3
Огненный берег
Канал становился уже, его стены в этом месте были вырублены в скале, на которой остались следы от инструментов. Течение стало гораздо проворнее.
Впереди канал поворачивал под прямым углом. Поле зрения расширилось. Чем это так ужасно пахнет? Кто-то рассыпал здесь танин. Я чувствовал, как отекает нос. В этот момент меня захлестнула волна мерцающего света, и моему взгляду открылся сияющий берег реки.
Я умер? Умер и уже на том свете? Меня переполняла скорбь. Я потер переносицу, и с губ сорвались слова бессмысленной песенки:
Ханаконда, арагонда, анагэнта.
Красным перцем все натрешь
И в кожурку от банана это же и завернешь.
Эта мелодия называется «Над дорогой Танин сгущается ночь». По дороге Танин перевозят чай, она пересекается с Шелковым путем.
Анабэнда, анагонда, анагэнта.
Корма вдруг резко задралась, и баркас нырнул вниз вместе с водопадом. Галлюцинации? Точно! Канал, по которому меня несло, выходил к устью реки на уровне моря. Куда можно отсюда упасть? Под землю? В преисподнюю?
Баркас днищем заскреб по камням. Или камни заскребли по днищу.
Наскочил на риф.
Баркас раскололся и уплыл, на берегу реки осталась лишь моя кровать. Солнце поднимало завесу из облаков, кисть художника расцветила киноварью скалистые кручи. Что это? Вечерняя заря? Или пламенеющие краски восхода? Блуждая под землей по сточным протокам, я, похоже, совсем потерял чувство времени.
Свет стал затухать. Сверкающий золотом загробный мир окрасился в цвет омлета. Скалы и камни, цвет сухих листьев, цвета моркови, тыквы… плато застывшей лавы, усеянное пятнами серы. Должно быть, это первый круг ада. Как эти сувениры называются, с какого горячего источника?… Лавовые леденцы? Такие штучки, как кусочки пемзы, которые легко крошатся, когда зажмешь их между языком и верхним нёбом.
По берегу реки, закручиваясь в спираль, пронесся порыв ветра, пропитанного сероводородом.
Сандзу?
Я лежал на животе, поэтому использовал колени как точку опоры, чтобы подняться. Дайкон уже так разросся, что свободно сгибать и выпрямлять колени не получалось. Я поддернул брюки и уселся, скрестив ноги. Между брючными манжетами и кроссовками торчали пучки рассады, чем-то напоминая мне носовые платки, которыми пользуются фокусники.
В такой позе уровень глаз стал сантиметров на сорок выше. Теперь я видел дальше, и открывавшийся передо мной дикий пустынный пейзаж показался еще более сюрреалистическим. Если я и в самом деле умер, грань между жизнью и смертью была пройдена, против ожидания, тихо и незаметно.
– … Я пришел к выводу, хотя, конечно, это устаревший подход, что в вашем положении единственная надежда – горячие источники. Лучше всего серные, и чем выше содержание серы в воде, тем лучше.
– Как в Долине ада?…
– Вот-вот… Однако надо будет подобрать гостиницу, которая согласится вас принять…
ведь ваши ноги будут плохо действовать на других постояльцев… – Доктор быстро написал что-то на бирке, привязал ее к ножке кровати и со всей силы вытолкнул кровать из операционной. – Вы не обижайтесь. Совсем скоро рассвет, будьте осторожны, берегитесь буйных водителей!
Моя кровать медленно пришла в движение. Вроде и по моей воле, и в то же время независимо от нее.
Так вот куда он меня отправил, вот какой адрес написан на промокшей, нечитаемой багажной бирке.
Я четко видел дно реки. Вода была неподвижна и оставалась кристально прозрачной, даже когда набегала легкая рябь. Слишком чистой для воды, вбиравшей в себя выше по течению столько грязи. Неужели это сера так действует? Казалось, стоит забросить удочку-и бац! – радужная форель. Но кто может выжить в серном источнике? Пожалуй, только червяки.
Сняв кроссовки, я опустил ступни в воду. Наверное, градусов сорок, идеальная температура для приема ванны под открытым небом.
Я погрузил ноги до лодыжек, помотал ими. Грязь, скопившуюся между пальцами, смыло, и я сразу почувствовал себя свежее, будто помылся весь. Видно, сера очищает. Я подвернул брюки повыше, теперь ноги были в воде уже по колено. Может, ростки дайкона, которые я испоганил в канале, продезинфицируются и их снова можно будет есть? Желудок сводило от голода.
Я выдернул один росток с корнем. С виду очень милый. Беленький, свежий, чистый. Вылупившиеся из него два листочка – зеленые и тугие. Корешок пустил бойкие боковые отростки и не показывал ни малейших признаков увядания. Очень похоже, что серные источники убивают паразитов, и это не выдумки. Надо расслабиться. Нищему, который суетится, не следует на многое рассчитывать. Наверное, наивно надеяться, что купание в горячем источнике – это сильнодействующее средство, дающее немедленный эффект.
