ГЛАВА 11
Я заворочалась в своем кресле и оглянулась назад. Капсула удалялась от нашего, точнее, пиратского корабля. Говорят: «увиденное повергло в шок». Так вот. Это еще мягко сказано.
— Что?! Другой корабль? — моему удивлению не было предела.
Я снова посмотрела назад. Пиратский корабль был небольшим и серебристым, как верткая рыбка, но теперь рыбка попалась. От удара корпус неестественно изогнулся. Второй корабль был похож на космический голландец из легенд: абсолютно черный, гораздо больше нашего. Корабль-призрак, ощетинившийся выступами, антеннами и еще какими-то штуками, о назначении которых я не имела ни малейшего представления. Его нос был разворочен и выглядел как пасть морского чудовища, которое поймало добычу. Вокруг летали куски обшивки. Воображение мне подсказывало, что мелкие точки — это, возможно, экипаж одного из кораблей. Зрелище было в равной степени жутким и завораживающим.
Коперник продолжал сосредоточенно ковыряться в настройках капсулы.
Столкновение двух кораблей — такого просто не может быть! Какова вероятность?
— Они что, столкнулись?
Капитан коротко кивнул:
— Да.
Его спокойствие меня поразило.
— Но как? Как можно было не заметить эту огромную штуку?
Для убедительности я показала пальцем назад.
— Капитан?!
Коперник повернулся, во взгляде его читалось: «Да, я видел, что два космических корабля столкнулись. Не надо отвлекать меня всякой ерундой. Я занят!»
— А тот черный корабль — это что? — меня переполняли эмоции.
— Это разведсудно класса МТ 47, сейчас не используются в космических войсках, — ответ был настолько точным, насколько бесполезным.
До чего же Коперник вредный, как будто не понял, о чем я его спрашивала. «Ну, я не понимаю» — любимое состояние некоторых мужчин.
— Это что, тоже были пираты? Но космос, он же огромный?! Два корабля не смогли разойтись в космосе? А наш такой маленький, он же мог… ну, я не знаю… подвинуться в сторону и пропустить. И потом, есть же эти… пути, по которым корабли летают, и компьютеры, которые рассчитывают… э-эм… датчики… Сейчас же столкновение кораблей невозможно!
Коперник вздохнул, на секунду задержал дыхание, а потом очень медленно выдохнул:
— Ты думаешь, — ноздри его породистого носа раздувались, — что пираты используют официальные маршруты и точки для прыжков и подают для контроля свои координаты? Они как раз летают в стороне от общих путей.
Это объяснение показалось мне разумным.
— Да, но…
— Марта, помолчи.
— Хорошо. Ну, да… иначе пиратскую базу уже давно отследили бы, — продолжила я рассуждать.
— Марта, совсем помолчи.
Все-таки он меня спас, поэтому я поудобнее откинулась в кресле. Коперник вернулся к своему занятию. Молча.
Ну, вот. Теперь все будет хорошо. Пока мы летим обратно на военную базу, нужно будет уговорить капитана отпустить меня в отпуск, а вернется уже Ладка. И все наладится. А то, что пираты разбили свой корабль, тут уж ничего не поделаешь. Может, адмирал придумает еще какой-нибудь план.
По экрану бежали бесконечные цифры, все внимание Коперника было приковано к ним. Я попыталась вспомнить его имя. Кажется, на «Л» начинается, что-то очень простое. Лин? Нет, не то. Я смотрела вперед: и кто-то же находит звездное небо романтичным, стремится в космос.
Как его зовут? Имя вертится на языке. Капитан третьего ранга… м-м-м… Коперник. Рядом с ним полет напрягал меня не так сильно. Конечно, страшно, но не до ужаса. Капитан знает, что нужно делать.
Цифры продолжали мелькать на экране. Капитан откинулся в своем кресле, он выглядел уставшим, и еще ему не помешал бы горячий душ, как, впрочем, и мне.
— Капитан, когда мы прилетим на базу?
Он уставился на меня:
— Хм-м… Мы в спасательной капсуле…
Это должно было что-то мне объяснить.
— Да, — осторожно подтвердила я. — Ура! Мы спасены.
— Ну, как бы тебе сказать, — Коперник заложил руки за голову и бросил взгляд на экран. — Спасательные капсулы не рассчитаны на межпространственные прыжки. Мы можем линейно передвигаться в пространстве. Вот эти цифры на экране — это координаты. А вот эти — коды известных планет. Вот эти планеты обладают условиями, пригодными для жизни человека, а вот эти нет. Эти слишком далеко, и мы просто не доживем до того момента, когда наша капсула войдет в их атмосферу. Короче, у нас только один вариант. Мы можем добраться и сесть на, — он прищурился, — на некой РМК-876-752-1600-487. Что там будет, космос его знает.
