Глава шестая
– Скажи, это мне коктейль в голову ударил или Уилл и впрямь сделал Ханне предложение? – поинтересовалась Хлоя.
– И впрямь. – Я выключил воду. – В самый разгар ужина. Прямо в микрофон. На глазах обеих наших семей. Так громко, что его наверняка слышал весь ресторан. Есть подозрение, что она ответила «да».
– Тогда ладно, – промычала Хлоя, выплюнула зубную щетку и наклонилась, чтобы прополоскать рот. Я уставился на изгиб ее задницы, и по животу растеклось тепло.
– Давай быстрее.
Я бросил полотенце на раковину.
– Мы куда-то идем?
В крохотных кружевных трусиках и с огромными удивленными глазами она выглядела невинной девочкой, не имевшей ничего общего с той стервой, которая заставила удовлетворить себя прямо на свадебной вечеринке, в полушаге от гостей. Слава богу, моя ненасытная Хлоя вернулась.
Однако теперь мой черед.
– Нет, просто сейчас ты мне отсосешь, а потом я тебя трахну так, что в дверь постучат соседи и велят нам угомониться.
Я принялся расстегивать рубашку.
– Да-а? – вздрогнула Хлоя, следя за моими руками.
Я толкнул ее к стене, облапывая ягодицы.
– А как же твое воздержание?
– Оно для лохов и задротов.
Я провел языком по ее шее, приподнял Хлою, заставляя обнять себя ногами, и понес в спальню.
– А я устал быть задротом, мисс Миллс.
– Интересно, этот вывод ты сделал до или после нашего… ммм… общения в той подсобке? – уточнила Хлоя, ахнув, когда я бросил ее на матрас.
– Может, хватит уже болтать? – прорычал я, отчаянно впиваясь поцелуем ей в губы. С тихим стоном она принялась стаскивать с меня рубашку и брюки. – Ты мне отсосешь. А потом я поставлю тебя на четвереньки и отымею…
Вдруг послышался странный шум. Я поднял голову.
– Ты слышала?
Звук был такой, словно кто-то шел по кафельному полу.
– Да, – выдохнула Хлоя, царапая мне спину. – Скажи еще что-нибудь, не томи…
– Хлоя…
– А вот и не угадал, сладенький! – раздался мужской голос прямо у меня над ухом.
Я вскочил на ноги, принимая боевую стойку. Сердце бешено заколотилось.
Вспыхнул свет.
– Господи, Джордж. Я же говорила, лучше постучаться, – прошипела какая-то женщина.
Я подвинулся, прикрывая собой почти голую Хлою.
– Мина? – моргнул я, щурясь от яркого света – в комнату зашла моя невестка.
Кто-то бросил мне рубашку, но ее поймали еще в воздухе.
– Не смейте! – рявкнул Джордж. – Лично убью каждого, кто даст этому мужчине хоть клочок одежды. Черт возьми, Мина! Ты обещала, что он будет совсем голым!
– Ну прости, – улыбнулась та. – Забыла, что он блюдет честь до свадьбы… Хотя, судя по всему… – она опустила выразительный взгляд на мои боксеры, – …как вижу, он бросил эту затею. Бен, оденься, что ли. А то мама сейчас придет.
Я вдруг понял, что на мне одни трусы. И толку от них мало, учитывая железный стояк.
– Убирайтесь!
Я прикрылся подушкой. Хлоя подобрала халат. Наши взломщики с головы до ног были одеты в черное, словно грабители из мультика. В любой другой ситуации я счел бы это смешным.
– О, не переживай, Беннетт! – В номер вплыла моя мать, за ней по пятам следовали Сара и Джулия. – Мы только на минуточку, забрать Хлою.
– Что?! И кто вам вообще дал ключ?
– Лучше тебе не знать, – хихикнул Джордж.
Мама подошла к кровати и протянула Хлое руку.
– Беннетт, такова традиция. Жених не должен видеть невесту в день свадьбы. А сейчас без пяти двенадцать. – Понизив голос, она добавила: – Я ведь писала тебе, предупредила, что мы ее украдем.
– Мама! – теряя терпение, рявкнул я. – У меня нет времени читать твои бесконечные послания о папиных брюках, сломавшемся кондиционере и о том, какое блюдо тебе больше всего понравилось за ужином!
– А кого-нибудь волнует мое мнение? – спросила Хлоя.
– Нет! – в унисон отозвались Джордж и Мина.
