На майской сессии Верховного Совета СССР было принято решение освободить по возрасту от должности Председателя Верховного Совета Климента Ефремовича Ворошилова. На его замену вначале рассматривались кандидатуры Анастаса Ивановича Микояна и Михаила Георгиевича Первухина. (В реальной истории Ворошилова сменил Брежнев, но в АИ его задвинули)

Первухина Никита Сергеевич предполагал назначить в следующем году председателем Госкомитета по науке и технике, взамен Хруничева, а Микоян, по его мнению, и так был на своём месте, курируя всю пищевую промышленность. Предлагали также Шелепина, хорошо зарекомендовавшего себя на руководстве сельским хозяйством (АИ). Но Хрущёв, по результатам изучения «документов 2012» Шелепину не доверял.

Поэтому он, неожиданно для многих, предложил другого кандидата:

– Анастас Иваныч, как и я, уже человек пожилой, а нам надо продвигать молодёжь. Михаил Георгиевич – технарь, он нам на другом, техническом направлении поможет добиться больших успехов. Я предлагаю кандидатом на этот пост товарища Мазурова. Поясню, почему.

Товарищ Мазуров – человек достаточно молодой, энергичный, но уже опытный. С 1953 по 1956 год был Председателем Совета министров Белоруссии, до того и после того получил большой опыт партийного руководства.

Мне очень понравилось, как он поднял лесное хозяйство Белоруссии, да и всего Союза в целом, и провёл разработку и принятие закона «О лесопользовании» (АИ, см. гл. 04-03). На этом примере я вижу, что у Кирилла Трофимыча очень правильное понимание принципов современного природопользования и важности проблем экологии. К тому же он зарекомендовал себя, как многие белорусские руководители, предельно основательным подходом к каждому решаемому вопросу, что в законотворчестве очень важно.

С таким Председателем Верховного Совета мы с вами, товарищи, можем быть уверены, что будем жить в чистой, ухоженной стране. Поэтому предлагаю избрать на эту должность товарища Мазурова Кирилла Трофимовича.

Большинству депутатов Верховного Совета характеристика Мазурова, данная Хрущёвым, показалась достаточно убедительной. В результате голосования Кирилл Трофимович был избран Председателем Верховного Совета СССР. (АИ)

На той же сессии Верховного Совета СССР депутаты приняли Закон «Об отмене налогов с рабочих и служащих». Отменялся подоходный налог и налог с «холостяков» для всех граждан с зарплатой до 500 рублей в месяц. Окончательная отмена налогов по всем зарплатам и ставкам до 2000 рублей в месяц предусматривалась к 1965 году. (Масштаб зарплат указан до реформы 1961 года, которой в АИ не предполагается)

На пленуме ЦК КПСС, прошедшем 4 мая 1960 года, в состав ЦК КПСС вошёл ряд крупных учёных, специалистов по ключевым направлениям, в том числе Сергей Павлович Королёв и Михаил Алексеевич Лаврентьев (АИ). Академика Александрова Хрущёв попросил вступить в КПСС и лично подписал ему рекомендацию:

– Вы, Анатолий Петрович, необходимы мне в Президиуме ЦК, как руководитель нашей атомной отрасли, а вы даже ещё не коммунист, – укоризненно, но с улыбкой сказал академику Первый секретарь.

(В реальной истории Анатолий Петрович Александров был депутатом Совета Союза Верховного Совета СССР с 1958 по 1966 г, но в партию вступил только в 1961 году)

В Москве с ранней весны 1960 года вновь начались бурные обсуждения проекта реконструкции центра города, шедшие уже года два. Въехать в город или выехать из него с западного направления становилось все труднее. В центр с запада в то время вела единственная улица – Арбат. Она считалась правительственной трассой, но ширина её была совершенно недостаточна.

Транспортную проблему в Москве начали решать ещё до войны. В 1935-м году был составлен генеральный план застройки города. Чтобы расширить улицы, старинные дома даже перемещали целиком, не разбирая. Это было дорого, сложно технически, но тогда строительство дома было делом продолжительным, на два-три года. Иногда проще и быстрее было передвинуть старое здание на новое место. С тех пор в строительных технологиях произошли большие изменения, теперь типовой жилой дом возводили за две недели, внутренняя отделка занимала больше времени, чем собственно строительство.

В соответствии с генеральным планом развития Москвы Дорогомиловскую улицу расширили, снесли старую застройку, построив вместо бараков добротные «сталинские» многоэтажки, и переименовали в Кутузовский проспект. В 1957-м построили Новоарбатский мост через Москва-реку, с внешней стороны Садового кольца к мосту подходил новый широкий проспект, но дальше съезжающие с моста машины вязли в узких арбатских улочках и переулках. Главный архитектор Москвы Михаил Васильевич Посохин не решался взять на себя ответственность и прорубиться сквозь них даже при наличии генерального плана. Застройка в центре Москвы была сплошь историческая, у каждого дома находились свои защитники. Споры продолжались около 3-х лет, и договориться так и не удавалось.

Основной конфликт разгорелся вокруг маленькой площади, именовавшейся Собачьей площадкой. Планируемый проспект Калинина проходил через неё, а для создания удобной транспортной развязки с Бульварным кольцом требовалось снести ресторан «Прага». Посохин пошёл за решением к Хрущёву. Условились встретиться на строительной выставке, проходившей на Фрунзенской набережной. Там был представлен подробный макет застройки центра Москвы. На совещание съехались почти все члены Президиума ЦК и руководство города.

Посохин доложил свой проект прокладки и застройки Калининского проспекта. Внимание всех привлекли новые многоэтажные дома, похожие на полураскрытые книги. Выглядели они необычно, а по тем временам на фоне малоэтажной застройки смотрелись почти как небоскрёбы. Никите Сергеевичу дома понравились, но высказывать своё мнение он не спешил, зная, что все сразу хором поддержат, а потом, случись что, всю вину свалят на него, а сами «отскочат» в сторону и прикинутся ветошью.

– Давайте дальше, – сухо поторопил Хрущёв.

Посохин рассказал о перепланировке Арбатской площади, затем постепенно дошёл до Собачьей площадки и ресторана «Прага». Ресторан особенно отстаивал Микоян – как все предприятия общепита и пищевой промышленности «Прага» входила в его подотчётную «епархию». Посохин потыкал указкой в кубики, обозначавшие здание ресторана и примыкающего к ресторану старейшего в Москве родильного дома им. Грауэрмана:

– По генеральному плану эти здания подлежат сносу, но… — Посохин замялся и посмотрел на Микояна.

– Что же вам мешает действовать по плану? – отозвался Хрущёв и тоже посмотрел на Микояна.

Анастас Иванович заёрзал, зачмокал губами, как обычно делал, когда волновался, и… промолчал.

Посохин продолжил доклад, но Никита Сергеевич его перебил:

– Товарищ Посохин, давайте уступим Микояну, а дорожники пусть поищут компромиссное решение. Если бы только ресторан, а тут ещё и роддом. Думаю, объект надо воспринимать комплексно: родился ребёнок – тут же и отпраздновали.

А дома в виде книжек мне понравились, – добавил он. – Пусть будут намёком, что Владимир Ильич завещал – «учиться, учиться и учиться».

Таким маневром Первый секретарь прикрыл и своё мнение, ему тоже было жаль сносить уютный ресторан. Вместе с «Прагой» сохранился и родильный дом. Широкий тротуар в этом месте сузили до минимума.

Вторым спорным проектом стал новый Дворец съездов, который проектировал архитектор Евгений Николаевич Стамо. При его постройке рассматривали два варианта – поставить новое здание для проведения главных мероприятий страны на юго-западе Москвы, в районе Ленинских гор, или внутри Кремля, снеся для этого стоявшие там казармы. Построить Дворец съездов в Кремле предлагал тот же Посохин.

Никита Сергеевич знал, что за нарушение сложившегося исторически архитектурного облика потом все шишки посыплются на него, поэтому безоговорочно поддержал вариант постройки на Ленинских горах (АИ). Дворец построили в 1961 году, создав вокруг него новый, современный архитектурный ансамбль. Здание кремлёвских казарм капитально отремонтировали, оставив только наружные стены, и заменив всю «начинку» новой конструкцией. В здании разместили различные правительственные службы. (АИ)

На совещании по градостроительству 6 июня 1960 года вновь обсуждали, как побыстрее переселить граждан в отдельные квартиры. Председатель Госстроя СССР Владимир Алексеевич Кучеренко с гордостью доложил, что если за прошлую пятилетку в новое жильё переехали 38,4 миллиона человек, то за 1957–1961 годах уже 67,5 миллионов советских людей улучшат свои условия жизни за счёт внедрения новых технологий жилищного строительства. К 1965 году Кучеренко пообещал построить еще 25 миллионов квартир. (АИ, в реальной истории 57,5 млн и 15 млн соответственно).

Кучеренко в своём докладе особо отметил всё возрастающую роль индивидуального и малоэтажного строительства в обеспечении населения жильём:

– После принятия Центральным Комитетом и Советом министров программы по комплексному развитию Нечерноземья (АИ, см. гл. 04-19) в малых городах и посёлках городского типа большинства нечернозёмных областей начали открываться малые госпредприятия, и сейчас их количество с каждым месяцем растёт, а за счёт подъёма производства качество снабжения продовольственными и промышленными товарами улучшается. Если раньше у нас жители деревень мечтали перебраться в большие города, где легче устроиться на хорошую работу, то сейчас я всё чаще слышу: «Город? Тю, да что я там не видел? На хлебушек с маслом и икрой я и в родном посёлке заработаю». Да, товарищи, вот так прямо и говорят. А началось с того, что на уровне местных властей разрешили свободную реализацию населению любых стройматериалов.

Ещё очень сильно помогает наличие и укрепление производственной базы МТС на селе. После указа 1957 года (АИ, см. гл. 02-36) у нас, товарищи, МТС в деревнях превратились в центры распространения цивилизации, наряду со школами и библиотеками. Теперь в МТС можно не только починить всё железное, что сломалось, но и изготовить что-то новое, а на селе это, товарищи, очень важная возможность. Я вам только один пример приведу.

Стройматериалов уже не хватает, так люди начали делать их сами. В позапрошлом году из Госкомитета по науке и технике прислали в один колхоз, где отец моего знакомого егеря работает, чертежи простейшего пресса и блок-формы для изготовления так называемых грунтоблоков. Это, как бы проще объяснить, строительный блок, по типу большого кирпича, с полостями внутри, для теплоизоляции. Делается он из любого грунта с добавкой связующего раствора – цементного или известкового. Колхозники покумекали, посчитали рентабельность, пошли с этими чертежами на МТС, и им там изготовили это оборудование. Дальше они поставили сначала один такой пресс, потом заказали второй, третий, сейчас их уже десяток, начали делать эти грунтоблоки, отстроили себе все требуемые для колхоза помещения, сейчас строят индивидуальные дома и ещё гонят эти грунтоблоки на продажу.

(Грунтоблоки – описание технологии http://kedr.primorye.ru/biblio/house/blockforms/ Ещё одна технология – http://www.helpbeton.ru/unikalnaya-texnologiya-i-oborudovanie-dlya-proizvodstva-gruntoblokov.html)

В перерыве совещания члены Президиума ЦК осмотрели мини-выставку новых строительных и конструкционных материалов, развёрнутую в фойе.