Кажется, я забыла, как дышать.
— Но там же есть космопорт, и после посадки мы сможем связаться…
— Понятия не имею, что там есть, а чего нет. Скоро узнаем. Мне этот номер ничего не говорит.
— А команда?! Они смогут нас отыскать?
— Конечно, чего тут искать-то. Начнут прочесывать каждую планету и спрашивать, не видели ли здесь Солу и Коперника. Да раз плюнуть, — язвительно сказал он.
Коперник прикрыл глаза.
Нет, я сама прекрасно понимала, что про команду это был глупый вопрос, но легче от этого не становилось.
— То есть мы не спасены…
— Пф-ф-ф… нам еще посадка предстоит. В общем, посадка в капсуле — это непередаваемо. Он тихо засмеялся. — Да, попала ты, гражданское лицо. — Коперник продолжал посмеиваться. — Женщина на корабле. М-да…
И тут я не выдержала. Глаза наполнились слезами. Словно лопнула какая-то нервная струна. Накопившееся напряжение дало о себе знать. Я отвернулась. Не хотелось, чтобы Коперник это видел. Сначала я тихо всхлипывала. Слезы текли по щекам и оставляли горячие дорожки. Я не хотела плакать, понимая, что сейчас не время и не место, но не могла остановиться.
И вообще, я никогда не плачу. Я же ведьма. И вот надо же так расклеиться. Думала, что успокоюсь. Старалась дышать размеренно, но вместо этого бестолково и шумно хватала ртом воздух.
— Эй, Марта.
Коперник протянул руку и потряс меня за плечо. От этого стало только хуже, слезы хлынули нескончаемым потоком. Я закрыла лицо ладонями. Рыдания сотрясали все тело.
— Ты что, плачешь?
Язвительная частичка моего разума попробовала возмутиться. Она требовала немедленно придумать какой-то остроумный ответ. Но вместо этого я отстегнула страховочный ремень, повернулась к Копернику, обняла его и зарыдала.
Он не ожидал такого. Сначала он был напряжен и не двигался, словно не верил, что это происходит на самом деле. А потом молча положил руку мне на спину. Постепенно я успокаивалась. Слезы высохли. Но я продолжала прижиматься к капитану.
Я тихонько вздохнула. Нэй! Его зовут капитан Нэй Коперник! Ха! На «Л», как же.
Снова вздохнула. Как же неудобно получилось: рыдаю на груди у мужчины, и нос наверняка покраснел, а в душе я была последний раз… ох… а волосы…
Я все еще всхлипывала. Что же теперь делать? Просто отстраниться, как будто этих слез не было? Я разжала кулачки, — оказывается, я вцепилась в куртку капитана. Кстати, откуда у него куртка? Наверное, забрал у кого-то из пиратов, хотя какая теперь разница.
Я прижалась щекой к шершавой ткани, явственно ощущая запахи гари, металла и крови. При мысли о пиратах на глаза навернулись слезы. О, нет, только не снова…
Я чувствовала себя очень слабой и отчаянно жалела себя. И мне хотелось… хотелось, чтобы…
Коперник пошевелился, он был теплым, а тяжесть его ладони на моей спине была такой надежной. Как он может быть таким спокойным? И хорошо, что он молчит. Я поворочалась, устраиваясь поудобнее, и тяжело вздохнула. Осторожно вытерла слезы и решила, что прямо сейчас переберусь обратно на свое место и со сдержанным достоинством скажу капитану «спасибо» за свое спасение, а потом…
Коперник провел рукой вдоль позвоночника, и теперь его пальцы осторожно играли моими волосами, а потом он коснулся шеи. Сначала прикосновения были очень легкими и отзывались холодком на коже.
Чувственно, слишком провокационно… Я резко вскинула голову и встретилась с насмешливым взглядом медовых глаз. Уголки его губ дрогнули, но улыбка так и не появилась.
В капсуле как-то сразу стало тесно, в тишине, прерываемой лишь тихим пощелкиванием работающего бортового компьютера, появилось что-то особенное. Мужские руки продолжали поглаживать меня по спине, скользнули под блузку, обжигая жаром кожу, обещая…
Отчаянно хотелось тепла и забыться хотя бы ненадолго. Инстинкты кричали: рядом с тобой сильный мужчина, не думай, не сожалей! А потом я вспомнила. Он тиранил Ладку, не дал ей отпуск, во всем виноват только он! Капитан Нэй Коперник! И сейчас его руки…
Я решительно выпуталась из объятий.