– Отлично. – Она поглубже запахнула халат. – Вам повезло, что я дико устала и не могу послать всех нахрен. Просто дайте я лягу в кровать и высплюсь. Все равно в чью. Хоть в твою.
Она ткнула пальцем в Джорджа.
– Не дождешься, принцесса.
Мир что, сошел с ума?
– Сара! – умоляюще повернулся я к ней. – Ты-то что здесь делаешь? Такая хорошая девочка… Ты попала в дурную компанию. Диллон, беги!
– Хотела посмеяться, – пожала та плечами. – Все слышали про твой целибат. Мы рассчитывали застукать вас за вязанием или кроссвордами. Кто бы мог подумать, чем вы на самом деле тут занимаетесь…
– Вы чокнутые. Все вы. Даже моя мать.
– Осталось две минуты! – предупредил Джордж.
В комнате царил погром: из распахнутых шкафов судорожно вытаскивали все, что могло понадобиться Хлое завтра. Ванную так и вовсе перевернули вверх дном.
– Не будь эгоистом, Беннетт. Это традиция, и завтра, когда ты поведешь Хлою к алтарю, ни капельки не пожалеешь. Все взяли? – спросила мама.
Нестройный хор голосов подтвердил, что невеста к похищению готова. Хлоя, выпорхнув из ванной, быстро чмокнула меня в губы, и номер опустел.
Заснул я только под утро. В спальне было слишком тихо, кровать казалось непривычно пустой, и я опять не получил свою порцию секса. Наверное, скоро сотру правую ладонь в кровь.
Просыпаться одному было мерзко. Казалось бы, с нашим напряженным графиком можно к этому привыкнуть: кто-то всегда задерживался на работе, так что второму приходилось спать в пустой постели. А вышло так, что я уже не мог обходиться без теплой сонной Хлои – словно мне не хватало чего-то очень важного.
Было рано, только-только рассвело, птицы еще молчали, и воздух пах сыростью, лишь океан шелестел громче обычного. Мне было одиноко. Хлоя где-то рядом, в том же отеле, но я не могу до нее дотронуться. Живот скрутило от тоски, и я со стоном зарылся головой под подушку.
День обещал быть невероятно долгим.
Я заставил себя встать и пойти в ванную, чтобы принять душ. Сегодня мы женимся. Женимся! Впрочем, до свадьбы предстояло переделать еще немало дел.
Пожалуй, в номере слишком много часов. Те, что подарила мне Хлоя на открытие офиса в Нью-Йорке. Еще одни, настенные, – над баром. Потом на телевизоре и на тумбочке у кровати… Из любой точки номера я мог с точностью до минуты сказать, сколько времени осталось до того момента, когда Хлоя станет моей женой.
Уилл с Максом ждали внизу, возле камина в огромном фойе. Склонив головы над телефоном Макса, они о чем-то негромко спорили.
– Это возле университета, – настаивал Уилл.
– Нет-нет, – возражал Макс. – Нам надо свернуть на Робинсон. – Он посмотрел на меня. – С добрым утром, солнышко! Похоже, прошлой ночью ты не выспался?
– И не говори, – возвел я глаза к небу. – Ты свою беременную подружку не терял? А то она наведывалась ко мне в спальню.
– Что? – поразился Уилл.
– Весь девичник в полном составе, включая Джорджа, заявился прошлой ночью ко мне в номер украсть невесту, чтобы я не видел ее до церемонии. Судя по всему, ее где-то связали и, заткнув рот кляпом, наряжают в белые кружева. – Я вдруг заметил, что Уилл то и дело зевает, а под глазами у него темные круги. – Что с тобой?
– Все Ханна. – Тот еле сдержал очередной зевок. – Уж не знаю, в чем дело. Из-за этих престарелых хищниц взбесилась, что ли. Не дает мне спать с тех самых пор, как мы сюда приехали.
– Ненавижу вас обоих, – махнул я на них рукой.
– Да ты в отличном настроении, – фыркнул Макс.
– Отвали, – огрызнулся я и пошел к стойке регистрации. Макс с Уиллом последовали за мной.
Я назвал консьержу имя и протянул паспорт с кредиткой. Тот принялся оформлять документы на автомобиль. Для поездки в химчистку я арендовал большой фургон, чтобы не помялись даже чехлы с одеждой, не говоря уж о содержимом. Взяв связку ключей, я впервые за все утро ощутил спокойствие. У меня появилась конкретная цель, а весь остальной мир пусть катится к чертям!