Кучеренко представил Хрущёву эстонского изобретателя Йоханнеса Хинта. Йоханнес Александрович рассказал Первому секретарю о своём изобретении – способе ударно-механической активации тонкоизмельчённых материалов, позволявшем после обработки в автоклаве добиваться высокой прочности строительных блоков. Свой новый стройматериал он назвал силикальцитом. Никита Сергеевич заинтересовался, слушал внимательно, как обычно, перебивая, задавал множество уточняющих вопросов.

В 1961 году Йоханнес Хинт по поручению Хрущёва возглавил Технологический институт силикальцита. По его разработкам в СССР было построено более 40 заводов, проданы лицензии в Японию и Италию. Универсальные дезинтеграторы-активаторы конструкции Хинта нашли применение не только в индустрии стройматериалов, но и производстве тампонажных материалов и буровых растворов, чёрной и цветной металлургии, химической, нефтехимической и микробиологической промышленности, приготовлении тонкодисперсных наполнителей, удобрений, комбикормов и протеинового концентрата, в переработке отходов. Позднее организованное Хинтом СКТБ «Дезинтегратор» разработало и выпускало также биологические препараты на основе изобретений и микробиологической культуре Урмаса Алтмери. Препараты АU-8 для поддержки иммунной системы человека и И-1 для наружного применения, быстрого заживления ран и ожогов, были очень популярны в СССР и ежегодно продавались по контрактам на суммы в миллионы долларов США в Австрию и Германию. (Реальная история)

Дальше Кучеренко повёл Первого секретаря и членов Президиума смотреть новые варианты строительных блоков, предназначенных для замены кирпича.

– Сейчас объём кирпичного строительства сокращается, а заводы надо чем-то загружать, да и развивать их необходимо, – пояснил Кучеренко. – Вот мы и попробовали на имеющихся мощностях производить, помимо кирпича и черепицы, керамические блоки с внутренними полостями, для теплоизоляции. Вот, взгляните.

Хрущёв с интересом рассматривал керамоблок. Он представлял из себя нечто вроде большого, широкого и высокого кирпича, полого внутри, размером примерно как 8 обычных кирпичей, уложенных 2 х 2 х 2. На верхней поверхности блок имел фигурный выступ, который входил во внутреннюю полость следующего блока, и отверстие под арматуру. Стена собиралась гарантированно ровно, как из деталек детского конструктора «Азимут» (Советский аналог LEGO, не копия, а именно более продвинутый аналог)

– Помимо внутренней полости, с внутренней стороны блока в нём можно отформовать кабель-канал, – пояснил Кучеренко. – За счёт воздуха внутри стена из блоков хорошо держит тепло. Очень хорошо подходит для индивидуального и малоэтажного строительства в безлесных сельских районах. Блоки лёгкие, весят, чуть тяжелее, чем один кирпич, а объём имеют, как 8, и изготавливаются на стандартном оборудовании для производства кирпича и черепицы, только форма нужна своя, посложнее, конечно. Зато мы задействуем в полной мере такой строительный ресурс, как глина и вообще керамика. Если же нужно построить дом в 4-5 этажей, то лучше сделать такие же блоки уже из высокопрочного бетона, и ввести внутрь стальные арматурные стержни – вот, видите, тут под них отверстия предусмотрены.

(ЛЕГО-кирпичи http://enki.ua/news/tehnologiya-stroitelstva-domov-iz-nastoyashchih-lego-kirpichey-4947)

– Из таких блоков дом, наверное, собирается заметно быстрее, чем из кирпича? – спросил Косыгин.

– Конечно, блоки больше, для постройки требуется меньше раствора, и устанавливаются они идеально, если фундамент ровный, стену не надо даже отвесом проверять, – ответил Кучеренко. – Мы уже начали продавать их населению для индивидуального строительства, народ оценил моментально. Более того, блок запатентовали в США и Европе, уже есть заграничные контракты на поставку во Францию, Италию, Грецию. Внутри страны распространяем через ГКНТ чертежи простых прессов, форм и печей для обжига, для самостоятельного изготовления на малых госпредприятиях и в кооперативах, чтобы такие блоки могли делать в каждом посёлке. (АИ)

– Нормальный подход! – одобрил Никита Сергеевич. – Буржуям – за валюту, своим – всю информацию для изготовления бесплатно. Ещё и союзникам надо предложить, но уже в обмен на их ресурсы или продукцию, конечно.

– С китайцами уже совместную работу ведём, продали им лицензию на оборудование и пресс-формы, – ответил Кучеренко. – С Индией ведём переговоры, с Бирмой, индонезийцы не заинтересовались – у них требования к сейсмостойкости новые приняты, допускают только каркасное строительство (АИ). Зато ГДР и чехи хотят купить лицензию.

– Молодцы. Надо будет ещё африканским странам, освобождающимся от колониалистов, тоже лицензии предложить, – подсказал Хрущёв.

Дальше вниманием Первого секретаря завладел академик Николай Николаевич Семёнов, курировавший в ЦК химическую промышленность:

– Вы, Никита Сергеич, поручили нам проанализировать различные отходы, образующиеся в народном хозяйстве, на предмет их возможного использования и упрощения утилизации. Вот, мы тут кое-что подготовили.

– Да, – поддержал его Кучеренко. – Товарищ Семёнов обратил внимание на отходы ТЭЦ и котельных. Там ежегодно образуются после сжигания угля тонны шлака и золы. В масштабах страны это сотни тысяч тонн каждый год. Раньше все эти отходы сваливались в отвалы, соответственно, их уже миллионы тонн накопились.

– При этом шлак можно использовать как засыпку вместо щебня в дорожном строительстве, – продолжил Семёнов, – а также, после помола, с добавлением золы-уноса, улавливаемой электростатическими фильтрами на трубах тех же котельных, или котельной золы бумажных фабрик, гидроксида натрия, извести и небольшого количества глины, из него можно формовать кирпичи и строительные блоки, которые не нуждаются в обжиге. Они производятся при комнатной температуре, с помощью «технологии щелочной активации», что обеспечивает прочность. Зола-унос – это, заодно, ещё и удобрение-раскислитель для кислых почв Северо-западного района-комбината.

(http://haiyuan-group.ru/?page_id=55 и http://rodovid.me/eco_friendly_product_design/eco-blac-kirpichi-iz-zoly.html)

– Ещё и удобрение? Вот это отлично! – одобрил Хрущёв. – И какие блоки вы из этой золы и шлака делаете?

– Да, в общем, любые, зависит только от формовочной оснастки, – Кучеренко показал Первому секретарю несколько видов строительных блоков, и целую стеновую панель. – Такие панели из шлакобетона уже применяются при строительстве пятиэтажных домов.

Ещё один новый материал – фибробетон, с хаотичным армированием наполнителями из стальной рубленой проволоки, базальтового или синтетического волокна, и даже натуральных волокон, например, конопляного волокна, – продолжал Владимир Алексеевич. – Вот образцы.

Никита Сергеевич с интересом разглядывал бетонные блоки, в толще которых поблескивали металлические проволочки.

– Такой бетон хорошо держит высокие нагрузки, так как фибра работает на растяжение, чего обычный неармированный бетон не может, да и железобетон с обычной стальной арматурой в середине уступает фибробетону по прочности, – рассказал Кучеренко.

– А если таким бетоном пол гаража залить, или дорогу – машины колёса не проколют? – засомневался Хрущёв.

– Нет, ведь бетон после укладки уплотняется вибраторами. Все проволочки будут загнаны в толщу бетона. Базальтовое волокно даже лучше стальной фибры, оно лучше сцепляется с бетоном. Зато синтетические или натуральные волокна дешевле. Вариант с конопляным волокном в бетоне нам наши индийские коллеги подсказали. У них в каком-то храме штукатурка с конопляным волокном уже полторы тыщи лет стоит, и фрески на ней как новые, – поведал Владимир Алексеевич.

(Храм Тин-Тал в храмовом комплексе Эллора, штат Махараштра http://www.vesti.ru/doc.html?id=2730298&cid=2161#)

– Конопляное волокно, говорите? – удивился Никита Сергеевич.

– Да, в конопле к тому же имеются ароматические вещества и прочные смолы, которые улучшают качество кирпича и стеноблоков в части теплоизолирующей способности, огнестойкости и водостойкости, хотя несколько снижают прочность. (Новый строительный материал Хемпкрит – http://zgbk.ru/novyj-stroitelnyj-material-xempkrit-budushhee-stroitelstva/)

– Вот, обратите внимание, товарищи – новая технология нулевого цикла строительства и возведения каркасов – трубобетон.

Кучеренко продемонстрировал членам Президиума сваю в виде трубы, заполненной внутри бетоном. К её верхней части был приварен фланец.

– Из таких труб можно быстро собрать каркас здания, и потом сваркой крепить к нему стеновые панели. Получается экономия бетона и стальной арматуры – не надо делать несущие стены внутри здания, можно ограничиться лёгкими переборками и стеновыми панелями снаружи. На таком каркасе можно строить здания высотой до 50 этажей.

(«Высокопрочные трубобетонные колонны с повышенной огнестойкостью» http://vestnik-nauki.ru/wp-content/uploads/2015/10/2015-астафьева.pdf)

– Эксперименты с трубобетоном проводились и раньше, – пояснил Владимир Алексеевич. – Но сейчас появились новые методы расчёта стержневых конструкций на ЭВМ, новые возможности для защиты стальных труб от коррозии, и эта работа у нас получила продолжение.

– Это вы интересно придумали, а главное – реализуется просто, – похвалил Никита Сергеевич.

– Кстати, сваи мы тоже научились забивать по-новому, быстро и глубоко, – продолжал председатель Госстроя. – Тут нам помогли военные и ГКНТ. Есть у нас в Пермском КБ машиностроения такой конструктор, Цирульников Михаил Юрьевич, говорят, пушки разрабатывает. Так вот, уж не знаю, с каких шишек спецы в ГКНТ дошли до такой идеи, но додумались они сваю в грунт вгонять пушечным выстрелом. Порох артиллерийский свой срок хранения имеет, а когда он просрочен – стрелять им на учениях и в бою по Уставу нельзя. Вот и решили его утилизировать, и сделали опытную установку для застреливания свай в грунт.

Кучеренко подвёл Хрущёва к модели установки. На обычном трелёвочном тракторе была установлена на специально спроектированном лафете казённая часть 152-мм пушки М-47 с откатными устройствами. Ствол был коротко обрезан, лафет позволял опускать пушку стволом вниз.

– Вот. Установка застреливания свай, сокращённо – УЗАС. В ствол заряжается поршень-забойник, пушку наклоняем к свае, бабах – и забиваем на глубину от полметра до четырёх метров, в зависимости от грунта и мощности заряда.

(Установка УЗАС-2 в реальной истории разработана в 80-х – http://54.154.73.150/news/theme-innovations/code-373/?print_ver=Y и http://strangernn.livejournal.com/1200574.html – подробности применения.)

– Этак все стёкла в окрестных домах вылетят, – усомнился Косыгин.

– А вот и нет! Бабах получается относительно негромкий, примерно как пистолетный выстрел, потому что поршень хитро сделан, прорыв газов минимальный, – ответил Кучеренко. – Когда обычным дизель-молотом или копром сваю заколачиваем, мало того, что, бывает, одну сваю целый день х...ячим, так ещё и все дома по соседству в одном ритме с копром прыгают. А тут получается увеличение производительности труда в 5-6 раз и снижение себестоимости работ в 3-4 раза. Практика показала, что за одну восьмичасовую рабочую смену экспериментальная установка может забивать до 80 свай. В качестве свай брали бывшие в употреблении бурильные трубы. Считайте, что нулевой цикл в 6 раз сокращается.

– Да-а... вот уж, действительно УЗАС, – улыбнулся Хрущёв. – В серию этот УЗАС запустили?