— Извините, капитан, — мой сухой тон напрочь разрушил чувственную атмосферу. — Не знаю, что на меня нашло.
Я поправила волосы. Коперник не стал меня удерживать, и я быстро устроилась в своем кресле, чувствуя, как щеки заливает краска.
Он тихо засмеялся и сказал:
— Воды?
Говорить я не могла, во мне боролись злость на себя, на Коперника и еще жгучее неутоленное желание. Мозг включился то ли слишком рано, то ли слишком поздно. Я чувствовала разочарование и досаду. Мысли не хотели подчиняться и возвращаться в нормальное русло. Они услужливо подсовывали разные образы, от которых бросало в жар. Особенно мне не давала покоя татуировка Коперника. Если провести по ней рукой, то можно почувствовать плотность рисунка на коже…
Коперник подвинулся ко мне, перегнулся через мое кресло, придавливая своим весом.
— Не трогай меня, — я с силой толкнула его в плечо, задергалась, пытаясь освободиться.
Он нарочито небрежно нажал на одну из панелей, та мягко отъехала в сторону, а за ней оказался запас воды и рационов. Капитан, как ни в чем не бывало, достал бутылку воды и отодвинулся.
Отлично! Теперь я чувствовала себя неловко.
— Нам повезло, — сообщил Коперник. — Хороший запас, примерно на пять стандартных суток.
Казалось бы, он ничего такого не делал, просто показал, где в спасательной капсуле хранятся припасы. Но это была провокация, игра.
— Угу, — я кивнула, — это… м-м-м… действительно хорошая новость.
— Значит, ты настоящая ведьма, и это не только характер? — голос капитана звучал насмешливо.
Нормальный у меня характер!
— Хотя, — продолжил Коперник, — при правильном подходе ты бы с удовольствием подчинялась приказам.
И говорил он сейчас не об отряде. Как странно, в начале нашего знакомства я вызывала у него раздражение, но теперь в каждой фразе опасный интерес с подтекстом.
— Да, я ведьма, — подтвердила я и, отчаянно блефуя, добавила: — И я могу отключить тебя, капитан, в любой момент.
Он кивнул, показывая, что принял информацию к сведению.
— Это полезно. Неизвестно, с чем мы столкнемся на планете. Поэтому о приказах, гражданское лицо Марта. Первое. Они не обсуждаются. Второе. Выполняются без промедления. Если я сказал упасть, ты падаешь. Сказал — бежать. Ты бежишь. Если хочешь вернуться домой живой. Это понятно?
— Да, — настороженно ответила я.
Коперник устроился поудобнее в кресле, закрыл глаза и замолчал. Через несколько минут дыхание его стало глубоким и ровным.
Он вот так просто заснул? Все-таки общение с этим мужчиной — это что-то особенное. Насыщенное. Намеки, которые могут наэлектризовать воздух, непробиваемая серьезность пополам с насмешками.
Наверное, поспать — это очень рациональное решение.
— Спасибо, что вернулся за мной, — тихо сказала я.
Получилось несколько скомкано, но все-таки сказать это стоило.
— «Спасибо» в рацион не добавишь, — ответил он, не открывая глаз. — Надеюсь, что не пожалею о своем решении. Один знающий цитринец любил повторять: «Нэй, если ты встретишь настоящую ведьму, для начала убей ее».
Он открыл глаза и внимательно следил за моей реакцией.
Я схватила бутылку воды и сделала судорожный глоток, вода попала не в то горло. Откашлявшись, я спросила:
— И кто же это был?
— Мой отец. Адмирал Эрл Коперник.
— Ох, — только и могла сказать я. — Вот и я считаю, что родителей нужно слушать далеко не всегда. При всем к ним уважении.
— Ты спрашивала, сталкивался ли я с ведьмами. Я был слишком маленьким, когда отец забрал меня с Цитры, но ведьм я запомнил: жуткие белые лица, на руках когти. Черные развевающиеся одежды.
— Ужас какой, — я говорила вполне искренне.
— Да, ужас, — подтвердил он. — У отца были причины их ненавидеть. Хорошая новость в том, что ты на них не похожа.
Я не знала, что сказать. Нэй протянул руку и коснулся моей щеки, обвел контур губ.
— Марта, у меня же больше не будет с тобой проблем? Ты будешь хорошо себя вести? Про приказы все понятно? — голос его звучал мягко, но взгляд был внимательным и тяжелым.
— Да.
Он вздохнул:
— Давай сюда свои руки.
— Зачем? — Я отодвинулась подальше и инстинктивно спрятала руки за спину.
Коперник устало потер глаза и замер. Мне показалось, что он считает до десяти.
— Это был приказ.