Я размял росток в пальцах, понюхал. К свойственному пророщенному дайкону запаху свежей зелени примешивался душок вареного яичного желтка. Эта ароматическая смесь не имела ничего общего с отталкивающими запахами метана и канализации.
И все же мне не хватило смелости тут же засунуть ростки в рот. Бактерии на вид и на нюх не обнаружишь. Здесь нужен микроскоп и хотя бы базовые знания бактериологии. У санитарного врача результатов анализа придется ждать минимум три дня. И даже если подтвердится отсутствие бактерий, что делать с токсичностью серы? Стоп! Сероводород вроде слабощелочной. Я лизнул росток, едва прикоснувшись к нему языком. Очень соленый. Вкус как у поваренной соли. С ней солят и маринуют овощи, чтобы дольше хранились. Так что, может, нечего беспокоиться. Кроме того, говорят, воду из горячих источников можно пить – в пределах нормы, конечно.
Спокойно! Надо иметь терпение. Помокну здесь полдня, посмотрю, что станет с ростками. Все-таки пока с голоду не умираю.
И тут в голове мелькнула мысль, заставившая меня содрогнуться. Предположим, через два-три дня мои ожидания оправдаются – лечение даст эффект – и ростки дайкона просто отвалятся, как мех, побитый молью… Но это будет только видимость выздоровления, потому что тем временем в порах будут откладывать яйца червяки…
Не хочется даже думать о том, что будет дальше. Конечно, паразиты они и есть паразиты, но флора все же лучше, чем фауна. Червяки вроде похожи на вермишель, и вот вопрос: можно их есть сырыми? Ростками дайкона я не раз утолял голод. Что ни говори, но это замечательный источник зелени, которым удобно пользоваться. Когда люди не видят, конечно. Не знаю, как сказывается потребление ростков на моем балансе – дефицит у меня от них или прибавка. Это только специалисту известно. Но уж точно не скажешь, что от них один убыток. Ростки поглощают из голеней жидкость и лимфу и в процессе фотосинтеза вырабатывают гидраты. Я их съедаю и превращаю в энергию. Если этой энергии достаточно, мы образуем своего рода закрытую экосистему. Если подумать, земля – тоже закрытая экосистема. Так? Получается, что я – маленькая земля. На что тогда мне жаловаться?
Но вдруг ростки полезут дальше, выше колен, на туловище. За каким чертом мне такая экосистема?! Если я весь зарасту зеленью, останется только наняться в балаган с уродами, публику смешить. Хотя надежда на это слабая. Вряд ли в преисподней уроды пользуются популярностью.
Неожиданно закрывавший небо занавес из облаков поднялся. Утро, похоже. Из-за каменной насыпи за моей кроватью появился алый светофильтр, и неправильные грани кристаллов серы бросались в глаза, отчетливо выделяясь на общем фоне. Я приободрился, почувствовал себя легко. Время принимать ванны.
Я встал и снял брюки. Поле зрения еще больше расширилось; за скалой, словно ширмой, закрывающей от меня треть вида на запад, виднелась верхушка выцветшей доски объявлений. Я с облегчением вздохнул. Все-таки не необитаемый остров. Вывеска была повернута ко мне задом, поэтому я не видел, что на ней написано. Если «Вода годна для питья» – здорово… Я получаю гарантию, что вода чистая, а сера не ядовитая. Конечно, может быть и наоборот: «Опасно! Посторонним вход воспрещен! Воду не пить!»… Но если я оказался в этой реальности по указаниям, которые врач записал в моей истории болезни, мне остается только их выполнять. Я же с самого начала не командую парадом во всей этой истории. Позволил кровати взять управление на себя, и вот результат.
Я не спеша соскользнул в воду. Убедившись, что никто на меня не смотрит, я встал по течению и долго мочился. Как же здорово без катетера! Век бы так стоял и поливал в свое удовольствие. Выждав, когда река смоет пену, я обошел вокруг кровати. Влага на теле испарилась… под ногами похрустывали кристаллики серы, оставляя за собой легкий дымок.
– Купание без разрешения запрещено! – вдруг крикнул кто-то в мегафон.
Совсем близко. Голос был громкий, но не сильный, не убедительный. Высокий и резкий. Если он принадлежал представителю мужского пола, то он был в таком раннем возрасте, когда голос еще не изменился. Или в динамике образовалась трещина? В любом случае удивительно, что в такую рань здесь оказался дежурный. Может, это и хорошо. Все зависит от того, как посмотреть. Если есть наблюдение – есть нарушители правил. Значит, это популярный курорт, и ванны и купания здесь стоят недешево.
Надо все обдумать хорошенько. Не стоит недооценивать историю болезни, составленную доктором.
Из-за скалы проворно, словно жук, выскользнула чья-то фигура. Да это же ребенок! Лет пять-шесть, а может, семь-восемь, просто немного недоразвитый. Заношенная серая майка до колен. Остренький подбородок, торчащие ребра, давно не стриженные нечесаные волосы. С левого плеча свисала сумка вроде тех, куда кондукторы в электричках складывают полученные с пассажиров деньги, под мышкой у мальчишки был зажат ручной микрофон. Он очень важничал оттого, что ему доверили такую ответственную работу. Бедняга!