– Сейчас вопрос решается – пушка М-47 снята с производства.

– Так поставить в производство снова – ведь документация наверняка сохранилась! ГКНТ поможет. Алексей Николаич, поручи проследить, – попросил Первый секретарь.

– Хорошо, конечно, прослежу, – ответил Косыгин.

Гидом по миру новых полимеров стал для членов Президиума академик Валентин Алексеевич Каргин, вместе академиком Николаем Николаевичем Семёновым избранный в ЦК КПСС. Он наглядно показал руководству страны успехи, которых добилась с 1957 года отечественная химия.

– Вот, смотрите, – Каргин продемонстрировал Хрущёву и Косыгину несколько фигурных керамических блоков, скреплённых между собой не цементным раствором, а слоем блестящего плотного эластичного пластика яркого жёлтого цвета, толщиной в несколько миллиметров. Такой же слой сплошь покрывал стенку из блоков с одной из сторон.

– Это что такое? – удивился Хрущёв. – Винипласт?

– Нет, Никита Сергеич, это – полимочевина, – ответил академик. – Новый полимер – полинонаметиленмочевина, получаемая переамидированием мочевины нонаметилендиамином.

– Гм... Вы только не произносите это, стоя в центре этой… как там её… а, пентаграммы, вот! – пошутил Никита Сергеевич. – А то так можно случайно вызвать дьявола...

Все засмеялись, потом заинтересовавшийся не на шутку Первый секретарь спросил:

– А как она на блоки наносится?

– Обычным напылением, – ответил Каргин. – Нужен только противогаз и полностью закрытая спецодежда, чтобы не запачкаться. (процесс нанесения https://www.youtube.com/watch?v=kJOyz8FW-8g). Полимеризация очень быстрая, при комнатной температуре и давлении. Получается прочная гладкая плёнка, устойчивая к воде и солнечному свету. Материал этот родственный полиуретану, но, в отличие от него, заметно меньше вспенивается, поэтому получаются такие красивые гладкие покрытия.

– А на что его ещё можно наносить? – не отставал Хрущёв.

– Например, можно покрыть изнутри и снаружи обычную картонную коробку и почти сразу наливать в неё воду, – ответил академик. – Материал, как видите, очень прочный, полимеризуется прямо в процессе напыления. Если сложить стенку из кирпичей или строительных блоков, потом напылить на неё этот полимер, и ударить кувалдой, то блоки разобьются, но их куски останутся висеть на слое полимера.

– Дорогой, наверное? – спросил Косыгин.

– Не особенно. При промышленных объёмах производства компонентов вполне можно использовать в строительстве, как гидроизоляцию и даже вместо цементного раствора для скрепления кирпича и блоков, – ответил Каргин. – Только необходимость наносить распылением и в противогазе – существенное неудобство. Проще сложить стену на обычном растворе, а потом всю задуть полимером.

– Стоп! А если, скажем, выкопать большую яму, заложить необходимые трубы, поверхность ямы обмазать глиняным раствором, развести в ней, грубо говоря, костёр, или ещё как-то обжечь глину, а потом на керамическую корку напылить этот полимер? – спросил Никита Сергеевич. – Что тогда получится?

– Бассейн, – несколько растерянно ответил Каргин, сам удивившись хитрому выверту мысли Первого секретаря.

– Именно! А значит, для индивидуального строительства это ценнейшее изобретение! С таким полимером каждая советская семья сможет построить себе на даче собственный бассейн! – многозначительно заявил Хрущёв. – А ещё, если таким полимером покрыть, скажем, берега и дно канала, то потери воды можно свести только к испарению с поверхности. А это, товарищи, решение проблем с водоснабжением для Средней Азии, арабских стран и Африки.

– Никита Сергеич, у нас климат для открытых бассейнов не сильно подходящий, – мягко осадил фантазию Первого секретаря Первухин. – Таким бассейном можно пользоваться месяц в году, от силы – два. Разве что в южных районах да в Средней Азии потеплее. Вот погреб из грунтоблоков сложить, да заизолировать таким покрытием от воды – это вернее будет. Ну, и гидроизоляция каналов – тоже мысль дельная.

– Правильно! – согласился Хрущёв. – Погреб – вещь в сельском доме необходимая. А по поводу каналов – вот мы Каракумский канал керамической плиткой на глине облицевали, так там теперь 80 процентов воды доходит до потребителя, а то и больше, в зависимости от испарения. А в необлицованных арыках до 90 процентов воды уходит в грунт. Теперь надо всю систему арыков постепенно облицовывать или ещё как-то гидроизолировать. Вот тут эта технология и пригодится.

– И не только тут, – подсказал Косыгин. – Можно сократить расходы на выпуск шифера и кровельного железа, а также краски. Имея такой материал, можно крышу покрыть простым рубероидом, а поверх напылить этот полимер. Учитывая, что шифер – это асбест, вещество не сильно полезное, а железо нам и для более полезных применений сгодится, думаю, будет выгодно. Николай Константинович, – он повернулся к председателю Госплана Байбакову. – Просчитайте экономический эффект, и на следующем заседании Совмина доложите.

– Сделаем, – ответил Байбаков, он тоже заинтересовался новым полимером. – А для внутреннего применения это вещество годится? Я имею в виду – в помещениях?

– Вообще, как всякий полиуретан, после полимеризации может некоторое время выделять вредные вещества, – ответил Каргин. – Межэтажную гидроизоляцию делать можно, а для внутренней отделки помещений у нас другие варианты есть, более полезные для здоровья. Но для полимочевины есть и другие применения. У нас один инженер, большой любитель рыбалки и туристических походов, лодку себе сделал.

– Лодку? Это как? Склеил, что ли? – удивился Никита Сергеевич.

– Нет, не склеил, полиуретановые полимеры не особо хорошо склеиваются, – ответил академик. – Он хитрее поступил. Сделал каркас из ивовых прутьев. Обклеил его тонким картоном. А когда он просох, напылил два слоя полимера, внутри и снаружи, на каркас и картон. Плёнка полимеризовалась и склеилась в единый монолит, с каркасом внутри. Получилась лодка, прочная, лёгкая, толщина корпуса миллиметров пять, примерно.

– Обалдеть… То есть, как корзина из прутьев? – уточнил Хрущёв.

– Нет, не корзина, а просто каркас, всего из нескольких шпангоутов, или как это там называется… – Каргин был химиком, а не машиностроителем, хотя промышленное производство знал отлично. – Ещё обвязка поверху, действительно, как у корзины, и киль.

– Шикарная идея! – обрадовался Никита Сергеевич. – Вот что значит – народная инициатива.

– Тут, Никита Сергеич, большая экономия для народного хозяйства может получиться, если у автомобилей кузова этим полимером обрабатывать для защиты от коррозии, – подсказал академик Семёнов, с удовольствием наблюдавший, как его приятель Каргин собирает восторги членов Президиума. – У новых – прямо на заводе, а у подержанных – в автосервисе и МТС. Если в каждой МТС будет оборудование для напыления такого композита, каждый сможет туда прийти и обработать свою машину, лодку, или другую поделку. И даже на дом вызвать, если распылитель смонтировать, скажем, на мотоцикле с коляской или автомобиле.

– Вот это правильный подход, – одобрил Первый секретарь

– Мы, Никита Сергеич, пробовали напылить этот пластик слоем миллиметра три-четыре, на деревянную болванку, покрытую тонким слоем полиэтилена, и смазанную, чтобы напылённый слой лучше снимался, – продолжал Семёнов. – Для напыления построили закрытую автоматизированную камеру, по типу покрасочной. Штанга с распылителями в ней двигается над формой взад-вперёд, и напыляет несколько слоёв полимера. Потом готовая деталь снимается с формы, и получается деталь автомобильного кузова, к примеру, крыло или крыша, или передок автобуса. Потом панели крепятся к силовому каркасу из труб, и получается автомобильный кузов, который вообще не ржавеет, в авариях упруго деформируется, и возвращает свою форму, если погнутый каркас выпрямить. Каркас от ржавчины тоже защищается таким же напылением.

– Мы экспериментировали на заводе имени Сталина, и на МЗМА, – добавил Каргин. – Автостроители очень заинтересовались. У них самая затратная статья при обновлении модельного ряда – изготовление штамповой оснастки кузовных деталей. Формовать панели из такого полимера много проще, чем из стеклопластика, и даже чем из полимерного пресс-материала на основе ПЭТФ. Пресс получается вообще не нужен, а для изготовления больших стальных корпусных деталей прессы нужны очень большие и дорогие.

– А при аварии жертв не станет больше? – спросил Косыгин. – Мне говорили, что деформация стального кузова поглощает энергию удара, а тут прочность явно меньше.

– Нет, Алексей Николаич, энергию удара поглощает стальной каркас, – успокоил Семёнов. – Тем более, можно деформированные элементы каркаса вырезать и вварить новые, или даже целиком каркас заменить, если автомобиль сильно пострадал. Зато такой кузов может служить 30-40 лет без единого следа ржавчины. Красить его тоже не надо – полимер уже при нанесении, в массе, имеет заданный цвет, предусмотрены все основные цвета спектра.

– А как панели к кузову крепятся? – поинтересовался Хрущёв.

– При формовке в форму устанавливаются закладные элементы, вроде пластинки, с приваренной к ней гайкой, – пояснил Каргин. – И с их помощью панели крепятся к каркасу обычными болтами. Одно только ограничение – панель напыляется на выпуклую форму, чтобы с внутренней стороны удобнее было закладные элементы ставить, и поверхность чище получается. На вогнутые формы напылять можно, но тогда поверхность формы надо тщательно полировать, и закладные детали ставить сложнее.

Члены Президиума ЦК одобрительно переглянулись.

– Надо будет этот вариант с автомобилестроителями обсудить, – предложил Косыгин. – Тут и экономия металла солидная вырисовывается, и оборудование удешевляется, а главное – долговечность автомобилей выходит много выше. В Ленинграде, к примеру, машина за две-три зимы сгнить может, а тут скорее основные агрегаты убьются, а кузов цел останется.

– Тут ещё интереснее, что при такой технологии можно быстрее обновлять модельные ряды, поскольку штамповую оснастку делать не надо, – поддержал его Сабуров. – Деревянную форму можно сделать быстрее, и не одну, а несколько, чтобы распараллелить производство.

–Учитывая решение о развитии промышленности в малых городах и посёлках Нечернозёмной зоны, мы можем производство кузовных деталей вообще вынести из Москвы, – предложил Байбаков. – Так же, как уже выносим производство автоагрегатов. Таким образом, в Москве можно, в итоге, оставить только конечную сборку, убрав все вредные литейные производства из города. Надо уходить от изготовления всех комплектующих на одном гигантском заводе. Тогда сборочные филиалы можно будет по всей стране открывать, обеспечивая более равномерное развитие промышленности и уходя от концентрации населения в мегаполисах, которые представляют собой первоочередные цели для ядерной атаки в случае войны.

– Вы, товарищи, с такими решениями не торопитесь, – остудил их пыл Первухин. – Прессы работающие ломать рано. Штамповка даёт очень высокую производительность труда, которую вашим напылением фиг получишь.

– Зато по цене одного пресса камер напыления можно десятка два поставить, – возразил Байбаков.

– Ломать никто не предлагает, – остановил спорщиков Сабуров. – Но раз уж мы приняли решение рассредоточивать производство комплектующих, то есть резон делать отдельные производства кузовных деталей, не только автоагрегатов.

