ГЛАВА 16
Как же плохо! Я смотрела на лежащего на кровати старика: лицо покрыто сетью глубоких морщин, кожа желтоватая, на вид очень сухая. А его длинные пальцы, неподвижно лежащие на одеяле, с шишками распухших суставов, больше напоминали птичьи лапы. Только глаза у старика были очень яркими и живыми. Но до чего же холодный взгляд. Зеленые льдинки внимательно изучали меня, оглядывая с ног до головы.
Не нужно быть ведьмой, чтобы понять: этот человек стар и болен. Не представляю, чем здесь может помочь магия. Ему нужна множественная регенерация, глубокое вмешательство в работу клеток.
«Хозяин» Ворон придерживал меня за плечи и что-то убежденно говорил больному на местном наречии. Старик скривился, мотнул головой и заговорил глубоким сильным голосом. Я даже удивилась, как в таком тщедушном теле умещалась такая мощь.
Судя по интонациям, идею ведьмовской помощи он не поддерживал. Ну что ж, не могу его осуждать. И очень даже хорошо понимаю. Я бы тоже не доверила заботу о своем здоровье полуголой женщине в шкуре и мужику в маске.
Шкура — не самый лучший наряд, я призывала всю свою выдержку, чтобы не начать чесаться.
Пока эти двое беседовали, я украдкой осматривалась. В комнате было очень много бумажных книг, я насчитала пять штук. Еще меня удивил стол, заваленный бумагами, такого расточительства я давно не видела. Нет, не электронная бумага, а старинная. Удивительно непрактично. Белые листы были исписаны непонятными символами и заполнены чертежами. Груды и груды бумаги.
Пока я отвлеклась, разговор становился жарче. Старик сел в постели, глаза его гневно блестели, он указывал на меня и что-то говорил.
Ворон почти рычал, он выпустил мои плечи и принялся мерить шагами комнату. Я прищурилась. Удивительно, но у «хозяина» проклятия не наблюдалось. Выходит, не все получили эти ужасные «подарки». Армона, очевидно, преувеличила ведьмовское вмешательство. Что ж, с одной стороны, это радует.
Я аккуратно проверила своего потенциального пациента. А вот у него обнаружилась привычная чернота напротив сердца. Но я была уверена, что причина его плохого состояния — изношенность тела. Проще говоря, старость.
Я старалась уловить в потоке незнакомых звуков смысл спора, который продолжал набирать обороты. Выражение лица старика стало язвительным.
С моей точки зрения, диалог мог бы быть таким:
Старик:
— Дурак! Зачем ты притащил ко мне это? Она голая и в шкуре.
Ворон:
— Она тебе поможет!
Старик:
— Как? Мне… (интересно, а сколько ему лет? я думаю, вот так можно выглядеть в пятьсот лет, при средней продолжительности в двести). Мне пятьсот лет. Мне ничто не поможет. Мне не интересна голая женщина. Верни ее назад, откуда взял.
К моему удивлению, старик махнул рукой в сторону двери. Не знаю, сколько правды было в моей выдумке, но я себя почти убедила. И этот жест совпал с моими мыслями просто невероятным образом.
Я вопросительно посмотрела на Ворона. Он вышел и почти сразу же вернулся с большой коробкой, прошел к столу и резким движением смел бумаги.
— Смотри, — обратился он ко мне на общем, грохнув коробкой о столешницу.
Я с опаской заглянула внутрь. Там переплелись шнурки, медальоны, бусы, перья, какие-то печати с нанесенными символами, бубен, свечи разных цветов. В общем, полный набор магических предрассудков.
Ворон был раздражен. Клюв его маски приблизился вплотную к моему носу.
— Ты избавишь его от болезни, — он указал на старика рукой. Фраза получилась четкой и правильной. — Инструменты, — кивнул на коробку.
Я смотрела на этот хлам и лихорадочно соображала, что же мне делать. Ворон ждал. И терпение его таяло с каждой секундой моего промедления. Я это чувствовала.
Нужно было действовать. Срочно!
Я расправила плечи, бросила на своего «хозяина» холодный взгляд и обратилась к старику:
— Вы меня понимаете? Вы говорите на общем языке?
Мужчина отвернулся.
— Как давно вы страдаете?