— А… но мы же еще не приземлились. И я не поняла… Приказ… хм… А можно вопрос? Как понять, что это приказ, если ты не сказал «приказываю»?
— Руки, — напомнил Коперник.
— Нет, я не против выполнять приказы. Но мне нужно знать, зачем. А то я волнуюсь, а с магией шутки плохи, мало ли как сила среагирует, капитан.
Это, конечно, была неправда. Силы свои я контролировала хорошо. Тем более я все еще не восстановилась и была не сильнее котенка.
С видом фокусника капитан извлек из кармана куртки серебристую пластинку.
— Сола версия 1.0 понимала смысл слова «приказ», а вот тебе это совсем не дается. Я хочу снять с тебя эти браслеты. Но можешь ходить и так.
Он положил ключ обратно в карман.
— Вот обязательно было пугать? Я не понимаю тебя. Почему нельзя сразу сказать? Зачем вот это все? Можно было бы объяснить. И кстати, времени это заняло бы гораздо меньше.
Я протянула ему руки, он поколебался, но все-таки вынул ключ и провел им по серебристой пластинке у меня на запястье, та упала и свернулась в компактный квадратик. Все-таки сейчас делают удивительные вещи.
— Одному офицеру из младшего состава поручили передать сообщение. Он отправлялся в блок межгалактической связи и по дороге остановился, всего каких-то пять минут. Он посчитал, что ничего не случится, если он перекинется парой слов со знакомым. Тем более у того была увольнительная и, несомненно, важно узнать, кого тот трахал. Так вот, Марта, это был секретный приказ адмиралу об отмене атаки. За это время погиб крейсер — пятнадцать тысяч человек.
Он замолчал, лицо его приобрело торжественное выражение. Я подождала немного и осторожно кашлянула.
— Второй браслет, — я тряхнула рукой. — Надеюсь, этим офицером был не ты?
— Нет.
— И не тем вторым, который… ну…
— Нет.
Я кивнула. И потерла свободные запястья. Стало легче, как будто избавилась от тяжелой ноши, хотя до этого не осознавала, какое неудобство причиняют эти штуки.
— То есть это все, что тебя интересует в этой истории. Других вопросов не появилось? И мысли: «да, приказы нужно исполнять незамедлительно» не возникло.
— Я все поняла, — я постаралась придать голосу кротость, даже глаза опустила. — Это была очень хорошая и поучительная история.
— Я заметил, что у тебя много идей, особенно насчет того, в чем ты ничего не понимаешь, — продолжал он. — Мы не на увеселительной прогулке.
— Я правда все поняла. Я постараюсь.
— Какие-то вопросы остались? — судя по тону, Коперник был удовлетворен проделанной просветительской работой.
— Да. — Я колебалась всего секунду. — Откуда у тебя татуировка, и почему ворон?
Коперник слишком уж долго распинался на тему приказов. Не просто так. И адмирал, который придумал эту дурацкую операцию, еще говорил про дисциплину. Не думаю, что Нэй бросался все выполнять без вопросов. Может быть, в форме он и похож на хорошего мальчика, но… А еще я перешла с ним на «ты», и он никак на это не отреагировал.
Мой вопрос остался без ответа. Лимит общения был исчерпан. Я тоже почувствовала усталость. В молчании мы перекусили рационами. Спасибо пиратам за то, что содержали капсулу в надлежащем состоянии и с припасами.
Я даже не стала лишний раз спрашивать капитана, долго ли нам еще лететь.
Коперник нажал на панель со своей стороны и достал одеяла, одно кинул мне. Тут я не нуждалась в приказе, глаза сами закрывались. Я балансировала между сном и явью, когда раздался голос капитана:
— Как твой мужчина отпустил тебя на военную базу вместо сестры?
Мне не хотелось говорить о своей личной жизни, но я все-таки ответила:
— Он у меня идеальный. Не задает таких вопросов.
Из-за ночного режима освещения лица капитана я не видела.
— И, конечно же, он поддержал твое решение.
— Угу.
— И ничего тебе не запрещает, — продолжил развивать тему Коперник.
— Нет, конечно.
— И он сказал тебе: «Поезжай, дорогая».
— Ну да. Что-то вроде этого.
Я снова закрыла глаза.
— И он у тебя воображаемый. Я понял, — припечатал капитан и повернулся на другой бок.
Я даже села от удивления.
— Нет, — горячо вступилась я за свою легенду. — Тебе трудно понять, но он просто уважает мои решения и проявляет чуткость.
— Угу, — в этом коротком сочетании звуков было столько всего.
— И вообще, мои отношения тебя не касаются, — сказала я и тоже отвернулась.
Умеют же некоторые испортить настроение.
— Вот хороший ответ про мою татуировку.