– Давайте это ещё с автостроителями обсудим, – решил Хрущёв. – Направление задано верное, но могут быть нюансы, особенно с производством военной продукции на крупных автозаводах.

И ещё, может быть, придумаем для такого замечательного материала более благозвучное название? А то «полимочевина» людям будет мочу напоминать.

– Можно назвать, скажем, поликарбамид, – предложил Каргин.

– Вот, это уже лучше. А сейчас давайте вернёмся к строительству. Вы, Валентин Алексеич, что-то о новых отделочных материалах говорили?

– Да, есть у нас кое-какие новые разработки, и не только по отделочным материалам, но и по утеплителям, и по конструкционным.

– Вот, Никита Сергеич, – Каргин, слегка волнуясь, вручил Первому секретарю увесистую полированную деревяшку сложной формы, то ли ножку стола, то ли столбик от лестничных перил. Только вот цвет у дерева был … ярко-синий. И это была явно не краска, в синий цвет был окрашен весь массив материала. При этом просматривалась текстура, как у дерева. В деталь были с обоих концов вделаны стальные штыри с резьбой.

– Ого… – озадаченно произнёс Никита Сергеевич. – Это как сделано?

Он вопросительно посмотрел на Каргина, потом на Семёнова.

– Это не совсем дерево, Никита Сергеич, это полимер из природных материалов, мы его назвали биопластик, – наслаждаясь моментом, ответил Каргин.

– Когда мы занялись исследованием вариантов утилизации лигнина, – рассказал академик Семёнов, – решили выяснить, нельзя ли из него делать что-то полезное, а не только закапывать в землю, как удобрение. Лигнин – основная составляющая часть дерева, как бы наполнитель для армирующей сетки из целлюлозных волокон. После ряда экспериментов мы пришли к композиционному материалу, состоящему из лигнина, волокон конопли, сизаля или льна, синтетического воска в качестве пластификатора, и ещё некоторых добавок. В частности добавили пигмент для окраски материала в массе, гидрофобные модификаторы для защиты от сырости, антипирены для придания устойчивости к огню, антисептики – от гниения и грибка, стабилизаторы света и температуры – от воздействия ультрафиолета.

– То есть, это не дерево? – переспросил Хрущёв.

– Не совсем. Это – композит, состоящий в основном из природных материалов, – пояснил Каргин. – Содержание лигнина в нём от 50 до 90 процентов, остальное – волокно и добавки. (источник http://www.wikipro.ru/index.php/Арбоформ_(жидкая_древесина))

– Та-ак… – Никита Сергеевич расплылся в радостной улыбке, прикидывая, сколько миллионов тонн лигнина каждый год выдают целлюлозно-бумажные комбинаты. – И какие у него свойства?

– Биопластик прекрасно формуется, отливается под давлением в формы, из него можно изготовить очень тонкие листы для отделочных панелей. Удельный вес у него 1,3 килограмма на кубический дециметр, примерно как у дорогого дерева, – рассказал Каргин. – Температурный диапазон применения от минус 60 градусов до плюс 80. Срок службы изделий – 20-30 лет. Не гниёт, не поражается грибками и плесенью, не намокает от сырости и в воде, не рассыхается на солнце, при добавлении антипиреновых добавок – не горит. То есть, если сунуть в пламя – гореть будет, но вяло, а если из пламени вынуть – то погаснет. Устойчив к химическим растворителям и механическим воздействиям. Изделия из него могут быть повторно переплавлены до 10 раз.

– Ну, просто таки чудо-материал, – недоверчиво усмехнулся Косыгин.

– Не чудо, но уже близко к нему, – парировал Семёнов.

– Помнится, вы мне в прошлом году показывали пластик для мебели, тоже на деревянной основе, MDF называется, – припомнил Первый секретарь. – И в чём отличие?

– MDF – это опилки, скреплённые связующим на основе фенолформальдегидной смолы, – ответил академик. – То есть, это реактопласт, который не перерабатывается вторично, его можно только измельчить и сжечь. После изготовления MDF некоторое время выделяет вредные вещества, фенолы, ему надо дать вылежаться, прежде чем пускать в дело.

Биопластик на основе лигнина ничего вредного не выделяет, в его составе вредных компонентов нет в принципе. Это термопласт, то есть, его можно многократно размягчать нагревом и формовать из старых изделий новые.

– Так, понятно. И что из него можно делать? – задал «конкретный» вопрос Хрущёв.

– Очень многое. Декоративные стеновые облицовочные панели, мебель, разумеется, очень даже красивую, строительные элементы – перила, стойки, фигурные наличники на окна, подоконники и оконные рамы, корпуса стеклопакетов, приклады и рукоятки для оружия, корпуса телевизоров, радиоприёмников, магнитол, декоративные детали для салонов автомобилей, – перечислил Каргин. – Можно даже корпуса для часов делать..

– Дорогой?

– Чуть дороже полистирола. Зато потребительские свойства несравнимо более высокие, прежде всего – потому что не горит, не выделяет вредных веществ, и имеет больший интервал рабочих температур.

– Ещё один большой плюс, – продолжал Валентин Алексеевич, – основной источник лигнина сейчас не дерево, а конопля. После решения 1957 года о расширении посевов конопли (АИ, см. гл. 02-30), большинство ЦБК перешли на производство бумаги из конопляной целлюлозы. Она получается сразу белая, специально отбеливать не надо, и качество бумаги высокое. Разница в том, что лес до момента вырубки растёт в среднем 90 лет, а конопля поднимается за сезон.

– Вот это верно! – согласился Никита Сергеевич. – Срок возобновления ресурса очень короткий.

– И используется на 100 процентов, – добавил Семёнов. – Лигнин – на пластик и удобрения, у волокна вообще множество применений.

– А шишки куда? – хитро ухмыльнулся Хрущёв.

– В Голландию продаём контейнерами, за твёрдую валюту. Отрывают с руками, – ответил академик. – Особенно хорошо казахские идут, из Чуйской долины. Шишки там растут свирепые. Видите, каких мы стройматериалов с них наизобретали, – пошутил Семёнов под общий хохот членов Президиума.

– Да вот, посмотрите, Никита Сергеич, – позвал Кучеренко. – Вот, как раз стеклопакеты с рамой из биопластика. Вместо сплошного алюминиевого профиля внутри пластика только небольшие алюминиевые закладные элементы. Получается немалая экономия металла.

Стеклопакеты действительно выглядели убедительно, Первому секретарю они очень понравились.

– Мы тут исследуем возможности применения стекла для изготовления стеновых панелей, – рассказывал Кучеренко. – После появления первых зданий кинотеатров и универсамов с внешними стенами из стекла мы стали через Центр изучения общественного мнения получать много положительных отзывов о них. Народу понравилась сама идея прозрачной стены, через которую в помещение проникает максимально возможное количество света. Тем более, что появились простые и относительно недорогие при серийном изготовлении механизмы для мойки таких стеклянных стен (АИ, см. 04-05).

Вот мы и задумались – а что, если в новых домах вместо балконов делать застеклённую стеклопакетами лоджию, с хорошим утеплением, а стеновую панель между лоджией и комнатой тоже делать в виде сплошного стеклопакета? Построили макетный образец такого домика на четыре квартиры, в одном из посёлков в Московской области. Планировка улучшенная – жилые комнаты ориентированы окнами на юг, а кухни и хозяйственные помещения вынесены к северной стене и имеют обычные окна, тоже со стеклопакетами. То есть, стеклянная только южная стена.

– Так, – заинтересовался Никита Сергеевич. – И как народ такой дом принял?

– Всем, кто видел и был внутри – очень понравилось. Говорят – очень светло в доме, ответил Кучеренко.

– А не холодно? Зимой выстывать не будет? – спросил Косыгин.

– Нет, если конструкция грамотная, хорошая теплоизоляция, и нет мостиков холода. Стеклопакеты снаружи трёхкамерные, между стеклопакетом лоджии и стеклопакетом комнаты более метра воздуха, а это лучший теплоизолятор. Стекло – дешёвый материал, тем более, мы сейчас освоили новый метод получения высококачественного стеклянного листа, когда стекломасса разливается по поверхности ванны с расплавленным оловом, а потом отжигается для снятия внутренних напряжений, – рассказал Владимир Алексеевич.

(Флоат-стекло http://www.steklosektor.ru/ostekle/26/)

– Это, конечно, здорово, – задумчиво произнёс Хрущёв. – Но что, если воры или хулиганы в вашу замечательную стеклянную стену кирпич бросят?

– Если на первом этаже магазин или почта, да ещё первый этаж расширен, то до второго не очень-то и добросят, – ответил Кучеренко. – Но мы предусмотрели стальные пластинчатые жалюзи для защиты. И даже автоматизированную систему придумали, для отслеживания положения солнца. Прежде всего, для северных районов, где инсоляции не хватает.

– Это как? – удивился Первый секретарь.

– А вот, смотрите.

Кучеренко подвёл его к макету окна, защищённого рамой с жалюзи. В отличие от обычных жалюзи, направленных под углом вниз, для защиты от яркого солнца, эти были направлены вверх, так, что пластины стояли ребром к солнцу. На верхней раме был укреплён датчик с фотоэлементом.

– Солнце светит в прорезь датчика и освещает матрицу фотоэлементов, – пояснил Кучеренко. – Когда засветка смещается с центрального фотоэлемента на соседний, возникает сигнал, и датчик поворачивается, пока не получит сигнал снова с центрального фотоэлемента. И одновременно на такой же угол поворачиваются жалюзи. Там, как мне объяснили, стоят какие-то сельсины, которые приводы синхронизируют. Как-то так, в общем. Достаточно одного датчика на весь фасад.

– Ну и ну... круто придумали, – обалдел Хрущёв. – Это кто же такое изобрёл?

– Молодые специалисты из ЦКБ «Геофизика», у Давида Моисеевича Хорола, – ответил Кучеренко.

(Д.М. Хорол – один из ведущих советских разработчиков инфракрасных головок самонаведения)

– Как только освещённость снаружи падает ниже заданного порогового значения, жалюзи сами закрываются. Примерно, как уличные фонари автоматически включаются. Ну, и ещё можно включить в схему объёмный датчик, который реагирует на присутствие людей в помещении. Хозяин за порог – жалюзи закрылись. Сами.

– Так это же, как его... Умный дом получается! – обрадовался Первый секретарь.

– Совершенно верно, Никита Сергеич. По этой тематике мы вместе с ГКНТ разработки ведём, а ведущий разработчик по теме – ОКБ товарища Куприяновича, что мобильную связь разработал, – рассказал Владимир Алексеевич.– Но тут я вам хорошо рассказать не смогу, тут пусть электронщики рассказывают, моё дело – бетон да арматура. Кстати, об освещении.

Тут с подачи ГКНТ начали мы вместе с киевским отделением института «Тяжпромэлектропроект» опытно-исследовательскую работу по использованию естественного солнечного и дневного света в освещении жилых, административных и производственных зданий. Направление это очень перспективное, позволяет экономить много электроэнергии, особенно в весенние и летние месяцы. Хочу вам представить ведущего специалиста – разработчика. Прошу, Бухман Геннадий Борисович.