– Мистер Райан!
По деревянному полу знакомо застучали острые каблучки.
Вот черт!
– Кристин, – повернулся я. – Мы уже уходим.
– О, за одеждой? – Она заметила у меня в руке ключи от машины.
– Да. Вам что-то нужно?
– Нууу… – протянула она и выдавила мученическую улыбку. У меня тревожно засосало под ложечкой. – Возникли незначительные сложности…
Глубокий вдох.
– Сложности? – переспросил я. Уж не из той же серии, что и «маленький досадный инцидент»?
– Незначительные, – заверила Кристин. – Ничего серьезного.
– Может, сами взглянем? – сквозь туман услышал я голос Уилла.
Мы с Кристин вышли через заднюю дверь, миновали внутренний дворик и очутились на лужайке, где должна была состояться церемония. При первом же шаге ботинки с сырым чавканьем увязли в траве.
– Твою мать! – огляделся я. – Вот дерь-мо-о-о!
Вся лужайка была затоплена, превратившись в болото. Стулья попадали, столы перекосились. Повсюду сновали рабочие.
– Ночью сломалась система орошения, – виновато пробормотала Кристин. – Воду уже выключили, но как видите…
– Охренеть! – Уилл потыкал в лужу носком ботинка.
Я схватился за голову. Макс дружески похлопал меня по плечу.
– Они ведь успеют тут все убрать?
Он понял, что я вот-вот потеряю рассудок, и поспешно встал передо мной, загораживая обзор.
В ушах стучала кровь, и я едва расслышал ответ Кристин:
– О, конечно!
В кармане завибрировал телефон. Я испугался, что это Хлоя увидела лужайку и теперь бьется в истерике.
К счастью, сообщение пришло от матери: «Сынок, не помнишь, взял ли отец черные ботинки? Он говорит да, а я не могу их найти».
Спрятав телефон, я заставил себя прислушаться к Кристин.
– Систему уже починили, теперь сушат газон. В крайнем случае просто перенесем церемонию чуть дальше к пляжу.
Макс повернулся ко мне, сверкая улыбкой.
– Вот видишь? Ничего страшного, приятель. Сейчас мы заберем платья, перекусим… да и выпить не мешает. А когда вернемся, здесь уже все будет пучком. А это, если ты не против, я заберу.
Он выдернул ключи у меня из пальцев.
– Эй, что ты делаешь?!
– Прости, Бен, так будет лучше для всех. В таком настроении ты запросто переедешь парочку пешеходов, а это, боюсь, немного испортит праздник.
– Макс, я могу сесть за руль. Отдай мне чертовы ключи!
– Ты себя видел? У тебя все вены на висках вздулись.
Он хотел было ткнуть меня в лоб, но я увернулся.
Уилл тихо фыркнул, однако, увидев мой взбешенный взгляд, вскинул перед собой руки и попятился.
– Эй, он дело говорит!
– Ты хоть водить умеешь? – спросил я Макса.
– Конечно.
– Здесь или в Англии?
– Левостороннее движение, правостороннее… – отмахнулся тот. – Какая разница?
Вслед за Максом мы вышли из отеля, препираясь всю дорогу: он называл меня мелким тираном, я спрашивал, когда он успел стать таким сопляком. Уилл плелся за нами, засыпая на ходу.
Парковщик взял ключи, сверился со списком и провел нас к белому грузовому фургону, припаркованному в тени под пальмами. Отказавшись от помощи с машиной, я протянул ему пару долларов.
– Итак, приступим. Эй, Уилл! – Макс похлопал его по щеке.
Тот встрепенулся, распахивая глаза.
– Что?
– Все хорошо?
– Да, я просто устал.
– Выпей уже кофе и приди в себя, – велел Макс. – Поедешь с нами в химчистку, а оттуда возьмешь такси и заберешь у ювелира кольца.
– Я тебе что, мальчик на побегушках? Почему Генри не может съездить?
– Потому что Генри слишком много болтает. К тому же ты симпатичнее. Кто знает – вдруг на выдаче химчистки сидит злющая старая грымза, а у тебя уже есть опыт в совращении престарелых дам. – Он нежно погладил Уилла по щеке: – Вся надежда только на тебя, зайка.
Уилл, слишком усталый для споров, просто зевнул.
– Ладно, пофиг.
Макс обогнул фургон и встал возле пассажирской двери.
