ГЛАВА 10
Пробуждение было резким, я вздрогнула и несильно ударилась затылком о стену. Я все-таки заснула в своем коконе из одеяла.
Коперник сидел напротив. Он сидел!
— Капитан! Как вы себя чувствуете?
Я неуклюже выпуталась из одеяла.
— Хотите пить?
Бутылка легко прошла между прутьями решетки, я с силой толкнула ее к клетке Коперника. Он сделал несколько больших глотков и закашлялся.
— Осторожно! Капитан Коперник, вы… ты… эм… вы же знаете, что делать? Спасете нас? Вы помните, что произошло? Нас захватили пираты. Они собираются продать… А это все связной. Он… — я говорила сбивчиво. Информации было слишком много, а сразу все рассказать не получалось.
Коперник сделал еще пару глотков и вернул мне бутылку тем же способом. Он молчал.
— Капитан?
Вроде взгляд у него осмысленный, живой, нормальный. Сидит прямо.
Коперник поскреб щеку.
— Капитан, вы меня слышите? — похоже, магия навредила ему сильнее, чем я думала. — Вам трудно говорить? Если вы слышите, кивните один раз, а если говорить не можете, то…
— Сола, — прервал он меня, — я слишком хорошо тебя слышу.
Я обрадовалась.
— А…
Но Коперник продолжил:
— Весьма странное чувство, когда ты лежишь как будто без сознания, но слышишь все, что происходит вокруг.
Ой…
— А в какой момент… м-м-м… включился слух? — поинтересовалась я деловитым тоном, каким обычно расспрашивала о результатах того или иного колдовского теста.
— Сразу, Сола… Я слышал твой разговор с Кирком, — вкрадчиво сказал он.
Лучшая защита — это нападение, поэтому я расправила плечи и холодно ответила:
— Очень хорошо. Я рада, что вы, капитан, все слышали. Нет, это просто замечательно…
Я лихорадочно старалась придумать, почему же это замечательно. Смелости и уверенности мне придавала двойная решетка: одна — на камере Коперника, вторая — на моей. Никогда бы не подумала, что обрадуюсь тому, что меня заперли.
— Замечательно? — Коперник выразительно посмотрел на меня.
— Вы вели себя отвратительно со дня нашей первой встречи, — бросила я и добавила примирительно: — Но я вас прощаю.
На Коперника я старалась смотреть прямо.
— И еще одно. Я поняла, что армия — это не то, чем я хочу заниматься. Так что после того, как вы меня спасете, капитан, вы меня больше не увидите.
Собственно, если Ладка вернется, технически меня-то он не увидит.
— Твоя наглость, Лада Сола, просто… — он задумался. — Я даже не знаю, с чем бы это сравнить.
— Капитан, пока вы думаете, эм… не могли бы вы отвернуться? Мне нужно воспользоваться местными удобствами.
Я почувствовала, как краска заливает щеки. К счастью, он действительно отвернулся. Но все равно было жутко неловко.
— Ты знаешь, сколько существ в команде и каких рас?
— Главный пират, красноволосый такой, не знаю, откуда он. Крыса.
— Крыса?
— Я так называю связного. Еще я видела двоих, которые вас притащили, и был еще мой похититель. Больше никого не видела, я была без сознания, когда меня сюда привезли. У вас связь не работает? Как думаете, капитан, куда мы полетим? Пятнадцать стандартных суток — это же так много!
— Сола, а ты думаешь, пираты летают по официальным путям и используют точки для прыжка?
Я ничего на эту тему не думала, поэтому протянула многозначительно:
— А…
Помолчали. Я вспомнила про рацион путешественника.
— Хотите?
Коперник покачал головой.
— Вам нужно поесть, понимаю, что не хочется, но после воздействия… — я прикусила язык. — Вам нужно съесть половину.
