Глава 5, в которой выясняется, что красота, это не только сила, но ещё и власть
Капсула заряжалась почти всю обратную дорогу. Я под конец даже забывать про неё начал. Ну ещё бы, мне же такой шикарный обрез достался. Мало того, что красивый, так ещё и Герасим описал его возможности. Не маленькие, я вам скажу. Например, эта штука при полном заряде может мой Икарус насквозь плазменным протуберанцем прошить. Нехило для ручного оружия. Как я удержался и не выстрелил, сам удивляюсь. Наверное, жить всё-таки хотелось больше, чем экспериментировать.
А уже на подлёте к станции из спасшлюпки раздался мелодичный сигнал, почти как на вокзале при сообщении. Я, понятно, первым делом туда. Стоит, родимая, огоньками переливается, так и просит «Открой меня». Ну, я человек покладистый, просят – я и открыл.
И еле на ногах удержался. Представьте, внутри гель, как в фильме «Аватар», только розовый. А в нём девушка лежит. Причём, в чём мать родила. А красивая… Таких мужикам показывать вообще вредно для здоровья. Волосы белые, будто фарфоровые. Лицо какое-то неестественно правильное, как после хорошего пластического хирурга. Губы, наоборот, розовые. Шея, плечи, сиськи, понятное дело. Вот смотришь на неё и никаких недостатков вообще не видишь. Всё не просто так, как надо, а даже ещё чуть лучше. Обалдеть! Единственное, что меня удивило, пупок у неё не как у всех, а просто углубление в животе. Ямочка такая в сантиметр глубиной. Я подобного и не видел никогда в жизни.
Немного эта красота даже какая-то ненастоящая из-за всего этого совершенства. Я стою, рот раззявил, смотрю. Никогда такой в живую не видел, да что в живую, у звёзд даже на фото, у фотошопленных. И ещё мелодия играет. Нежная такая и печальная. Флейта что ли? Ну, я в них не разбираюсь, но красиво. Даже не заметил, как гель из капсулы куда-то уходить начал. Правда, когда обратил внимание, первым делом на пол посмотрел – не течёт ли. Совсем, похоже, хозяином в своём Икарусе становлюсь. Нет, так, оказывается и надо. Всосало весь розовый гель в какие-то дырочки незаметные, и девушка стала как после ванной. Волосы намокли, потемнели чуть, опустились, и из-под них показались острые уши. Острые… Ни фига себе! Эльфийка что ли? Или как их там, то есть тут. Аграфка. То-то я гляжу, слишком она красивая. Настолько привлекательно, что даже чуть слишком.
Знаю, бывает так у женщин. Переборщат со своей штукатуркой, и вроде хорошо всё, но настолько идеально, что подойти страшно, не то, что отношения завести. Вдруг не будешь соответствовать, или наоборот, ляпнешь что не то, и вся красота эта, часами наведённая, сразу рассыплется. Да и вообще, человек должен быть живым, а не куклой. Как здесь.
Вот мужики не поверят, а я посмотрел на это чудо, полюбовался минуту-другую, да и по своим делам пошёл.
– Тоха, я передаю на базу об обнаружении медкапсулы с аграфкой.
Это уже Герыч. Тоже, похоже, разглядел нашу пассажирку. Я-то ему ни слова не сказал.
– Зачем? – спрашиваю. – Как приедем, они сами потом увидят.
– Положено так, – поясняет. Вот был бы у него хоть один палец, точно бы сейчас назидательно им у меня перед носом водил. – По инструкции при обнаружении останков подданных империи Аграф следует сразу же докладывать.
– Бред какой-то. Какая им разница, мёртвым-то, два дня больше, два дня меньше.
– Нам всё равно, ты прав. Но раз положено, я передам снимки капсулы и аграфки.
– Да передавай, я против что ли?
– А раз не против, дуй обратно в шлюпку, и дай мне доступ к своей нейросети. Так проще всего снять.
Ну, раз так просит настойчиво… Зашёл обратно. Мне в лом что ли лишний раз на красивую девушку поглядеть, да ещё и голую.