– Значит, без разрешения нельзя? Я добирался по воде, здешних порядков не знаю. Где у вас администрация? Попозже зайду за разрешением.
– Может, сейчас купишь талончик?
– К сожалению, у меня с собой нет денег. В офисе напишу долговую расписку…
– Кем ты работаешь?
– А тебе какое дело? Тебе сколько лет, малый? Несовершеннолетний… А как же закон о труде?
– Я мальчик-демон. Меня законы не касаются.
– Мальчик-демон?
– Маленький демон… Мальчик-демон…
– Что это за место?
– Долина ада, раз вы не знаете.
– А река как называется?
– Сандзу.
– Значит, это Сай-но Кавара?
– Ага! А говорили, не знаете… А что это у тебя на ногах? Травяные ботинки? Ноги защищают?
– Мне это место рекомендовали в клинике.
– Не в похоронном бюро?
– Можно мне поговорить с кем-нибудь потолковее?
– Мне ты не веришь?
– Доктор прописал, сказал, что серный источник мне поможет.
– Тогда покажи рецепт. Если есть рецепт, все будет по страховке…
– Я все оставил в клинике, в корзинку для одежды сложил.
– Плохо дело. Здесь правила строгие.
Нет смысла препираться с мальчишкой-демоном. Я взял с кровати кроссовки и брюки и, не обращая на него внимания, стал карабкаться вверх по насыпи. По всей вероятности, по другую сторону раскинулся городок с магазинами, кафешками и павильонами для отдыха гостей курорта. А если повезет, может, там найдется и лечебный центр, принадлежащий какому-нибудь университету. Как это называется – физиотерапия?
Мальчишка подобрал с земли маленький камешек и запустил в меня. Для его роста подача получилась что надо – с подкруткой. Камень угодил мне в правую ногу, в верхнюю часть голени. На мое счастье, подушка из ростков дайкона смягчила удар, но все равно нога на секунду онемела почти до самой пятки. Мой оппонент явно был серьезнее, чем показалось на первый взгляд.
– Ты что творишь?
– Ну-ка быстро вернись в кровать!
– Я всего лишь хотел взглянуть на доску. Что на ней написано?
– Вернешься в кровать – прочитаю. – С этими словами он скрылся в тени скалы-ширмы так же легко, как появился.
В ту же минуту откуда-то донеслись удары храмового колокола. Судя по всему, колокол был небольшой, но звук имел чистый, пронзительный.
– Шесть часов. Скоро здесь появится клуб «Помоги!». Если хочешь бесплатный талончик на купание, спроси у руководителя клуба.
– Ну так ты прочитаешь?
– Прочитаю.
И мальчик-демон монотонно затянул в микрофон, подражая интонации гимна буддистских паломников:
История эта о Сай-но Каваре,
Где мечутся детские души меж раем и адом
В пещерах загробного мира.
Два, три, четыре, пять – им всем нет десяти.
Собрались в Сай-но Каваре и каждый плачет:
«Папа! Мама! Как без вас мне плохо!» -
Рыдает глас другого мира,
Стенанием пронзая плоть и кровь.
Детишки эти собирают камни на берегу реки
И строят из них башни.
«Мой первый камушек отцу, второй – за мать,
А третий – в память братьев и сестер из отчих мест».
При свете дня они одни играют,
Но с приближеньем сумерек из ада вдруг возникает демон.
«Что делаете вы? – звучит его рычанье. -
Отца и мать оставили в миру.
Они не служат служб за вечный ваш покой.
Лишь стонут день и ночь от бессердечья, горя и страданий.
Родителей стенанья в наказанье вам.
Меня вы не вините!»
Взмахнув своей железной булавой,
Построенные башни демон разрушает,
И камни все на берегу скрывает алый полог.
Река взрывается огнем,
И пламя пожирает все живое.
Тишина.
Мальчишка пробубнил «гимн» нараспев, будто только что выучил, поэтому я половину не понял. Да и он сам, похоже, не очень понимал смысл. Однако одну строчку я запомнил: «Мой первый камушек отцу, второй – за мать…» Я ее слышал раньше. Не знаю где, но она четко отпечаталась в памяти. Мрачная песнь звучала как в бездонном колодце, пронизывая душу непонятной ностальгией.
Небо на востоке сверкало так ярко, что я уже не мог не отводить взгляд. А ледяные скульптуры Сай-но Кавары, казалось, не боялись этого ослепительного блеска.
Мальчик-демон продолжал: – Рядом с этой надписью – ветромер, потом крупные красные иероглифы: «ВНИМАНИЕ», с восклицательным знаком… «При силе ветра три балла и меньше прием ванн и купание запрещено», «Осторожно! Токсично!», «Длительная стоянка может повредить двигатель вашего автомобиля. Администрация ответственности не несет».
– А сейчас какая сила ветра?
– Между пятью и шестью. Можешь не беспокоиться. Ниже трех почти никогда не бывает. Это уж как-нибудь вечером, в полный штиль.
Вместе с западным ветром до нас долетело что-то вроде марша, который исполнял неумелый хор:
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Очень я прошу об этом: помоги!
– Это еще что такое?
