К вечеру обоз прибыл в некое небольшое поселение, и путники смогли позволить себе немного отдыха. Карамель со стоном попыталась сползти с телеги и запуталась в длинной накидке. На помощь подоспел молчаливый Дюк, подхватил фею и спустил на землю. Бедняга попыталась выровняться и едва не стянула с головы капюшон. Но доблестный сер «Ланцелот» ворчливо натянул его обратно, едва ли не до подбородка леди «Гвиневры», не позволяя цепкому взгляду Дюка разглядеть девушку.

Варя увлекла подругу за собой к одному из ветхих домишек, где им предложили остановиться на ночь. У обоза была выставлена охрана и у них оставалось несколько часов до рассвета, чтоб размять ноги и немного подремать. Карамель не дошла до провалившегося от древности крыльца дома, и тяжело опустилась на небольшую скамейку под раскидистым деревом. На нём щебетали неизвестные птицы, раздражая своими звонкими голосами.

– Гости – всегда радость, – проговорила Эйве, хозяйка дома, искренне улыбаясь Варе, – у нас они редко бывают.

Женщина пригладила простой передник, пусть и старенький, но видимо надетый специально по случаю приезда гостей. Она жестом руки пригласила входить в дом, и Варя благодарно кивнула, следуя за хозяйкой. Стоило девушке стать на первую же ступеньку, как та проломилась под её тяжестью и едва ли не рассыпалась прахом.

Эйве ахнула, прикладывая к щекам ладони, и с испугом поглядела на «гостя». Неужели действительно ожидала гнева с её стороны? Варя осторожно высвободила ботинок и посмотрела на женщину. Скорее всего, жила она одна, вот и сыпалось всё, словно дом чувствовал, что хозяина нет. Так и у тёти Зины частенько случалось. Порой приходилось брать в руки молоток и гвозди, чтобы хоть как-то помочь ей. Вот и сейчас, Варя оглядела крыльцо и повернулась к хозяйке.

– У вас есть инструменты?

Женщина изумлённо попятилась, словно увидела привидение.

– Где это видано, чтоб гости за работу брались?.. – ахнула она.

– Мне в радость, – улыбнулась Варя, – так есть у вас нужное?

Она не дожидалась ответа женщины и расстегнула куртку, оставаясь в одной рубашке. Конечно плотник из неё так себе, но руки из нужного места росли, как говаривала Зина. А значит, сумеет хоть как-то помочь хозяйке в благодарность.

– В сарае, за домом, – Эйве указала рукой на ветхое небольшое строение с соломенной крышей.

Сам же хозяйский дом крыши словно бы и не имел, а буквально вырастал из небольшого холма. На том месте, где крыше положено быть, росла густая трава и на ней паслось некое мелкое прыгучее «облачко», поглядывающее на гостью глазами-бусинами. Пушистая шерсть существа мягко колыхалась под порывами тёплого вечернего ветра, ещё больше создавая похожесть с небольшим облаком, случайно свалившимся на землю.

– Если можно, то я похозяйничаю там немного, – Варя бросила куртку Карамели, которая едва не свалилась со скамьи, сонно хватая полетевшую в неё одежду.

– Куда? Что? Ах… – фея выглянула из-под капюшона, удивлённо наблюдая за действиями подруги.

Что задумала эта иномирянка? Обязательно разводить такую деятельность? Карамель решила было возмутиться, но потом, повинуясь непонятному порыву, решила присоединиться к Варе.

– Я с тобой, дорогой мой… братец! – фея поднялась со скамьи и оставила на ней куртку.

Она собралась догнать подругу и едва не столкнулась с нею, когда Варя выглянула из сарая.

– Юбку придерживай, пока в грязь не втоптала, – предупредила девушка, выходя во двор.

Карамель глянула под ноги и поморщилась, теперь замечая, что стояла ботинками прямёхонько в невысохшей после недавнего дождя грязи. Гадость-то какая…

– Подожди меня! – фея повыше подняла подол платья, но теперь накидка оказалась испачканной.

Рассыпая проклятия, словно свою магическую пыльцу, девушка прошагала обратно к дому.

– Какая жалость, – Эйве торопливо подошла к Карамели и покачала головой, разглядывая испорченную одежду, – два дня дождь лил. Дороги размыло, а двор – болото тибруново! Там, у колодца, можно почистить одежду.

Женщина увлекла за собою фею, которая упиралась всю дорогу, желая одновременно привести себя в порядок и не упускать из виду подругу. У старого потемневшего колодца, поросшего понизу мхом, она слышала, как стучал молоток, и это немного успокаивало.

– В поселении вашем совсем мужчин не видать, – сощурилась Карамель, когда Эйве принялась оттирать испорченное платье.

Рука женщины замерла у ведра с водой, затем она подняла взгляд на гостью и улыбнулась.

– Так всё по указу короля Гидеона – призвал он мужчин-то наших. Не так давно война кончилась, да мало кто домой вернулся с победой. Одни остались мы: несколько домов, да несколько живых душ, ожидать своего часа.

