Ночь уже полностью охватила Аделхейт, когда они добрались до дома. Каждый из них троих был погружён в свои мысли, и по пути все молчали, как и тогда, когда поднимались по крыльцу. Только сейчас Девин пожелал доброй ночи и Варе, и матери, а затем отправился в свои покои. То же сделала и Делма, заявляя, что намерена отдыхать, и им обоим стоит подарить себе хоть несколько часов драгоценного сна.

Оставаясь в нижнем зале одна, Варя не спешила идти в свои новые покои. Теперь ту комнату, что отводилась ей ранее, занимал Девин. А новоявленную госпожу определили в другое крыло дома, как и полагалось приличной эйслин. Девушка тихо села в одно из небольших кресел, и устало прислонилась к его высокой удобной спинке. Платье мягко легло изумрудными складками у её ног, скрывая расшитые башмачки. Варя осторожно сняла с головы вручённую Кай диадему, и опустила её на колени. Украшение нежно переливалось оттенками золотого, словно из него исходило некое свечение.

– Я смогла, чёрт возьми… – девушка устало закрыла глаза, – и это было круто…

Её губ коснулась мечтательная улыбка. Варя вновь ощутила прикосновение рук Троя на своей талии, и то удивительное тепло, которое исходило от него во время танца. И почему всегда считала, что лескат должен быть холодным, как снеговик? Обычный живой парень. Ну, пусть не обычный – особенный. Варя разулась, согнула ноги в коленях, и удобнее устроилась на кресле. Она положила одну руку на подлокотник и опустила на неё сонную голову.

Эти новые ощущения тревожили её, словно великая тайна, заставляли улыбаться своим мыслям, и повторять в памяти недавние события. Некоторое время девушка посидела в задумчивости, затем поняла, что так и заснуть недолго, а утром получить нагоняй от хозяйки дома. Варя устало потянулась. При этих действиях диадема соскользнула с её колен и не повредилась только благодаря длинному платью, по которому просто съехала вниз, на пол.

Девушка торопливо наклонилась, желая поднять украшение, и ругая себя за неосторожность. Но рядом заметила пару знакомых сапог, которые привычно скрипнули, когда энр опустился на одно колено и поднял венец Делмы. Ревард вручил сокровище хозяйке и поднялся.

– Вам не следует оставаться здесь, – тихо проговорил мужчина, – комнату подготовили по приказу госпожи Делмы во время вашего отсутствия.

– Почему ты не спишь, Нейл? – Варя поправила длинный подол, который мешал толком стоять.

Обуваться вообще было лень, и девушка просто подняла с пола башмачки.

– Как раз собирался, – коротко ответил Ревард, глядя на госпожу с высоты своего роста, – вы…

– Да хватит мне выкать. Не нужно, ладно? И не говори мне о том, что это положено, – девушка тепло коснулась его плеча головой, а затем направилась к лестнице, чтобы наконец вернуться в свою комнату.

– Я тебе госпожой не буду. И хозяйкой тоже. Можешь ворчать сколько угодно! – донёсся её голос со ступеней.

– Ступайте спать, – тихо проговорил Нейл.

– Тогда «велю» тебе делать то же, – отозвалась Варя, – доброй ночи, Нейл.

– Доброй ночи, – ответил воин, и проводил девушку взглядом, словно и правда опасался, что с нею могло что-то приключиться на этих ступенях.

Ревард взъерошил свои короткие волосы и бесшумно прошёлся по залу, желая выйти в ночь. Спать всё равно не сможет, а во дворе свежее и легче дышится. Там и мысли текут спокойнее, не сбиваются ненужными чувствами. Зверь в нём просился на волю, давно такого не было. Не любил он города.

Бескрайние просторы его родины, да земли Бриартака, позволяли чувствовать себя свободным. Возможно, собственная тоска заставляла путаться и сваливать всю «вину» на иноземную девочку. Видел ли он в ней себя, когда однажды объявился на земле драконов? Сколько общего было в них, что потянулся сердцем к той, кому не должен был? Нейл толкнул тяжёлые двери и его немедленно окутала ночная свежесть, смешанная с запахом цветущего сада. Мужчина шумно вдохнул и спустился с крыльца вниз.

Подготовленная для неё комната оказалась не менее уютной и просторной чем та, в которой сейчас спал Девин. По крайней мере, Варя искренне надеялась, что брат именно этим сейчас и занимался. Ему необходимо было хорошенько отдохнуть, а не сопровождать девиц на танцы. Широкая кровать была наполовину скрыта тонким полупрозрачным балдахином, который поблескивал золотистыми искрами в лунном свете. Окно было приоткрыто, впуская ночную прохладу. Варя подошла к нему, перед этим оставляя у кровати свои башмачки.