– Хор клуба «Помоги!» Я же говорил. Их время, сейчас явятся.
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Очень я прошу об этом: помоги!
– Они все дети?
– Да. Маленькие демоны… Ну дяденька, будь здоров. Вечерняя смена кончилась…
– Возьми меня с собой в город. Мне позвонить надо.
– Я же сказал: если тебе что-то надо, попроси у руководителя клуба. Он тут старший.
Марш «Помоги!» приближался. Я вернулся к своей кровати и натянул брюки, чтобы ко мне не придирались. Я заметил, как издалека, от линии гор, слева от скалы-ширмы к реке приближаются фигуры. Их было шесть. Дети. Их нечесаные волосы и длинные майки были точь-в-точь как у первого маленького демона. Выстроившись в колонну по росту, они маршировали по-военному – в ногу, держа интервал.
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Очень я прошу об этом: помоги!
Маленький демон, шагавший во главе колонны, скомандовал:
– Налево! Стой!
Выучка у этой команды была так себе. Ребята вразнобой повернулись влево – ко мне спиной – и выстроились в шеренгу. Всклокоченные, перепутанные волосы почти что прилипали к выцветшим майкам, которые были сильно велики их владельцам. Их вид ассоциировался у меня с вырезанными из дерева человекообразными обезьянами, каким-то образом научившимися ходить.
Должна же быть дорога за береговой насыпью?
Подкатил оранжевый минивэн, дребезжавший, словно крышка кипящего чайника. Из него, размахивая полами синего синтетического пиджака, вылез отвязный с виду, наголо стриженный молодец. Видимо, это и есть тот самый руководитель клуба. На его левой руке болталась голубая повязка, на которой было что-то написано белыми иероглифами. Что именно – издали не разобрать. Молодец встал перед шеренгой мальчиков-демонов, окинул их быстрым взглядом. Увидев меня, он опустил упертые в бока руки и держал их по швам. Он был растерян и насторожен.
– С добрым утром! – прокричал номер первый, шедший во главе колонны маленьких демонов. – Докладываю: первое – появился один подозрительный тип…
Вожак не дал ему договорить и приступил к допросу незнакомца. Маленькие демоны разом повернулись в мою сторону.
– Откуда и как это здесь появилось? – Он вытянул руку и покачал пальцем вверх-вниз. – Кровать? Как ее сюда затащили?
– Я ее не затаскивал. Она свалилась с рыбацкого баркаса. Он налетел на скалу, и его унесло течением…
– Он не врет, я сам видел.
Я получил неожиданную поддержку от номера первого. Впрочем, скорее он просто хотел оправдать себя. Вожак заткнул его, отмахнувшись как от мухи:
– Здесь муниципальное учреждение. Действующие правила надо соблюдать, иначе…
– Да вы позвоните по телефону. Я пошел в дерматологическую клинику, и врач отправил меня сюда, вместе с кроватью. Там все осталось, в ящике для одежды, – и страховая карточка, и бумажник… Прошу вас: можно же узнать номер моей кредитной карты, тогда вы сможете выписать мне временный пропуск.
– А как твоя болезнь называется?
– Врач прописал мне серные источники.
– Так или иначе, вид в Сай-но Каваре портить нельзя. Статья третья городского устава.
– Ты меня имеешь в виду?
– Нет, конечно. Но эта кровать в Сай-но Каваре – как бельмо на глазу.
– Хочешь, чтобы я ее убрал? Сейчас попробую. Вначале эта кровать двигалась по командам, которые я ей подавал в уме. Так что попробую.
Я уселся на кровать, выпрямив спину. Заросли дайкона стали еще гуще, из-за этого колени толком не сгибались. Собрав все силы, я пытался вбить себе в лоб мысленный образ движущейся кровати. Кровать дрогнула и медленно поползла вперед, скрежеща по дну реки и давя по пути кристаллы серы. Маленькие демоны на берегу радостно закричали и захлопали в ладоши. Однако металлические колесики буксовали по скользким мелким камешкам, кровать вихляла из стороны в сторону и все глубже закапывалась в гальку. Ободряющие возгласы маленьких демонов делу не помогли, и концентрация воли у меня стала ослабевать.
– Ну-ка помогите ему!
Подчиняясь вожаку, маленькие демоны бросились по насыпи вниз. Они легко, как кузнечики, перепрыгивали со скалы на скалу. Двое подхватили кровать с боков, четверо вцепились сзади. Стали толкать ее, напевая:
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Но кровать оказалась неподъемной. Как ни старались малолетние демоны, взобраться на насыпь кровать так и не смогла. Она лишь кое-как ковыляла вдоль берега.
– Все, хватит! Толкайте ее по течению! – взглянув на часы, нетерпеливо распорядился вожак. – Чтобы вид с насыпи не портила. Когда солнце сядет, я пришлю за ней техничку.
Стоявший слева от кровати демон шепнул мне:
– Как там у вас?