Карамель сочувственно кивнула хозяйке дома, но тревожное чувство осталось, прогоняя остатки сонливости. Воздух вновь стал слишком влажным, тяжёлым, говоря о возможном дожде, а белёсый туман принялся окутывать землю, пряча истоптанную лошадьми дорогу.

– Лучше в дом идти, темнеет уже, и погода портится, – Эйве пригласила гостей в своё скромное жилище, предлагая устраиваться на ночь.

Варя пообещала хозяйке, что присоединится к ним немного позже, поскольку хотела хоть как-то покрепче прикрепить найденные старые доски к повреждённым ступенькам. Женщина кивнула согласно и прошла в дом, увлекая за собой Карамель. Уже внутри, стоя у окна, Эйве долгим взглядом наблюдала за работой Вари, а затем отошла, отвлекаясь на заговорившую с нею фею.

Дюк прошёл вдоль стоящего обоза и сердито стукнул носком высокого ботинка по одному из колёс. Погода портилась, становилась вовсе отвратной, скрывая обзор. Даже сейчас, хоть ещё и не настала ночь, он едва различал силуэты наёмников-воинов, которые сопровождали их в пути за неплохую плату. Дюк не доверял им, как собственно, не доверял и никому. Меч одного из воинов тускло поблескивал, когда мужчина вдруг вздумал вытащить его. Затем оружие вернулось в ножны, и торговец прошёл дальше, замечая в тумане группу разговаривающих товарищей.

Странно всё, непонятная тревога не давала ему расслабиться и принять предложение симпатичной селянки, звавшей переночевать в свою хижину. Он уже не первый раз ходил с обозом к порту Церуна, но впервые попались такие бестолковые спутники. А всему виной задержка в столице, да дожди, что размыли дороги и не дали догнать предыдущий обоз, с которым он привычно следовал.

Дюк оглянулся, придерживаясь одной рукой за борт телеги. От влажного воздуха и тумана, волосы уже липли ко лбу, и он тряхнул головой, убирая пряди с глаз. Девчонки ушли в том направлении, в сторону колодца. Мужчина хмыкнул и сощурился, глядя на едва приметный домишко, со двора которого до сих пор слышался стук молотка. Даже по звуку Дюк понимал, что работа была бестолковой.

– Что она творит? Решила доломать дом несчастной селянке? – пробормотал он и широким шагом пошёл по вязкой дороге.

Трактирщик Мигеля упросил его взять с собой этих двух девиц, и даже приплатить хотел, но Дюк отказался от денег. Он не первый раз останавливался в этом трактире и малышку Буккель знал отлично. Золотое дитя… если эта рыжая, что мальчишку из себя строит, действительно спасла её, то он и за даром довезёт до порта.

За помощника торговца его приняли, разубеждать не стал, дрит с ним. И неужели действительно считали, что этот маскарад им поможет? Хотя, если учесть окружавших недотёп, то вполне могло и повезти остаться неузнанными. Кем они были? Дюк всё гадал, подходя ко двору, где на крыльце рыжая девушка продолжала вколачивать гвозди в жалкие доски. Та, что повыше – прекрасная беловолосая эйслин, наверняка была знатного рода. Он видел, как тяжко давалось Гвиневре путешествие на простой телеге. Скорее всего, это ненастоящее имя, но уж очень шло незнакомке.

Рыжая, что Ланцелотом себя звала, видимо прислуживала госпоже или была в телохранителях у неё. Ранее на поясе девушки Дюк видел сдвоенные ножны для пары мечей, подвешенные на одном и том же широком кожаном ремне. Такие всегда были особым отличием иллегатских разбойников. Буккель хвалилась, что именно ими были сражены негодяи, что покусились на неё и товарищей. «Ланц» отобрала их у сбежавших разбойников и оставила себе? Куда же девала своё оружие? Странные особы, и это ещё больше разжигало его интерес. Странствующая эйслин и её дева-страж… это могло бы стать прекрасной историей, которая легла бы песней в устах какого-нибудь бродячего певца.

Сейчас оружие лежало рядом с нею на верхней ступеньке. Варя вновь удивилась собственной реакции, когда её рука молнией метнулась к ножнам, едва услышала, как кто-то приближался со спины. Два меча – зачем она взяла их с собой? Спросите что-нибудь полегче… В ту самую ночь, когда они напоролись на разбойников, Варя только и помнила, как один из них схватился за оружие. Когда очнулась, то сама держала оба клинка в руках, размахивая ими, как страшный вояка.

Предполагала ли она, что вновь придётся ими воспользоваться? Ведь знала, что не способна сама. Но видимо внутренне доверяла странной силе, что наполняла её в момент опасности. Или это внушалось ей? Варя нахмурилась. Чёрт с ними, не выбросила тогда, взяла с собой и теперь напускала важного виду, отгоняя любопытных мужиков от Карамели.

