Владимир Путин прилетел в бурятское село Тугнуй и встретился с пятиклассницей Дашей Варфоломеевой, которая тремя годами раньше попросила у него «платье как у Золушки».

С тех пор как Даша Варфоломеева позвонила Владимиру Путину на «прямую линию», изменилась не только ее жизнь, а и жизнь всего Тугнуя. Здесь построили детские площадки, разбили парк, возвели впечатляющий образовательно-культурный комплекс: в одном здании длиной метров 500 и детский сад, и амбулатория, и полностью оснащенный спортзал, и школа на 150 мест (склонность и тяга к образованию чувствуется здесь во всем – даже в общественном сельском туалете лежит книга в твердой обложке «Самообразование и воспитание характера»). Все это случилось после того, как Даша Варфоломеева еще и съездила к премьеру в Москву, где у нее сложился полноценный досуг: кремлевская елка, каток на Красной площади с Ильей Авербухом, чаепитие с Владимиром Путиным…

Ни в одном доме Тугнуя вчера уже утром не осталось ни одного человека. Все были на улице, все ждали премьера, все были не то что взволнованы, а встревожены, что ли. Люди, можно сказать, страдали. На них обрушилось громадной силы событие, масштаб которого, кажется, не помещался в их хорошо и просто устроенных головах. Они бодрились, конечно, и улыбались, и хвалили Путина и бурятское правительство, и журналистов, которые сюда приехали, и сотрудников местной службы безопасности, которые проверяли у них паспорта… Они и еще кого-нибудь поблагодарили бы, да уж вроде было больше и некого. Но в глазах этих людей я видел страшное смятение. Им никогда не приходилось сталкиваться ни с чем подобным.

– Смотрите, – обратила внимание подружек одна старушка, стоявшая в хорошо выстроенной толпе, – вон один наш отбился и стоит в стороне, и никто за ним не смотрит. Некрасиво!..

– Да ладно, – оборвала ее соседка. – У нас же деревня. Мы все тут некрасивые.

Другая пожилая женщина уже в третий раз повторяла, что у Путина ничего просить никто не будет.

– Как это? – с недоумением наконец переспросила ее еще одна тугнуйка.

– А, ну да! – спохватилась эта женщина. – Только дал бы колокола для церкви. А мы ему сметаны налили бы…

На инвалидной коляске подъехала бабушка Даши Анна Ивановна и рассказала, как это все произошло тогда, в 2008-м. Даша живет с ней, они готовились к Новому году, но у девочки не было новогоднего платья, бабушка предложила попросить у Путина, написала текст, назвала его добрым волшебником, Даша прочла текст по телефону, и ей сказали, что она может задать этот вопрос премьеру, она задала, он пригласил ее в Москву…

Вот, собственно, и все, кроме того, что Даша волновалась и спрашивала у бабушки, как правильно сказать: «Здраствуйте!» или «Здравствуйте!», а бабушка говорила, что пишется так, а говорится как слышится…

– Потом начались бессонные ночи, – вздохнула Анна Ивановна, и я снова уловил в ее глазах это смятение. – Но все прошло хорошо… И вот эту коляску тоже Владимир Владимирович подарил… А из платья Даша уже выросла…

– Где же она сама? – спросил я.

– Два дня назад забрали ее у меня, – пожала плечами Анна Ивановна, – так с тех пор и не видела.

– Кто забрал? – поразился я.

Не могло же быть такого, чтобы Дашу где-то изолировали и изматывали, например, психологическими тренингами к приезду премьера.

– Забрали… – вздохнула она. – Вот ее отец, спросите.

Рядом стоял средних лет мужчина, крепко прижавший к животу бутылку с минеральной водой. Он ее так крепко прижал, что побелели кончики пальцев. Отца звали Алексеем.

– Где же Даша? – повторил я.

– У второй бабушки, – неохотно пояснил он. – Дом у нас с Анной Ивановной (это его мама. – А. К.) сгорел, не успели полностью починить. Вот и забрали Дашу, чтобы не стыдно было Владимиру Владимировичу дом показать.

– Проводку замкнуло? – поинтересовался я.

– Да нет, электричество на ночь отключаем, – ответил он.

– Подожгли, что ли? – засмеялся я.

– Да кто ж его знает… – Он вдруг посмотрел на меня таким испытующим взглядом, словно проверял, не я ли поджег.