– Бен, экипаж подан.
– Пошел ты, – огрызнулся я и, намеренно задев его плечом, сел внутрь.
Расхохотавшись, Макс занял свое место и громко спросил:
– Уильям, как там сзади, удобно?
– А то, – пробормотал тот в ответ. – Вы двое – козлы.
Макс сунул ключ в замок зажигания, и мотор взвыл. Горделиво усмехнувшись, он дернул рычаг коробки передач – и та громко и противно заскрежетала.
– Многообещающее начало, – подколол я.
– Заткнись и расслабься. У меня все под контролем.
– Да уж, конечно.
Фургон дернулся, и я демонстративно защелкнул ремень безопасности. Шины взвизгнули, нас занесло на первом же повороте, и я схватился за приборную панель, чтобы не упасть. Уиллу повезло меньше – даже здесь было слышно, как он кувыркается по всему кузову.
– Когда последний раз ты сидел за рулем?!
Я съежился, видя впереди новый поворот.
Макс поджал губы, словно припоминая.
– В Вегасе, – кивнул он наконец, игнорируя рев чужих клаксонов.
– В Вегасе? Я не помню, чтобы ты там водил!
Макс сверил маршрут с телефоном и в самый последний момент проскочил перекресток на мигающий желтый, чудом избежав столкновения с машиной, притормозившей у стоп-линии.
– Потому что я одолжил тачку, пока вы, ребята, развлекались.
– Одолжил? О господи! Ты не заметил тогда ничего странного? Неприличные жесты в свой адрес, например? Вой полицейских сирен?
Вихляя между машинами – потому что наш британец упорно путал правую и левую сторону, – мы кое-как добрались до химчистки. Издав торжествующий клич, Макс остановил фургон.
– Господи, выпустите меня, – простонал Уилл.
Я открыл заднюю дверь, он вывалился из салона и едва ли не ползком рванул в ближайшие кусты.
Химчистка, крохотная и невзрачная, втиснулась между китайским ресторанчиком и магазином комиксов в самом центре торгового комплекса. Мы с Максом замерли у двери, пялясь на неоновую вывеску над головой:
«Наше качество удовлетворит даже самого взыскательного клиента».
– Какой неудачный выбор слов, – громким шепотом пошутил Макс.
К счастью, одежда была готова. Мы расстегнули каждый чехол, чтобы убедиться: все шесть платьев и восемь смокингов в идеальном состоянии. К наряду Хлои Макс меня не подпустил – мать просила проследить, чтобы я его не видел.
– Даже не думай, обратно ты не поведешь, – предупредил я, загружая последний чехол.
– С чего бы это? – усмехнулся тот.
– Ты себя за рулем видел? Уилла стошнило два раза.
Я ловко отобрал у него ключи.
– Кто бы говорил! Да моя бабушка водит лучше тебя, а ей восемьдесят два и у нее глаукома.
– Прости, ничего не слышу. Это не за тобой тот полицейский вертолет прислали?…
– Совсем охренел?! – Я выругался, потому что Макс опять выхватил связку.
К счастью, между нами встал Уилл, недовольно потер виски и забрал ключи у Макса.
– Вы можете заткнуться? Мне еще весь вечер прятаться от тех старух, дайте я хоть немного отдохну! Бен, поведешь ты. – Он протянул мне ключи. – Макс, будь хорошим мальчиком и жди своей очереди. А я заберу кольца. Встретимся в отеле.
Он взглянул на нас, ожидая протестов.
– Ладно, – пожал я плечами.
– Хорошо, – вздохнул Макс.
– Вот и славно. И постарайтесь друг друга не прибить.
Я набрал на телефоне адрес, и на экране возникла карта с маршрутом. Макс послушно занял пассажирское кресло.
– Спасибо, – сказал я, запуская двигатель.
Надо отдать ему должное: пусть Макс чуть не угробил нас по дороге, зато в химчистке он продемонстрировал свое фирменное спокойствие. Если бы он вовремя не вмешался, я бы со злости заставил администратора уволить всех сотрудников.
– Пошел ты, – шутливо ответил Макс, и я, улыбнувшись, выехал с парковки.
Субботним утром дороги Сан-Диего были, конечно же, забиты машинами. Нам повезло не застрять в пробках, но когда мы добрались до автострады, Макс вдруг заявил, что мы едем не в ту сторону. Пока мы препирались, у него зазвонил телефон.
