ГЛАВА 13
Нет ничего более нудного, чем смотреть, как кто-то пытается настроить связь на бортовом компьютере. Проходят секунды, минуты, и ничего не происходит. Мужчина смотрит в экран. Экран показывает что-то непонятное. Ску-у-ука. Спрашивать что-либо бессмысленно: любой вопрос разбивается о стену молчания.
Коперник не считал нужным посвящать меня в технические детали. Да и не интересны они мне. Куда полезнее была бы информация о том, когда нас спасут по-настоящему, и я окажусь дома. Приходилось пребывать «в режиме ожидания». Ждать, либо пока пройдет сигнал, либо того момента, когда капитан прекратит попытки и предложит что-то другое.
В капсуле сидеть не хотелось. Каждая деталь напоминала о пережитом и о мерзком холодном космосе. Особенно тяжело, когда ты знаешь, что за этими относительно тонкими стенками и забрызганным иллюминатором тепло и небо не темное, а голубое, и лес, и поле. Чутье подсказывало, что где-то рядом должна быть вода — пруд или озеро. Но о том, чтобы выйти и прогуляться, я даже не стала заикаться. Приключения мне совершенно ни к чему. Хватит.
Вообще то, что я увидела, очень напомнило Террину. Значит, местные сохранили природу. Может, у них тут тоже действует политика мягкого вмешательства в природные процессы.
Кстати, о воде. Я поерзала в кресле, стараясь незаметно почесать спину. Хотелось в душ. Надеюсь, что потерпевшим космокрушение здесь оказывают помощь и помогают вернуться домой. Может быть, уже сегодня мы окажемся в настоящей постели. Стоп. Почему мы? Я тряхнула головой, покраснела и поправила себя: «Конечно же, я! Одна».
— Можно потише? — голос Коперника прервал мои размышления неожиданно.
На долю секунды мне показалось, что он подслушал мои мысли. Хорошо, что это невозможно.
— Что?
— Ты слишком громкая.
— Я молчу, — возмутилась я.
— Ты ерзаешь, шуршишь, и я не знаю…
Вот уж нелепое обвинение.
— Хорошо, я постараюсь потише… м-м-м… думать.
Я уставилась на профиль Коперника. Чтобы развлечься, попыталась представить себе его в обычной жизни. Вне базы. Воображение буксовало. Наверное, в отпуске он каждый день открывает шкаф, смотрит на форму и тихо говорит: «Ну, ничего, немного осталось. Скоро на базу вернемся». А потом вечером вычеркивает на календаре еще один день. И требует у андроида запас этой мерзкой смеси, которой тот кормит команду. Чтобы чувствовать себя как на базе, можно подключить вкусовые ощущения.
А может быть, он, наоборот, в отпуске такой… весь. Я представила себе Коперника в розовом спортивном костюме. И вот он сидит и смотрит, не отрываясь, старые сентиментальные голограммы. Примерно как сейчас, очень и очень внимательно. Только скупые слезы скатываются по щекам с трехдневной щетиной.
Ох, перелет определенно повлиял на меня слишком сильно. Отпустите меня, звезды!
— Пойдем!
Я очнулась от своих мыслей.
— Пойдем, — повторил Коперник, — пройдемся.
— Мы идем на разведку? — я с готовностью поднялась.
— Нет. Просто, пока светло, посмотрим, куда нас занесло.
Капитан был мрачен, под глазами залегли тени.
— Скажи, а Ладка была хоть на одной операции с командой? — я сама не ожидала, что спрошу, это получилось само собой. — Она могла бы быть полезной. Я ее знаю, если сестра за что-то берется, то доводит это до совершенства.
Мы вышли из капсулы. Я с наслаждением вдыхала свежий воздух. Коперник закрыл вход и заблокировал дверь.
Не поворачиваясь, он сказал:
— Нет, она всегда оставалась на базе. С женщинами ничего хорошего на боевых заданиях не происходит. Не место вам в космосе.
— Знаешь, а в этом мы с тобой солидарны. Я тоже так считаю.
Он подошел очень близко, беспардонно нарушая мое личное пространство. Мне даже пришлось отступить на шаг.
— Вы совершенно не похожи. Как можно было этого не замечать? Идем.
Для того чтобы замечать, нужно смотреть, а ты, Коперник, Ладку в упор не видел, — мысленно ответила я ему, но вслух это произнести все-таки не решилась.