Бабушка молчала и слушала. Я понял, что так они с сыном и думают: сожгли дом.

К Анне Ивановне подошли два пожилых человека с орденами (у одного на лацкане пиджака была звезда Героя Социалистического Труда) и попросили разрешения постоять рядом:

– Путин же с вами говорить будет?

– Со мной, – с готовностью кивнула она.

– Вы же разговаривали с ним? – спросил ее Герой Социалистического Труда. – Какой он? Ну по голосу хотя бы…

– Нет, я с ним не разговаривала, – с появившимся вдруг на лице каменным безразличием ответила она. – Просто он про меня знает. Коляску мне прислал.

– А, ну вот мы и постоим! – обрадовались они. – Можно?

Она великодушно кивнула.

Один из педагогов школы, где учится Даша, сказала мне:

– Вообще-то у нас и так была программа социально-экономического развития села. Так что визит Даши к Путину только подтолкнул процесс строительства. Но все и так уже было готово!

Они тут, кажется, всерьез ревновали к тому вниманию, которое оказывали семье Варфоломеевых. В селе говорили, что за счет районной или даже областной администрации за два дня отремонтировали дом – не тот, что сгорел, а тот, куда перевезли Дашу. Он, видимо, и без пожара едва подлежал восстановлению.

– Да как же не стыдно? – всплеснула руками сестра Дашиной мамы. – Да как могут говорить такое? Да у нас же все стройматериалы уже были! Мы же кредит взяли! Просто не успели бы сами за два дня все сделать!..

Из дома вдруг вышла Даша – красивая девочка с огромными белыми бантами и в зеленом платье, из которого она тоже уже, по-моему, выросла. На все вопросы она отвечала только «да» или «нет», а чаще вообще ничего не отвечала. Она была подавлена величием момента, который продолжается уже третий год.

– Что ты приготовила для дяди Вовы? – настойчиво спрашивал ее бурятский тележурналист. – И еще вопрос: почти три года прошло, и вот ты веришь, что все это не сон?

Она молчала.

Когда через четверть часа журналисты вдруг, слава богу, потеряли к ней всякий интерес и она уже шла обратно в дом, я спросил ее, попросит ли она что-нибудь у Путина в этот раз.

– Нет, – сказала она.

– А люди в селе говорят, что ты хотела у него теперь мобильный телефон попросить.

– Хотела, – кивнула она.

Я понял, что после того, как об этом все узнали, она больше не хочет (впрочем, в конце концов у нее появился даже ноутбук – премьер ей подарил).

– Она приготовила Владимиру Владимировичу птицу счастья, – пояснила мама Наталья Павловна. – Из дерева.

Молчащая девочка в этом платье, которое не прикрывало коленок и у которого талия была на уровне ее груди, выглядела так пронзительно отчаянно, что просто невыносимо жалко было ее. На нее свалилась другая жизнь, к которой она оказалась совершенно неприспособленной. В новой школе висит галерея ее портретов. Одноклассники обязаны гордиться ею. А они не умеют и не хотят учиться. И все думают, что ей очень хорошо, лучше всех, а она страдает, так же как многие в Тугнуе страдают не от того даже, что она позвонила Путину и он ответил, а что они сами не догадались этого сделать. И дозвониться бы в следующий раз, да ведь в одну воронку такая бомба второй раз все равно не попадет.

Владимир Путин прилетел в село на вертолете в середине дня. Девочка встретила его молча. Теперь от ужасающего волнения она, по-моему, не произнесла бы уже ни «да», ни «нет». Впрочем, разговорчивой была ее мама, которая за пять минут до прихода премьера рассказывала, как ее накануне уволили по сокращению штатов из угледобывающей компании СУЭК. Она сказала, что один раз ее уже увольняли, и тоже перед встречей с Путиным. Почти три года назад она сказала ему об этом, и ее восстановили. А по-моему, собиралась сказать и теперь.

За столом не было ни мужа, ни его мамы Анны Ивановны. Никто, конечно, лишних вопросов по этому поводу не задавал.

Пили чай, премьер ел хворост и рассказывал, что теперь надо восстанавливать производство, заново строить ферму и что правительство готово и в этом помочь Тугную.

Повезло Тугную, в общем. Ведь записку с Дашиным текстом перед прямой линией почти случайно на самом деле из гигантских пачек с вопросами вытащили.

