Глава 31

Отсмеявшись, Руслан сказал:

– Ну спасибо! Давно я так не веселился, майор Лютикова. Кстати, насчет майора – это тоже было забавно.

Ага, значит, «домашняя» женщина сообщила ему о моем звонке.

Я напустила на себя равнодушный вид и поинтересовалась:

– А кто это у тебя дома подходил к телефону?

– Это мама, приехала погостить из Курска.

– Мама?!

Я так обрадовалась, что готова была простить ему и этот смех, и многое другое. Но тут вспомнила, что еще остается третья девушка. Вот ее я прощать не собираюсь!

– Что еще за зеленая шкатулка? Говори толком! – потребовала я.

– Когда я учился в университете, – начал Супроткин, – на лекции по психологии с нашим курсом провели такой эксперимент. Сначала нам показали небольшой фильм.

Представь себе: обычная комната в квартире, письменный стол, на нем лежат какие-то бумаги, стоит свадебная фотография. За столом сидит женщина. Она выдвигает ящик стола, достает оттуда маленькую зеленую шкатулку, открывает ее, вынимает из шкатулки какой-то предмет (не видно, какой именно), долго на него смотрит, вздыхает, роняет слезу, берет свадебную фотографию, кладет ее на стол изображением вниз... В этот момент за дверью слышатся приближающиеся шаги, и мужской голос зовет: «Дорогая! Ты там?» Женщина быстро кладет предмет обратно в шкатулку, засовывает ее глубоко в ящик стола, запирает ящик на ключ, ставит на место фотографию. В комнату входит мужчина. Затемнение. Конец фильма.

Потом нас попросили письменно ответить на вопросы по фильму. Среди прочих был такой: «Что прячет героиня фильма от мужа?» Вот ты, Люся, как бы на него ответила?

– Вопрос поставлен некорректно, – бойко начала я, – она может прятать что угодно. Кольцо с бриллиантом, которое надевала на свадьбу, а теперь дама растолстела и оно ей не налезает. Фотографию старшей сестры, которая умерла в Африке от малярии.

Капитан вытаращил глаза:

– А при чем тут сестра?

– Очень даже при чем. Дело в том, что эта сестра сначала была невестой ее мужа, ну то есть тогда он еще не был ее мужем. Потом сестра умерла в Африке, и жених женился на младшей сестрице. И вот теперь женщина думает: а не совершила ли она ошибку? Видит ли муж в ней личность? Или он ценит ее лишь за то, что у нее губы такой же формы, как были у покойной сестры?

– Да-а-а... – протянул Руслан. – В общем, твой ответ очень ярко характеризует различия между...

– Нет, – перебила я, – постой! Сестра и правда ни при чем. Я знаю, что женщина прячет, – локон младенца! Рожденного втайне от мужа! От другого мужчины! И отданного на воспитание в семью священника!!!

Во взгляде капитана читался ужас.

– Как я уже сказал, твой ответ ярко характеризует различия между женским и мужским типами мышления. Женская часть нашего курса дала в общей сложности двести восемь различных вариантов ответов. И лишь один процент девушек ответили правильно. Зато среди мужчин правильный ответ дало подавляющее большинство – девяносто процентов.

– Ну и какой же здесь правильный ответ? – ехидно поинтересовалась я.

– Правильный ответ – «зеленая шкатулка». Женщина прячет от мужа зеленую шкатулку! Вот что фактически было показано на экране. А кольцо, фотография или локон младенца – это уже фантазии. Заметь, эксперимент проходил среди студентов юридического факультета. То есть даже будущие судьи, прокуроры и следователи дали такую дезинформацию! Чего же тогда ожидать от обычных свидетелей слабого пола?

– Ты намекаешь на то, что женщины всегда врут?

– Они делают это неумышленно. К свидетельским показаниям женщин следует относиться с осторожностью, потому что они домысливают ситуацию. Дамы хотят видеть законченную историю. Причем именно ту, какая им нравится. Если какая-то информация противоречит их истории, они ее игнорируют. Если не хватает какого-то звена – они его придумывают. Ты понимаешь, к чему я клоню?