(В реальной истории Г.Б. Бухман занимался разработкой протяжённых полых световодов с 1965 г. В АИ начали работу немного пораньше см. стр. 4 в http://www.elotek.com.ua/uploads/ElotekNews_3_2005.pdf)

– Нам была поставлена задача обеспечить близкое к естественному освещение для учреждений, прежде всего – для конструкторских бюро, НИИ, библиотек – везде, где люди подолгу работают с документами, – начал Бухман. – У нас возникла идея передавать солнечный свет внутрь помещения по зеркальной трубе. Запросили ГКНТ и ВИМИ, нет ли у них какой-нибудь информации об этом, и неожиданно выяснилось, что ещё в 1874 известный изобретатель Владимир Николаевич Чиколев на Охтинском пороховом заводе под Санкт-Петербургом оборудовал осветительную установку с полыми торцевыми световодами в виде зеркализованных изнутри труб, по которым во взрывоопасные помещения передавался свет от электрической дуги, установленной вне здания на специальной вышке. (см. http://svetovod.info/?page_id=637)

Чиколев с 1869 года занимался внедрением электрических дуговых ламп, а в помещении порохового завода зажигать дугу было невозможно. Вот он и придумал, как передавать свет дуги на большое расстояние, – рассказал Бухман. – Также нам передали информацию из ВИМИ, вероятнее всего – из патентного бюро, но почему-то без дат и фамилий авторов. Там был описан световой купол на крыше здания, с системой самоориентирующихся на солнце зеркал. (см. http://nature-time.ru/2014/01/estestvennoe-osveshhenie-zdaniy/) Описанный принцип ориентации мы, если честно, не совсем поняли, но Давид Моисеевич Хорол придумал свой, даже проще. В общем, от светового купола на крыше солнечный свет по трубе из зеркального анодированного алюминия или из фольгированного пластика, распространяется внутрь здания, и рассеивается на отражающих зеркальных поверхностях светильников. Ещё один вариант – параллельное отражение и перенаправление света по каналам с помощью зеркальных призм.

– Купол на крыше, говорите? Так его же снегом завалит, – усомнился Хрущёв. – Да и запылится он быстро.

– Купол приподнят над крышей на специальном стакане, который проходит через крышу. На подобных стаканах устанавливаются крышные вентиляторы, – пояснил Бухман. – Форма купола не даёт снегу задерживаться на нём. От пыли купол естественным образом омывается дождями, также можно предусмотреть систему очистки, подобную тем, что сейчас применяются на витринах универсамов, только поменьше.

– Тут, Никита Сергеич, ещё одно преимущество, – вставил Кучеренко. – Световоды можно с воздуховодами системы вентиляции совмещать, одновременно подавая по ним свет и воздух. Но очистка воздуха требуется очень высококачественная, иначе зеркала запылятся.

– В этом плане, кстати, передача света зеркальными призмами даже лучше, призмы очищать легче, и проще автоматизировать их очистку, – пояснил Бухман.

– Ну, если так, то – да, годится, – согласился Никита Сергеевич. – Но это же только днём работает. А вечером, или зимним утром всё равно нужен дополнительный свет.

– Да, и тут внутри системы световодов можно установить лампы дневного света, для дополнительной подсветки, – ответил Бухман. – Также можно вывести свет сбоку в клиновидный световод-рассеиватель большой площади. Несколько таких устройств можно состыковать вместе и получить сплошной светящийся подвесной потолок.

– Светящийся потолок? – удивился Хрущёв. – Ого! Вот это необычно.

– Да, и тут нам ещё помогли электронщики, – Бухман взял с выставочного стола тонкую стеклянную пластину, вроде фотопластинки, от которой тянулись два проводка.

Он щёлкнул висящим на проводе выключателем... и тут пластина полыхнула ослепительным белым сиянием, от которого Первый секретарь и члены Президиума ЦК зажмурились и невольно прикрыли глаза руками.

– Видите, какой яркий свет? А энергопотребление очень небольшое, несравнимое с лампами накаливания.

Больше того, ярчайший свет неожиданно напомнил Хрущёву сияние, что испускал при включении экран присланного Веденеевым «смартфона».

– Да-а уж... А в чём секрет? Как это сделано? – Никита Сергеевич цепко впился в инженера, выпытывая подробности.

– Как мне объяснили, это у нас буквально недавно запатентовано. На стекло напыляется тонкий слой оксида индия, легированного оловом, он служит анодом. Слой очень тонкий, даже прозрачный, – рассказал Геннадий Борисович. – На него нанесён первый органический слой порядка 750 нанометров ароматического диамина, затем основной светоизлучающий слой полимера. В первых опытах использовался полифенилвинил. При подаче на него напряжения он излучает жёлто-зелёный свет. (http://microchipinf.com/articles/69/1061) Но такой оттенок для глаз неприятен, поэтому после долгого исследования был найден состав, светящийся белым цветом. Сверху наносится катод из смеси марганца и алюминия с низкой работой выхода.

(OLED. Описание – по http://makal47.ru/istoriya-sovremennyih-tehnologiy/iz-istorii-razvitiya-oled-tehnologii там есть картинка)

Общая толщина слоёв – менее полумиллиметра, поэтому его дополнительно защищают пластиком. Технология пока опытная, но привлекает возможностью делать светильники большой площади, и свечение, сами видите, очень яркое, а энергопотребление небольшое. Сейчас разработчики из Зеленограда работают над увеличением времени эксплуатации. Пока время непрерывного свечения составляет, как мне сказали, несколько сотен часов, но есть перспектива его увеличения как минимум до 10 тысяч часов, а может и больше.

– Очень перспективная технология, товарищи, – поддержал Хрущёв. – Обратите внимание, товарищи, никакого вакуумирования, никаких вольфрамовых нитей, производится послойным напылением на стекло. Алексей Николаич, – попросил он Косыгина. – Дай поручение Хруничеву проследить за скорейшим внедрением этой технологии.

– Обязательно, Никита Сергеич, – кивнул Косыгин.

– Да, ещё по стеклу новшество – пеностекло, – Кучеренко, воспользовавшись паузой, вновь привлёк внимание Первого секретаря. – Очень хороший теплоизоляционный материал. Не гниёт, мыши не грызут, не отсыревает, нагрузку держит большую. Но – дорогой. Используем для кооперативного строительства, когда члены кооператива сами согласовывают смету.

– Это хорошо, но надо и для массового строительства что-то придумать, – заметил Хрущёв.

– Есть и для массового строительства, – ответил академик Каргин. – Мы разработали для утепления домов негорючий пенопласт – пенополиизоцианурат.

Академик взял со стенда кусок желтовато-бежевого пенопласта, похожего на обычный строительный пенополиуретан и вручил Первому секретарю.

– И что, совсем не горит? – недоверчиво спросил Хрущёв, вертя в руках обманчиво-лёгкий пенопласт.

– Товарищи, дайте кто-нибудь зажигалку, – попросил Валентин Алексеевич.

Ему передали зажигалку, Каргин щёлкнул ею и поднёс огонёк к пенопласту. Обычный упаковочный пенопласт от открытого огня немедленно вспыхнул бы и продолжал гореть. Но пенополиизоцианурат лишь медленно обугливался. Внешний слой слегка вспучился и почернел, пламя охватывало материал, но не разгоралось. Как только Каргин отнял зажигалку от пенопласта, никакого пламени на материале не было, лишь обугленная корка, остывая, слегка потрескивала.

Академик развернул газету, раскрыл маленький перочинный ножик и поскоблил обугленный слой. Глубина обугливания составляла два-три миллиметра, под ним виднелся нетронутый огнём бело-желтоватый материал.

(Как горит PIR http://victorborisov.livejournal.com/277268.html)

– Мы пробовали жечь его сварочной газовой горелкой. Повреждения были большей площади – и только, – сообщил Каргин. – Как видите, никаких проблем при пожаре не возникает. Теплоизоляционные свойства пенопласта очень высокие, слой в 14-15 сантиметров эквивалентен по теплоизоляции двухметровой кирпичной стене. (См. http://masterok.livejournal.com/2955274.html). Чтобы материал не жрали мыши и крысы, в его состав добавляется специальный яд. Для людей он безопасен.

– Да и люди, как правило, пенопласт не едят, – заметил Косыгин, вызвав общее оживление и смешки у членов Президиума.

– Материалы вы мне показали просто замечательные, – подвёл итог осмотра Первый секретарь. – Теперь так и напрашивается мысль – все ваши достижения объединить в законченное изделие.

– Именно так, Никита Сергеич, – согласился Кучеренко. – Вот, смотрите, стеновые панели нового поколения. На бетонную основу снаружи наносится слой негорючего пенопласта и закрепляется напылённым слоем полимочевины, для защиты от влаги. Изнутри – отделка из биопластика, под дерево. Это для многоэтажной застройки.

Для индивидуальных застройщиков мы предлагаем панель на дощатом каркасе, со слоем теплоизоляции из негорючего пенопласта, снаружи покрытие из полимочевины, внутри – декоративные плиты из биопластика. Для крепления навесной мебели внутри панели проходит деревянный силовой брус. Мы планируем построить в следующем году в Москве и Ленинграде экспериментальные дома из таких панелей.

(В 1961-м году в Ленинграде был построен экспериментальный пластмассовый дом, а в Москве в середине 60-х в 4-м Вятском переулке по проекту Бориса Иофана построили пятиэтажку с пластиковыми стеновыми панелями, но, понятно, другой конструкции. см. http://masterok.livejournal.com/2955274.html и http://www.solidarnost.org/articles/articles_1963.html)

– Для временных общежитий, и бытовок, что строятся на стальном каркасе в габаритах контейнеров, мы разработали навесной вариант внешней панели, который может крепиться к стандартным фитингам по углам контейнера, – добавил Каргин. – А для утепления стыков и изоляции элементов каркаса нами разработана напыляемая эковата. Она состоит на 81 процент из переработанной целлюлозы, остальные составляющие – 7 процентов буры в качестве антисептика и 12 процентов – борная кислота, как огнестойкая добавка. При пожаре соединения бора выделяют воду, за счёт этого эковата увлажняется и сдерживает распространение огня. Используется в основном целлюлоза, получаемая из конопли. Эковата наносится на стену или каркас здания напылением через шланг большого диаметра.

(Эковата http://www.unido-russia.ru/archive/num10/art10_16/)

Технология высокопроизводительная, а теплопроводность такова, что 5-сантиметровый слой напыленной эковаты по теплоизоляционным свойствам заменяет кладку в полтора кирпича. 20 сантиметров эковаты эквивалентны слою керамзита толщиной 80–85 см. Расход энергии на отопление зданий сокращается на 25 % по сравнению с домами, утепленными минеральной ватой.

– Молодцы, товарищи химики, – Хрущёв расплылся в довольной улыбке. – Очень вы меня порадовали. Давайте вернёмся к обсуждению и поговорим теперь о планировках, ландшафтном дизайне городов, и организации общественного транспорта.

После перерыва, когда участники совещания снова собрались в зале, обсуждение продолжилось. Слово вначале вновь взял председатель Госстроя Кучеренко:

– У нас, товарищи, есть важное предложение к руководству страны. Все вы знаете, что сейчас у нас развёрнуто крупномасштабное панельное строительство. Основными типами домов для застройки были вначале четырёхэтажные и восьмиэтажные панельные дома. Такими домами, к примеру, застроен в 1956-м московский 9-й квартал в Черёмушках. Ленинградские строители пошли немного другим путём, но в итоге все сошлись на том, что этажность надо увеличить до 5 и 9 этажей. С 1958-го года массовая застройка уже ведётся девятиэтажными домами с размещением на первом этаже торговых площадей и учреждений шаговой доступности. (АИ частично, в реале – с 1960 года)

Практика эксплуатации зданий и инженерных сетей в новых микрорайонах показала, что 9-этажные здания позволяют значительно экономить на протяжённости трубопроводов, что немаловажно. Экономические расчёты показывают, что оптимум этажности зданий по затратам на строительство и последующую эксплуатацию лежит в диапазоне 9-16 этажей. Новые бетонные коллекторы для прокладки труб оказались значительно выгоднее старых, очень трудоёмких кирпичных. (см. http://russos.livejournal.com/1298156.html).