Что тут сразу началось!? Я-то наивный, надеялся спокойненько до дома добраться, а то что-то подустал со всей этой вознёй. Но где там?
– Транспорт ТРБ-18412-А, с вами говорит начальник производственного сектора базы Стржмыстис Кржачканц, ответьте!
Ну и голос! Скрипящий, свистящий. Самый, что ни на есть рак. Говорит, ничего не понятно, еле разбираю. Да ещё нагло так, будто я к нему в сад за яблоками залез. Герасим мне:
– Ответь. Это нас вызывают.
Нашёл я переговорник с трудом, если бы не подсказка искина, мог бы и вообще не найти. Ну вот не пользовался я им ни разу. Да и летал-то всего ничего, не привык ещё.
– Я вас слушаю, – говорю.
– Кто на связи?
– На связи я, Антон Коломойцев. Ну, и искин Герасим.
– Какой ещё Герасим? Что вы несёте? Медкапсула с аграфской подданной у вас?
– Ну да. Куда она денется-то?
– По прибытии немедленно доложить бригадиру. И капсулу чтобы и пальцем не тронул, понял? А то знаю я вас, землян. Если что – на кварки разберу!
Разозлил он меня. Думаю, вот морда ракообразная. Что я, совсем не соображаю, что ли?
– Ты, – говорю, – не ругайся заранее, начальник. Что я, не понимаю, что ли?
– Сейчас найдите на задней стороне номер капсулы и немедленно сообщите мне. Жду.
И замолчал. Вот гад! Ну, куда деваться. Пошёл я обратно в шлюпку, снова вокруг капсулы на карачках ползать. Хорошо, Герасим подсказывал. И откуда он знает, где у аграфской медкапсулы номер? В общем сообщили мы, точнее передали фотку, потому что я эти эльфийские письмена не разбираю, даже думал сначала, что это орнамент какой-то. Оказывается, нет. На грузинский похоже, такой же круглый и с финтифлюшками.
Но, наконец-то все успокоились. А тут нам и швартоваться скоро. Док уже открыт, Трокс как ужаленный бегает. Только поставил Икарус, сразу грузовых дроидов целый выводок набежал, и все в шлюпку. Будто у меня и нет больше ничего. Обидно, блин. Я только под конец, когда уже аграфку вытащили, Трокса отловил.
– Там, вообще-то ещё кое-что есть, – говорю. Тоже вытащить надо бы.
Он аж удивился.
– Что там ещё?
Неужели думал, что я медкапсулу поймал и успокоился?
– Там, – объясняю, – ещё генератор силового поля, да и так целая куча всякого железного хлама.
А он только рукой машет
– Потом, – ворчит. – Всё потом. Сейчас надо аграфку начальству сдать.
Ну и ладно. Мне же забот меньше. Поймал я одного дроида чуть не за локоть.
– А ну, – приказываю, – вытащи всё из трюма немедленно.
И только потом понял, что сглупил. Этот придурок и в самом деле всё попёр. И что надо, и что не надо. Я полчаса у этой тупой железяки то инструменты, то ЗИПы свои самодельные отбирал. Но справился. Я – молодец. Поставил Икарус на зарядку, и к Троксу двинулся.
– Что мне заплатят? – спрашиваю.
Он такой, помялся, репу свою почесал. Хотя, какая репа? По размеру у него не меньше, чем тыква. А то и вообще, бочка. Но, подсчитал, отвечает:
– За генератор и хлам – три тысячи в компенсацию и семьсот тебе на счёт.
Я чуть не взбесился.
– И всё? – говорю. – А как же спасательная шлюпка? Как медкапсула? Да и за найденную голосистую девку тоже что-то на карту капнуть должно.
– Должно, – смеётся. – Вот у аграфов и спрашивай.
– Как, у аграфов?
– А запросто. Им начальство завтра твою находку возвращать будет. Если пустят, пожалуйста. Что выклянчишь – всё твоё.
Меня сомнения взяли.
– Что, – спрашиваю, – могут не пустить?
А Трокс вообще заливается. Хохот, будто лавина в горах, прямо пригнуться хочется.