Он не ответил. Ворон тоже хранил молчание, скрестив руки на груди. Видимо, раз я ведьма, то дополнительной информации мне не полагается. Правильно, зачем…
Неожиданно старик сильнее вжался в подушки, на лбу у него выступил пот. Его скрутил жестокий приступ боли, который длился несколько минут. После чего он обессиленно прикрыл глаза.
Я понятия не имела, что за болезнь его терзает, и выяснить это не представлялось никакой возможности. Но перед мысленным взором предстал образ темного подвала и раскаленной кочерги.
Нужно выиграть время. Я, конечно, очень сочувствую этому несчастному, но себе я сочувствую все-таки больше.
Подойдя к кровати, я простерла руки над стариком. Ворон с интересом следил за моими движениями. Покачиваясь из стороны в сторону, я прикрыла глаза и стала медленно кружиться. Ворон приблизился почти вплотную. А я вошла в роль. Резко остановилась и, передвигаясь большими шагами, бросилась к коробке и выхватила бубен. Я несколько раз ударила по нему рукой, вскрикнула и растянула губы в диковатой улыбке.
Я призывала на помощь всю свою ведьмовскую уверенность и везение. Еще раз ударила в бубен. Озарение пришло неожиданно. Раз они хотят видеть ведьму, они ее увидят. Я сделала вид, что прислушиваюсь, а потом с шумом втянула воздух. Я собиралась с силами, чтобы прокричать что-то похожее на заклинание, когда за моей спиной раздался глухой удар.
Мужчины вздрогнули. Даже у старика лицо сделалось удивленным. Я повернулась и затаила дыхание от внезапно свалившейся удачи. Точнее, прилетевшей. Большая серая птица билась о стекло.
Я показала на нее пальцем и прошипела (получилось драматично):
— Болезнь очень сильна.
Силы космические! Только бы сработало.
— Очень, — повторила я, глядя на Ворона. — Так просто ее не победить. Мне нужно подготовиться.
Он кивнул.
— Мне нужно провести ритуал. Для начала омовение, — пафосно произнесла я.
Да, Марта, правильно. В любой непонятной ситуации — вымой голову. «Умирать, так с укладкой», — пропел язвительный внутренний голос, который я старалась заглушить изо всех сил.
— В этой шкуре нельзя приближаться к больному. Мне нужна одежда синего цвета.
Главное, не дать им опомниться. Нельзя, чтобы «хозяин» начал задавать мне вопросы.
Почему синего? Что я несу? Но я уже не могла остановиться.
— Я возьму это, — царственно показала на коробку с «артефактами», — а пока в комнате постоянно должна гореть красная свеча.
Силы космические! Вот сейчас мой обман раскроется, и тогда… Сердце бешено колотилось. Я ждала ответа Ворона.
Наконец он очень медленно кивнул.
* * *
Я стояла под обжигающими струями воды, в сотый раз взбивая пену в ладонях и нанося ароматный состав на волосы. На несколько минут все волнения померкли и отодвинулись на второй план.
Вода мерно шумела, горячий пар поднимался к потолку, еще чуть-чуть, и я смогу в него завернуться, как в одеяло. Наслаждение. Нет. Блаженство. Вот оно, главное достижение цивилизации!
К моему удовольствию, на этой планете воду не экономили. Индикаторов ограничения не было. Кожа под пальцами уже скрипела. Пора бы завершать «ритуал», но я сделала воду чуть прохладнее.
Интересно, найдет ли Ворон для меня одежду синего цвета?
Тревоги и тяжелые мысли навалились с новой силой. Я прислонилась лбом к прохладной плитке. Что же делать? Где Коперник? Ну, почему… Почему, когда женщине действительно нужен мужчина, чтобы он ее спас, никого рядом не оказывается? Все приходится делать самой.
Я тяжело вздохнула. А потом вспомнила, как устроила «танцы с бубном». Меня затрясло от смеха. Какое лицо было у старика! Не знаю уж, какое лицо было у Ворона под маской.
Надо же было так влипнуть. Называется, помогла сестрице. Ну, Ладка… Я очень старалась не хрюкать и не повизгивать от смеха. В глаза попала пена, я зашипела. Приступ веселья прошел.
И что же делать с этим старичком? Не думаю, что Ворона удастся долго водить за нос. Похоже, что мужчина он серьезный и привык добиваться результата.
Я вспомнила, с какой решимостью он вложил мне в руки коробку с хламом, и поежилась.