– Это хорошо, – одобрил Косыгин. – И если кто-то будет предлагать класть трубы прямо в канаву, без бетонного короба, такого «рационализатора» надо гнать поганой метлой.

– Тем более, что у нас заводы ЖБИ освоили выпуск большой номенклатуры железобетонных изделий, газобетонных и шлакобетонных панелей в объёмах, достаточных для выполнения плана пятилетки по строительству жилья, – согласился Кучеренко. – Теперь строительство бетонных тоннелей для коллекторов не представляет большой проблемы, кроме собственно расхода бетона.

– Но в то же время в последние несколько лет шла активная опытно-исследовательская работа, нарабатывались новые технологии, в частности – отработана скоростная сборка зданий на стальном каркасе, бетонные и бетонно-тканевые купола, каркасные геокупола. Освоена технология стеклянных фасадов, в том числе из цветного стекла, панели уже пару лет как изготавливаются со стеклопакетами вместо обычных окон, сначала – деревянными, а сейчас уже начинаем массово применять алюминий и пластики. (АИ) Теперь есть предложение сочетать строительство уже отработанных типовых зданий внутри одного микрорайона со зданиями улучшенной планировки. . С 1956 года такие дома возводились, в основном, в порядке эксперимента, для отработки на практике технологий скоростной сборки и архитектурных решений. (АИ, см. гл. 02-11) Сейчас мы предлагаем внедрять постройку зданий улучшенной планировки на постоянной основе, в каждом микрорайоне.

Госстрой и Академия строительства и архитектуры совместно со Специальным архитектурным конструкторским бюро разработали ряд проектов домов, использующих те же самые типовые панели, но при этом собирающихся по новой, каркасно-панельной технологии и имеющих улучшенную планировку. Ну, и внешний вид у них, скажем так, поприличнее будет, – улыбнулся Кучеренко.

– А сколько они будут стоить? – тут же спросил Хрущёв. – Типовые пятиэтажки оптимизировались не только по времени возведения, но и по затратам. Если взамен одного вашего нового дома можно две стоквартирные пятиэтажки поставить, то не лучше ли вместо умствований делом заняться?

– А если такой дом будет рассчитан на 200 квартир, и примерно за те же деньги, что и две пятиэтажки, но будет выглядеть не так уныло? – вмешался президент Академии строительства и архитектуры Иосиф Игнатьевич Ловейко. – Вот тут мы с Владимиром Алексеичем небольшой показ подготовили.

Ловейко включил проектор. На экране появились очень красивые дома, по 12-16 этажей, уже не типовые коробки, а имеющие довольно сложные формы в плане, но собранные из тех же типовых панелей. Иосиф Игнатьевич, меняя слайды, давал пояснения:

– Как видите, панели с окнами используются те же самые. Применены те же лестничные марши, стеклопакеты, и другие детали, что уже используются, но за счёт каркасной конструкции и изменённой планировки есть возможность отойти от банальной формы параллелепипеда стандартных размеров. Каркасная конструкция позволяет набирать любую форму горизонтальных перекрытий, лишь бы длина каждой стороны многоугольника периметра была кратна размеру стандартной плиты.

– Сейчас мы типовую пятиэтажку строим за две недели, – напомнил Хрущёв. – За счёт заводского изготовления деталей. А такие дома так строить не получится. Если вы рассчитываете на каркас из стальных балок или трубобетона, то массово такие дома строить не выйдет. Слишком большой расход стали.

– Мы, Никита Сергеич, рассчитываем в предлагаемом проекте на монолитный железобетонный каркас, – ответил Посохин. – Арматурный набор для балок каркаса можно делать серийно на заводах. На стройплощадке арматуру колонн собираем из готовых частей, надеваем лёгкую пластиковую опалубку, из того же поликарбамида, и заливаем колонну бетоном целиком. Как только бетон встал – опалубку сняли и заливаем другую сваю. При наличии достаточного количества комплектов опалубки на серийности постройки и сроках новая технология не скажется.

– Ну, если не скажется... – Первый секретарь пожал плечами. – Пробуйте.

– Проектируя микрорайоны, мы столкнулись с проблемой вписывания застройки в рельеф местности, – продолжал Ловейко. – Также бывает, особенно на перекрёстках, сходятся торцевыми стенами на углу две пятиэтажки или девятиэтажки, и остаётся незастроенное пятно достаточно больших размеров. Вот тут как раз и пригодились бы такие дома, возводящиеся пусть даже не по индивидуальному проекту, но вытянутые вверх, а не в длину. Квартиры в новых проектах тоже имеют улучшенную планировку, в подвале, кроме обычного бомбоубежища, есть ещё и подземный гараж (АИ).

– Ещё есть такая мысль по поводу улучшения внутренних планировок квартир, – как обычно, перебил Никита Сергеевич. – Вот мы в 1958 году приняли предложение согласовывать цвет краски и обоев в квартирах с будущими жильцами (АИ, см. гл 03-03). Идея дала хорошие результаты. Люди заранее знают, в какой квартире они будут жить, и имеют возможность проследить сами за качеством выполнения работ. Многие сами покупают краску, обои, плитку, и договариваются с бригадой отделочников, чтобы сразу оформить свои квартиры так, как им нравится.

И всё равно после заселения дома неминуемо начинаются ремонты и перепланировки. Построенные перегородки сносят, переделывают интерьеры по-своему. И зачем, спрашивается, тратились народные деньги? Давайте предложим жильцам, кого предлагаемая планировка не устраивает, указывать в договоре, что внутреннюю планировку квартир, установку переборок и приборов освещения эти жильцы будут проводить самостоятельно. Гипсокартон у нас в свободной продаже (АИ, см. гл. 03-03), сдаём отмеченные в договоре таким условием квартиры Службе жилищного контроля в виде коробки с голыми стенами, только устанавливаем сантехнику и кухонные плиты, и пусть жильцы обустраивают своё жилище по своему вкусу сами.

– Если часть квартир будет сдаваться без внутренней отделки и перегородок, это поможет ускорить сдачу домов в целом, – согласился Кучеренко. – Попробуем.

– Перебил я вас, Иосиф Игнатьич, простите, – сказал Хрущёв. – Вы про новые серии домов говорили?

– Да, – кивнул Ловейко. – В таких домах мы можем селить передовиков производства, поощряя их улучшением жилищных условий, а также можно строить дома по новым проектам по заказу жилищно-строительных кооперативов. Раз уж люди строят себе дом за свои деньги, почему не дать им возможность выбрать планировку и отделку по своему вкусу, пусть и из типовых вариантов, но не из пяти или десяти, а из нескольких десятков?

– Это всё так, а требования гражданской обороны по доступности улиц в случае сплошного обрушения при проходе ударной волны выполняться будут? Или вы собираетесь лепить дома на каждый свободный пятачок? – спросил Первый секретарь. – Нам только огненного шторма, как в Дрездене, не хватало. (см. http://vikond65.livejournal.com/514931.html)

– Обязательно, – заверил Ловейко. – Соблюдение норм инсоляции, требования свободного проезда спасательной техники и пожарных машин учитываются в первую очередь. Если же смотреть на микрорайон в целом, как на единое жизненное пространство, такие дома, отличающиеся от стандартных, помогут разнообразить визуальное восприятие района и города в целом, например, подчеркнуть линию застройки, как уже обсуждавшиеся «дома-книжки» на проспекте Калинина. Тут можно сочетать сразу несколько подходов. Например – разнообразная застройка домами самых разных проектов, либо сочетание высотной застройки на перекрёстках и протяжённой – вдоль улиц, либо подчёркивание индивидуальности каждой улицы или проспекта возведением на ней, помимо типовой застройки, характерных только для неё в этом районе города, так сказать, «маркерных» зданий, для лучшей узнаваемости.

Хорошие результаты также даёт внешняя отделка зданий разными материалами. Например, в Ленинграде в районе улицы Седова применена общая для всего микрорайона отделка внешних стен плитками песчаника, причём вплоть до трансформаторных будок. В результате микрорайон визуально смотрится как единое целое, а не как нагромождение типовых коробок. Удорожание при этом минимальное, так как всё равно панели отделываются снаружи той или иной цветной плиткой. Это создаёт благоприятное впечатление, даже если не прибегать к более дорогим приёмам, вроде зеркальных фасадов.

– То есть, дом типовой, но за счёт внешней отделки смотрится более индивидуально? – уточнил Косыгин.

– Именно так, – подтвердил Посохин. – Такой подход позволит разнообразить вид наших городов, при минимальных затратах. И это я ещё не касаюсь возможности установки на крышах зданий разнообразных мансард, куполов, и студий с увеличенной площадью остекления. Также есть ещё более интересные и необычные варианты, вроде «зелёной крыши», когда на крыше здания устраивается слой зелёных насаждений из натуральной растительности.

(Зелёные крыши http://zvt.abok.ru/articles/155/Kriticheskii_vzglyad_na_zelyonie_krishi)

– Вот об этом поподробнее расскажите, пожалуйста, – попросил Хрущёв. – У нас ведь уже теплицы на крышах используются. Это что-то наподобие теплиц, или другое?

– Имеется в виду устройство на крыше дополнительной гидроизоляции и почвенного слоя для высадки травяного газона, и даже низкорослых кустарников, вроде живой изгороди, – пояснил Ловейко. – Такая крыша, при правильном устройстве, служит дольше обычной, уменьшает объём дождевых стоков, попадающих в ливневую канализацию, и может работать как дополнительное пространство для отдыха горожан. Так сказать, кусочек природы посреди города. В целом весьма полезно, особенно в весенне-летний период.

– Дорого стоит?

– Дороже, чем обычная крыша, конечно, но в жизненном цикле здания окупается за счёт большего интервала между ремонтами кровли. Образующийся на крыше дёрн служит дополнительной защитой от погодных факторов.

– Понятно. А что с такой крышей будет осенью и зимой?

– То же, что и с обычным газоном. Пожелтеет и высохнет, чтобы весной снова зазеленеть.

– Нижележащая конструкция гнить не будет?

– Нет, если сделать правильную гидроизоляцию и дренаж. В старых домах, где крыши не плоские, конечно, так просто не получится, там придётся всю конструкцию крыши переделывать и усиливать. Этот подход имеет смысл применять в новых районах и в зданиях, строящихся на месте исторической застройки.

– Тогда стоит изучить вопрос глубже, – порекомендовал Первый секретарь. – Построить опытные образцы в разных климатических зонах, подобрать растительность. Посмотреть, что получится. Это смотрелось бы очень необычно, и при этом, как я понимаю, не слишком дорого. К тому же такой «сад на крыше» очень пригодился бы в районах старой застройки, где зелени не хватает.

Вот у вас у подножия высотных домов-«книжек» на будущем Калининском проспекте общий первый этаж запланирован...

– Стилобат, – подсказал Посохин.

– Ну да. У него же крыша плоская? Что, если на ней и устроить вот такую «зелёную крышу»? И концепцию отработаем, и жильцам приятнее будет смотреть из окон на сочную зелень, чем на голый бетон. Сделайте выход на крышу, прямо с лестницы, чтобы люди могли летом в этот скверик выходить и отдыхать там.

– Хорошая идея, Никита Сергеич, – согласился Посохин. – Сделаем.

– Тут, товарищи, надо иметь в виду ещё один важный момент, – продолжал Хрущёв. – Высокоплотная, средней этажности застройка приведёт к появлению толпы детей в голых бетонных дворах. Детям и подросткам надо куда-то девать свою энергию. Получится бардак и вандализм.