– Сам подумай, – поясняет. – Кто они, и кто ты. Даже я не суюсь. Но ты у нас парень жизнерадостный, попробуй. Если не пристрелят, может, и повезёт.
Нагрузил он меня, как КАМАЗ с прицепом. Вернулся я почти в обед и до утра кубатурил, как же так извернуться, чтобы и долю свою за находку поиметь, и от раков не огрести. Понятно же, начальство захочет всё за своё достижение выдать, а самого добытчика в сторону отодвинуть. Как говорится, «Благодаря моему чуткому руководству».
* * *
Заходящее солнце запуталось в густых ветвях старого мэллорна, выращенного из семени самого Великого древа, и узкие, стреловидные листья в лучах светила из серебристо-зелёных превратились в золотистые. Эта метаморфоза не осталась без внимания Боротиэля Урквадзала. Он долго и с наслаждением рассматривал свисающие к самому балкону ветви, время от времени перебирая пальцами бархатистые листья. Подобный цвет, несомненно, был хорошим знаком и это хоть немного, но улучшало настроение.
Паук, который сплёл свою сеть меж тонких молодых ветвей, наконец-то поймал первую муху. Боротиэль внимательно посмотрел на тонкие, сияющие в закатных лучах, концентрические ловкие кольца. Да, несомненно. Следует выстроить всё так же чётко, красиво и симметрично, чтобы ни у кого, случайно заметившего хитросплетение интриги, не возникло даже мысли о какой-то сторонней цели. Всё должно быть красиво и к месту. А главное, выглядеть естественно. Ведь, видит Великий Лес, он это делает не для себя. Лишь во имя и во славу самой Империи Аграф.
При этой мысли Урквадзал поморщился. В последние века среди мало живущих обезьянышей уважение к старшей расе почти полностью пропало. Пользуясь тем, что дают им аграфы, эти приматы забывают о почтении к дающему. Разве так положено относиться к тем, кто предоставляет технологии, к тем, кто, в конце концов, просто может быть ровесником прапрадеда любого из живущих сейчас. Что значат их несчастные две с половиной сотни лет, которые люди выдают за своё достижение, хотя и основываются в их глупых опытах на тех данных, что предоставили учёные Империи? Ничто, если сравнивать даже с восемью веками самого Боротиэля. А ведь пока ещё жив даже его дядя – Император Матаварим Сахури, Рождённый в лоне Древа. А ведь его возраст в прошлом году перевалил за тысячу.
Его сиятельство Боротиил Урквадзал, герцог Лаэртский, Первая Начальная Ветвь Правящего Дома, сделал аккуратный, неторопливый глоток настоя, поставил играющий в закатных лучах, инкрустированный благородным агатом – камень рода, которым он гордился, стакан в самый центр высокого, под рост стоящего аграфа, резного столика белого дерева, и с наслаждением выдохнул. Хороший сашмель – вот, что в первую очередь отличает культурного аграфа. Никто из молодых не умеет пить сашмель. Мешают его с мёдом, а то и с обезьяньими «лёгкими напитками». Никакой культуры. И не понимают, что, слушая обезьянью музыку, употребляя обезьяньи напитки и играя в их игры, сами аграфы, или как говорили во времена его детства, эльфы, превращаются в позорных приматов.
Нет, когда он, Боротиил, придёт к власти, основным направлением государственной политики станет возрождение культурных традиций. Ну, и, конечно, пересмотр всех отношений с мало живущими расами. Ведь никакого порядка в Содружестве не может быть, пока в Общем Парламенте на равных заседают те, кто в силу своей продолжительности жизни может строить далеко идущие планы, и те, кто даже не может оценить всю красоту этих планов.
Боротиил даже поморщился. Но ничего, осталось немного, а время у него есть.
Внезапно дверь в комнату распахнулась и порыв сквозняка взметнул прозрачные занавески на балконной двери. В проёме стоял возбуждённый секретарь, Матвир Тавиллис, чего раньше никогда не случалось. Собственно, Матвир оставался секретарём ещё и потому, что всегда, при каких бы то ни было обстоятельствах, строго придерживался правил этикета. Это была основная черта, которую ценил герцог Лаэртский в своём верном слуге и помощнике. И вот сейчас этот оплот вежливости ворвался в святая святых – спальню хозяина, да ещё в каком виде! Лицо раскраснелось, как у какого-то примата, острые кончики ушей возбуждённо подёргивались, золотистая коса, краса и гордость дома Урквадзал, растрепанная, была непозволительно перекинута через плечо вперёд и вздымалась на груди в такт дыханию.