Мы пошли по лугу, увязая в густой траве. Я искала взглядом знакомые растения, но пока безуспешно. Ноги вязли при каждом шаге. Я остановилась:
— Капитан! Ничего удивительного, что идти так тяжело. Нет, вы только посмотрите. До чего агрессивная трава.
Если приглядеться, то можно было заметить, что каждая травинка оснащена набором крошечных крючочков, которые цеплялись за одежду.
— Да уж, — Коперник сощурился.
— Какое невероятное совершенство. Интересно, это модифицированный вид или здешняя эволюция создала такое?
На краю леса я не удержалась и радостно вскрикнула — никак не ожидала увидеть здесь шампрон.
— Смотри! Это же шампрон.
— Что?
Я указала на круглый гриб, шляпка которого была покрыта узором из выпуклых синих точек.
— Это колдовской гриб. Я в этом уверена. На Террине растут такие. Я ничего не трогаю, про инструкции помню.
Он ничего не сказал, но по выражению лица я поняла, что Коперник продолжает подозревать меня в том, что я брошусь собирать колдовские грибы.
— Марта, в следующий раз, когда ты увидишь что-то такое же замечательное, не надо кричать.
— Между прочим, эти грибы входили во многие колдовские рецепты, — я немного обиделась на его равнодушный тон.
— А сейчас? — со вздохом спросил Коперник. — Я так понимаю, ты все равно расскажешь, а в лесу нужно будет молчать.
— Сейчас нет. На Террине ведьмовство давно стало наукой. Мы работаем с энергией. Всякие ритуалы — это скорее атрибуты далекой древности. Конечно, некоторые ведьмы могут сделать что-то такое, как дань уважения традициям, есть реконструкторы и историки, но когда учишься обращаться с чистой энергией, то это все уже не нужно. Есть специалисты, которые могут наполнить информацией воду. Мысли…
— Марта! Это все невероятно, но потом.
Зачем тогда спрашивать?
Мы молча шли по лесу. Какие же огромные деревья. Становилось все темнее, свет звезды с трудом проникал сквозь густые кроны, и только самые упорные лучи умудрялись достигнуть земли. А еще лес был живым. Он дышал, шумел, был полон тихих шорохов и голосов то ли животных, то ли птиц.
Я уже собиралась спросить… а, неважно, потому что из-за деревьев вынырнули жуткие монстры. Тела их были словно сотканы из травы, вместо лиц — темные провалы.
Я вскрикнула и вжалась в капитана, цепляясь за его руку. Оглянувшись, я поняла, что мы окружены. Что это за монстры?
— Они нас сожрут! Что это? — прошептала я.
Капитан с шумом втянул воздух и начал медленно поворачиваться.
Одна из фигур зашевелилась, двинулась вперед. Тут я заметила ботинки. Обычные, с высокой шнуровкой, черные. Чудовища не носят ботинки. Постепенно потрясение прошло, и ко мне вернулась способность подмечать детали. То, что я сначала приняла за траву, было материалом, нарезанным тонкими полосками и окрашенным пятнами: серый, коричневый и зеленый искусно имитировали игру света и тени. Лица скрывались за темной сеткой.
— Это же люди! Нас нашли, — сказала я.
Но Коперник не разделял мой оптимизм. Он очень аккуратно отстранился, освобождая руку. Фигуры отреагировали на это небольшое движение молниеносно. В едином порыве они вскинули оружие. На груди Коперника заплясали зеленые точки. Точно, люди!
Все молчали. Обстановка накалялась.
Почему они ничего не говорят? Чего хотят?
— Здравствуйте, — я не выдержала напряжения. — Мы потерпели крушение.
Вместо ответа на моей груди тоже появилась зеленая точка, довольно недвусмысленно указывая, где находится сердце. Намек я поняла: к разговорам местные не расположены. Тогда чего они ждут?
Коперник очень осторожно поднял руки — универсальный жест, который на всех планетах означает добрые намерения.
— На сэ мешер, — одно из «чудовищ» подало голос.
Так, значит, они разговаривают. По тону можно было понять, что нам рекомендуется не шевелиться.
— Мой переводчик, — я коснулась своей шеи, куда был помещен имплант, — не работает. Я вас не понимаю.
Прошло еще несколько очень длинных секунд, полных неизвестности и непонимания, и из-за дерева показался еще один персонаж. На нем не было «травяного» маскировочного костюма. Можно сказать, что одет он был в обычную военную форму, если бы не маска в виде морды какого-то хищного зверя, щерившаяся устрашающим оскалом. Невероятное количество амулетов и оккультных символов позвякивали на его мощной шее. При этом на поясе у него висела обычная кобура с бластером. В общем, на нашем импровизированном маскараде первый приз определенно достался бы ему.