– К тому, что все, что я тебе рассказала, – это бред сивой кобылы? – хмуро уточнила я.

– Ну возможно, не все. Возможно, не такой уж и сивой. – Руслан явно подыскивал слова, чтобы смягчить удар. – Ты ведь беседовала главным образом с дамами, так? Сколько их было? Человек пять, не меньше? И речь шла о событиях как минимум двухгодичной давности? И у тебя самой живое воображение, ведь верно?

Я обреченно кивала.

– Понимаешь, – продолжил Руслан, – так свидетелей не допрашивают. Существует специальная методика, помогающая вспомнить детали и придерживаться исключительно фактов. В следственном деле ты дилетант, Люся, смирись с этим.

– Поэтому я и обращаюсь к тебе за помощью, – жалобно пропищала я.

Капитан засмеялся:

– Чем я могу тебе помочь? По факту смерти было возбуждено уголовное дело, следствие должно было сделать свои выводы. При чем тут я?

– Ну ты бы тоже мог как-то поучаствовать. Обратиться с рапортом к начальству, не знаю, как это у вас делается...

Он секунду помолчал, потом сказал:

– Я вот иногда думаю: ты действительно такая... наивная или только прикидываешься?

– А что, нельзя, если у тебя есть полезная для следствия информация?

– Нельзя! – отрезал Руслан. – Тем более что такой информации у меня нет.

Разговор пошел не в ту сторону. Я-то надеялась, что Супроткин с радостью ухватится за мою историю, что она поможет ему продвинуться по службе! А оказывается, правда никому не нужна.

– Что же мне делать? – спросила я.

Вместо ответа Руслан неопределенно махнул рукой.

– Ты советуешь мне бросить расследование?

– Ага, бросай к чертовой матери!

– И что же мне делать? – тупо повторила я.

– Не знаю. Сходи куда-нибудь, развейся, езжай на природу. Весна, птички поют...

– Какая весна? На дворе сентябрь!

– Да? Странно. А по моим ощущениям – весна, – сказал Супроткин с идиотской улыбкой.

Матерь Божья, да ведь он влюблен! Я только сейчас это заметила. И явно не в меня.

На прощание Руслан произнес словно заклинание:

– Зеленая шкатулка, Люся! Помни про зеленую шкатулку!

И ушел в сияющую даль, навстречу любви и счастью.

А я принялась обдумывать его слова. Не про зеленую шкатулку, а про то, что мне надо бросить расследование. Я бы, может, и рада, но перед глазами стояло светлое лицо Алабамы. Конечно, бедную девочку не вернуть, но убийцы должны понести наказание. И в моих силах приблизить этот миг!

Был еще один момент: мне не нравилась Белла Попова. И это вовсе не зависть к более успешной подруге по несчастью, которая смогла обуздать дядю Жору и стать стройной – мне, увы, этого пока не удалось. Просто я не люблю эгоистов, которые решают свои проблемы за чужой счет.

Взять, к примеру, самоубийц. Если уж твоя жизнь так невыносима – ладно, кончай с ней. Но сделай это в одиночестве, не вовлекая в спектакль ни в чем не повинных людей. А то бросается такая дамочка под поезд в метро, и плевать ей, что машинисту потом кошмары будут сниться, что его затаскают по прокуратурам, что движение остановится на час, кто-то не успеет на самолет, кто-то опоздает на свидание и в результате разминется со своей судьбой. В общем, эгоистка чистой воды. Хоть напоследок, а нагадить человечеству.

То же самое касается Беллы. Если муж кобель, так и разбирайся исключительно с мужем. Ну или сама с собой. Можно ведь изменить свое отношение к его кобелиной природе, даже гордиться этим! Но зачем гробить молоденьких девчонок? Не понимаю я этого.

В общем, я решила стать карающим мечом правосудия. Правда, абсолютно не представляю, что я могу сделать в данной ситуации. Ладно, пойду спать, утро вечера мудренее, авось завтра само что-нибудь придумается.