Боротиил понял, что должно было случиться что-то невероятное, чтобы Матвир позволил себе подобное поведение.
– Ваше сиятельство, невероятная находка!
– Выйди, и войди так, чтобы не позорить славное имя дома, которому служишь, – надменно произнёс герцог.
Что бы ни случилось, но порядок в доме прежде всего. Именно с подобных попустительств начинается общая деградация расы. И посмотрите, к чему привело такое пренебрежение древними обычаями и традициями.
Через минуту раздался размеренный негромкий стук в дверь.
– Да?
Вновь вошёл Матвир. На этот раз он выглядел прилично, как и подобает слуге второго дома Империи.
– Ваше сиятельство, – чётким, размеренным тоном начал он. – Мне только что сообщили, что работники буровой станции в системе звезды «Ранья» Раакшасской республики обнаружили медицинскую капсулу производства империи Аграф, бортовой номер СПД-140002. Это, несомненно, принцесса Тавадиэль!
– Понятно. Спасибо, – ответил Боротиил максимально спокойным голосом. Он даже вложил в свои слова немного стали, чтобы пресечь возможные попытки слуги развить тему. – А что с нашим испытуемым?
– Умер, ваше сиятельство. Протянул всего полтора месяца. Увы, это был последний член дома Дамривевис. Жаль, что теперь их ветвь больше не даст побегов.
– Ты ошибаешься, Матвир. Этому следует радоваться, ибо листья этой ветви не хотели поддерживать порядок, сложившийся на всём имперском древе. А значит, им не место в империи.
– Вы как всегда правы, ваше сиятельство. А что делать с этой проклятой нейросетью?
– Она больше не нужна. Видимо, это не мы не смогли в ней разобраться, а само изделие оказалось с браком.
– Изделие от Джоре с браком? Никогда о таком не слышал, ваше сиятельство.
– Ты много, о чём не слышал, Матвир. Именно поэтому ты секретарь, а не председатель академического совета.
– А принцесса? Вы поедете принимать капсулу? По этикету…
– Я не хуже тебя знаю, что и кому положено делать по этикету. Кто назначен в приёмную комиссию?
– Полковник Дацивиил Упросмас со своей командой.
– Отлично, отлично. Значит, готовить мою яхту не стоит. Предупреди Дацио, что я лечу с ними, пусть подготовит мне каюту.
– Слушаюсь, ваше сиятельство.
– И да, Матвир. Возьми с собой эту негодную нейросеть. Не дело разбрасываться артефактами древних. Определим её в дело.
– Вы позволите идти выполнять распоряжения?
Боротиил лёгким кивком отпустил верного слугу и вновь повернулся к сияющим золотом в свете заходящего солнца листьям. Увы, непозволительно резкое появление секретаря вызвало колыхание молодых ветвей мэллорна, и паутина оказалась безнадёжно испорчена. Несчастный паук суетливо прыгал от листа к листу, восстанавливая плоды своих трудов, уничтоженные случайным ветром.
Жизнь то и дело подаёт нам знаки, подумал, герцог, глядя на труд восьминогого хищника. И на них стоит обращать внимание. Вот и сейчас. Что это, если не намёк на тот факт, что все мои потуги в момент были разрушены одной случайной находкой где-то далеко, на самом краю цивилизации. И кем? Глупыми, необоснованно надменными ракообразными. Воистину, и мне, подобно этому пауку, сейчас следует заняться восстановлением порушенной сети. А для этого…
Он подошёл к тонкому журнальному столику и взял инкрустированную камнями специализированную модель переговорника.
– Найдена наша потеря, – без приветствия, не глядя на правила этикета, произнёс он.
– Ошибки быть не может? Всё-таки семь веков, – переспросил неназванный собеседник.
– Исключено.