Похоже, он не только мой «хозяин», но и весь поселок в какой-то мере его. Странное место. Когда мы покинули больного и не торопясь пошли по улице, нас сопровождали несколько крепких вооруженных парней — «свита». Амулеты амулетами, но и бластерами, или как там эти штуки называются, Ворон разумно не пренебрегал. Улица казалась пустынной, но я то и дело замечала движение за плотно занавешенными окнами. В одном из домов приоткрылась дверь, но тут же захлопнулась, мне не удалось рассмотреть, кто же за ней скрывался. Я сделала вывод, что здесь полно людей. И они все боятся.
Я все-таки закрыла воду. Немного постояла, собираясь с духом. Завернулась в полотенце. Была у меня слабая надежда, что Ворон проявит такт и просто оставит одежду, даст мне время ее надеть.
А может, у него есть свои срочные дела, он уехал, и я смогу осмотреть дом? Интересно, он здесь живет? Или это гостевой дом? С таким своеобразным подвалом и решетками на некоторых окнах. Хотя спальня, из которой был вход в ванную комнату, выглядела совершенно обычно. Обстановка, конечно, старомодная, но никаких тяжелых дверей, кодовых замков.
Я еще раз просушила волосы полотенцем. Посмотрела в зеркало, прищурилась, стараясь придать лицу решительно-спокойное выражение. Сохраняя достоинство, не торопясь вышла.
Естественно, мои надежды не оправдались. Сидел. На коленях у него лежало темно-синее платье.
Ворон не пошевелился, смерил меня оценивающим взглядом сверху вниз, чуть наклонив голову на бок. У меня возникло ощущение, что полотенца на мне нет.
— Долгий ритуал, — сказал он, в голосе чувствовалась усмешка.
Я погрустнела. Предположение, что мой хозяин далеко не дурак, подтверждалось. Отвечать не стала, только вскинула подбородок.
Нарочито медленно мужчина поднялся и двинулся ко мне. Глядя мне прямо в глаза, он протянул платье. Не ожидая подвоха, я взяла одежду, но он сжал ткань в кулаке. Машинально я дернула платье на себя. На это и был расчет: отвлекшись, я больше не придерживала полотенце, и Ворон легко освободил меня от него, потянув за край. Теперь ему ничто не мешало меня рассматривать. Взгляд очень темных глаз скользил по груди, прошелся по животу, спустился ниже. Этот взгляд был ощутим почти так же, как прикосновение. Обжигал. Клеймил, заявляя права. В нем была уверенность собственника. А еще в нем читалось слишком откровенное желание.
К щекам прилила краска. Я попыталась закрыться, но он перехватил руку.
— Отпусти, — четко сказала я, при этом решительно дергая платье на себя.
Услышала смешок.
Платье он выпустил, и тут же жесткая, шершавая ладонь легла на мне грудь. Он внимательно следил за моей реакцией.
— Отпусти, — повторила я.
— Зачем? — последовал обескураживающий вопрос.
Он приблизился вплотную, прижимая меня к стене своим телом.
— Нельзя, — четко сказала я.
Глаза напротив смеялись.
— Ты захочешь, — сообщил он, тщательно подбирая слова.
Да, этот мужчина самоуверен. С такой первобытной дикостью и брутальностью я не сталкивалась никогда в жизни. Но он расчетлив…
— Не смогу колдовать, не смогу помочь твоему другу. Так что выбирай, — нажала я на единственный доступный мне рычаг.
Ворон очень долго смотрел на меня.
— Врешь, — заявил он.
Я спокойно смотрела на него. Это был вызов: ну, давай, рискни. Что для тебя важнее? Мне казалось, грохот моего сердца слышен на улице.
Ворон отстранился. Принял решение.
— Смотришь, — он щелкнул пальцами, — как… хочешь укусить.
— Если ты хочешь, чтобы я спасла твоего друга. Мне нужно подготовиться. Я должна быть одна и думать, — гнула я свое. — Сегодня я должна быть одна.
— Сегодня я прощать твое вранье, — сообщил Ворон. — Будешь говорить со мной. Я вспоминать общий, — припечатал он.
Но я поняла: временно опасность миновала.
Он отвел меня в комнату с решеткой и прочной дверью. Я вздохнула с облегчением, когда она закрылась. Но первая мысль, которая у меня возникла: а снял бы Ворон маску, если бы принял другое решение?