Потом, на улице, Владимир Путин на секунду задержался около Анны Ивановны. Отца Даши оттеснили восторженные односельчане.

В лагере форума «Селигер» Владимира Путина оказалось очень много задолго до того, как он сюда приехал. С одного из плакатов премьер нечеловеческого роста честно предупреждает: «Продавец, не забывай: продал алкоголь несовершеннолетним – сел на скамью подсудимых!»

Не успел глаз отдохнуть на плакате «Закрой „Дом-2“», как видишь натянутые меж деревьев плакаты с цитатами из ведущих мировых газет: «Путин – хулиган, ведущий Россию к фашизму» (The Sunday Times), «Россия – враг!» (The Wall Street Journal).

На первый взгляд может показаться, что это пропаганда насилия над Владимиром Путиным и вообще провокация врагов, пробравшихся в самое логово его верных поклонников, но потом осознаешь, что поскольку Владимир Путин по определению кумир вне критики, то любой, кто пытается над ним глумиться, сам дурак.

Примерно эту же мысль иллюстрирует стенд необъяснимых желаний, где желающие изобразили премьера в желанном виде: он космонавт, культурист, рыбак, пароход и человек.

Впрочем, к концу путешествия по лагерю понимаешь, что человеческого в нем почти уже не осталось…

Примерно за полтора часа до появления премьера на поляне у КПП № 1 приземлился вертолет с сотрудниками премьерского протокола и с министром спорта и туризма Виталием Мутко. В лагере началась паника. Участники форума бросились к вертолету с криками: «Пу-тин! Пу-тин! Путин едет!!!» Деревянный настил содрогался под десятками ног. Назад юноши и девушки возвращались подавленными: явление Виталия Мутко не впечатлило их, избалованных ньюсмейкерами за последние три недели. Только прикосновение к живой легенде могло по-настоящему заинтересовать.

Едва оторвавшись от земли, чуть не вертикально набирал высоту «Суперджет 100», и несколько человек, сидевших метрах в пяти от правительственной группы, отчаянно аплодировали «Суперджету», словно клакеры на театре. Искоса они при этом поглядывали на премьера и успокоились, только увидев, что он также поделился с окружающими своими аплодисментами, не спеша роняя их, как свои драгоценные мысли.

Владимир Путин провел совещание по развитию железнодорожной отрасли прямо на Рижском вокзале в Москве. Перед разговором с чинами РЖД премьеру было предложено пострелять по кабанам в вагонном тире специально поданного по такому случаю на вокзальные пути поезда-музея.

Кабаны сначала разбегались от Владимира Путина, как зайцы. Всех не перестреляете, просто было написано, казалось, на их растерянно-разъяренных мордах.

– Попал, – удовлетворенно произнес избранный президент.

Когда он отошел, девушка, олицетворяющая собой триумф молодежно-кадровой политики РЖД, торжествующе сказала:

– В двух попал! Он думает, в одного! А он в двух попал!

Через несколько минут перед совещанием среди его участников шел разговор как минимум о четырех заваленных премьером кабанах.

Новороссийск готовился к приезду премьера почти две недели. Байкеры, оккупировавшие город, ждали Владимира Путина на легком артиллерийском крейсере «Михаил Кутузов». На его палубе легко помещались хвост и фюзеляж подбитого истребителя Messerschmitt в натуральную величину (похоже, подбит был только что, специально к приезду премьера), ракеты и пушки (родные), огромное количество музыкальной аппаратуры и света, а также певец Александр Маршал, который разминал публику вечнозеленым хитом «Не улетай!». Он пожелал байкерам успехов в боевой и политической подготовке, но они не услышали его: их передовой отряд, их лучшие силы, сияя хромом, уже выстроились у выезда из морвокзала для встречи с премьером, который должен был стартовать на трехколесном Harley от магазина «Магнит», в километре от «Михаила Кутузова».

В организованном театрализованном действии, где чудовищных размеров пузатый «Михаил Кутузов» играл далеко не заглавную роль, мало что было от того безумного и бездумного, непредсказуемого и искреннего байкерского шоу, в котором премьер участвовал год назад. Здесь байкеры были для людей, а не люди для байкеров. Байкеры участвовали в концерте, который приготовились посмотреть несколько сотен новороссийцев. По пригласительным билетам на трибуны поднимались ветераны войны и труда, и на груди у этих людей металла было больше, чем у любого из байкеров, и старикам тяжело было нести по ступеням их ордена и медали.