– Тогда у меня появилось желание прогуляться в Парке Юных Надежд.
– Великолепная мысль. В это время суток парк прекрасен. Но у меня мало времени. Через два часа я должен лететь на встречу.
– Понял.
Герцог отключил переговорник, быстро и самостоятельно переоделся в костюм для прогулок, наиболее неприметный в его гардеробе, положил во внутренний карман маленький дамский станнер, так, на всякий случай, и стремительным шагом вышел из покоев. Через минуту его стройная, даже чуть худощавая по аграфским меркам, фигура скрылась за зелёной изгородью особняка.
* * *
Так до утра мне ничего и не придумалось. Всю ночь репу чесал, не выспался ни фига, и всё без толку. Решил только попробовать что ли у Трокса посидеть. Глядишь, хоть поймаю кого из уходящего начальства, да напомню о себе. Авось, что и получится. Ну и пушку эту аграфскую за пазуху положил. Так, на всякий пожарный.
Трокс завтракал хлебом с молоком. Обалдеть. Судя по внешнему виду и морде лица, такие ребята не едят ничего кроме сырого мяса. Ну, может, ещё туши собственноручно убитых врагов. А тут на тебе – молочко попиваем.
– Будешь? – дружелюбно предложил бригадир.
В ответ на моё приветствие он только кивнул – как раз в этот момент пил из смутно знакомого треугольного пакета.
– Где взял?
– Старые запасы. Принёс с вашей планеты ещё сорок лет назад.
– Обалдеть! Оно же прокисло за это время!
– Ты дурак? А стазис на что? Молоко же не живое, что ему сделается.
Вот, блин. Лажанулся я. И ведь читал про стазис-поле, что в нём любые продукты храниться могут хоть до прихода пятиногого пса. Ладно, проехали.
– Давай.
Трокс сунул руку под стол и протянул мне такой же треугольный пакет. Обалденное зрелище, скажу я вам. Рука как Большая Совковая Лопата. Пакет на ней не больше кубика Рубика. Кажется, малюсенький, а я в руку взял – норм. Обычный советский поллитровый. Я только на картинке такие видел. Вот так и начинается когнитивный диссонанс, ё-моё. Попробовал – ничего, свеженькое. Надо будет себе в Икарус стазис-генератор воткнуть. Не знаю, для чего, но хочу. Прикольно.
– Что, решил на аграфов посмотреть? – Трокс улыбался.
То ещё зрелище, замечу. У него же клыки как у Дракулы. Улыбочка такая… настораживающая, вот. В голову сама мысль лезет, что скажешь сейчас что-то не то, голову откусит. А что, с его пастью это запросто. И с молочком сжуёт.
– Нет, – отвечаю. – Хочу не упустить свой момент. Чтобы, когда плюшки раздавать будут, рядышком оказаться.
– Ну-ну. Смотри под другую раздачу не попади.
И кивает так, поощрительно. Вообще-то он хороший человек, то есть этот… тролл. Но малость всё-таки страшный. И, как оказывается, начальства сам боится. Несмотря на внешность.
– Ничего, – отвечаю. – Мне терять нечего, кроме Икаруса.
– Да, слышал уже, как ты свой транспорт обозвал. Среди наших даже спор пошёл, что это за имя. Одни говорят, что так звали твою девушку, которая осталась дома, другие – что это название твоего родного города.
– А ты как думаешь? – и улыбаюсь хитро.
– Я думаю, ты это имя вообще выдумал. Башка у тебя – ого, дай тролль всякому.
– Дай тролль? Никогда не слышал такое выражение.
– Основателя королевского рода нашей планеты звали Зигурд Тролль. От него и все троллы пошли. По легенде его забрали на небо боги и наказали приглядывать за своим народом.
– Понятно.
– Так что такое «Икарус»?
Смотри-ка, ему и правда интересно.
Но ответить я не успел. Противно и торжественно закрякали какие-то неведомые духовые инструменты. Я бы это точно музыкой не назвал. Тем более, праздничной. Только соседей по выходным будить. Но что с раков-то взять?