Голос девочки. Под изношенной майкой уже угадывались маленькие бугорки. Она откинула волосы в сторону, и я увидел ее лицо. Видимо, специально вымазала себя тушью и помадой. Худенькая симпатичная девчонка, если бы только не эта дурацкая косметика. Выразительные глаза с опущенными уголками. Стоп! Я их помню, эти глаза! Лицо, уставившееся на меня из вагона миниатюрного поезда, с которым я еле разъехался… Хотя на сто процентов я не уверен, конечно.
– У нас?
– Ну, у городских.
Маленький демон, державший кровать справа, бросил на нее многозначительный взгляд и покрутил пальцем у виска: «Ты что, с ума сошла?»
Прозвучал свисток. Вожак прокричал в микрофон:
– Хватит! Оставьте там! Быстро, по местам! Сейчас первый автобус подойдет!
Маленькие демоны разбежались в разные стороны. Судя по тому, как уверенно они заняли свои места, было видно, что каждому определили позицию заранее. Кто-то устроился на корточках на более-менее ровной площадке, кто-то присел перед довольно большим плоским камнем. Вожак обвел позиции зорким глазом и, спустившись с насыпи, гаркнул:
– А ну-ка, молодцы! Клуб «Помоги!»! Покажите сегодня опять на что способны!
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Вожак спускался осторожно, выверяя каждый шаг. Спуск оказался сложнее и круче, чем мне казалось снизу. Я снова восхитился проворством маленьких демонов. Вожак обошел вокруг скалы, перешел реку и с облегчением плюхнулся на лежавшую тут же циновку.
– Старею, – горько усмехнулся он. – За детьми больше не успеваю.
Я прочитал, что написано на повязке вожака: «Отдел туризма». На нем были прорезиненные водонепроницаемые штаны и высокие резиновые сапоги, которые носят рыбаки.
– Ты в муниципалитете работаешь?
– Серьезная у тебя кровать. Никогда такой не видел. Наверное, для иностранцев?
– Это «Атлас» такие делает. Говорят, очень известная фирма среди производителей госпитального оборудования.
– Ты у нас редкий гость. По-настоящему редкий. Уж поверь слову. Чтобы кто-то приплыл сюда по реке… Кроме трупов, я ни о ком больше не слышал.
– Это прописал врач, который меня осматривал. Позвони ему и спроси. Телефон не помню, зато знаю, как зовут и адрес клиники. Просто набери справочную и спроси…
– Трупов каждый год по четыре-пять штук прибивает. Тут все регистрируется, так был год, когда мертвяков приплыло три с лишним десятка. А вот живые – редкий случай… Ты еще не завтракал? Попозже будут сэндвичи раздавать…
– Извини, жрать в самом деле охота! Но я кошелек оставил в операционной, в корзину для одежды положил…
– А образование у тебя какое?
– Университет окончил…
– Я все улажу. Придумаю что-нибудь. – Сотрудник отдела туризма по-свойски уселся на мою кровать, вытащил из кармана пачку каких-то бумажек и выбрал из них один листок. – Сейчас будет шоу, вот слова песни, которую будут петь. Так что подпевай. Если только слушать, не очень понятно…
– Спасибо… Можно один вопрос.
– Только быстро. Слышишь, автобус едет?
– Куда течет эта река?
– Примерно через два километра будет вход в серный рудник, но вход туда запрещен…
– А дальше?
– Море, наверное. Хотя я там никогда не был.
– Я сюда попал по подземному каналу, а он почти на уровне моря. Странно как-то. А дальше по течению что? Она под землю уйдет?
– На этот счет ходят какие-то слухи… Эге! Приехали! Потом поговорим.
На насыпи появился небольшой автобус. Из него выгрузилось больше десятка престарелых пассажиров под предводительством женщины-гида с вымпелом в руке. Они выстроились на берегу, и гид заговорила нараспев, повышая интонацию в конце каждого слова:
– Господа! Вы находитесь в лучшей в Японии Сай-но Каваре.
По стоящей перед ней шеренге стариков пунктиром пробежали золотые огоньки. Это сверкнули на солнце зубные протезы. «Лучшая в Японии»… Действительно смешно. У этого старичья с юмором все в порядке. Гид продолжала:
– Сейчас перед вами сыграют историю Сай-но Кавары, печальную историю о детях, которые складывали на берегу реки пирамидки из камней без шансов достичь духовного просветления. В Японии есть сто шестьдесят четыре места с названием Сай-но Кавара, но только здесь можно увидеть, как строятся каменные пирамидки.
Золотой пунктир погас, и дети-демоны – почему-то дуэтом – затянули:
История эта о Сай-но Каваре,
Где мечутся детские души меж раем и адом
В пещерах загробного мира.
Два, три, четыре, пять – им всем нет десяти.
Собрались в Сай-но Каваре и каждый плачет:
«Папа! Мама! Как без вас мне плохо!» -
Рыдает глас другого мира,
Стенанием пронзая плоть и кровь.
Детишки эти собирают камни на берегу реки
И строят из них башни.
Их вожак оказался прав: глядя в текст, было куда легче понимать, о чем они поют.
«Мой первый камушек отцу, второй – за мать… -
Маленькие демоны все вместе начали складывать камни. -
А третий – в память братьев и сестер из отчих мест».