Её сонная подруга дремала на самом краю подоконника, забавно сопя на одном белоснежном хвостике и укрываясь вторым, словно одеялом. Это никуда не годилось… Девушка окинула комнату взглядом, затем торопливо, стараясь не шуметь, прошлась по ней и взяла с полок то, что могло бы пригодиться.

Вскоре рядом с Карамелью лежало несколько тонких платков, была поставлена ваза с цветами и широкий серебряный подсвечник, больше походивший на блюдце, Горничная заботливо установила на него свечу, но Варя оставила её на столике за ненадобностью. Теперь, улыбаясь своим мыслям, девушка принялась колдовать над принесёнными вещами. Она отделила от стеблей несколько цветов и выстелила ими блюдце, заполняя дно полностью. Убеждаясь, что вышло мягко и ровно, Варя аккуратно расправила белоснежные лепестки и накрыла их одним из платков.

– А ведь неплохо, верно? – шёпотом проговорила девушка и осторожно подняла на ладони сонную фею.

Варя устроила подругу в импровизированной постели и укрыла вторым платком. Идеально!

– Ты решила похоронить меня в этой цветочной усыпальнице? – потянулась Карамель и открыла свои аквамариновые глаза.

– Это всего лишь кровать, – проворчала Варя и расправила своё творение.

Лежать было удивительно приятно, и стрекоза устроилась удобнее, поглядывая на девушку.

– Ты была сегодня счастлива, Варвара? – малышка потёрла усталые глаза.

– Да, – Варя присела рядом с подругой на подоконник, – сегодня я чувствовала себя счастливой. Это было удивительно и даже не верится, что всё случилось со мной на самом деле.

– Тебя ещё что-то удивляет после того, как оказалась в этом мире? – Карамель села на своей цветочной постели и обхватила ноги, которые согнула в коленях.

– Так и есть, – Варя задумчиво принялась плести косу.

– Хотелось бы и мне испытать то же, – вздохнула малышка.

– В моём мире есть сказка об одной удивительной девчонке. Она была самой маленькой на свете, – проговорила Варя, теперь глядя на подругу.

Карамель оживилась и принялась слушать её, прогоняя сон. Глядя на интерес феи, девушка продолжила:

– И она всё время попадала в разные переделки…

– А была ли храбра?

– Ещё как!

– И красива?

– Несомненно, – кивнула Варя, – и мечтала быть свободной, а также найти своё счастье.

– А её имя? – поинтересовалась фея.

– Дюймовочка, – усмехнулась девушка, – её звали – Дюймовочка.

– И у неё получилось? – зевнула Карамель, желая слушать подругу, но сон одолевал её.

– Да. С ней много чего случилось по пути, но Дюймовочка не оставляла надежды и верила в себя.

– А если бы счастье этой эйслин Дюймовочки оказалось невозможным, что тогда?

– Совсем недавно ты возмущалась, что я до сих пор чему-то удивляюсь после того, как попала в подобное место, – с укором проговорила Варя, – даже в моём мире происходят чудеса и без всякой магии. Если у тебя есть мечта, Карамелла Неистовая, то верь в неё.

– Что же до твоей мечты, Варвара из Мейрна? – осторожно спросила фея.

– Я запуталась, честное слово, – Варя прислонилась головой к оконной раме и принялась смотреть на ночной сад.

– Ты всё ещё желаешь вернуться домой?

– Я тоскую по тёте Зине, – вздохнула девушка, – но здесь есть те, по кому буду скучать не меньше. И ещё есть один человек, он такой, знаешь – особенный.

– Как мой дорогой Нейл?

– «Мистер-декабрь» нравится мне, но я не до такой степени потеряла голову, чтобы подглядывать за ним в душе, как некоторые, – поддразнила мелкую подругу Варя, – и не думаю, что я произвела такое же впечатление на него, как он на меня. Вот бы уметь читать мысли, Карамелька. Это так необходимо порой.

– Тогда просто верь, как и советуешь мне, Варвара, – фея прилегла обратно на цветочную постель, и девушка заботливо укрыла её краем платка.

– Спи, скоро ночь кончится, – велела Варя, и поднялась с подоконника, вставая босыми ногами на прохладный пол.

– Почему ты зовёшь сына эйселя Миклоса «мистер-декабрь»? – удивлённо спросила фея, когда девушка уже добралась до своей кровати.

– У нас в универе… – Варя глянула на подругу и поняла, что слишком устала для долгих объяснений, – декабрь – зимний месяц нашего года, снежный, самый волшебный, похож на него.

Приведя себя в порядок перед сном, Варя забралась под одеяло, и теперь сама удивлялась тому, как непривычно было ощущать разметавшиеся по подушкам пряди. Она рассталась со своими длинными волосами не так давно, а уже успела отвыкнуть. Девушка вздохнула, полюбовалась на едва приметно сверкающий балдахин, который напоминал ей кусок ночного неба и закрыла уставшие глаза.

