тусклом свете мерцающих на столе свечей его обнаженный торс выглядел так, что дух перехватило. Не думала, что ищейка настолько мощный.
Ещё секунда, и мужчина оказался сверху. Он замер, удерживая вес на руках и смерил настолько пристальным взглядом, что я опять засмущалась. Новый лёгкий поцелуй это смущение почти развеял, но потом рука Идгарда скользнула под мою сорочку, и…
Стало жарко. Жарко, и стыдно, и ужасно приятно.
— Не бойся, — прошептал Ид. — Больно только в первый раз.
Наверное, следовало промолчать, но я чувствовала себя настолько неловко, что слова сами с языка сорвались:
— Откуда знаешь? Ты же никогда…
Я всё-таки осеклась, а Идгард… нет, не обиделся. Более того, вновь улыбнулся и сказал, не скрывая иронии:
— Да, никогда. Но теоретической стороной вопроса интересовался.
— А вот это, — я извернулась, пытаясь перехватить его руку, ту, которая проникла под мою сорочку, — тоже из теории?
— А что? — парировал Ид. — Тебе не нравится?
Мне нравилось! И даже очень нравилось! Но…
— Айрин, расслабься, — то ли предложил, то ли приказал муж.
Я неожиданно подчинилась. Расслабилась, чтобы через миг застонать громче прежнего — просто его рука такие фокусы вытворяла… Пальцы поглаживали и ласкали, причём не где-нибудь, а там, в самом запрещённом месте, и это было так… так…
Через несколько упоительных минут, я ощутила бешеный прилив жара. Это был огонь, замешанный на какой-то очень приятной слабости, абсолютно новое, совершенно незнакомое чувство.
Занятая этими переживаниями, я даже не запротестовала, когда Ид стянул с меня сорочку. Зато, когда муж поднялся, дабы избавиться от последней детали одежды, от шелковых штанов, меня снова накрыл стыд.
Это действительно было стыдно. У меня даже кончики ушей запылали! Нет, в нашем Университете Искусств, конечно, были натурщики, и мы этих натурщиков, разумеется, рисовали, но они же всегда в спокойном, целомудренном состоянии находились, а Ид…
— Опять боишься? — последовал насмешливый вопрос.
Я не задумываясь кивнула. Просто он был…
— Слишком большой, — собравшись с силами, выдохнула я.
Муж тихо рассмеялся, и раньше, чем успела опомниться, оказался сверху. Чутьё подсказывало, что прелюдия закончилась, и теперь…
— Тшшш… — прошептал маг.
Он поцеловал снова. А потом ещё, и ещё. За миг до того, как нервозность попыталась трансформироваться в панику, раздвинул мои ноги и начал медленное, неотвратимое проникновение.
Действительно болезненное, и даже очень, но вместе с болью пришло и удовольствие. Вначале слабое, зато потом…
Я не кричала, но стонала довольно громко. И впивалась ногтями в мужскую спину, только Идгард не протестовал. Он двигался медленно и напористо, изредка целовал в губы и шею. Глупо, наверное, но мне нравилось то, что он делает. Нет, это действительно было хорошо.
Когда всё закончилось, когда муж замер и принялся дышать, словно загнанный зверь, случилось то, чего лично я не ожидала… Узор на моей руке вспыхнул, а боль начала медленно отступать. Но это не единственное — часть рисунка изменилась, став точной копией узора, который пылал на запястье Идгарда.
Ищейка изменение тоже заметил и удовлетворённо хмыкнул.
— Завтра предъявим узор в Храме, как подтверждение консумации, — сказал он.
Я непроизвольно покраснела, а маг опять хмыкнул.
— Какая ты оказывается застенчивая, — выдал он. — А тогда, за гобеленом…
Теперь я не только вспыхнула, но и протестующе заёрзала, одновременно прислушиваясь к ощущениям и понимая, что боли действительно нет, она улетучилась, словно сон. А вот желание, совершенно для меня нехарактерное, но уже понятное, наоборот осталось.
Это стало поводом глубоко вздохнуть и спросить:
— А следующий раз скоро?
Идгард нахмурился, ну а когда до будущего герцога Раванширского дошло…
— Что-что? — переспросил он ошарашено, и я невинно улыбнулась.
Потом сказала:
— Прости, дорогой, но в первый раз как-то не распробовала, надо ещё.
Муж округлил глаза, но через миг ухмыльнулся и кивнул. И протянул хитро:
— Кстати, ты бегала от меня шесть лет…
Я подумала и притворилась, будто вообще намёка не поняла. Ловко выскользнула из-под Идгарда и отправилась к столу, за вином и бокалами. Наша первая ночь обещала быть долгой и… да, бурной.