Трокс включил монитор и над чёрной площадкой выросло трёхмерное изображение. Вот гадость-то! Раакшасы в традиционном парадном одеянии. Если вы не видели – радуйтесь. А мне не повезло.
Красно-зелёные рачьи морды над кружевными жабо, как на картинах старых художников. Это, скажу я вам, то ещё зрелище. Усы болтаются, как антенны спецсвязи над членовозами. Сами туши в каких-то бесформенных мантиях в зелёную полоску, а снизу суставчатые рачьи хвостики торчат. Малюсенькие-малюсенькие. Говорю же, гадость.
А следом за ними аграфы. Для контраста, наверное. Потому что идут, как модели на подиуме – все как один стройные, красивые, с длинными волосами. У многих, кстати, заплетены косы. Причём, косы эти им идут. И одеты во что-то непонятное. По-моему, на средневековые камзолы похоже, хотя, кто его знает, что это на самом деле такое. Но красиво, блин. И величественно. Все со шпагами. Если бы не торчащие уши, то вылитые гвардейцы кардинала.
Общались они минут двадцать. Я сначала, вроде, пытался что-то слушать, но там сплошные титулы и прочие преференции, так что мне надоело. Трокс глядит во все глаза, а я почти зеваю. Ну, скукотища же. Как на великосветском приёме. Нет, сам я на таком не был, но уверен, что со скуки бы сдох. И вдруг у меня в голове:
– Тоха, это твой шанс.
О-па, Герасим. Здрасьте, не ждали.
– Ты как здесь?
– Что значит «как»? Обычная мыслесвязь.
– Так ты что, всё время меня слышал?
– И не надейся. Икарус от тебя через стенку, вот и есть возможность общаться на пределе дальности.
– Так это, что за шанс-то?
– Ты зря не смотрел встречу в верхах. Хоть сейчас послушай.
Я и послушал. Говорили на общем, ну, оно и понятно – две разные расы. Особенно глав-рак распинался:
– … на пользу единства Содружества. И мы надеемся, что и остальные расы поддержат наше стремление к плодотворному сотрудничеству.
Блин, если не обращать внимания на картинку, то полное впечатление, что телевизор смотрю. Новости из Кремля.
– Конечно, подобные действия не останутся без поощрения с нашей стороны.
А это уже аграфский начальник. Ишь ты, всё-таки правду про них говорят, что остальных они ни в грош не ставят. Он и здесь себя ведёт, будто это его база, а он здесь директор.
– Для всей Империи Аграф важно доставить не только тело дочери Ствола Древа Власти, но и бывший с ней символ принадлежности к Правящему дому. Это позволит избежать процедуры идентификации по прибытии.
– Тоха, это он про плазменную винтовку, – опять Герыч включился. – Самое время им её вернуть.
Эх! Выдохнул я, как перед прыжком в воду, обрез из-под полы достал, и метнулся в сторону двери, Трокс и понять ничего не успел. Пять минут блужданий, и я уже нагло так, будто так и надо, расталкиваю охрану и выхожу с ружьём в протянутых руках.
– Думаю, это принадлежит вам.
Не, а что я ещё мог сказать? Этикетам не обучен. Зато заметили.
– Благодарю вас, молодой человек. То, что вы сейчас дали – действительно важный аксессуар.
– Пожалуйста, – и только руки сильнее протягиваю.
– Значит, это вы тот самый сотрудник, который обнаружил медкапсулу принцессы.
Надо же, вот догадывался же, что эта ушастая не простая девушка. Киваю в ответ, и оглядываюсь.
Раки сопят, явно им моя самодеятельность поперёк горла, но молчат, только усами дёргают. А куда им деваться? Охрана аграфов стоит неподвижно, будто замерли. Но молодцы, с места не трогаются, мордой в пол меня не пихают. Сразу видно – почётный караул, а не служба безопасности.
– Такой поступок нельзя оставить без награды, полковник.
Второй только молча кивает. Похоже, и правда боевой офицер, а не паркетный штабист, ни слова не сказал за всё время.
– Скажите, молодой человек, какая у вас стоит нейросеть?
Этот сноб аграфский поворачивается ко мне, улыбается, вроде мило, а глаза всё равно как два куска льда, меня аж чуть не передёрнуло. Но сдержался.