При свете дня они одни играют…
Дети-демоны все ушли в работу, они двигались все быстрее и быстрее. То ли из-за разницы в умении, то ли из-за формы камней, разбросанных по округе, пирамидки получались разными – и по высоте, и по размеру. Кое-кто из стариков в тревожном предчувствии перебирал четки, которые они держали в руках.
Но с приближеньем сумерек из ада вдруг возникает демон.
«Что делаете вы? – звучит его рычанье… -
К распевному стенанию маленьких демонов, напоминающему чтение буддистских сутр, подключилось ритмичное постукивание четок. В конце концов некоторые зрители не выдержали и, усевшись на землю, стали вытирать носы прямо руками. А исполнители, поднявшись с колен, все больше входили в раж: -
Отца и мать оставили в миру.
Они не служат служб за вечный ваш покой.
Лишь стонут день и ночь от бессердечья, горя и страданий.
Родителей стенанья в наказанье вам… -
Голоса звучали все громче. Маленькие демоны, обхватывая руками построенные пирамидки, пытались защитить их от разрушения.
Меня вы не вините!»
Взмахнув своей железной булавой,
Построенные башни демон разрушает… -
Пирамидки рассыпались все разом. Раздались пронзительные детские крики, всхлипы стариков. -
И камни все на берегу скрывает алый полог.
Река взрывается огнем,
И пламя пожирает все живое.
Дети-демоны повалились на землю и застыли, свернувшись калачиком, как младенцы в материнской утробе. Старики оглашали окрестности стенаниями. Задул ветер. По реке поплыли клубы пара, поднялись над водой и растворились в воздухе.
– Господа! Понравилась вам наша Сайно Кавара?
Гид, непонятно зачем, взмахнула вымпелом. На синем треугольнике ткани красовалась белая буддистская свастика. Старики поднимались на ноги. А гид продолжала гнусавить, давая волю профессиональной интонации, задирающей кверху окончание каждого слова.
– Роли детишек в увиденном вами представлении с воодушевлением исполнили воспитанники клуба «Помоги!» при дошкольном учреждении муниципального спа-центра. Это учреждение работает по принципу самоокупаемости и существует исключительно за счет пожертвований наших гостей. Надеемся на вашу поддержку, чтобы ребята могли и дальше радовать нас своей игрой.
Сотрудник муниципалитета захлопал в ладоши как сумасшедший. При этом он призывно подталкивал меня локтем, и я был вынужден последовать его примеру. Вслед за мной к аплодисментам присоединились и старики.
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Очень я прошу об этом: помоги!
Маленькие демоны неожиданно бросились к туристам. Задрав майки – на животе у каждого получилось что-то вроде кенгуриной сумки, – они обступили стариков:
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Очень я прошу об этом: помоги!
– Это прямо вымогательство какое-то!
– А на что им содержать детский сад? Деньгами от муниципалитета сыт не будешь!
В группе были двое мужчин и одиннадцать женщин. Маленькие демоны окружили мужчин, наверное, они казались более щедрыми.
Наконец мероприятие подошло к концу. Старики гладили маленьких демонов по головкам, теребили за щечки, обнимали, когда прозвучал свисток, – гид приглашала всех в автобус. Старики уезжать не хотели, но все-таки выстроились друг за другом и пошли рассаживаться по местам. Автобус отъехал, маленькие демоны махали ему руками. Глядя на эту сцену, я представил переулок на задворках какого-нибудь ночного клуба – заведение закрывается, гости разъезжаются. Для отъезжающих клиентов церемония расставания знаменует окончание праздника, давшего возможность отвлечься от рутины повседневности, а для провожающих их женщин – это надоевшая, раз за разом повторяющаяся процедура.
Автобус скрылся вдали. Маленькие демоны окружили одного из своих товарищей и стали перекладывать собранные деньги из кенгуриных сумок в холщовый мешочек. Деньги вроде бы собирала та самая девчонка с необыкновенными глазами, которая была на полголовы выше остальных.
– Пошли! – предложил сотрудник муниципалитета. – Следующий автобус через два часа. У нас в центре есть кафетерий, правда, утром там можно взять только сэндвич. Спасибо нашему диетологу.
Он перешел реку по отмели и стал подниматься по насыпи. Теперь он перебирал ногами гораздо проворнее, чем когда спускался с горы. Я еле поспевал за ним.
Вдруг он обернулся и сказал:
– Извини, мне кажется у тебя с брюками что-то не так. Как-то ты идешь… Может, язва в паху?
– Что ты хочешь сказать?
– Давай напрямую: если подхватишь заразу, особенно когда гонорея, в паху часто язвы вскакивают.
– Послушай! Ну это уж слишком…
– Да ты не бери в голову. Подумаешь! Что такое гонорея для мужика? Есть полно антибиотиков, они быстро снимают…
– Нет у меня ничего такого!
– Здесь политика такая: у кого что-нибудь венерическое – ванны не разрешают принимать.
– Да нет у меня ничего!
– В общем, надо будет пройти медосмотр. У нас есть врач на договоре. В городском уставе записано.
Поджидавшие нас наверху маленькие демоны радостно закричали. Девочка с глазами передала вожаку мешочек, округлившийся от пожертвований.