Я пропихнула наш завтрак между прутьями решетки. Мои действия не были продиктованы чувством вины или альтруизмом. Мне тоже хотелось есть, но я рассудила, что Копернику силы нужнее. Все-таки ему нас спасать.
— Они говорили, что ты ведьма.
Капитан не спрашивал, а утверждал. Я оставила это без комментариев.
— В твоем деле об этом не было ни слова, а все особенности и способности вносятся очень тщательно. Столько проверок…
Нет, ну до чего въедливый.
— Я поэтому и просила продлить мне отпуск.
Капитан кивал.
— Ведьма… сааркаани, — нараспев произнес он и поморщился. У меня возникло ощущение, что он хочет сплюнуть. — Разберемся.
Я снова порадовалась надежности решеток. Что такое «сааркаани» — какое-то ругательство?
Капитан открыл рацион и все-таки последовал моему совету. Под крышкой была какая-то светлая питательная масса, скорее всего, «курица». Ел Коперник с аппетитом. Мне снова стало немного обидно, что моя сила не оказала на него сколько-нибудь серьезного влияния.
— Будет бой, Сола. Настоящий. Не учебный, — со значением произнес он.
Вот тут я задумалась… может быть, пришло время ему сказать…
— А когда? — спросила я, мой голос слегка дрогнул, и «а» получилась слишком длинной.
Коперник пожал плечами.
— Ты не пропустишь этот момент, Сола. Гарантирую.
Корабль вздрогнул, пол завибрировал. Раздался монотонный гул.
— Что это? — заволновалась я.
Гул нарастал.
— Мы что, летим? В космос? — Потом я вспомнила про пятнадцать суток. И мне стало плохо. — Только не это…
Дыхание сбивалось, лоб покрылся испариной.
— Нас что, не усыпят?
Нас с капитаном подбросило в воздух — гравитация исчезла. Мой желудок прилип к горлу, а потом рухнул вниз. Когда мы снова оказались на полу, я отползла в угол, накрылась с головой одеялом и тихонечко застонала от ужаса.
Я была к этому не готова. Мы в какой-то консервной банке. В космосе. И сейчас будет прыжок. Меня разорвет на атомы, и они сгинут в черной холодной пустоте…
— Сола! Сола! Да что с тобой?
Я не могла говорить, я прислушивалась к шуму двигателей, ловила легкий скрежет металла и шуршание пластика.
— Сола! Ответь, это приказ!
Я продолжала сидеть под одеялом, обещая себе, что если высшие силы и силы космические будут милосердны и я смогу вернуться на Террину, то больше никаких межпространственных перелетов в моей жизни не будет.
— Сола! Твою ж…
Я невольно прислушалась. Коперник никогда столько не говорил. Это была довольно эмоциональная речь, которая отражала взгляды капитана на место женщины в космических войсках. Разбор и философия строились на примере одной конкретной… похоже, я произвела на него впечатление.
Закончил свою речь он очень нелогично:
— Соберись, солдат.
Но, как ни странно, паника отступила, и я рискнула высунуться.
— Мы летим? — осторожно спросила я.
— Что это было только что? — Коперник сидел около решетки и внимательно на меня смотрел, вид у него был встревоженный.
Мне почему-то стало приятно, хотя не уверена, что это можно назвать заботой.
— Капитан, хочу спросить, а как бы вы поступили, если бы здесь, — я обвела рукой свою камеру, — было бы… м-м-м… гражданское лицо?
— Какое лицо, Сола?
— Женское… В смысле, женщина. И она… то есть эта женщина боится космических перелетов.
Я сделала паузу, набрала побольше воздуха и продолжила:
— И логично, что она не умеет… эм… того, что должен уметь подготовленный…
— Так, — сказал Коперник, — так…
— Я просто интересуюсь, — сказала я. — Надо же как-то разговор поддержать. Все-таки лететь пятнадцать суток.
Внутренний голос предательски добавил: «Если наш корабль не разорвет на части и наши тела не окажутся в открытом космосе». Перед глазами пронеслись страшные картины: покореженный металл, взрывы… крики…
Я сделала глоток воды из бутылки.