– Да, Уилл, сейчас. – Он включил громкую связь. – Говори.
– Кто из вас, придурков, не закрыл заднюю дверь?!
– В смысле?
Я посмотрел в зеркало заднего обзора. Левая дверца и впрямь свободно болталась на петлях.
– Твою мать!
Время внезапно потекло быстрее. Из ниоткуда возникли машины, с визгом и гудением пролетая мимо нас, не давая вырулить на обочину. В зеркале я видел, как один из чехлов треплет на ветру, словно весит он не больше конфетного фантика. Чехол болтался – вверх и вниз, вверх и вниз… Макс торопливо расстегнул ремень и вывернулся на сиденье, пытаясь его поймать. Однако было уже поздно. Фургон подбросило на кочке, ветер скользнул в кузов и подхватил все чехлы. Игральными картами они полетели на асфальт.
Я выругался и, подрезав огромный грузовик, в заносе остановил фургон в правом ряду. Мы с Максом вывалились наружу, в ужасе глядя, как машины мчатся по двухполосной автомагистрали, усеянной пакетами с одеждой.
– Вон!
Посреди шоссе, у разделительной, лежал большой чехол с платьем Хлои.
Рядом с визгом остановилось такси Уилла, и мы втроем, уворачиваясь от автомобилей, рванули в разные стороны, один за другим подбирая пакеты.
Воняло паленой резиной покрышек, машины истошно гудели, но я ничего не слышал за стуком крови в ушах. В голове билась одна лишь мысль – поскорее добраться до платья Хлои.
Отмахнувшись от порции отборной ругани из «мерседеса», я кое-как выскочил на разделительную. Пакет вроде бы выглядел целым, не считая крохотного разрыва по шву.
Вернувшись к фургону, я сунул платье Максу.
– Проверь, – велел я, чуть дыша. Господи помилуй, лишь бы оно не пострадало!
– Все в порядке! – с облегчением кивнул Макс. – Целое.
Только теперь я позволил себе выдохнуть.
– Все собрали?
Я подошел к фургону, чтобы проверить, сколько осталось внутри.
Макс пересчитал пакеты у себя в руках.
– Четыре.
– Шесть, – согнувшись пополам, прохрипел Макс.
– И четыре здесь. Сколько всего было?
– Четырнадцать. Мы трое, Генри, «подноситель» колец, твой отец и отец Хлои, сама Хлоя, девочки, Джордж, твоя мать и девчонка с цветами, – перечислил Макс, загибая пальцы.
– Давайте валить отсюда, – с облегчением кивнул я.
На этот раз никто не спорил, кому садиться за руль.
В отель я вернулся с таким чувством, будто пробежал марафон. На парковке нас встретила Кристин. Она заверила, что лужайку полностью высушили, и предложила взглянуть, как идут приготовления. Я отказался, мечтая лишь о том, чтобы принять душ и завалиться спать до самого вечера, пока не настанет время встретиться с Хлоей у алтаря. Оставалось три часа.
Тем временем подъехал Уилл. Расплатившись с водителем, он вышел из такси и демонстративно покачал на вытянутом пальце ярко-синий пакет.
– Кольца прибыли. – Макс шутливо толкнул меня плечом. – Что, старина, обратной дороги уже нет?
Я лишь закатил глаза, слишком усталый, чтобы ругать Уилла за выпендреж.
– Что ж, парни, завидуйте, ведь в отличие от некоторых я сегодня еще не напортачил!..
С этими словами Уилл споткнулся и рухнул ничком, роняя пакет. Оттуда вылетела коробочка, и мое только что отполированное кольцо покатилось по асфальту.
Не знаю, кто из нас первым бросился на дорогу, но обручальное кольцо протянул мне Макс. На платиновом ободе в самом центре была глубокая вмятина. Наверное, стоило бы разозлиться, но я лишь равнодушно вздохнул. Видно, день сегодня такой – безумный. Уж лучше чувствовать вмятину на кольце, чем ближайшие шестьдесят лет выслушивать претензии Хлои за испорченное подвенечное платье.
– Выглядит не так уж плохо, – протянул Макс. Нацепив кольцо на палец, он повертел им из стороны в сторону. – Почти незаметно.
Все дружно закивали.
– Знаете, что нам нужно сделать? – спросил Уилл.
– Что?
– Выпивка, – коротко и емко ответил он.
Я не мог напиться в хлам, в конце концов, сегодня моя свадьба. Однако после пары коктейлей я впервые за неделю почувствовал себя практически счастливым. И даже почти забыл то гребаное шоу на автотрассе.
