Итак, было ли христианство действительно римской религией? И да и нет. Ответ на этот вопрос, очевидно, зависит от того, что мы подразумеваем под словом «римский» – под этим гибким и неуловимым прилагательным, которое может быть использовано в разных значениях, от политического контроля до стиля искусства, описания места или периода времени. Правильный ответ на вопрос, сколько «римлян» жило в «Римской Британии», может быть «человек пять», если мы будем иметь в виду лишь тех, кто родился и вырос в Риме. В равной мере это может быть «около 50 000», если считать всех солдат, а также небольшой штат имперской администрации, включая рабов – их всех надо учесть. Это будет больше похоже на «3 млн», если мы будем считать, что все жители римской провинции были теперь в известной степени римлянами, хотя большинство из них, за пределами городов, вероятно, не знали, где вообще находится Рим, и все, что получали из центра, сводилось разве что к горсти монет в кармане.

Однако одно важное определение «римскости» было связано с римским гражданством. Для все большего числа жителей империи стать римлянином означало стать римским гражданином. Во всех провинциях империи в течение первых двух веков новой эры существовало много способов приобрести этот статус. Неграждане, которые служили в римской армии, становились гражданами, когда отбывали срок службы; местные чиновники в городах по всей империи более или менее автоматически получали римское гражданство; целые общины или отдельные лица (например, Тиберий Клавдий Тогидубнус) получали гражданство за особые заслуги перед властью; и рабы римских граждан, где бы они ни жили, становились гражданами, если получали свободу. Не существовало никаких тестов или экзаменов, которые мы привыкли связывать с получением гражданства, не нужно было салютовать флагу, приносить присягу или платить какой-либо денежный взнос. Гражданство давалось даром, и к 200 г., согласно наиболее точным недавним оценкам, примерно 20 % свободного населения были гражданами. Это означало, что по меньшей мере 10 млн жителей провинции были римскими гражданами.

Согласно римским законам гражданство несло с собой все виды конкретных прав, охватывающих широкий круг сторон жизни, – от контрактов до наказаний. Единственной причиной, почему в 60-х гг. святой Петр был распят, а святому Павлу выпала честь быть обезглавленным, было то, что Павел был римским гражданином. Для некоторых гражданство стало первым шагом на пути присоединения к элите центральной римской власти, по дороге, которая могла привести в сенат и императорский дворец. Несколько императоров во II в. имели корни за пределами Италии, от Траяна, чья семья прибыла из Испании, до Септимия Севера, который правил с 193 до 211 г. и был первым императором из Африки.

Все больше сенаторов происходило из провинций, в том числе Лоллий Урбик, наместник Британии (из Северной Африки); Агрикола, чья семья прибыла из Южной Галлии; и многие другие, которые с гордостью сообщали о своих достижениях («пятый человек, попавший в сенат от всей Азии») в надписях в тех городах, откуда они были родом. Некоторые императоры поддерживали эту тенденцию. В своей речи в 48 г. Клавдий выступил за принятие в сенат представителей Северной Галлии («Косматой Галлии», как ее называли римляне). Он недвусмысленно поддерживал это предложение, исходя из открытости Рима к чужестранцам с давних времен, отвергая очевидные возражения: «Если кто-нибудь хочет рассмотреть тот факт, что галлы десять лет воевали с божественным Юлием [Цезарем], ему можно возразить, что с тех пор они уже сто лет как нам служат верой и правдой» (Лионские таблицы Клавдия с речью императора Клавдия перед сенатом, произнесенной в 48 г.). К концу II в. более 50 % сенаторов были из провинций. Они не в равной степени представляли разные части империи (не было никого из Британии); и некоторые из них, подобно первым «чужеземным» императорам, возможно, были потомками ранних итальянских переселенцев в провинциях, а не коренными жителями, но таких было меньшинство. По сути, Римом теперь правили провинциалы.

Это не означает, что правящие классы Рима были частью некоего еще неостывшего культурного плавильного котла. Говоря сегодняшним языком, они были «расово слепыми». Если мы до сих пор спорим об этническом происхождении африканского императора Септимия Севера, то именно потому, что древние писатели ни разу об этом не сообщили. Однако римская элита была, конечно, настроена снобистски в отношении сенаторов из провинций. Про них шутили, что они не могли найти дорогу в здание сената. Считается, что даже Септимий Север так стеснялся сильного акцента своей сестры, что отправил ее домой. И речь Клавдия в пользу принятия в сенат «косматых галлов» была как раз вызвана сильным сопротивлением сенаторов. Тем не менее ко II в. в центре римского мира имелось значительное число людей, которые видели империю с обеих точек зрения, у которых было два дома – римский и провинциальный, которые были двуязычными и принадлежали двум культурам.