— А еще это гражданское лицо — ведьма, — голос капитана звучал слишком уж резко.
— Мы же говорим чисто гипотетически…
— Конечно, — легко согласился Коперник, — мы ведем увлекательную светскую беседу. Коротаем время. А еще можем делиться увлекательными фактами. Например, один гипотетический капитан… скажем, третьего ранга… внезапно засыпает во время разговора с подчиненным, который ушел с боевой операции. Можно предположить, что капитану стало невероятно скучно.
— Действительно, интересный факт, — невозмутимо ответила я.
Капитан усмехнулся и продолжил паясничать:
— Или другой факт…
Он резко замолчал.
Я услышала шаги.
— Капитан, вам лучше…
Коперник меня понял, растянулся на полу и закрыл глаза. Если пират войдет в его клетку, тогда… может, удастся выбраться.
Красноволосый Ро выглядел помятым, ноздри его раздувались. Он принес еще воды и несколько упаковок с рационом. Не утруждая себя открыванием клетки, он просунул все это через решетку.
На этот раз не было шуток и разговоров. Молчание, тяжелое и гнетущее. Пират посмотрел на Коперника, подошел к его клетке и вдруг с силой ударил ногой по решетке.
От неожиданности я вскрикнула, но пират даже не повернулся в мою сторону, а быстро ушел.
Я обхватила себя руками.
— Он же полный псих, — сказала я, выждав, когда его шаги стихнут.
Коперник сел:
— Похоже, он не собирается наведываться сюда часто. Три рациона и две бутылки воды. Он может появиться только через сутки.
— Это плохо. Я бы могла попробовать поговорить с ним… убедить, — я не стала продолжать. Ни к чему Копернику знать о моих способностях.
Я взяла бутылку воды и переправила капитану.
— Возьмите.
— Так что, скажешь, кто ты? — спросил он. — Точно не Лада Сола. Одно лицо…
Коперник задумался:
— Сестра. В ее деле указано, что у Солы есть сестра! Она не вернулась из отпуска. О чем вы только думали своими сквильскими мозгами?
Капитан застонал, на его лице появилось выражение непередаваемой муки.
— И надо же было так… Так очевидно, но это же и в бреду представить нельзя! Как далеко все зашло… А если бы боевой вылет в полном вооружении?!
— А если бы боевой вылет, тогда бы я и начала думать, что делать. И вообще, с вашей стороны, капитан, это провал. Поэтому я предлагаю здраво смотреть на вещи.
— Это как же? — он улыбнулся.
— Мы на пиратском корабле, и сюда нас привел связной. Так что технически задание адмирала выполнено успешно. Вот что я предлагаю: при первой возможности я свяжусь с Ладой, и мы поменяемся. Вы продолжите свои игры в солдатиков и космические кораблики. Нравится Ладе варить кофе — ее дело. А я возвращаюсь к своей жизни.
Коперник мне аплодировал. Даже поднялся на ноги.
— Или все будет не так, — его голос пробирал до костей.
Капитан улыбнулся и прошелся по камере: легкие и плавные движения тренированного и очень опасного хищника, полностью восстановившего силы. Он рассматривал меня так, как будто видел в первый раз. Я не могла понять, какие выводы он для себя делает.
— Интересная ты гражданская женщина, Сола… обычно меня не очень волнуют имена, но твое мне узнать хочется.
— Поговорим об этом, когда освободимся от пиратов.
Хотелось бы, конечно, на этой фразе гордо удалиться куда-нибудь в закат. Но мы оба остались на своих местах. Не очень-то удалишься в клетке. Три шага вправо — три шага влево.
