Глава 26. Детектив посещает загородный дом Истоминой
Опасаясь, что набег на квартиру Ирэны повторится, Жанна уговорила Аполлона на время переехать туда. Сама она перебралась в спальню сестры, а детектив устроился в гостевой комнате.
Поразительно, но телефонные звонки прекратились. Попытки проникнуть в квартиру тоже не повторялись, и постепенно Жанна успокоилась.
Аполлон активно занимался поисками Ирэны, но пока его усилия особенных плодов не принесли. О таинственном судне «Калипсо» он так ничего и не узнал. То, что Власу Жигулину кто-то помог утонуть, у Аполлона сомнений не вызывало. По этому поводу у детектива кое-какие соображения имелись: смерть Власа странным образом совпала с его объявлением о катере «Галатея» в газете «Черноморские зори». Видимо, кто-то заметал следы.
Собранная информация о Жигулине оказалась чрезвычайно скудной. Столичный повеса и бездельник из артистической семьи, прокутивший родительское наследство, находил богатых дамочек и жил за их счет. Все это Полонский узнал от соседей Власа. Хорошо бы было попасть в квартиру утопленника, но жилье Жигулина в связи с его смертью было опечатано.
Информация о родителях Ирэны тоже поставила детектива в тупик. Родители Аркушевской погибли несколько лет назад, и родственников у нее, кроме Жанны, не осталось. Необходимость поездки в глубинку России отпала.
«Остается ее подруга Кира Истомина, чрезвычайно закрытая и непростая особа, – мрачно размышлял детектив. – И хорошо бы еще с Марьяной Проглядовой познакомиться».
Но на ловца и зверь бежит, Кира Истомина, словно поддавшись страстному желанию Аполлона, вдруг сама позвонила ему.
– Это Кира, – произнесла она грудным волнующим голосом с придыханием. – Что-нибудь известно об Ирэночке?
– К сожалению, ничем не могу порадовать, – печально вздохнул детектив.
– Как жаль, – проникновенно промурлыкала она. – Может, я чем-нибудь смогу помочь?
Полонский оживился.
– Буду несказанно рад, если вы включитесь в процесс поисков.
– А давайте с вами встретимся, – внезапно предложила Истомина. – Пообщаемся, может, я вам что подскажу.
И она пригласила детектива в гости. Услышав их разговор, Жанна гневно вспыхнула. Мирно копаясь в клиентской базе женихов и невест, она оторвалась от своего занятия и с раздражением отодвинула ноутбук. Сердито уставившись на шефа, помощница ядовито прошипела:
– Не забудьте фрак надеть.
Аполлон весело отозвался:
– Непременно, только погладьте мне его, пожалуйста.
Хлопнув крышкой ноутбука, Жанна вскочила и, сдерживая злость, криво усмехнулась.
– Так, у вас фрака нет! Давайте закажем в прокате. Парфюмом посильнее надушитесь, и нафталином не так сильно будет пахнуть.
Нахмурившись, Полонский резко оборвал ее:
– Мне сейчас не до шуток. То вы стонете, где сестра, то руки заламываете, чем ей помочь. А как человек помощь предложил – встаете в позу. Лучше помогли бы. Нужно съездить за костюмом ко мне домой.
Жанна оскорбилась.
– Издеваетесь?! А полы заодно не помыть?
– Ладно, – безнадежно махнул рукой Аполлон, – поеду в чем есть.
Истомина пригласила его в загородный дом. Ее особняк, оставшийся от бывшего мужа, находился в старом дачном подмосковном поселке. Когда-то, еще в советские времена, научным работникам выделили здесь землю под строительство дачных домиков и по десять соток для садов-огородов. Но роскошные особняки вытеснили скромные домишки, садовое товарищество распалось, и от дачек не осталось и следа. Бывший муж Истоминой, будучи рядовым научным сотрудником, получил участок и построил хибарку. В годы перестройки ему повезло, он сказочно разбогател на поставках электронной техники. Заимев деньги, он сначала снес развалюху, прикупил земли и построил роскошный по тем временам дом. Когда поменял Киру на молоденькую секретаршу, хоромы оставил бывшей жене, а с новой супругой купил особняк на Рублевке.
Кире нравился двухэтажный уютный дом, и она почти все время жила здесь, хотя имела прекрасную городскую квартиру на Пречистенке. В доме, помимо Истоминой, проживали две домработницы, садовник и восемнадцатилетняя племянница Киры, дочь брата Элеонора.
Живописно оформленная территория вокруг дома Истоминой поразила Аполлона. Сад действительно был гордостью хозяйки, недаром она держала профессионального садовника, молодого человека тридцати лет, одержимого разведением редких цветов.