– Так высокоплотной застройки мы и не планировали, – ответил Ловейко. – Наоборот, застройка будет хоть и средней этажности, но достаточно просторная, с большими озеленёнными пространствами между домами, с велодорожками и футбольными площадками, чтобы детям было где побегать. Вообще, мы уже ведём, и дальше планируем смешанную застройку, когда в одном микрорайоне строятся и пятиэтажные, и девятиэтажные протяжённые, и компактные высотные дома по 12-16 этажей, с озеленёнными широкими благоустроенными дворами в середине застройки. Там же, в радиусе пешей доступности, устраиваются школы, детские сады, и спортивные площадки.

Он показал несколько слайдов с фотографиями макетов разных вариантов новых микрорайонов, поясняя, что и где будет находиться по проекту.

– Тогда годится, – согласился Первый секретарь. – С планировкой новых районов мы с вами, более-менее разобрались. Очень правильное решение по размещению детских учреждений в радиусе пешей доступности в центре микрорайонов. Магазины для повседневных товаров на первых этажах в каждом микрорайоне, почтовые отделения, сберкассы и аптеки – всё очень разумно спланировано.

Очень понравилось, что в проект сразу закладываются отдельные полосы под линии скоростного трамвая. О транспорте надо всегда думать заранее, тем более что всё достаточно просто просчитывается. Вообще ваши последние планировки смотрятся очень симпатично, особенно – те микрорайоны с фонтанами, или с искусственным озером и пляжем в центре.

(АИ, см. гл. 02-11 см фото – 9й квартал района Новые Черёмушки http://www.sovarch.ru/gallery/21-351 есть ещё https://pastvu.com/p/94018 и http://www.yamoskva.com/node/14954).

– Мы, Никита Сергеич, при проектировании руководствовались, в том числе, наработками архитектора Патрика Геддеса, – пояснил Ловейко. – Геддес в своё время писал: «Объедините дома в сотрудничество здоровых «соседств». Объедините эти «соседства» в обновленные кварталы, и через некоторое время мы обретем и лучшую нацию, и лучший мир… Всякий регион и каждый город может обучиться тому, чтобы справляться с собственными проблемами – строить свои дома, готовить своих ученых, художников и учителей.»

(См. http://www.e-reading.club/chapter.php/104259/27/Glazychev_-_Urbanistika._chast%27_1.html)

– Наш микрорайон, по сути, это и есть «соседство», упоминаемое Геддесом, развитое с учётом современных масштабов, – добавил Посохин. – Геддес одним из первых начал рассматривать весь регион как целостную систему, функционирование которой искажается влиянием города-метрополии. Всякое планирование должно начинаться с изучения ресурсов природного, географического региона, с исследования того, как люди умеют использовать эти ресурсы, формируя культурный ландшафт. Необходимо проводить опережающие комплексные исследования, вместо одних лишь топографических.

Размерность «соседства» – микрорайона определяется радиусом удобной доступности средней школы и, тем самым, уровнем плотности застройки. Дистанция до школы и примыкающей спортивной площадки не должна превышать 800 метров. Поэтому школы у нас становятся ядром планировки микрорайона, а их вместимость определяет количество и этажность домов, строящихся в микрорайоне. Если площадь позволяет поставить больше домов, чем может обеспечить учебными местами школа, мы ставим на микрорайон несколько школ и детских садов, перемежая их жилой застройкой и разделяя внутренними проездами.

Общественный центр, состоящий из магазинов повседневного спроса, кинотеатра и площади собраний, располагается обычно в узле соприкосновения двух-трёх микрорайонов, на углах, так что предельное расстояние до него не превышает 400-500 метров.

Исходя из этих простых правил мы новую застройку и проектировали.

– И очень хорошо получилось. Я только хочу отметить, что, по отзывам жителей, во многих городах сейчас власти при строительстве стремятся максимально упростить и удешевить планировку микрорайонов, и поэтому экономят на ландшафтном дизайне, – продолжал Никита Сергеевич. – А это, товарищи, недопустимо.

Стремление руководства к экономии – это, само по себе, неплохо, но надо же понимать, чёрт возьми, на чём можно экономить, а на чём ни в коем случае нельзя. Вот взять те же озёра и фонтаны посреди микрорайона. Это же не просто элемент художественного оформления. Их задумывали, чтобы летом, в жару, детворе, что в городе осталась, было, где поплескаться и освежиться. Не все же могут, по объективным причинам, отправить детей в пионерский лагерь или в деревню. Некоторые вообще предпочитают не отпускать их за пределы своей ответственности, в какие-либо детские учреждения с временным проживанием – такую позицию тоже необходимо уважать. У нас и в парках пруды и искусственные озёра с той же целью устраиваются, не только для детей, но и для взрослых. Понятно, что, пока идёт стройка, не до прудов.

Но ведь у нас многие руководители как рассуждают? Главное – «квадраты» построить, отчитаться за них, получить орден или там, следующее назначение, а дальше – хоть трава не расти. Если Новые Черемушки проектировались с достаточным вниманием к деталям, – отметил Первый секретарь, – то как только строительство сборных домов поставили на поток, так внимание к благоустройству территории начало падать, пока не скатилось в откровенное убожество. Вижу, недооценили мы масштаб проблемы содержания застроенных территорий.

– Тут ещё один важный момент, – добавил Косыгин. – Раньше система кварталов и дворов формировала естественные границы зон ответственности коммунальных служб, а сейчас в новых районах эти границы несколько размыты. А у семи нянек, как известно, дитя без надзора.

– Верно подмечено, – согласился Ловейко. – То же самое – с упрощением оформления домов. Ведь как было задумано? Пешеход, идя по улице или двору, не задирает голову, чтобы полюбоваться красотой фасада или формой здания. Для этого надо стоять хотя бы на противоположной стороне широкой улицы. Пешеход обычно видит, прежде всего, малые архитектурные формы, своё непосредственное окружение – козырьки подъездов, декоративные стенки, решётки балконов и лоджий, оформление площадок перед подъездами.

(Источник http://krasnaya-moskva.ru/CHEREMUH.htm)

У нас всё было изначально продумано и рассчитано. На примере того же 9-го квартала в Черёмушках все тамошние дома получили каждый своё собственное лицо и стали привлекательными на вид.

Сейчас же при строительстве в большинстве новых районов доупрощались и доэкономились до того, что все эти якобы «излишества» поубирали. В результате и получаются те самые «безликие» районы, похожие друг на друга, да ещё и утопающие в строительной грязи. Ту же ливневую канализацию внутри микрорайонов не делают вовсе, а по улицам делают как попало. В результате в дождь на тротуарах сплошной потоп, без резиновых сапог не пройдёшь.

(Вот пример http://www.yamoskva.com/sites/default/files/imagecache/ib_large/images/ Хрущевки. Улица Гримау. 27.09.14.08..jpg Тут вам и большой козырёк от дождя, на аккуратных столбиках, и цветочные клумбы по бокам, и даже пандус для детских колясок и инвалидных кресел предусмотрен. 1956 год! И куда потом всё делось?)

– Тут, Никита Сергеич, дело даже не в том, что мне, как архитектору, обидно, что творения моих коллег принижаются и низводятся до уровня типовой продукции – с этим мы успешно научились бороться при помощи нехитрых и недорогих приёмов, тех же малых форм и элементов оформления, – продолжал Ловейко. – Но ведь убирая эти детали, мы ухудшаем качество жизни тех самых граждан, для которых это жильё строится! Вот какой смысл – сэкономить копейки на пандусе для детских колясок, если потом инвалиду на тележке в дом самому не въехать?

– А куда у нас Служба Жилищного контроля смотрит? – удивился Хрущёв. – Это же их прямая обязанность – при приёмке микрорайона следить за соответствием построенного первоначальному проекту. (АИ, см. гл. 01-21)

– Служба Жилищного контроля строго принимает, прежде всего, качество квартир, – пояснил Посохин. – Вот за их качество строителей действительно дерут как сидоровых коз. А на такие мелочи, как козырёк над входом или фонтаны во дворе СЖК внимания не обращает. В крайнем случае – строители клянутся мамой, что потом доделают. А когда объект сдан – кто там чего доделывать будет, сами понимаете...

– Понятно, – понимающе покивал головой Первый секретарь. – Это наша общая беда. Сначала конструкторы или архитекторы запроектируют всё, как надо, а потом, в серийном производстве, всякие рационализаторы начинают упрощать и удешевлять.

Вот что, товарищи, подготовьте Постановление Совета министров, как руководящий документ для СЖК, об усовершенствовании порядка сдачи объектов жилищного строительства и усилении приёмочного контроля. Впишите туда полный контроль при сдаче всего микрорайона, на соответствие проекту. И товарищу Косыгину на подпись. А я ему напомню, чтобы этот вопрос не забывался.

И кстати, по поводу этих ваших «малых форм». Вот, как я понимаю, учатся у нас студенты художественных вузов, в том числе скульпторы. Делают какие-то свои курсовые работы. Наверняка среди них попадаются достаточно удачные. Почему бы их не устанавливать затем во дворах и скверах, на детских площадках, да даже на любом газоне у перекрёстка? Пусть они, так сказать, радуют глаз горожан. Особенно на детских площадках. Что нам, мешка цемента жалко – поставить для детей статую какого-нибудь мультяшного или сказочного персонажа? Да ещё и раскрасить, как в мультике. Ту же Красную Шапочку с Волком, например, или кота Леопольда, или просто какого-нибудь зайчика или белочку, ну, вы поняли.

Первый секретарь не обратил внимания на сидевшего в углу неприметного человека в сером костюме, с аккуратной короткой стрижкой. А он, внимательно прислушиваясь к беседе, пометил что-то у себя в блокноте.

– Можно даже организовать так, чтобы сами же местные дети, под руководством автора скульптуры, её и раскрасили, да и потом подкрашивали, по мере облупления краски, – предложил Ловейко. – Та же книжка-раскраска, только объёмная. Заодно они при этом будут приучаться следить за состоянием своего двора, дома, и вообще среды обитания.

– И проводить это надо в порядке игры, а не как «обязаловку», – развил его идею Косыгин. – Так оно лучше на сознание ложится. Увлечь детей совместной деятельностью не только в рамках школьного класса, но и в рамках дворовой песочницы – это будет прививать им навыки взаимодействия в коллективе, не только для игр, но и для полезных дел.

– Решили, так и сделаем. Владимир Алексеич, распорядитесь, пожалуйста, – попросил Хрущёв. – И ещё, что я подумал, надо дать больше полномочий местным властям, позволить им выделять из местных бюджетов какой-то, пусть небольшой, дополнительный фонд финансирования управдомам и ЖЭКам, чтобы они могли поддерживать в чистоте и исправности фонтаны и бассейны, самостоятельно нанять архитектора, ландшафтного дизайнера и постепенно улучшить уже существующие дворы и районы, не по наитию, а по заранее составленному грамотному проекту. Распланировать те же газоны, деревья, кустарник, живые изгороди и прочее озеленение, расставить песочницы и детские площадки, построить фонтан во дворе, красиво расставить скамеечки, какие-нибудь фигурки, качели для детей. Ведь грамотный, обученный дизайнер справится с этим куда лучше, чем бригадир дворников.