– Не знаю, – отвечаю. – Как-то никогда не интересовался. Что вон они, – киваю на раакшасов, – поставили, то и стоит. И на том спасибо.
Аграф только глянул на глав-рака, тот сразу и залебезил:
– Для спасённых мы используем старые запасы гражданских нейросетей. К сожалению, большинство из них лишь первого поколения. Увы, доходы станции невелики. Поэтому обходимся тем, чем можем.
– Тогда вам понравится то, что я хочу предложить, – это снова мне.
Интересно, что у него на уме? Мне бы вообще-то лучше деньгами, а то подарки от таких друзей могут плохо обернуться.
– Я предлагаю вам последнюю модель нейросети нашей разработки. Правда, она создавалась для расы аграф, но я уверен, такому смелому и находчивому юноше она вполне подойдёт.
Ни фига себе. Это мне аграфскую сеточку? Я же про них только читал. И знаю, что остальные расы пользуются теми разработками, которые эльфы считают устаревшими. А здесь их последняя модель. Да!
Наверное, у меня всё на лице было написано, потому что главный ушастик улыбнулся. Вроде, с усмешкой, но всё равно впечатление, что он меня на чём-то подловил. Может, отказаться?
Нет, не откажусь. Разберусь и с аграфской.
– Спасибо, – говорю. – Только как же я её поставлю? Я же не доктор. Да и медкапсулы у меня нет.
Тут ему явно сосед слева что-то подсказывает, потому что оба почти одновременно прищурились, пару секунд молча так постояли, и главный мне так величественно рукой махнул.
– Наша делегация с удовольствием возьмёт на себя все труды по замене вашей сети, молодой человек.
– Когда?
Кажется, у меня дыхание перехватило. Во всяком случае вопрос этот я просипел. И как меня только поняли? Главный ушан ещё секунду послушал, что ему подсказывали, и отвечает:
– Как только у вас будет два стандартных часа свободного времени.
Ну, этого добра у меня полно. Я всё равно до завтра в рейс не собирался, да и Ксюха что-то не спешит появляться.
– Я готов, – отвечаю.
А раки так смотрят, будто я у них конфетку отобрал и щелбанов по панцирям надавал. Только что зубами не скрипят. Но, наверное, им просто анатомия не позволяет. Извините, господа ракообразные, но я сегодня первый на очереди. Не грустите. И на вашей улице перевернётся бочка с пивом.
Тут ко мне другой ушастик подошёл.
– Следуйте за мной, – говорит.
И двое караульных по бокам встали. Это, значит, чтобы я по дороге куда в сторону не сиганул. Ну-ну. Что я, дурак, от таких ништяков бегать?
Вот так строем, но без песни, прошли мы на аграфский корабль. Это что-то с чем-то, скажу я вам. Уж на что я во всяких барокках не разбираюсь, а и то глаза разбежались. Красиво, как в Эрмитаже. Всюду белая отделка, на кость похожая, а каждая выступающая часть блестит, как золотая. А на стенах повсюду растительный орнамент, листочки всякие, веточки. И что интересно, всякие светильники и прочие приборы управления гармонично так в этот орнамент встроены, что кажется, тут и должны быть. Там цветочек светится и коридор освещает, тут кнопка под шишку замаскирована. Если долго на это смотреть, кажется, что по лесу идёшь. И это, как я понимаю, военный корабль. Другой бы аграфы не прислали, если только в сопровождении.
Довели меня до медотсека. А внутри у него прямо оранжерея. По центру стоит здоровенный пенёк и веточками зеленеет. И по углам тоже какие-то листья стреловидные торчат, на эвкалипт похожи. Вышел местный Айболит, глянул на меня, как на подопытную крысу, и изрёк. Именно изрёк, а не сказал, или даже сообщил.
– Всё, что вы видели на корабле, не подлежит разглашению ни в коем случае.
То есть, это, как я понимаю, не просьба, а прямой приказ. И предполагается, что я его не нарушу. Ладно, кивнём. Мне не жалко.
Упихали меня в медкапсулу, крышку закрыли, и я провалился.