Полонский, не скрывая восхищения, осыпал шедевры садового искусства комплиментами:
– Ничего лучшего не видел! Даже в Англии что-либо подобное не встречал, а ведь англичане знают толк в этом деле.
Кира Истомина в бледно-зеленом элегантном наряде, вышедшая навстречу гостю, не смогла сдержать довольную улыбку.
– Это все мой Борислав – садовник, – кивнула она на парня крепкого телосложения, в джинсах и полинялой клетчатой рубашке, с секатором в руках.
Полонский с улыбкой кивнул ему.
– Вы действительно гений садоводства.
Борислав шутливо поклонился.
– Спасибо, рад, что вам нравится.
Истомина погрозила пальцем.
– Не задавайся, Борислав! Лучше бросай свои ножницы и пошли ужинать.
Парень не заставил себя ждать и вскоре уже сидел за обеденным столом.
– А мы с вами никогда раньше не встречались? – вдруг спросил у Борислава детектив.
Садовник с недоумением пожал плечами.
– Может, где-нибудь в Москве случайно сталкивались, мне ваше лицо тоже знакомо.
Истомина с любопытством уставилась на мужчин.
– Надо же, как интересно, и у меня так бывает, иногда в клубе тусуешься с кем-нибудь, встретишь и не помнишь…
На ужин подали запеченную под изумительным соусом рыбу и белое сухое вино.
Демократичная хозяйка не отделяла прислугу от себя, и все домочадцы дружно ели за одним столом.
За столом было шумно и весело. Борислав оказался веселым, острым на язык молодым человеком и без устали развлекал барышень. Хорошенькая Элеонора хохотала до слез, и даже холодная, прекрасная, словно мраморная древнегреческая статуя, Кира смеялась от души. Аполлон с затаенным интересом наблюдал за ними.
Пообедав, Элеонора подхватила Борислава и умчалась с ним во двор, играть в теннис. А Кира уединилась с Аполлоном на террасе за чайным столиком. Домработница принесла китайский чайник из красной глины с зеленым чаем и расставила чашки с блюдцами. Разлила чай и бесшумно удалилась.
Грациозно откинувшись на спинку диванчика, Кира томно взглянула на детектива.
– А теперь давайте поговорим. Не верю я, что вы ничего не знаете об Ирэне.
Аполлон печально усмехнулся.
– Зря не верите. Единственная версия – Ирэна сделала пластическую операцию по омоложению и лежит в клинике, но что это за клиника, неизвестно. А вы можете пролить на это свет, – с надеждой взглянул он на Истомину.
– Я? – совершенно искренне удивилась Кира. – Вы думаете, я могу знать, куда пропала Ирэна?
– Можете, – сделал он паузу. – Вы можете назвать клинику, в которую легла Аркушевская.
Губы Истоминой искривились в иронической усмешке.
– Вы это серьезно?
– Вполне. В ресторане вы обмолвились, что жена Проглядова сделала удачную пластическую операцию, так наверняка Ирэна находится там же, нужно только узнать, как называется эта клиника.
Светская львица пришла в ярость.
– При чем здесь жена Проглядова? Она знать Ирэну не знает, не вмешивайте ее в это дело!
Несколько растерявшийся детектив примирительно улыбнулся.
– Не переживайте вы так, не вмешиваю я жену Проглядова никуда, просто Аркушевская случайно могла услышать от нее об этой клинике и обратилась туда. Если вы узнаете название клиники, я буду бесконечно благодарен.
Жилищем для Калипсо служил увитый виноградником грот, скрытый зарослями прекрасных ароматных роз и шиповника. Прекрасная Калипсо беззаботно нежилась на мягкой постели, свитой из паутины забвения. Калипсо сама плела тончайшие серебристые ткани наваждения и устилала ими весь дом.
Себе и своим сводным сестрицам, стерегущим яблони, она ткала из паутины чудесные наряды. Сестры-геспериды были изумительно хороши, и каждая имела свою красоту. Айгла (сияние) была чиста и светла, словно ангел небесный, Эрифея (красная) – страстная и яркая, с горящим взглядом, влекла к себе с неистовой силой, Геспера (вечерняя), трепетная, эротичная и загадочная, обволакивала, манила и обещала неведомое наслаждение. Прелестная Калипсо удивительным образом соединила в себе черты трех своих сестер.
Иногда девушки, украсив себя венками из цветов, устраивали праздники и то танцевали до упада, то бегали наперегонки до изнеможения, то разыгрывали театральные представления из жизни богов Олимпа, а затем вкушали сладостный нектар из чашечек душистых цветов и пьянели от блаженства…
