Там была бегунья, женщина в шортах и футболке, наматывающая круги по гаревой дорожке. Там был вирус, рой микроскопических клеток. Там была бегунья, вспотевшая и запыхавшаяся, обхватившая лицо руками и с криком упавшая, когда плоть на ее лице начала таять.

Там было множество людей, которых держали за горло. Были слышны сдавленные стоны и мольбы, видны выпученные, остекленевшие глаза. Там был слышен хруст. Там не было людей.

Там был самолет – серый, без опознавательных знаков. Была сброшенная с самолета бомба, капсула с плавниками. Там был город. Там был слышен рев. Была видна вспышка и столб дыма. Там не было города.

Там был человек с дырой в груди. Там было бьющееся на пределе возможностей сердце, были натянутые и разорванные вены и артерии. Там была рука, держащая сердце, были лопнувшие кровеносные сосуды. Там был падающий навзничь человек. Человек без сердца.

Там были корабли, огромные разрушительные орудия с ядерными и антиматериальными двигателями. Там были оставленные кораблями прорехи в космосе и гиперпространстве. За каждой прорехой были планеты – голубые, окутанные облаками шары. На планетах были люди. С кораблей были сброшены бомбы. Там были вирусы. Были столбы дыма. Были люди, которых держали за горло. Люди с дырами в груди, животе, голове и шее. Там были дымящиеся, выжженные планеты. Там были сердца в руках. Там были люди. Там не было людей.

– Дяденька, вы дрожите.

Танос открыл глаза и увидел худенькую девочку в лохмотьях – землянку на вид, не старше десяти лет, с голубыми глазами и веснушками. Она улыбнулась ему, продемонстрировав все немногочисленные зубы.

– Папа! – позвала девочка. – Он очнулся!

Гоня прочь образы гибнущих людей и планет, Танос попытался подняться. Он лежал на узкой кровати – простом металлическом каркасе с матрасом и без подголовника. Стены в комнате тоже были из металла, потолок был низким. Под голову Таноса была подсунута крошечная подушка.

Девочка повернулась к нему и с серьезным видом произнесла:

– Долгих вам лет и чистой воды, дяденька.

– Где я? – спросил он.

Девочка нахмурилась.

– Вы должны были сказать «и тебе».

Он уставился на нее. Девочке была присуща типично детская серьезность и стремление следовать установленным правилам.

– И тебе, – сказал Танос.

– Папа! – вновь позвала девочка.

Танос присел, и кровать заскрипела под его весом. Он осмотрел свои смуглые руки, поджарые ноги. На нем был некогда белый халат.

– Кто ты? – спросил он.

– Я Лорак, – улыбнулась девочка.

– Я имел в виду… – Танос бросил взгляд на дверь, но отец девочки так и не появлялся. – Кто вы все такие?

– Народ.

– Что за народ?

– Просто Народ, – девочка посмотрела на него как на дурака.

– А что это за место?

– Вельт, разумеется.

Девочка отвернулась и снова крикнула:

– ПАПА!

Танос встал и размял руки. Мышцы затекли – похоже, он уже довольно давно был прикован к постели. Его новое тело было более легким и не таким мускулистым, как у кри, но функционировало оно нормально. Девочка с интересом, но без малейшего намека на боязнь, наблюдала за ним.

– Пойдем поищем его? – она указала на дверь.

Танос кивнул. Следом за девочкой он вышел в узкий коридор с такими же, как в комнате, металлическими стенами. На одной из стен виднелась то ли тройка, то ли восьмерка – судя по всему, какая-то эмблема. Краска почти стерлась, поэтому Танос даже на ощупь не смог понять, как выглядела эта эмблема прежде.

– Идем, – позвала его Лорак.

Они миновали груду сложенных у стены орудий труда – лопат, затупившихся садовых ножниц, ржавых мотыг. В конце коридора была дверь на улицу. Шагнув наружу, Танос зажмурился от ослепительного солнца.

Впрочем, глаза быстро привыкли. Перед ним простиралось небольшое поселение из тканых палаток и соломенных шалашей. Некоторые могли вместить только одного человека, другие были размером с небольшой дом. Там и тут на густой желтой траве виднелись кострища.

Кое-кто из местных обернулся, чтобы посмотреть на пришельца. Все они были худыми; одеты они были в халаты и робы. Некоторые улыбались.

– Это Вельт? – уточнил Танос.

– Его часть, – улыбнулась Лорак. – Лучшая часть!

Танос взглянул на небо. Местное солнце было непривычно ярким, и занимало настолько большой участок небосвода, что казалось, будто оно висит ниже и ближе, чем положено.

Солнечный диск окружали облака и непонятные угловатые черные фигуры.

– Мы не знали, что с вами делать, – добавила Лорак, – и решили уложить в Машинном Сарае.

Танос обернулся. Низкое металлическое здание со сводчатой крышей напоминало ангар. Во всем поселении это была единственная постоянная постройка.

Он обвел взглядом лагерь. Неподалеку группа мужчин и женщин косила траву и собирала скошенное в плетеные корзины. Перед большой палаткой две женщины жарили траву на костре. Пахло чем-то похожим на кедровые орешки.

В воздухе чувствовался привкус железа, но Танос не мог учуять ни малейшего намека на мясо. Эти люди были вегетарианцами.

– ПАПА!