– Ого! Тяжеленький…
Сотрудник муниципалитета бросил мешочек в багажник минивэна.
– Ну что? Покажем всем сегодня? Шагом марш!
Маленькие демоны двинулись вперед, шагая в ногу, лица их раскраснелись от удовольствия.
Помоги мне, помоги мне, помоги!
Вожак перекинул на заднее сиденье узел с бельем, видимо приготовленным для стирки, и бумажный пакет из супермаркета; протянул руку и открыл для меня дверь. В минивэне пахло плесенью и немытым телом, хуже, чем в мусорном бачке. Мотор под капотом ожил и снова загудел, как кипящий чайник.
Мы выехали на совершенно обыкновенную сельскую дорогу, от других ее отличала только сера и поднимающийся от реки пар. Вдоль дороги в беспорядке были разбросаны магазинчики и лавчонки. Сбоку от дороги, на заднем плане, виднелись поросшие леском холмы, пространство меж которыми заняло поле, покрытое оставшимися после собранного урожая ботвой и листьями.
– Что там выращивали?
– Земляные орехи. Арахис.
Река скоро пропала из вида. Ну это понятно. Выше по течению – канал, соединенный с подземным тоннелем. Хотя рельеф, конечно, труднообъяснимый.
– А море в какой стороне?
– Здесь дорога все время петляет, так что точно трудно сказать… Ага! Отсюда уже видно. Вон деревенский храм, вокруг него рощица, а за ней современное здание. Видишь? Это и есть муниципальный спа-центр.
Мы обогнали растянувшихся в цепочку маленьких демонов. Во главе шла та самая девчонка, которую я приметил. Она помахала нам рукой.
– А девочка, которая деньги собирала, с такими глазами…
– И что?
– Она давно уже в детском саду?
– Ага! Я вижу, у тебя вкус хороший. Хорошая девчонка, скажи? Немного недоразвитая, правда. Тут с ней занимаются. Вообще-то, ей уже в школу пора… А что ты спрашиваешь?
– У нее, случайно, нет сестры?
– Ты прямо-таки очаровался. Но учти: веселухи не получится, и не мечтай.
– Ну ты даешь! Просто, когда я ее вижу, у меня какая-то тревога.
Вот парень насмешил, честное слово! У человека на ноге рана, даже не рана, а целый лес проросшего дайкона. Какие тут девушки, женщины! Даже если бы я захотел с кем-то замутить, уже поздно. Раскосые глазки или какие-то другие – без разницы. Я до того дошел, что скоро буду готов на кастрацию. С этими мрачными мыслями я распрощался с девушкой моей мечты.
Спа-центр стоял метрах в пятистах от дороги на склоне холма, поросшего смешанным леском. Большой холл первого этажа, видимо, занимал отдел мэрии. Офис окружали стойки, отделенные друг от друга перегородками. Людей почти не было, лишь у окошек регистрации места жительства и персональных печатей я увидел несколько человек.
– Внизу – лаборатория. Я пойду, сдам деньги, которые собрали утром, и тебя найду. Под эскалатором – зона отдыха, там торговые автоматы и все такое.
Вожак маленьких демонов сунул мне две стоиеновые монеты и, размахивая холщовым мешочком, быстро скрылся в узком проходе между стойками.
Наконец-то я свободен. Мог бы сбежать, если бы захотел. Но такого желания у меня не было. Не спеша я направился к эскалатору. Шел осторожно, чтобы ни у кого не вызвать подозрений, и где-то в самой глубине души надеялся встретить здесь девчонку, у которой уголки глаз смотрят вниз…
Я встал на эскалатор и, спустившись на три ступеньки, на площадке внизу увидел парня. Видимо, он хотел наверх, стоял нормально, не дурачился. Он был куда старше маленьких демонов; школьник, класс седьмой-восьмой. И похоже, серьезно больной, раз не мог отличить, вверх или вниз движется эскалатор. Судя по всему, парень не мог сообразить, почему он не едет вверх. Поставил ногу на ступеньку, ее отбросило назад. Это его не смутило, и он снова поставил ногу на эскалатор. Расстояние между нами быстро сокращалось.
– Уйди с дороги! Берегись!
Я энергично замахал рукой, но парень не реагировал. Осталось всего несколько метров. И тут парень вдруг повернулся ко мне спиной. До него наконец дошло, что на эскалаторе надо стоять лицом в сторону движения. Но держаться обеими руками за поручень, ползущий вниз, и при этом стоять на ступеньке, повернувшись в другую сторону, – задача чрезвычайно сложная. Верхняя и нижняя части тела будут двигаться в разных направлениях, и дело неизбежно кончится падением.
– Уйди! В сторону давай, в сторону!
Но было поздно. Я навалился на парня, обхватив его руками. Он упал лицом вниз, я – на него. Парень завопил во все горло. Я услышал топот ног. Чьи-то проворные руки накрыли меня одеялом и завернули в него. Так обходятся с буйно помешанными. В плечо вонзилась игла. Укол успокоительного. На меня тут же накатило сладкое забытье.