У меня от удивления отвисла челюсть, Коперника, похоже, это видение тоже впечатлило.
Маска что-то резко скомандовал на неизвестном мне языке. Меня тут же схватил за руку и потянул один из «травяных». К Копернику направилось трое, и он очень шустро свалил двоих.
Я отстраненно наблюдала за происходящим, не делая попыток вырваться. Я вся сжалась в ужасе, что его просто застрелят.
— Пожалуйста, не надо! — закричала я.
После чего мне тут же заломили руку так, что на глаза навернулись слезы.
Маска с интересом наблюдал, как мой капитан причиняет боль его подчиненным. Сквозь прорези можно было увидеть, что его темные глаза заинтересованно поблескивают.
Коперник грозно рыкнул. Его кулак врезался в сетку, которая закрывала лицо одного из нападающих. В этот момент его повалили.
Я зажмурилась и открыла глаза тогда, когда «травяной» вколол в шею капитану какую-то дрянь, после чего тот обмяк.
Маска одобрительно кивнул.
Мою руку выпустили, и я получила несильный толчок в спину. Мы двинулись в противоположную от нашей капсулы сторону. Коперника тащили двое, его голова безвольно свешивалась на грудь.
«Травяные» тихо переговаривались, а Маска, судя по всему, сообщал кому-то о проведенной операции. Я услышала шипение и помехи, а потом раздался дребезжащий ответ.
— Вы говорите на общем языке? — попыталась я наладить диалог. — Мы потерпели крушение. Понимаете? Что вы ему вкололи?
Я предприняла еще несколько попыток завязать разговор, но в искусстве игнорирования Маска мог бы составить серьезную конкуренцию Копернику.
Идти пришлось довольно долго, и я подумала о том, что капитан в очередной раз показал свой характер. Двум крепким парням пришлось его тащить, пока он пребывал в блаженном полусне.
Я не пыталась запомнить дорогу, всюду одна и та же зелень и деревья, деревья, деревья.
Мы вынырнули на поляну, где стояли несколько дронов. Это были очень старые модели, которые ездят по земле.
— Ва! — мой сопровождающий снова ткнул меня в спину, и я залезла в кузов.
Коперника не слишком бережно бросили на пол. Перед тем как выйти, солдаты сковали ему руки наручниками. Значит, есть надежда, что он скоро придет в себя.
Где-то вдалеке прогремел взрыв. Я почему-то сразу же подумала о нашей капсуле.
Дрон поехал, загрохотал по кочкам, пересчитывая все неровности дороги. Похоже, мы попали на планету, где уровень развития — Средневековье. Темное и глухое. Я гнала от себя пугающую мысль, что здесь еще летают только до ближайшего спутника.
Голова Коперника подпрыгивала и билась об пол, пришлось сесть рядом и устроить ее у себя на коленях. Не в моих интересах, чтобы он отбил себе мозг.
Зачем он сопротивлялся, их же было намного больше. Вот теперь лежит. Но по-хорошему, непонятно еще, какой вариант хуже: что нас везут военные в неизвестном направлении или если бы мы остались в лесу.
Коперник зашевелился и со стоном потер шею.
— Капитан? Нэй, ты меня слышишь?
— М-м-м-м…
Я решила ввести его в курс дела:
— Нас погрузили в дрон, который ездит по земле, и везут в неизвестном направлении. Нас не убили.
Капитан открыл глаза и фыркнул:
— Почему ты ничего не сделала?
— В смысле?
— Ну, — он болезненно поморщился, — могла бы освободиться от захвата, отбросить противника. Почему ты его не ударила магией?
Я даже не знала, что ему на это ответить.
— Магия не для того нужна, чтобы людей расшвыривать, — хмуро сообщила я, а сама расстроилась. О колдовстве, когда появились «монстры», я даже не подумала, ведьма, называется.
— Кто-то обещал меня вырубить, — напомнил Коперник, от укола он был несколько заторможен и говорил медленно.
— Это было некоторое преувеличение, — нехотя признала я.
Если посмотреть на всю эту ситуацию со стороны, то картина получалась очень странная. Голова Коперника у меня на коленях, я машинально перебираю его волосы. Когда я это осознала, то немедленно прекратила. Но мало того, что он разлегся, так еще и отчитывает меня за то, что я не применила магию. И я оправдываюсь!