Коперник о чем-то напряженно думал. Жаль, что чтение мыслей невозможно. Слишком сложно. Вся эта смесь из слов, визуальных образов, обрывков других мыслей скручивается в такой клубок, что если пытаться в него погрузиться, можно сойти с ума. Иногда и свои-то мысли трудно выносить и держать в порядке, а уж чужие…
Меня немного беспокоило, что он может себе напридумывать. Мужчины вообще склонны делать странные выводы, которые совершенно не укладываются в нормальную женскую логику.
Надеюсь, он разрабатывает план нашего спасения.
А еще угнетало безвременье. Холодный, равнодушный свет, интенсивность которого не менялась, заливал клетки. Бесконечный день. Сколько мы уже летим?
Корабль ощутимо тряхнуло.
— Так и должно быть? Почему нас трясет? — заволновалась я.
— Это за гранью, — сообщил Коперник. — А если бы разведывательная операция, скажем, на Актавию?
Я никогда не слышала об Актавии, но по выражению лица капитана поняла, что ничего хорошего на этой планете нет.
— Ну, что теперь говорить… Капитан, а откуда вы знаете про ведьм? Не сказать, что это такая уж распространенная информация.
Меня разбирало любопытство.
Он нахмурился и скрестил руки на груди. Отступил вглубь камеры.
— На задании столкнулись?
Коперник отвернулся, ясно давая понять, что разговор закончен.
— Военная тайна? — продолжала я допытываться.
Мне безумно хотелось узнать о проклятии, но спрашивать напрямую было неловко.
— И видно, вы с ведьмой не сошлись характерами? — начала я прощупывать почву.
Молчание может быть весьма красноречивым. Парадокс.
— Невеста?
Я внимательно следила за Коперником.
— Неужели жена? Бывшая…
— Провоцируешь? — поинтересовался капитан, впрочем, без злости.
— Ой, да какое там, — я махнула рукой. — А что, если начать провоцировать, мы быстрее отсюда выберемся?
— То есть ты еще не начинала?
А хорошая у Коперника улыбка.
— Так я угадала? Действительно что-то личное?
Капитан растянулся на полу и закрыл глаза. Ну, нет. Так легко от ответа ты не уйдешь.
— Капитан! Капитан Коперник! Ладно, оставим тему ведьм. А как мы будем спасаться? Точнее, как вы будете меня спасать? И чем вам не понравился план, чтобы Лада вернулась в команду? И вообще, как такое возможно, чтобы сейчас существовала торговля людьми или представителями разумных рас?
Из клетки раздался тяжелый вздох.
Мне бы его спокойствие и уверенность.
Я задумалась и попыталась представить себе возможный план спасения. Ну, допустим, я тренированный космодесантник. Эта мысль заставила улыбнуться. Предположим, я знаю все про полеты и все виды единоборств. Вот только толку от этих знаний? Ну, допустим, я могу определить модель корабля по шуму двигателя. Определила. Год такой-то, называется… х-м-м… Какой-нибудь набор циферок и букв в стандартной кодировке. Но я в клетке. Решетку не выломать. Так что знания мои о полетах бесполезны. Пираты к моей клетке не подходят, а значит, и от единоборств толку мало.
— Капитан! — я почти кричала. — У вас на самом деле нет никакого плана?!
Он поднял голову и посмотрел на меня с укором. Он не улыбался, но в глазах плескалась веселость.
— А я-то поверила! Подумала, что все будет хорошо. И он еще что-то говорил мне, — я едва сдерживала негодование и передразнила Коперника, — «а если боевой вылет», «о чем только думала»…
Сильная усталость и опустошенность навалились как-то внезапно. Никогда нельзя ни на кого полагаться. Никто не спасет, пока сама себя не спасешь. Нужно, чтобы колдовство ко мне вернулось, и как можно скорее.
Я просунула между прутьев решетки еще один паек и толкнула его капитану.
— Еда. А я буду спать.
Подложив подушку под голову, я отвернулась к стене.
— Сола, — позвал Коперник, — есть у меня план.
Вспыхнула слабая надежда, но сразу же погасла, когда капитан продолжил:
— Дождаться подходящего момента.