Следующее, что я узнал о себе, было то, что я снова лежу на кровати. Она была гораздо уже моей первой и походила на тележку для перевозки больных. Лежал я в каком-то коридоре. Свободно, не привязанный.
– Очухался? Это хорошо. – На меня смотрел вожак малолетних демонов. – Тебе дали легкое обезболивающее, потом сразу вкололи противотоксичное, потом стимулирующее…
– Кошмар какой-то!
– Ты уж извини. Подвернулся же тебе этот чудик. Твоей вины тут нет. Хорошо, свидетели были, поэтому сразу было понятно.
– А ты нашел телефон клиники, про которую я тебе говорил?
– Не волнуйся! Наш доктор подтвердил, что у тебя все анализы отрицательные, по крайней мере в отношение болезней, противопоказанных городским уставом… Так даже лучше получилось, потому что все равно тебя бы заставили провериться на венерические болезни.
– Врач что-нибудь говорил про мою болезнь, требующую лечения в горячих источниках?
– Я не слышал. Может, это врачебная тайна?
– Мне бы хотелось, чтобы он что-то посоветовал, по крайней мере дал свой прогноз.
– По-моему, он был сбит с толку.
– Как бы с ним поговорить?
– Ничего не выйдет. Ночная смена кончилась, и он поехал домой. Автобус только что ушел… Вообще-то, он работает в центральной больнице, а здесь у него только ночные смены… Но…
– Что?
– Он как-то неохотно тобой занимался, будто против воли.
– Вот оно что…
– Он выписал тебе разрешение. Подписал и печать поставил. Правда, есть условия.
– Какие еще условия?
– Да ты не бери в голову. Во-первых, ты не можешь пользоваться услугами, которые предоставляются в здании спа-центра. Во-вторых, можешь принимать процедуры лишь по ночам, когда нет других гостей, под открытым небом. И третье – ты должен жить только на своей кровати. Из соображений гуманности на случай дождя тебе выделят специальную прочную палатку.
Мне пришлось какое-то время дожидаться в вестибюле. Я разгладил брошенную кем-то утреннюю газету и, поглядывая вокруг, пробежал ее глазами. Судя по содержанию, мир скрипел и грозил расколоться на части. Вопреки ожиданиям никого из маленьких демонов видно не было. Скорее всего, детский сад располагался в другом здании.
Вожак был готов отвезти меня обратно в Сай-но Кавару.
– Извини, что приходится со мной возиться.
– Мне все равно туда надо. Минут через пять-шесть придет второй автобус.
– Не забудь позвонить в клинику, пожалуйста. Ведь здесь без страхового свидетельства и кредитки шагу не сделаешь.
– Слушай! У меня идея. Не хочешь в клубе «Помоги!» поработать? Помнишь, я дал тебе листок с текстом? Будешь следить, чтобы правильно читали. Интонации, ударения и все прочее… А взамен получишь бесплатный абонемент на купание и талоны на трехразовое питание… Как тебе?
– Да у них и так очень хорошо получается. Зачем еще я со своими указаниями?…
– Ребята замечательные, конечно. Но мы завалены заказами. Ты же знаешь, сколько сейчас разных сект расплодилось. Их все больше становится… В городской администрации решают, может, резервную группу подготовить. Если получится, я бы хотел организовать две смены. Тогда ребятам хоть немного полегчает…
– Можно попробовать, хотя я не уверен. Все равно делать нечего, пока карточек нет, – проговорил я безучастно, при этом где-то в глубине души испытывая чувство мучительного стыда. Если я останусь здесь надолго, мне будет гарантировано удовольствие, хотя бы издали, видеть эту девчонку.
Вожак вручил мне тонкую пластмассовую коробочку и бумажный пакет, а в нем две банки с напитками.
Облака низко нависли над землей, заслонив собою солнце.
– Дождь собирается.
– Надо, чтобы палатку привезли поскорее. Я на них там поднажму.
А вот и атласовская кровать – моя старая подруга. Я улегся на прохладную простыню. Какое удовольствие! – пружины мягко подались под моим весом. Я открыл банку с кофе. Слишком сладкий. Снял резинку, которой была перетянута пластмассовая коробочка, и развернул салфетку, приколотую зубочисткой к сэндвичу. Он был с яйцом, зеленью и ветчиной. Налетел порыв ветра. Я откусил сэндвич и тут же выплюнул. Ужасно! В сэндвиче были ростки дайкона. Пусть кто-то хотел сделать мне неприятно, но это уж чересчур! К горлу подкатила тошнота. Наконец я понял, почему на врача тогда напала такая жестокая рвота. Я появился в клинике как раз после того, как он кончил поглощать натто с пророщенным дайконом. Надо понимать, что человек, которого не раздражает собственная перхоть, не выносит вида чужой. Здесь то же самое. Чистая физиология.
Пошел дождь. Дождь ли? Скорее с неба падали крупные капли тумана. В отсутствие палатки я накрыл голову одеялом, выковырял из сэндвича все ростки. Разжевал один и проглотил. Меня тут же вырвало. Набил рот яйцами и ветчиной уже без дайкона – и через секунду все оказалось на земле. Я уже успел основательно вымокнуть, а рвота не прекращалась.