Осберт появился позже, чем ожидалось, только к середине завтрака. О его приходе сообщил мажордом — слуга чинно вошел в столовую и возвестил:
— Лорд Осберт тес Вирион!
После этого мажордом шагнул в сторону, и нашим взглядам предстал огромнейший букет белоснежных роз. Из-за букета выглядывала светловолосая голова невероятно довольного, прямо-таки ликующего поросёнка.
Я, увидав улыбку судьи, закусила губу и слегка покраснела, а Идгард отложил приборы и вознамерился встать, чтобы поприветствовать брата.
— Сиди-сиди, — перебил этот порыв Осб и, прошествовал в столовую, чтобы положить букет на пустующую, не занятую блюдами и посудой часть стола.
Тут же расплылся в новой ликующей улыбке и заявил, обращаясь ко мне:
— Покажи!
Я заломила бровь, только интриги не вышло.
— Не прикидывайся, малышка. Ид не мог жениться вопреки правилам, он слишком дорожит твоей и своей жизнью. Раз вы женаты, значит у тебя тоже Древняя кровь, вот и говорю — узор покажи!
Невольно улыбнувшись такой прозорливости, я поддёрнула рукав и действительно продемонстрировала судье магические линии. И сразу услышала:
— Какая прелесть. И зачем ты её скрывала?
Я пожала плечами и невольно покосилась на мужа. Он говорил, что никаких подробностей в отправленной Осберту записке не было, но всё равно.
Судья тем временем уселся на приготовленный для него стул, но еду проигнорировал.
— Уже позавтракал, — радостно сообщил он. — Только чаю с вами попью.
И после паузы:
— Кстати, поздравляю! Живите долго и счастливо!
— Попробуем, — даря ответную улыбку, отозвался Идгард. И уже менее оптимистично: — Но тут такое дело…
— Да брось! — отмахнулся Осб весело. — Нет таких дел, которые невозможно решить.
Я закатила глаза — ох уж мне этот семейный оптимизм, а Идгард глянул на Осба с подозрением.
— Что ты хочешь этим сказать? — спросил ищейка.
Осберт снова отмахнулся и всё-таки потянулся за бутербродом.
А прожевав первый кусок, подарил мне новый ликующий взгляд и сказал с фальшивым сожалением:
— Эх, Айрин… Как же ты так… Ведь могла выбрать получше, а сама…
Шутил. Да, шутил и намекал на себя любимого. Только Иду шутка не понравилась — он ну о-очень опасно сощурил глаза.
Осберт предупреждению внял и поспешно сменил тему. Спросил, обращаясь опять-таки ко мне:
— Твои родители знают? А что с университетом? Ты же доучиться теперь точно не сможешь?
Я хотела ответить, но тут зевота напала — пришлось бороться.
— О-о… Кто-то сегодня не выспался, — прокомментировал судья.
— Осб, — одёрнул Идгард.
Новоявленный родственник поднял руки, поясняя, что переходить границы дозволенного больше не будет. Ровно в этот момент в столовой появилась горничная, которая несла поднос с чаем, и поросёнок отвлёкся.
Мы же с Идгардом постарались побыстрее покончить с едой, а когда тоже перешли к чаю, услышали:
— Кстати, у меня для вас подарок.
Ид недоверчиво вздёрнул бровь, а Осб опять засиял, словно новенькая монетка. Потом запустил руку во внутренний карман камзола и извлёк довольно подозрительный конверт. Сперва хотел передать его ищейке, но, в итоге, встал и, перегнувшись через стол, протянул подарок мне.
Я конверт, разумеется, приняла, но распечатывала с некоторой опаской. С ещё большим опасением извлекала на свет украшенную несколькими гербовым печатями бумагу, а когда начала читать, просто не поверила глазам.
Один раз, второй, третий… только заголовок я перечитала четырежды. А вписанные в этот лист имена…
— Айрин, что это? — не выдержал Ид. Голос прозвучал напряженно.
Словно во сне, я передала бумагу мужу и уставилась на Осберта круглыми глазами. И спросила:
— Мне мерещится?
Осб отрицательно качнул головой.
— Если скажешь, что это шутка, я тебя придушу, — заявил Идгард. Он не перечитывал. Ему и одного раза хватило.
— За кого ты меня принимаешь? — Осб мгновенно посерьёзнел. — Бумага подлинная. Номер распоряжения даже в государственный реестр внесён.
— Но как? — выдохнула я.