— Как типично, — фыркнула я и накрылась одеялом.
Волевым решением приказала себе спать. Нужно восстановиться. Нужно!
Если я что-то решила, то я это делаю. Глубокий вдох, и я нырнула в черную гостеприимную пустоту, как в омут. Мне было хорошо.
Из сна меня вырвал резкий удар, а потом странная легкость и ощущение полета.
Я парила. Гравитация пропала.
— Что? А?
Раздался страшный, леденящий душу скрежет, треск. Свет погас. Корабль ходил ходуном. Раздался взрыв. Снова скрежет. Совсем рядом.
— Капитан?
Я закричала.
Включилось тусклое аварийное освещение и слабая гравитация. Решетка клетки капитана была смята и в красном свете походила на пасть мифического чудовища. Коперник протискивался через образовавшийся проем.
— Капитан, — прошептала я.
Он подошел к моей клетке.
— А вот и подходящий момент, Сола. Я же говорил.
Я протянула руку.
— Пожалуйста, пожалуйста!
Он развернулся и быстро побежал по проходу, неестественно высоко подпрыгивая.
— Вернитесь!
Я больше не могла его видеть, но отчетливо слышала удаляющиеся шаги.
— Не-е-ет!
Я заметалась по клетке. Я пинала решетку изо всех сил, кричала. Мной овладела первобытная паника. Не может все так закончиться!
А корабль скрипел, сжимался, стонал и вздыхал, как раненое животное, сотрясался в предсмертных конвульсиях. Еще один взрыв бросил меня на пол.
Вот он — ад, в который верили древние. Самый настоящий.
Запахло дымом, воздух помутнел.
Отчаяние.
Ужас.
Отчаяние.
Больше ничего не осталось. Все другие эмоции исчезли.
Отчаяние. Ужас. Только два мучительных чувства. Мышцы сводило, а сердце билось так быстро, что шум крови в ушах заглушал агонию умирающего корабля.
В жутком грохоте я не услышала шагов Коперника, он появился перед моей камерой неожиданно.
— Капитан, вы вернулись?
Я удивилась и обрадовалась. Бросилась к решетке.
Красный аварийный свет делал черты лица капитана более резкими. Он был весь в каких-то масляно блестящих пятнах, особенно руки. Коперник сжимал топор и что-то темное, сначала я не поняла что, но капитан приложил «это» к кодовому замку, и он открылся.
Рука красноволосого пирата.
Странно, но никаких эмоций я не испытала. Ничего. Просто ключ.
Задавать вопросы я не решилась. Лучше не спрашивать у мужчины с топором: «А откуда…»
Решетка открылась, я бросилась вперед. Вцепилась в Коперника. Он вернулся за мной. Не ушел. Я вырвалась.
— Марта, — почему-то это казалось важным. — Меня зовут Марта.
Из-за аварийной гравитации тело казалось слишком легким. Я не отпускала руку капитана, буквально повисая на нем. Твердость напряженных мышц его предплечья — единственное, что было настоящим в безумии умирающего корабля.
Взрывы, отдаленные крики. Скрежет рвущегося металла. Никогда бы не подумала, что металл может рваться.
Я не спрашивала и не имела ни малейшего представления о том, куда мы бежим. Дышать становилось все труднее. Коперник тащил меня вперед, мы поднимались куда-то по лестнице, открылся еще один коридор. Одна стена вогнулась внутрь, и проход стал слишком узким, мы едва смогли протиснуться.
Неожиданно гонка прекратилась. Коперник остановился.
— Марта, слушай меня. Там, — он показал куда-то вверх, — есть спасательная капсула. Проход к ней перекрыт. Придется поверху.
Я бездумно кивала. Спасательная капсула — это хорошо. Хорошее слово «спасательная». Наше спасение.
— Тебе нужно будет прыгнуть и схватиться за поручень, дальше я помогу добраться до капсулы.