Впрочем, здесь были и девушки, которых чаще можно встретить в московских ночных клубах, и новороссийские бизнесмены, которые ревниво глядели на арендованный корабль: ни одному из них не удалось ничего такого за все время, что «Михаил Кутузов» стоит у стенки, а прикован он к ней уже не один год (по силе задействованного административного ресурса это можно сравнить только с арендой легендарного крейсера «Аврора» в честь дня рождения журнала «Русский пионер»).

Дул сильнейший ветер, из-за которого мероприятие уже перенесли с прошлой субботы на понедельник. На корабле заработала цветомузыка, и сразу стало казаться, что эта игрушка сделана из папье-маше, потому что не может же это и в самом деле быть артиллерийский корабль. Но это был он.

Потом корабль моргал только ослепительно белыми огнями, и тогда это было похоже на корабельные залпы изо всех орудий. Байкеры таким образом подарили «Михаилу Кутузову» вторую жизнь.

– Попрошу осуществить равнение налево! – прокричал ведущий. – Потому что к морвокзалу приближается группа мотоциклистов!

Мотоциклисты и правда были уже рядом. По дороге от магазина «Магнит» до морвокзала люди на тротуарах кричали, приветствуя кортеж господина Путина, так, как будто предвыборная кампания заканчивалась этим вечером.

Первым, естественно, шел Harley премьера. Слева от него двигался Хирург (в миру Александр Залдостанов). Процессия растянулась на километр. Между тем на огромной площади морвокзала, по сравнению с которой Манежная площадь в Москве просто мышиная нора, было уже около 100 тыс. человек. Заиграл гимн «Ночных волков», снова засияла светомузыка (когда байкеры автогеном резали леера на корабле, его капитан, глядя на это, плакал. Да, слезы лились из глаз этого мужественного человека, и он не стыдился своей команды, потому что у нее глаза тоже были на мокром месте).

Премьер не спеша подъехал к крейсеру, спешился и произнес то, что должен был здесь и сейчас.

– Эта земля, – громко сказал Владимир Путин, – полита кровью наших отцов и детей. Парни, девушки! Вы молодцы! Вы не просто развлекаетесь, гоняя на мотоциклах, хотя и это неплохо! Но вы занимаетесь еще и важнейшим делом! Бережете память!.. Именно на мотоциклах из Новороссийска во время войны было удобнее всего вывозить детей и раненых из-под удара в Сочи!..

Мотоциклисты отвечали ему слаженным ревом своих байков.

– Хочу обратиться к вам, братья! – назвал вещи своими именами премьер. – Хорошо, что вы не забываете героев войны! Это тот цемент, который делает нашу нацию, нашу Россию единой и неделимой!.. У моряков, которые освобождали Севастополь, был следующий девиз: «Движение только вперед!..»

Последние слова Владимир Путин прокричал что только было сил. И все-таки рев моторов едва не заглушил его слова.

Начинался концерт. Премьер прошел на трибуну. Вслед за ним хотела просочиться бездомная собака.

– Наверх не пускать, отсюда не прогонять! – раздался чей-то негромкий приказ.

Эти слова относились к собаке.

Мужчина средних лет со значком депутата Государственной думы (которым он, по всем признакам, не является) рассказал о своей брошюре, посвященной жизни ветеранов войны и труда, и заявил, что ее надо издать по крайней мере 40-миллионным тиражом, так как это еще и «агитационный материал, чтобы вы стали президентом России».

– И значит, убиваем сразу двух зайцев! – констатировал он.

Еще больше жертв он пока только наметил к отстрелу.

– Надо всем олигархам собрать часы золотые и отдать в наш региональный Дом суворовцев! – в ультимативном тоне предложил он.

Предложение было встречено с большим одобрением – скорее всего, потому, что среди присутствующих не было олигархов.

– Я составил завещание, – продолжил аноним, – и в нем я завещаю свою квартиру вам, Владимир Владимирович!

– Мне?! – удивленно и, по-моему, обрадованно переспросил премьер.

– И Дмитрию Анатольевичу Медведеву! Но это только начало! И пусть те же Прохоровы, Абрамовичи завещают хотя бы половину своих состояний людям (очевидно, тем же. – А. К.)! И нагрузка на бюджет упадет…

Это предложение господин Путин комментировать не стал. И в самом деле, деньги любят тишину.