Осберт явно хотел отшутиться, но я смотрела остро, и он сдался. Принялся объяснять, причём без шуток, по-человечески.
— Я обратился к одному из старших судей, Айрин. Мы всё обсудили и пришли к выводу, что ситуация не настолько ужасна. То есть, по закону, твоим родителям, разумеется, полагалось наказание, но, учитывая все обстоятельства, у суда имелась масса оснований вынести решение о помиловании. Более того, было бы странно выносить обвинительный приговор, учитывая, что в основе всего лежала глупая дезинформация.
Разумеется, твой отец юрист, — продолжал Осб, — и у него есть какие-никакие, но связи. Однако получить полную достоверную информацию по Древней крови он всё равно не мог. Во-первых, с источниками действительно туго, во-вторых, подобное расследование выглядело бы слишком подозрительно, учитывая, что у него есть дочь подходящего возраста. То есть вина относительна, а ты, насколько нам было известно, соблюдала все правила, и это стало основанием для решения о помиловании. Мы инициировали дело, провели три закрытых заседания, и вот. — Осберт указал на зажатый в руке Идгарда лист. — Решение абсолютно законное. Твои родители помилованы. Заочно.
Мир перед глазами поплыл, но лишь на секунду.
— Никогда не слышала, чтобы судебные дела решались без самих обвиняемых, — выдохнула я.
— Поверь, — Осб ухмыльнулся, — в судебной практике и не такое бывает. К тому же, я ходатайствовал, а я, знаешь ли, не последний человек в системе. Пришлось постараться, но мне всё же удалось убедить коллег оставить всё как есть. То есть не оповещать твою семью ни о чём, ни о заведении дела, ни о принятом решении. Собственно, я взял вопрос оповещения на себя.
Я застыла, пытаясь осознать ответ, а потом опять за бумагой потянулась. А отобрав листок у Ида, с запозданием сообразила…
— То есть ты знал?
— Это Вирджин, — сразу сдал будущего великого скульптора судья. — Именно он рассказал и очень просил помочь в решении этого вопроса.
Мир опять поплыл…
— И как давно это случилось? — задала новый вопрос я.
Ответ Осберта прямо-таки убил:
— Сразу после того, как ты проболталась. Год назад.
Шок! Он был сильным и необъятным!
— Вирджин? — выдохнула я. — Но он…
— Обещал? — подсказал вновь повеселевший Осб. — Айрин, не злись, Вирдж действовал из лучших побуждений и рассказал не всем, а только мне. А мне рассказать можно. Ведь я, как ты помнишь, замечательный!
Очень невовремя перед мысленным взором вспыхнул эпизод явления Осберта с букетом, а следом другой, когда спрашивала Вирджа, не выдал ли он мой секрет Идгарду, и тот уверял, что на подлость не способен.
Впрочем, с Вирджем — ладно, он сейчас далеко, в Ристауне. Зато Осб…
— Ты же ухаживать пытался, — возмутилась я.
— Ну, да. Чтобы от других не отставать!
Я прикрыла глаза, припоминая сам момент нашего знакомства, все эти улыбки, подначки, неприличные шуточки… и пришла к выводу — он даже не свинтус, он хуже! Только озвучивать эту мысль всё-таки не стала. Прикусила язык и вновь уткнулась в документ.
Взгляд скользил по строчкам, но написанное по-прежнему воспринималось плохо. Из того, что было доподлинно ясно — родители и вправду помилованы, ни каторги, ни даже штрафа им уже не грозит.
А потом, добравшись до конца листа, я зацепилась за три гербовых печати. Я и в первый раз их заметила, но теперь… Я пригляделась и вновь приоткрыла рот, абсолютно глазам не веря. Печать Верховного суда — это ладно, это понятно. Но две другие… это ведь не…
— Это что? — повернув распоряжение к Осбу и ткнув в одну из печатей, спросила я.
— Печать Храма, — ответил судья.
— А это? — я ткнула во вторую.
— Личная печать императора.
Я застыла, не в силах совладать с эмоциями, а Осб лукаво улыбнулся и объяснил:
— Айрин, дело касалось Древней крови, и решить вопрос без Храма было невозможно. Печать императора была не так критична, но мы подстраховались. Чтоб уж точно. Чтобы наверняка.
Слова закончились, эмоции тоже. Впрочем, ещё один вопрос всё-таки родился:
— Но ведь согласовать что-то с самим императором очень сложно.
Собеседник промолчал, пришлось перейти от просьб к требованиям:
— Осберт!
Судья выдал очередную улыбку, а я… Вот лучше бы не спрашивала!