— Хорошо.
— Сейчас мы зайдем в этот отсек, когда я поверну ручку, весь воздух вытянет в космос. Марта, дыхание нельзя задерживать, иначе разорвет легкие. Все должно занять не больше пяти секунд. Марта, эй… — он потряс меня за плечо, — ты меня понимаешь?
— Мы что, туда? В космос? — я отступила назад, но Коперник удержал, до боли стискивая руку.
— Да. На пять секунд.
Я замотала головой. Мой самый страшный кошмар грозил воплотиться в реальность.
— Я не могу в космос, там… ужасно… холодно… и… — таившаяся во мне маленькая испуганная девочка принялась метаться и стонать. Я была готова, поддавшись панике, броситься прочь, вглубь корабля.
Коперник затащил меня в небольшой шлюз. Двери захлопнулись с похоронным лязгом.
— Марта, в космосе нет теплопроводности и конвекции, — заметил он.
Я слышала эти слова и знала их значения, но сейчас они были простым набором раздражающих и тревожных звуков. Коперник, похоже, понял мое состояние.
Я могла думать только о бесконечно темной и холодной Вселенной.
— Холод тебя не прикончит, твоя кровь не закипит… с тобой ничего не случится, Марта! — голос его звучал уверенно, даже добродушно-убедительно, как будто ничего особенного не происходило и бояться было нечего. — Марта, слушай меня! Все, что тебе нужно помнить: не задерживай дыхание! Повтори! — скомандовал он.
Это слегка привело меня в чувства.
— Не задерживать ды-ды-хание, — послушно ответила я.
— На счет три: раз!..
— Нет… я не…
Коперник с силой нажал на рычаг, люк приоткрылся, и весь воздух исчез с громким хлопком. Нас с капитаном швырнуло вперед, я больно ударилась. Если бы щель была больше, нас бы выкинуло в бездну. Коперник снова схватился за рычаг и опустил его до конца, путь в космос был открыт.
Мы оказались в черной пустоте. Хотя нет, не черной. Оказывается, она наполнена цветом: багряные всполохи, лиловое сияние, леденящая синева далеких звезд. Яркие вспышки света мелькали перед глазами.
Я беспомощно болталась в пространстве. В невесомости казалось, что у меня больше нет тела, и то, что древние называли «душой» или «сознанием», теперь повисло где-то над небом. Коперник придал мне ускорение, толкнув в сторону. Руки обрели опору. Я изо всех сил схватилась за поручень. Прямо перед собой я увидела капсулу — нашу цель. По сравнению с кораблем она была крошечной.
Я рванулась вперед так быстро, как могла. Коперник был впереди, одной рукой он цеплялся за поручень, а второй водил по обшивке. Капсула открылась.
Глаза жгло, как будто в них попал песок, лицо саднило. Я почти… я смогу… Руки свело судорогой. Чернота. Чернота вокруг.
А потом я вдохнула настоящий воздух. Еще никогда это незаметное и, в общем-то, обыденное действие не доставляло мне такого удовольствия.
— Марта?
Я увидела лицо Коперника. Как же я рада! Эти нахмуренные брови и глаза цвета меда. Мне захотелось коснуться его щеки, чтобы проверить, что это не видение.
Я могу видеть, значит, я жива. От ужасного космоса нас отделяют относительно прочные стенки спасательной капсулы.
— Сейчас давление окончательно нормализуется, и тебе станет легче.
Я снова глубоко вздохнула, Коперник застегнул мой страховочный ремень и сам устроился в амортизационном кресле рядом. Панель управления появилась автоматически. Я следила, как его пальцы уверенно порхают по клавиатуре, вводя неизвестные мне команды. Наше маленькое убежище тряхнуло, оно словно нехотя отделилось от корабля. Капсула на секунду зависла без движения, а потом мы полетели.
— Что случилось с кораблем? — спросила я. — Пираты, они?..