– Интересно, что сейчас делает Трой? – прошептала Варя, устраиваясь поудобнее.

– Интересно, что сейчас делает Нейл? – Карамель заискрилась привычным золотым свечением и почти мгновенно угасла.

Она снова была сердита на то, что силы слишком медленно возвращались, и только дразнили её, не давая взлететь. Верить в свою мечту? Хоть на мгновение поверить, что она возможна? Или нет, спросить себя, на что была готова, ради своей мечты. Фея натянула край платка выше, укрывая лицо и оставляя видимыми только яркие глаза. Эйслин Дюймовочка из Мейрна смогла, а чем хуже она? Что потеряет в своей вере? Участь жалкой нинкусс? Пусть у неё будет только одна попытка, но она воспользуется ею.

– Я верю. Верю. Я обязательно поверю…

Тёплый золотистый свет охватил цветочную постель, и крылья феи встрепенулись, освобождаясь из плена лёгкого платка. Карамель поднялась на подоконнике и подошла к самому краю. Она посмотрела на ночной сад и глубоко вдыхая, вспорхнула ввысь.

Свежий ночной ветер отлично остужал. Трой заложил руки за голову, устроившись на широком каменном бордюре. Старинный фонтан журчал, переливаясь тонкими прозрачными струями, успокаивая и позволяя мыслям течь так же безмятежно. Хотя, кого он обманывал? Ведь даже не сомневался в том, что не сомкнёт глаза до самого утра.

– Что ты делаешь сейчас, Варвара? Возможно ли, что подобно мне мучаешься бессонницей?

Звёзды яркой крошкой мерцали над его головой. Трой повёл одной рукой над водой в широкой фонтане, и немедленно она взметнулась ввысь, густея и застывая сверкающим девичьим силуэтом. Вот прозрачные струи послушно изогнулись, повторяя очертания длинных прядей волос, и ледяная статуя замерла, прижимая одну ладонь к груди. В ней ярко был виден одинокий бутон бледно-розовой паллии, видимо сброшенной во время празднования одним из франгаров, и теперь так походил на сердце. Трой шумно вздохнул и потянулся к своему творению, едва касаясь пальцами замёрзшего цветка.

– Какой дрит толкнул тебя соперничать за Бриартак? Ответь мне, отец.

Левен прошёлся по открытой террасе второго этажа дома и заложил руки за спину, останавливаясь у перил. Он прекрасно слышал вопрос своего сына. Но, конечно же, не собирался отвечать мальчишке, который вот уже третий час валялся у фонтана и считал звёзды в ночном небе Аделхейта. А ещё напоминал Левену его самого, юного и бестолкового…

Что толкало его на все эти действия, настолько непонятные и сыну, и хозяйке Бриартака? Обещание. Клятва, данная Вернеру Кайонаодху, умершему на его руках на побережье Скендера. Они соперничали, сколько себя помнили, при этом умудряясь оставаться верными товарищами. До тех самых пор, пока она впервые не явилась им на ступенях дворца в столице.

Что могли противопоставить метель и вечные льды, свободным крыльям и бескрайнему небу? Он отступил, в этот раз не осмеливаясь тревожить счастливый огонь в глазах юной Делмы. Она никогда не знала о его чувствах, знал лишь Вернер. Каждый раз дракон замирал, стоило товарищу приблизиться, и даже когда надевал кольцо на палец возлюбленной, стоя в храме перед всеми Богами, Левен ощущал его сомнение.

А затем был заключён союз с родом Амферн и леди Наир вошла в его дом хозяйкой Ильхада. Теперь сосед мог быть спокоен за своё «счастье». Вернер на радостях поспешил с предложением соединить руки их младших наследников. Супруга стала для Левена тем самым бесценным успокоением, которого жаждало его сердце, и подарила прекрасных сыновей. Но покинула так рано, вновь оставляя в одиночестве бескрайних снегов и воспоминаний.

Когда же пришлось встать плечом к плечу на защиту Роеланда, мог ли он ожидать подобного исхода битвы? Товарищ был смертельно ранен и, зная о чувствах ледяного правителя, испросил клятвы. Левен поклялся позаботиться о Делме. И он не мог допустить в свете последних событий, чтобы земли Бриартака достались, кому бы то ни было. Он должен был заполучить их, даже выглядя в глазах Делмы негодяем, поскольку поклялся в этом её покойному мужу, да и самому себе.

– Не калечь крылья своему сердцу, сын, – тихо проговорил Левен, глядя, как Трой задремал на бордюре, – не будь похож на меня и в этот раз. Что бы я ни говорил тебе – будь упрям.