Странно было собираться одному. Принимать душ, бриться, одеваться в пустом номере… В любой важный момент Хлоя всегда стояла рядом, однако в величайший день моей жизни – день свадьбы – ее рядом не было.
Я давно привык носить смокинг и обычно в зеркало смотрелся лишь мельком, но сегодня придирчиво изучал свое отражение, пытаясь понять, каким увидит меня Хлоя у алтаря. Мне хотелось стать именно таким мужем, которого она себе представляла. Я пригладил волосы пальцами и убедился, что при бритье на щеках не пропустил ни щетинки. Оскалил зубы – не осталась ли зубная паста? – и расправил манжеты.
И впервые за всю неделю отправил матери сообщение.
Любые сомнения в профессионализме Кристин развеялись, едва я увидел лужайку. Длинные ряды стульев, задрапированные белой и голубой тканью, тянулись в обе стороны от прохода, усеянного лепестками роз. На лужайке стояло море столов, укрытых кристально-серебристыми и нежно-голубыми скатертями. Любимые цветы Хлои – орхидеи – были повсюду: в напольных вазах, в кашпо, свисающих из-под шатра, на ветвях деревьев… Солнце уже садилось, гости понемногу занимали места, а я, опираясь для верности на плечо Генри, удивленно осматривал лужайку.
Кристин жестом показала, что пора начинать, и я кивнул, вдохновляясь моментом: спокойной размеренной музыкой, невероятным закатом и торжественностью грядущего события. Взяв маму под руку, я проводил ее к нужному стулу.
– Ты не спросил поставщика, привезли ли они свежие…
– Не сейчас, мама, – процедил я сквозь стиснутые зубы, улыбаясь гостям.
– Все хорошо, милый? – тревожно спросила она, когда я усадил ее на стул и поцеловал в щеку.
– Почти.
Я снова ее поцеловал и занял место у алтаря. Сердце, подпрыгнув, застряло где-то в горле.
Зазвучала музыка, и по проходу пошли Сара и Генри. Сара почему-то широко улыбалась, едва ли не прыская со смеху. С каждым шагом ее каблуки громко чавкали в траве. Я нервно сглотнул – могло быть гораздо хуже. К тому же Сара смеется – это ведь хороший знак?
Затем я услышал хихиканье из задних рядов, становившееся все громче с каждым их шагом. Я покосился на Генри (тот и сам еле сдерживал хохот), потом опять на Сару – и дико округлил глаза, потому что только теперь увидел ее полностью.
Господи
боже
мой!
По всему платью, аккурат по круглому выпирающему животу, шли широкие отпечатки шин. Сара выглядела так, будто по ней с ребенком проехался грузовик.
Я почувствовал, что белею на глазах.
Чехлы с одеждой вылетели прямо под колеса машин. А я волновался лишь о платье Хлои, на другие мы и не подумали взглянуть.
Сара, точно прочитав мои мысли, покачала головой и одними губами прошептала: «Не переживай».
В ужасе я зажмурился. Это пустяки, главное, чтобы Хлоя не мчалась к алтарю с мачете наперевес. Все пройдет нормально. Расслабься уже, Беннетт!
Музыка зазвучала иначе, и три с половиной сотни гостей встали. Я открыл глаза и увидел свою невесту.
Мою Хлою.
И все разом вдруг потеряло значение. Никакой работы, никаких проектов и дедлайнов – только она одна. В голове опустело, но не в диком смятении от происходящего, а потому что все внимание сосредоточилось лишь на текущем моменте и этом самом важном решении за всю мою жизнь.
Хлоя стояла, потупив глаза и держась за локоть отца. В другой руке она сжимала букетик орхидей. Волосы были уложены в замысловатую прическу. Обычно я сразу представил бы, что запущу в нее пальцы, но сейчас это казалось кощунством. Хлоя выглядела невероятно красивой, и я мечтал остановить время, растянуть этот момент на целую вечность.
Даже теперь, в самую последнюю секунду, она словно что-то решала про себя. И вдруг Хлоя определилась. Вскинула голову, посмотрела прямо на меня – и секундные стрелки остановились, а все наше окружение растаяло в воздухе. Я понял, что улыбаюсь, – и ответная улыбка расплылась на ее губах. И тогда я сделал единственное, что оставалось.
Прошептал: «Иди ко мне».