Из одной из палаток появился худощавый светловолосый мужчина и, завидев девочку и Таноса, тут же улыбнулся.

– Незнакомец! Я Морак, – он приветственно протянул руку. – Долгих лет и чистой воды.

Еще не успев ответить на приветствие и пожать руку Мораку, Танос понял, что если ему придется жить среди Народа, то он рано или поздно перебьет их всех и пустит на мясо.

Народ действительно питался исключительно растительной пищей. Хуже того – они были пацифистами. На неровном клочке земли рядом с поселением они выращивали кукурузу, пшеницу и просо. Увидев их грядки, Танос был в шоке.

Пшеница была посеяна диагональными рядами, пересекающими посадки кукурузы. Даже школьник сделал бы лучше.

Чуть поодаль жило другое племя – Апага. Таносу удалось выяснить, что в их распоряжении были чуть более продвинутые технологии. Одежда Народа была также выторгована ими у Апага.

– Вы не думали напасть на них? – как-то раз спросил Танос. – Захватить их и взять в рабство?

Лорак застыла от ужаса. Морак явно перепугался. Он подошел к костру, где Азак, его жена, жарила что-то на сковородке.

– Хочешь жареную кочерыжку? – сказал он, протягивая нечто, обмазанное кукурузной кашей.

Танос молча принял еду. На вкус она была как горелая трава.

Солнце скрылось за одной из черных панелей. Похоже, они перемещались, искусственно создавая ощущение смены дня и ночи. Солнце никогда не заходило – даже сейчас его лучи пробивались из-за пластины, тускло освещая вездесущую желтую траву.

– Эта планета имеет синхронное вращение, – пробормотал Танос себе под нос. – Она постоянно повернута к солнцу одной и той же стороной.

Морак был заметно обеспокоен, а вот маленькая Лорак заинтересованно прислушивалась к Таносу.

– Должно быть, это рукотворные орбитальные щиты, – указал он на черные пластины. – Они были созданы для того, чтобы сделать планету обитаемой. Без них вся эта трава выгорела бы миллионы лет назад, а с ней и все живое.

Взволнованная Азак подскочила к дочери, но та внимала Таносу с любопытством.

– Вы никогда не пытались покинуть планету? – спросил он.

Морак и Азак в замешательстве переглянулись.

– Какую планету? – спросила Азак.

– Вельт. Вы не пытались покинуть Вельт? – Танос раздраженно ткнул пальцем в небо. – Отправиться туда?!

Все семейство удивленно посмотрело на него, а потом Лорак расхохоталась.

– Смешной дядя!

Танос отвернулся и заставил себя откусить еще кусок жареной кочерыжки. Его перекосило.

– Апага едят мясо, – неожиданно заявила Лорак.

Он решил уйти на следующий же день. У Народа не было никаких средств передвижения, поэтому идти можно было только пешком. Хуже того, географии эти люди тоже не знали и не могли даже приблизительно оценить расстояние. Самое большее, на что они были способны – это начертить на земле подобие карты, но разобрать что-либо внятное среди корявых линий все равно было невозможно.

Сколько времени нужно было идти до поселения Апага, они не знали.

– Дня два, – сказал Морак.

– Или три, – возразил Лурман, местный гончар.

Провожать Таноса собралось все племя, насчитывающее около сотни человек. В дорогу они собрали ему полный рюкзак безвкусных овощей. Таносу не терпелось поскорее покинуть Народ.

После непродолжительных обсуждений Морак скрылся в Машинном Сарае и принес оттуда флягу воды.

– У нас осталось только четыре, – сказал он. – Надеюсь, однажды ты вернешь нам долг.

– Благодарю, – Танос принял воду и положил в рюкзак.

Заметив в траве ржавое лезвие косы, он спросил:

– Могу я его взять?

– Ох, – сказал Губак, высокий фермер. – Я собирался его наточить и прикрепить к молотилке.

Танос выглядел непреклонным.

– Конечно, бери, – вынужден был сказать Морак.

Танос чуть улыбнулся и подобрал лезвие. Он не мог понять, что беспокоило Народ больше – то, что он присвоил их и без того скудные припасы, или то, что он мог убить кого-нибудь этим лезвием. Как бы то ни было, он подозревал, что его уход станет для них облегчением.

– Главное, избегай Раниума, – сказал Лурман. – В этом городе тебя ждет неминуемая смерть.

– И держись подальше от Каньона Теней, – добавила Азак, крепко держа руку на плече маленькой Лорак. – Там обитают призраки.

«Охотно верю», – сказал про себя Танос, но в глубине души задумался. В конце концов, это был новый для него мир. Новая жизнь.

– Что бы ни случилось, не входи в пещеры химер. Они вон там, – Морак махнул рукой в неопределенном направлении.

– Хочешь, карту нарисую? – спросил Лурман.

Танос не успел возразить, как Морак дотронулся до плеча Лурмана и покачал головой.

Закинув рюкзак на плечи, Танос побрел прочь сквозь заросли травы.

– Долгих тебе лет и чистой воды, незнакомец, – пожелал Морак.

Танос обернулся и пробормотал ответ. Бестолково улыбаясь, племя продолжало стоять у своих хлипких шалашей.

Все, кроме Лорак.

– Пока, дяденька! – кричала она, подскакивая на месте. – Желаю вам найти много мяса и рабов!