– Я хочу и желаю, – заявил выступающий, – чтоб вы были президентом (может, он не знал, что Владимир Путин уже был президентом. – А. К.)! Так что с вас новая визитка!

Дело в том, что в 2000 году он раздобыл визитку нынешнего премьера:

– И ту визитку я храню! Это талисман! У каждого ведь свой талисман!..

Напоследок собеседник господина Путина поделился тем, что у него накануне был день рождения:

– Как и у Медведева!

– У Медведева сегодня, – сообщил премьер. – Но можете вместе отмечать.

Так и сделают.

– Президент – это гарант, который гарантирует все! – рассказал один рабочий и был прав: конечно, все, особенно в предвыборную кампанию.

Права была и девочка, ответившая, что президент – это Дед Мороз. И опять – прежде всего во время предвыборной кампании…

Сталевар поведал залу былину про то, как кризис победил было Нижнетагильский металлургический завод, где он проработал несколько десятков лет, и встал завод на колени. И тогда 35 тыс. заводчан написали письмо русскому богатырю Владимиру Путину, «а он не стал ждать и приехал». И снова завод встал на ноги, «и крепко встал!».

– С тех пор, – закончил сталевар свою поучительную историю, – Владимир Владимирович приезжает на наш завод. Советует, подсказывает, поэтому завод работает хорошо.

Степные труженики отчаянно, как в последний раз, пытались пожать премьеру руку. Один из тех, кому это удалось, сказал мне:

– Я нажал, как мог! Но он не сломался!

Возможно, по этой причине Владимир Путин так быстро уехал.

День начался для Владимира Путина романтическим образом: утром он приехал в Царское Село, которое празднует 200-летие своего знаменитого лицея.

Поскольку торжественное мероприятие должно было пройти на свежем воздухе, во дворе лицея, то, естественно, за час до приезда Владимира Путина пошел сильный снег. Сотрудники музея, с отчаянием посматривая в окна, убеждали, прежде всего самих себя, в том, что это ведь прекрасно, так как в этот день у лицеистов было принято кидаться снежками. Но на улицу никто выходить не рисковал, хотя снежки можно было смело лепить уже четверть часа, и особенно удобно было собирать снег с залепленных окон машин.

Многочисленные потомки лицеистов, приехавшие на праздник исключительно из-за границы, толпились возле музейного гардероба и тревожно переговаривались насчет перспектив праздника. Они приехали сюда из процветающей (в буквальном смысле слова), хоть и медленно остывающей Европы, и в глазах их читался упрек организаторам: они так с ними не договаривались.

Раньше всех во дворик к памятнику Пушкину вывели два класса детей, родители которых утром, конечно, не рассчитывали, что днем пойдет снег. Так что через некоторое время дети, окружив памятник, начали скандировать, подпрыгивая: «Де-ти мерз-нут!» Но поэту, сидевшему на скамейке в легком сюртуке, было ни жарко ни холодно.

Самым популярным ответом на вопрос, приедет ли Путин и если приедет, то когда уже, был, конечно: «Я что, Пушкин, что ли?»

В конце концов во дворике остались только самые верные пушкинисты и путинисты. Причем это оказался тот редкий случай, когда пушкинистов было больше, чем путинистов. Правда, чем больше было времени, тем меньше оставалось первых. Численный перевес наметился прежде всего потому, что вторые были тут по работе.

Владимир Путин произнес короткую и, можно было бы даже сказать, пламенную речь, но, увы, пламя загасило снегом, к тому времени уже переходящим в дождь.

После отъезда премьера многие недоумевали: а стоило ли оно все таких усилий, самоотречения и самоограничения? Сомневающимся отвечаю: стоило. Ведь все, что надо, сняли для истории на цифру.

На прощание один аксакал сказал Владимиру Путину:

– Ненависть могут вызывать и добрые дела. Но я после сегодняшней встречи поверил, что в России может быть личность без культа.

Предыдущие 12 лет у него такой уверенности, безусловно, не было.

В лагере «Селигер» случилось большое оживление, сюда приехал самый долгожданный гость – Владимир Владимирович Путин.

Смело можно сказать, что нигде больше его так не ждут и так не любят, как здесь, на Селигере. Его обожают, его боготворят. Он их кумир. Он – икона стиля.