– Эй, Ланц! – хрипло окликнул её мужчина, подходя ближе, – какого дрита ты здесь творишь?

Ты посмотри, какой разговорчивый сделался! Варя хмыкнула и убрала руку от оружия. Девушка повернулась к Дюку, удивляясь тому, что он вообще к ней явился. Но возможно ему требовалась помощь в повозке, тогда она просто не могла отказать после того, как их взяли с собой.

– Не видишь сам? – отозвалась Варя и махнула молотком в сторону своего «творения», – крыльцо чиню…

Дюк поморщился, глядя на работу девушки. Но при всей неприглядности, должен был признать, что ступеньки вполне ладно были сколочены и выдержат даже его вес, если вздумает в гости к хозяйке заявиться. Или он сейчас о белокурой Гвиневре думал? Мужчина отогнал ненужные мысли и снова глянул на свою собеседницу. Совсем стемнело и даже с близкого расстояния он едва мог разглядеть её лицо.

– Ступай в дом и выспись хорошенько! – велел Дюк, – завтра разбужу до рассвета, так что времени зря не теряй.

Варя хотела что-то проворчать в ответ, но поняла, что помощник торговца был прав. Им стоило немного отдохнуть. Она молча кивнула мужчине, собрала всё разложенное на земле добро в небольшой ящик и собралась отнести обратно в сарай. К её немалому удивлению, Дюк отобрал вещи, кивнул в сторону дома и велел убираться внутрь. Он дождался, пока Варя выполнит приказ и только когда за девушкой закрылись покосившиеся двери, отправился в потёмках искать нужную ветхую постройку.

На сарай он набрёл лишь благодаря тому, что на какой-то момент в небе сквозь тучи блеснула луна. Мужчина толкнул дверь и ему на голову немедленно посыпалась труха, заставляя трясти головой и жмуриться. Дюк не стал заходить дальше и опустил принесённый ящик на земляной пол. Теперь оставалось вернуться к хижине, в которой его приглашали переночевать.

Хотя в таком тумане впору до утра было бродить и не найти нужного дома. Мужчина повернулся, чтобы выйти обратно, и немедленно почувствовал, как между лопатками противно закололо от неожиданности. Молодая селянка, подойдя ещё на шаг ближе, приподняла выше фонарь, скрипнувший круглой ручкой, в котором тускло горела свеча.

– А я всё гадаю, куда же ты запропастился, – улыбка расцвела на полных губах женщины, и она поманила за собой гостя.

Рука селянки буквально светилась белизной в темноте, жестом предлагая следовать по едва приметной тропе.

– Я провожу.

– Благодарю, – Дюк прокашлялся в кулак и нахмурился, стыдясь своего неожиданного испуга.

Как она вообще тут оказалась? Бродила в ночи и искала его? Занёс их дрит в это поселение! Скорее бы солнце встало. Мужчина позволил селянке вести себя, следя за фонарём в её руке, как за маяком, позволявшим определить, в каком направлении двигаться.

Дюк вновь вздрогнул и схватился за нож, висевший на поясе, когда совсем рядом нечто плюхнулось в грязь, и быстро заскребло когтями по земле, убираясь прочь. Он успел разглядеть некий комок шерсти, который внезапно ощетинился, оскаливая пасть, с рядом мелких острых зубов. Существо сверкнуло множеством глаз и растворилось в тумане.

– Не бойтесь, – прозвучал впереди мелодичный женский голос, и хозяйка хижины обернулась, глядя на гостя, – это всего лишь гюлай.

– Они водятся только на гнилых топях и…

Мужчина осёкся, когда селянка и вовсе остановилась, теперь поворачиваясь к нему полностью. Она склонила голову набок, позволяя длинным волосам спускаться с плеча едва ли не до земли.

– Где же ещё водятся гюлай? Говори же, смелее.

Её голос тёк, обволакивал сознание, и Дюк тряхнул головой, крепче сжимая рукоять ножа.

– Оплетают своею паутиной тропы, путая туманом неосторожных путников, тем самым прислуживая болотным ведьмам!

Селянка рассмеялась, отбрасывая в сторону фонарь, который немедленно угас. Луна позволила разглядеть мужчине то, как принялось меняться и увядать тело красавицы, перед ним. Прекрасные волосы повисли жалкими космами, а кожа потемнела, укрываясь глубокими морщинами. Обратившаяся ведьма вновь расхохоталась и немедленно пропала из виду, заставляя Дюка поворачиваться из стороны в сторону, выставляя перед собой блеснувший лезвием нож.

Она объявилась поодаль, маня человека костлявой рукой, на которой темнели чудовищные когти. Стоило мужчине отступить на шаг, как услышал едва различимый голос. Он пел, манил, велел следовать за ним и затуманивал сознание. Дюк попытался прогнать наваждение, веля себе не поддаваться голосу ведьмы, но его сопротивление таяло, а рука, державшая нож, дрогнула.