— С Храмом общался папа, — заявил высокопоставленный поросёнок. — У него, как у обладателя Древней крови, есть некоторые привилегии, и вообще. А за императорской печатью уже дед ездил. Он в приятельских отношениях с правителем, так что всё прошло относительно легко.
В этот миг я сильно пожалела, что вина к завтраку не подали. Я бы сейчас выпила! И много!
— То есть лорд Джисперт и лорд Стин… — начала я.
— Ага, — перебил Осб радостно. — Знали, конечно. — И, видимо спасая младшенького: — Только им уже не Вирджин сказал, а я.
Как отнестись к подобной информации я пока не знала, поэтому повернулась и уставилась на мужа.
И опять — лучше бы не поворачивалась! Просто Идгард… он тучу напоминал.
Сидел, грозно сложив руки на груди, и крайне неприветливо взирал на нас. Когда замолчали, Ид перевёл всё внимание на брата и принялся перечислять, загибая пальцы:
— Ты, Вирджин, отец и дед… Кто ещё знал о том, что Айрин — носительница Древней крови?
— Только мы четверо, — спешно заверил Осб. — Больше никто.
— То есть мама, — продолжил ищейка…
— Нет, — ответил судья. — Ей мы не сказали.
Идгард подчёркнуто-глубоко вздохнул и сверкнул глазищами так, что страшно сделалось. Интонации, прозвучавшие в голосе, к спокойствию также не располагали:
— А почему не сказали мне?
Судья чуть-чуть, самую малость, смутился.
— Ты слишком упрям и мог понять ситуацию неправильно. Решить, что мы намеренно подстраиваем твоё знакомство с Айрин и встать в позу. Отказаться ехать в Раваншир и участвовать в общeй игре.
— А вы не намеренно? — теперь в интонациях Ида неприкрытое ехидcтво прозвучало.
— Мм-м… — отозвалcя Осб. — А pазве это важно? Главное, чем всё закончилось. Ведь все счастливы. Правда?
Идгард промолчал, я же вновь вернулась к документу. Сама не знаю, зачем. Словно повинуясь какому-то чутью.
Опять посмотрела на печати, а потом… обратила внимание на дату. Осень этого года! То есть решение вступило в силу несколько месяцев назад, и к моменту начала каникул, моей семье ничего уже не грозило. А Осберт… А они все…
— Семейка аферистов! — не выдержав, выпалила я.
Идгард неожиданно кивнул и, протянув руку, сжал мои пальчики, а младший судья Верxовного суда Импеpии раcсмеялся.
— Да, малышка, — заявил он, — и ты тепеpь одна из нас. И, учитывая все твои махинации, ты идеально в нашу семью вписываешься. Неудивительно, что ваши с Идгардом узоры… — тут Осб осёкся, нахмурился. — Кстати, а отклик-то был? Или вы просто…
— Был, — процедил Идгард.
— Покажите, а? — сделав большие глаза, попросил Осб.
— Угу, щас. — Ид действительно сердился и, к счастью, не на меня. — Лучше придумай, как рассказать обо всём маме, и желательно так, чтобы она нас не прибила. — Ищейка замолчал, задумавшись, а потом… — Хотя… а я-то чего переживаю? Я же в афере не участвовал, значит все «лавры» достанутся вам.
Вот теперь маг расслабился, а судья наоборот напрягся. Но быстро сообразил:
— Вирджа к ней отправим. Он младший и любимчик!
— Ну, попробуй, — Ид весело хмыкнул.
— А может всё-таки вы? — помедлив, с надеждой, предложил Осб.
— Извини брат, но у нас не получится. Мне ещё в Департаменте объясняться и везти жену в Демстаун, к её родителям. Потом нужно будет решать вопросы с переводом Айрин из Университета Искусств на домашнее обучение, готовиться к переезду в Раваншир… В общем, во всём, что касается мамы, это точно без нас.
— М-да… — судья состроил ну очень жалобную моську. — А как хорошо начинался день…
Шутил. Действительно шутил! А Идгард, глядя на актёрскую игру брата, хитро щурился. Я же сидела и чувствовала себя самой счастливой. Да, дел предстояло много, и верить в то, что Древняя кровь сделает нашу с Идом жизнь безоблачной не приходилось, но я точно знала — мы справимся
Ну а в том, что касается Вирджина… зацелую его при случае. За то, что вмешался. За то, что убедил поехать в Раваншир. За то, что, невзирая на все мои протесты, помог обрести новую судьбу и настоящую свободу.
15 ноября 2016 — 10 марта 2017, Москва
Назад: Глава 15
На главную: Предисловие