Коперник помолчал, а потом глубокомысленно изрек:
— Врала то есть. Убедительно.
Немного подумал и спросил:
— Но все-таки меня ты приложила. Так в чем проблема?
Упорство капитана не может не восхищать.
— Это была разовая акция. И с тобой, — я набрала побольше воздуха, — все по-другому.
— То есть твое колдовство действует только на меня?
Дрон грохотал и трясся. Но, как ни странно, на земле я чувствовала себя в большей безопасности, хотя считается, что летающий транспорт гораздо комфортнее и безопаснее. Но комфорта здесь не хватало, это точно. В кузове становилось все жарче, свет едва проникал через крошечный запыленный люк в крыше.
Коперник обидно хмыкнул, и я не выдержала.
— Магия — это работа с энергией, и ей долго учатся. Тогда в номере, если хочешь знать, я спасла тебе жизнь, — запальчиво сказала я.
— Все интереснее и интереснее. Тебя тоже чем-то укололи? Или жара так действует?
Его снисходительный тон и недоверие злили.
— Когда ты меня схватил, я только собиралась немножечко скорректировать твое поведение. Потому что мне было страшно! Я не успела ничего сделать, ты потерял сознание! Пришлось снять проклятие, которое должно было остановить твое сердце!
Коперник сел.
— Звучит как бред, — вынес он безапелляционный вердикт.
— Ну конечно, — каждое мое слово сочилось ядом, пальцы подрагивали от ярости. — Этот клоун в обтягивающем белом костюме, который пытается читать мысли, для тебя нормально. Существо, которое превращается в непонятно что и едва говорит — тоже ничего. А вот проклятье — это «бред».
— Это особенность их рас.
— А то, что я ведьма — это особенность моего мозга!
— Ладно, ведьма Марта. Пока мы едем, рассказывай, что ты умеешь, — Коперник перестал ерничать и стал серьезным. Шутки кончились.
— Я могу попробовать убедить солдат нас отпустить, но тут есть сложность. Они, похоже, не говорят на общем языке, а внушение все-таки делается с помощью слов. Языковой барьер мешает. С другой стороны, можно попробовать отвести им глаза, чтобы они перестали воспринимать наши визуальные образы.
— Наши визуальные образы, — Коперник засмеялся. — Ты сейчас говоришь на каком-то непонятном языке.
— Надеюсь, нас будет охранять много народу, — не обращая на него внимания, продолжила рассуждать я.
— Почему?
— Гораздо проще убедить в чем-либо толпу, чем одного человека. Один человек, как правило, концентрируется на том, что он видит. А когда он вместе с кем-то, то часть ответственности он перекладывает на другого.
— Как это возможно? — капитан старался понять изо всех сил.
— Ну, как бы попроще… Ты когда-нибудь шел с кем-то в незнакомое место? Ты не знаешь дорогу, а человек знает. Вот вы идете, болтаете, смеетесь, приходите на место… А потом тебе нужно вернуться. И ты идешь, смотришь и видишь места, как в первый раз. И надо сказать, что так оно и есть. Ты просто не смотрел.
— Я всегда слежу за дорогой.
— А еще ты всегда готов испортить отличный и понятный пример.
— Пример плохой.
Интересно, он часто вызывает у тех, с кем разговаривает, желание его убить?
Всю оставшуюся дорогу мы тряслись молча, под шум двигателя.
Дрон резко остановился. Раздался топот ног и отрывистые голоса. Дверцы распахнулись. Свет после полутьмы кузова показался ослепительным.
— Ва, ва, рапиш!
Требуют, чтобы мы вышли.
Оказавшись на ровной площадке, засыпанной мелкими камушками, я огляделась. Мы стояли перед приземистой крепостью. С башенками. Вход закрывала тяжелая решетка.
Я не специалист по архитектуре, но строение показалось мне древним. Камни нижнего яруса вросли в землю, некоторые покрывал зеленый мох.
Солдаты разделились на две группы. Первая начала разгружать другой дрон. В нем были два кресла, точно такие же, как в нашей капсуле. В ее судьбе не приходилось больше сомневаться. Куски обшивки… Да, они выгребли все, что смогли.
Вторая группа осталась с нами. Я воспользовалась заминкой и попробовала посмотреть на них более пристально. Увиденное обескураживало. Не может быть! У каждого напротив сердца покачивалось знакомое темное облачко проклятия.
Я несколько раз моргнула и повторила попытку.
У каждого. Проклятие. Даже у Маски, увешанного амулетами!