Правда, по сравнению с прошлыми годами здесь меньше его изображений. Зато больше его цитат. Теперь Владимир Владимирович Путин – не для тех, кто умеет смотреть вдаль, а для тех, кто умеет читать между строк.

Растяжки между соснами здесь исписаны вечными мыслями великих людей. «Добро есть высшая ценность жизни! Лев Толстой». «Мир принадлежит оптимистам! Франсуа Гизо». «Надо заниматься транспортом, дорогами, крышами. Владимир Путин».

Продолжением последнего изречения является мысль Альберта Эйнштейна на двух соседних соснах: «Только те, кто предпринимает абсолютно безнадежные попытки, смогут достичь невозможного…»

В отдалении я увидел три богатырские фигуры в плащах и шлемах. На самом деле они были из песка и казались слепленными с картины Васнецова. Присмотревшись, в одном из них я увидел искаженные черты президента России. Искажены они были потому, что песочный президент выглядел моложе оригинала раза в три. И все-таки это был он, молодой выпускник годичных курсов разведшколы КГБ СССР Владимир Путин.

Впрочем, эта скульптура оказалась единственным его в меру аутентичным изображением в лагере «Селигер» в этот день. А самым аутентичным носителем его лика оказался сам Владимир Путин. Причем, конечно, лика: он спустился к бойцам лагеря, как теперь известно, с небес.

На самолете-амфибии «Бе-200ЧС». Приводнившись, чуток, казалось, подзатонувший самолет показался из камышей перед тысячами бойцов лагеря. Он шел своим ходом (на воду самолет сел в соседнем озере).

Я не удивился бы, если бы Владимир Путин подошел к участникам форума «Селигер-2013» по воде, но он поплыл на моторке.

Все они ждали, что он скажет им слово. Но и он ждал от них. И они выдохнули это слово. И слово было: «Путин!»

Одним из доверенных лиц Владимира Путина стал джазист Игорь Бутман. Он был откровенно удовлетворен своим новым состоянием:

– Да, я теперь лицо по доверенности. Вот она, доверенность.

И он показал мне удостоверение, в котором и был зафиксирован как доверенное лицо.

– Это вообще теперь мой главный документ до 4 марта! – сказал Игорь Бутман. – Все я теперь могу! Буду задом ездить по Садовому кольцу, и разве мне кто-нибудь что-нибудь возразит?! Я – доверенное лицо! Мне Владимир Путин доверяет! Или лучше шесть мигалок на машину поставлю! И никто их до 4 марта не снимет!

Президент футбольного клуба «Алания» Валерий Газзаев пообещал Владимиру Путину обязательно выиграть чемпионат мира по футболу-2018: «Но только с одним условием: если вы в этот момент будете нашим президентом!»

Обещание было беспроигрышным: президентские выборы-2018 будут в марте, а чемпионат мира – летом 2018 года.

Хотя неожиданности возможны: можно чемпионат перенести на более ранний срок.

А можно и выборы – на более поздний.

На избирательном участке, где голосовал кандидат в президенты России Владимир Путин, происходили драматические события. 36-летний сотрудник одного из московских НИИ с открепительным талоном получил два бюллетеня (один – для президентских выборов, другой – для муниципальных), заполнил их и встал возле группы избирателей и журналистов, развернув к ним один из бюллетеней.

У него получился плакат: на бюллетене оказалась надпись «Крысу под суд!».

– Почему вы так сделали? – спросил я его, когда Владимир Путин уехал с избирательного участка. Василий Мигулин до сих пор очень нервничал.

– Напишите: это зов сердца, – сказал он. – Я работаю в институте органической химии, зарегистрирован на другом участке, но я наблюдатель от Дорофеева (кандидат на муниципальных выборах. – А. К.) и пришел проголосовать сюда.

Кроме того, он, рванувшись куда-то, а потом неожиданно оставшись на месте, попросил написать также:

– При выходе с участка, когда я опустил бюллетени, по заданию зампреда комиссии у меня взяли паспорт и были выписаны мои данные.

– А что вы сделали с бюллетенем кандидатов в президенты?

– Я поставил пять крестов, – сказал он, – и проголосовал.

– А кого вы имели в виду, когда написали «Крысу под суд!»? – спросил кто-то из журналистов. – Ведь не Дорофеева же!