Все внимание солдат было сосредоточено на Копернике. Он стоял в наручниках, но умудрялся выглядеть опасно.
— Они разобрали нашу капсулу, — прошептала я.
Капитан хмуро кивнул.
Один из охранявших недобро сощурился.
— На дис! — гаркнул он.
Я попятилась, а мужчина шагнул ко мне, схватил за плечо и отшвырнул от Коперника. Не удержав равновесия, подчиняясь беспощадному закону всемирного тяготения, я полетела на землю. Когда в мои ладони впился гравий, солдат, проявивший чрезмерное рвение, упал и захрипел. У парня судорожно дергались ноги, глаза закатились, а на губах пузырилась пена.
Его товарищи невольно отвлеклись, и я поняла, что это наш с Коперником шанс. Этот странный припадок — не что иное, как дар небес. Силы космические! Нам наконец-то хоть немного повезло.
Я сконцентрировалась, с восторгом ощущая, как время привычно замедляется. Сила отзывалась легко и плавно.
Помочь товарищу — это ведь так естественно. Вот что действительно важно. Мужчины переключили свое внимание на страдающего собрата. Каждый был уверен, что пока он отвлекся, за пленниками проследит кто-то другой.
Я осторожно поднялась. Во рту появился металлический привкус. Колдовство действовало, набирало мощь, и уже почти не требовало моего вмешательства.
Один из солдат скользнул по мне равнодушным взглядом. Он больше не осознавал, что видел. Для него я была просто колебанием воздуха. Я молила только об одном: чтобы Коперник не привлек к себе внимание, только бы не полез в драку. Физическое воздействие никак не получится игнорировать.
Я подошла к капитану, взяла его за руку и сделала знак молчать. Он как завороженный следил за солдатами. Все-таки его проняло. Теперь он точно будет воспринимать магию серьезно. Гордость разлилась в груди приятным теплом. Ведьмы тоже кое-чего стоят.
Двое солдат подхватили своего товарища и потащили. Остальные принялись озираться. А вот сейчас очень хрупкий момент: они помнят, что у них была какая-то цель, важное дело.
Следующее действие требовало предельной концентрации, хоть и со стороны выглядело весьма простым. Я подобрала с земли горсть камешков и бросила в сторону. Несколько штук ударились о кузов дрона. Мужчины повернулись как по команде и побежали туда, а затем принялись разгружать дрон.
Замечательно!
Я потянула Коперника в противоположном направлении. Мы медленно продвигались к воротам, за ними мне была хорошо видна дорога, которая петляла между деревьями. Путь к свободе — это все, о чем я могла думать.
Коперник шел рядом и вел себя так, как требовалось. Шаг его был легким, уверенным и бесшумным. Он смотрел прямо перед собой и ни с кем не встречался взглядом.
Дроны и солдаты остались позади.
Хлопок прозвучал оглушительно, как выстрел, за ним второй, и еще. Кто-то аплодировал. В полнейшей тишине. Гравий под нашими ногами больше не шуршал. Голосов солдат и их возни с разгрузкой не было слышно. Только хлопки.
А потом раздался голос:
— Очень хорошо!
Говорили на общем!
Мы с Коперником резко обернулись. Стоя в окружении солдат, нам аплодировала самая настоящая ведьма. Точнее, воплощение самых темных и древних представлений о том, как должна выглядеть настоящая ведьма.
В черные волосы были вплетены кожаные шнурки и яркие бусины. Лицо, густо покрытое белой краской, с неестественно красными губами и подведенными черным глазами представляло собой карикатурную маску. На шее болталось ожерелье из крошечных звериных или птичьих черепов. Из черепов!
— Ну!.. — Коперник многословно, но довольно точно выразил наши чувства.
А я просто стояла и смотрела.
Растянув красные губы в улыбке, которая должна была выглядеть приветливо, ведьма протянула ко мне руку и поманила пальцем. Тут я заметила украшение с железными когтями. Саму же ладонь опутывали цепочки, которые шли к браслету на запястье.
У этой ведьмы отсутствовало всякое чувство меры. Напрочь.
— Ну, здравствуй, ведьма! — обратилась она ко мне. — Добро пожаловать на…
— Цитру, — сказал Коперник так тихо, что могла слышать только я.
— Цитру, — закончила фразу ведьма. — Пойдем, побеседуем.
Я недоуменно посмотрела на капитана.
— О, с ним пока ничего не случится, — ведьма по-своему истолковала мое замешательство.
Мне очень не понравилось это «пока», но выбора у меня не было.