– Это моя личная интерпретация, – заявил Василий Мигулин и этим комментарием ограничился.

Он помолчал и вдруг горько и обреченно произнес:

– Ну убьют так убьют!

– С вами плохо обращались? – спросил его еще кто-то.

– Почему? – возразил он. – Ко мне подошли какие-то сотрудники, когда я развернул надпись, и заставили пойти и опустить бюллетень, а не держать его в развернутом виде.

– Как заставили?

– Словесно, – ответил он, – а не физически.

Он так и не назвал по имени человека, про которого так резко высказался в бюллетене. Но решение совершить этот поступок было, безусловно, выстраданным.

Другому избирателю, Николаю Косухину, исполнилось в этот день 80 лет, и он признался, что голосовал исключительно против вице-президента США Джо Байдена, который в последнее время слишком активно агитировал против Путина.

– Он сказал, что нельзя допустить, чтобы Путин шел в президенты! – возмущенно заявил Николай Косухин. – Так вот: если Байден против Путина, то я – за!

Александр Шохин попросил внести картину 1908 года выпуска, где русские бабы и мужики пишут письмо.

– Называется «Письмо Путину»! – сказал господин Шохин.

– Да? – приятно удивился Владимир Путин.

Но потом по виду Александра Шохина понял, что тот пошутил.

А я по виду Владимира Путина понял, что ему теперь не до шуток.

– Просьба встретить президента России аплодисментами! – сказал один из организаторов. – Бурными, но непродолжительными.

– А у меня, – не удержался один участник встречи президента с преподавателями и завкафедрами конституционно-правовых дисциплин отечественных вузов, – кстати, лабрадор по путинской линии…

Все, конечно, ахнули. И кто-то даже заскулил от восхищения.

– Надо было с ним (лабрадором. – А. К.) сфотографироваться и подсунуть Путину для автографа, – вздохнул профессор.

Все горячо согласились: этот жест мог стоить профессору взлета карьеры – как лабрадора, так и его собственной.

– Кстати, – добавил профессор, – дурная собака: три года, а все ботинки грызет.

Я, конечно, посмотрел на ботинки профессора. Видно, эти он хранил в надежном месте. Или только сегодня купил и в дом не заносил.

Когда в зале появился Владимир Путин, возникли и другие темы для разговора (хотя именно эта была бы интереснее всего, подозреваю, господину Путину)…

Александр Цалиев, завкафедрой правовых дисциплин Северо-Кавказского металлургического института, призвал вспомнить, что «Библию писали пророки и апостолы – и то в результате разные толкования есть. А Конституцию – люди, и идеальных текстов вообще бывает!».

А чтобы никто из присутствующих не забывался, кто есть кто, господин Цалиев рассказал анекдот. Встречаются Сталин, Черчилль и Рузвельт. Черчилль говорит, что ему приснился сон: он просыпается лидером Европы. А Рузвельт говорит, что ему приснился сон: просыпается лидером мира. А Сталин говорит: «Я вас на эти должности не назначал!»

В зале осторожно посмеялись.

– Даже не знаю, что сказать, – произнес господин Путин.

– И Владимир Владимирович на эти должности никого не назначал! – торжествующе воскликнул Александр Цалиев. – Я прав!

Так взахлеб ни с того ни с сего отдать должное Владимиру Путину, по-моему, не удавалось еще никому.

Владимир Путин идет по Севастополю к штабу Черноморского флота, а по пути слышит крики из окон соседних домов. Эти крики прославляют его, российского президента.

– Мы вас любим и уважаем! – кричат ему.

– Взаимно! – кричит он.

А кто-то, доведенный до окончательного экстаза видом президента России из собственного открытого окна, кричит ему:

– Киев с вами!

И вот это уже перебор.

Загадочную, без преувеличения, на первый взгляд фразу произнес епархиальный архиерей Пермской епархии Николай Немцов (никакого отношения):

– Владимир Владимирович, вы смогли вселить в сознание наших граждан не только уверенность в своем лидерстве, но и необходимость гражданам участвовать в этом процессе.

С другой стороны, чего непонятного: граждане уже давно помогают сами себе вселить в самих себя уверенность в лидерстве Владимира Путина. И у них получается, как ни у кого другого. Даже у самого Владимира Путина это лучше бы не получилось. Во всяком случае, без их искренней помощи ему точно было бы не обойтись.