– Конечно, – согласился Посохин. – Как минимум, специалист создаст законченную, уравновешенную композицию, а не просто расставит скамейки вокруг песочницы. Можно вообще разработать каталог типовых элементов ландшафтного дизайна, несколько десятков, из которых можно будет составлять проекты для любой местности, разбавляя их отдельными оригинальными деталями, для лучшей привязки к рельефу. Издать такой альбом-руководство для работников ЖЭКов. Красочный, с цветными фотографиями.

Ещё я бы посоветовал в рамках программы создания малых госпредприятий организовывать небольшие предприятия, занимающиеся ландшафтным дизайном и благоустройством придомовых территорий. Можно даже объявить конкурс для таких предприятий на лучший двор, с денежными призами для победителей.

– Вот это хорошая идея, – одобрил Косыгин. – Так и сделаем.

– Иосиф Игнатьич, давайте мы с вами проект документа напишем, и через Владимира Алексеича представим в правительство, – предложил Посохин.

– Верно, а дальше уже мы с Алексеем Николаичем проследим, чтобы ваше начинание не легло в долгий ящик, – поддержал Хрущёв. – Но я хочу теперь, прежде всего, обратить ваше внимание не на конструкцию отдельных домов, а на планировку кварталов исторической части каждого нашего крупного города, потому что это, в скором времени, станет нашей с вами основной проблемой. Собственно, уже становится, если вспомнить недавнее обсуждение планировки проспекта Калинина. Есть у вас картинка проекта под рукой?

– Конечно, – Ловейко нашёл среди приготовленных плакатов план строящегося проспекта Калинина и повесил на стойку.

Первый секретарь подошёл к плакату, достал внушительной толщины авторучку, повернул на ней колечко, и яркий красный луч скользнул по изображению.

– Вот все сосредоточились на этом ресторане, на Собачьей площадке, а вот эти убогие жёлтые домики так и будут тут стоять? Они тут нужны? Они точно имеют архитектурно-историческую ценность? Может, лучше на их месте обычный жилой дом поставить? Или даже необычный, по новому проекту? Вот тут у вас на новый проспект вообще выходят тыльные стороны домов старой застройки девятнадцатого века. Это что, так задумывалось? Давайте эти дома или уберём, или, если они действительно имеют историческую ценность, отделим их от нового проспекта или современным домом, или, хотя бы, деревьями, чтобы это позорище царского периода тут своим задом не торчало.

(https://upload.wikimedia.org/wikipedia/commons/2/28/New_Arbat_Street_00041.jpg Вот это жёлтое, например)

– Вообще, товарищи, – продолжал Хрущёв, – я считаю, что нужно на законодательном уровне определить, по какому набору признаков старинные дома считать исторически ценными или памятниками архитектуры, а какие относить на общих основаниях к ветхому и аварийному жилому фонду и сносить нахрен. А то у нас слишком много развелось радетелей за культурно-историческое наследие.

– Когда обсуждали план прокладки проспекта Калинина, так, извините, некоторые чуть ли не на мыло не изошли. Тот дом не тронь – памятник архитектуры, в этом доме кто-то когда-то жил, у третьего красивые украшения на фасаде – да етить его мать, в этих домах люди живут, между прочим! В коммунальных квартирах по шесть хозяек на одной кухне жопами, извините, толкаются! – разбушевался Первый секретарь. – Вы их спросили, в каких домах, в каких квартирах они жить хотят? В тёмных коммуналках по семь-восемь семей на одну квартиру, без центрального отопления и горячей воды? Или в новых, светлых индивидуальных квартирах со всеми удобствами, в домах с ваннами и лифтами?

– Вот, смотрите, ситуация. Дом построен в 17-18-м веке. А если ещё раньше? Сохранять его или нет? А если он уже рассыпается от ветхости? Дом 19-го века, построен знаменитым архитектором. Однозначно сохранять как есть? Но ведь в нём людям жить? А там перекрытия деревянные, и под полами крысы бегают. Может, сохранить внешние стены, а внутренности перестроить? И во сколько это обойдётся? 90 процентов от стоимости постройки нового здания той же этажности?

Дальше, дом 19-го века, построен купцом какой-то там гильдии, облеплен по фасаду безвкусными лепными финтифлюшками, как говорят наши представители творческой интеллигенции – «кич», но туристы любят его фотографировать. Сохраняем?

«Доходный дом» 19-го века, из серии «жОлтый Петербург Достоевского», ценности не имеет, но «вписывается в исторический ансамбль», то есть, говоря по-простому, торчит, как гнилой зуб, между двумя другими домами, один из них построен известным архитектором, в другом – квартира-музей знаменитого учёного/писателя/композитора, туда туристы ходят, и школьников водят с экскурсиями. Ломаем? Но не забываем, что застройка 19 века сплошная. То есть у соседних домов только фасад красивый, а боковые стены без окон, и даже не штукатуренные, потому что примыкают вплотную к дому, который мы хотим сломать. Значит, надо пристраивать к этим «памятникам архитектуры» декоративные боковые стены, чтобы хоть как-то прикрыть это средневековое позорище.

– Никита Сергеевич, давайте не будем спешить, – возразил Ловейко. – Для начала стоит разделить переселение граждан из коммуналок и сохранение исторической застройки. Коммуналки надо расселять, благо сейчас много жилья строится. Если из коммуналки, где, как вы выражаетесь, шесть хозяек на кухне жопами трутся, пять семей переедут в новые квартиры, и бывшая коммуналка станет квартирой для одной семьи, эта семья будет довольна. Как и переехавшие.

Кроме того, в Европе большие доходы получают от туризма. Чем хуже наши города, как Москва и Ленинград? Но туриста привлекают не отдельные здания, вроде Кремля в Москве и Зимнего в Ленинграде, а архитектурный ансамбль в целом, и с его историческим прошлым. Смотреть на коробки новостроек турист не поедет. И так в 30-х и 40-х столько сдуру сломали, что впору подумать как кое-что восстановить, по примеру поляков, восстановивших Варшаву после войны.

А ещё, в наших городах, особенно больших, очень серьёзная нехватка гостиниц. И тут могут помочь старые дома, если их после расселения не ломать а отремонтировать, заменив обветшавшее и модернизировав внутреннюю начинку, при этом внешне оставив как было. Такие гостиницы смогут дать крышу над головой туристам, командировочным и другим приезжим, окупят затраты на свой ремонт, ещё и доход принесут.

– Гостиницы, говорите? – переспросил Хрущёв. – Ну, допустим, но сколько тех гостиниц нужно? При том, что 90 процентов «исторической застройки» – откровенные клоповники даже на момент постройки, тем более – сейчас. Большинство из них неремонтопригодны. Интерес могут представлять разве что отдельные здания. И то надо смотреть, возможно, имеет смысл построить новое здание, придав ему такой же фасад. И первая причина даже не состояние самих зданий, а ширина улиц и возможность прокладки коммуникаций.

Вот как в других странах к этому вопросу подходят – кто мне скажет?

Архитекторы слегка ошарашенно переглянулись.

– Гм… Если обратиться к американскому опыту, у них принято передоверять регулирование жизни закону, а не исполнительной власти, – ответил Ловейко. – Американцы ещё в начале века использовали немецкий опыт и ввели законы о зонировании. К примеру, в 1916 г. в Нью-Йорке было принято правило зонирования по использованию и по высотам, и закон об обязательных отступах ярусов от красной линии при возведении небоскрёбов.

– Это что? Поясните поподробнее? Что за красная линия?

– Красная линия – это условная линия, по которой выравниваются фасады при застройке улицы. – пояснил Посохин. – То есть, в США на уровне законодательства определено, в каком районе, какой высоты здания можно строить, а также принято, что основания небоскрёбов должны иметь ступенчатую форму, чтобы они не смыкались между собой, как сплошной лес, и хотя бы как-то пропускали на улицы солнечный свет.

– Эти два закона вместе сыграли роль долгоживущего главного архитектора, которого в американских городах никогда не было, – добавил Ловейко. – В соответствии с принятыми законами застройка в городах постепенно обновляется, но при этом соблюдаются общие требования к домам, принятые для всего района. Никто не может воткнуть здание сверх разрешённой этажности или поставить фабрику в жилом районе. Например, в Вашингтоне запрещено строить здания выше Капитолия.

(См. Глазычев «Урбанистика» http://www.e-reading.club/book.php?book=104259)

– Вот, видите! А я-то думал, чего это у американцев столица на наш губернский городишко похожа, – улыбнулся Первый секретарь. –Всего два закона, обязательных к исполнению для всех, создали саморегулирующуюся систему. А у нас власть, что центральная, что местная, ещё с царских времён привыкла вертеть законы на х..ю, как ей нравится, извините за рабоче-крестьянское выражение. Вы не думайте, что старого дурака переклинило, – усмехнулся Хрущёв, – я знаю, о чём говорю, сам вертел, приходилось. Время было такое. Но времена меняются. Мы с вами должны сейчас эту традицию переломить.

Я сейчас не только о проспекте Калинина говорю, и даже не только о Москве. У нас такая же ситуация и в других городах – прежде всего, в Ленинграде. В историческом центре соседствуют исторические архитектурные памятники, и рядом стоят совершенно рядовые доходные дома, по нынешним стандартам для проживания людей вообще малопригодные. Всё это слеплено в кучу, на минимальной площади, сплошной стеной, как это у вас называется?

– Блокированная застройка, – подсказал Посохин.

– Вот. Убожество полное. Зелени почти нет, улицы узкие, для современного транспорта непригодные. Этажность обычно до пяти этажей, редко больше, то есть при всей скученности застройки людей там живёт меньше, чем можно было бы разместить в современных домах. Причём живут они в коммуналках, в жутких условиях. Эти дома надо срочно расселять, оставлять там преимущественно пенсионеров, которые в этих районах всю жизнь прожили и другого себе не представляют, молодёжи давать новые квартиры. Вопрос лишь в том, что с этими районами потом делать?

– Проблема в том, Никита Сергеич, что эти дома сносить и вывозить мусор выйдет дороже, чем построить новые районы в чистом поле, – пояснил Ловейко.

– Это не такая большая проблема, как кажется, – возразил Хрущёв. – Обратитесь к академику Лаврентьеву, он вам что хошь снесёт. Направленным взрывом. Большинство проблем человечества можно решить соответствующим задаче зарядом взрывчатки, самое сложное – правильно рассчитать заряд и грамотно заложить.

Архитекторы переглянулись. О направленных взрывах они явно раньше не слышали.

– Вторая проблема, как вы верно указали – узкие улицы, – продолжил Ловейко. – Третья – да, та самая блокированная застройка. То есть, к историческому памятнику с боков примыкают малоценные постройки, но если их снести, как вы правильно сказали, по бокам у памятника останутся голые стены, часто даже без штукатурки. Ну, вот так раньше строили. Надо будет что-то придумывать, пристраивать.

– Может, разместить в этих домах конторы и учреждения? – спросил Косыгин.

– Можно, конечно, – ответил Посохин. – Но тут тоже проблемы имеются. Прежде всего, здания ветхие, с деревянными перекрытиями, особенно это опасно при пожарах. При размещении там учреждений могут погибнуть архивы. Старые дома для дальнейшего использования надо полностью реконструировать изнутри. То есть, оставлять только коробку стен, встраивая внутрь новую «начинку». Это выйдет дороже, чем новый дом большей площади построить. Да ещё и снаружи реставрировать.

Вторая проблема – если полностью убирать население в новые районы, это породит ежедневную маятниковую миграцию, которая уже наличествует, но ещё не стала катастрофой. Но станет, если центральные районы будут заняты только конторами и учреждениями. Учитывая проблемы с транспортом на узких улицах.

Слушая Посохина Первый секретарь сосредоточенно что-то обдумывал:

– А если так поступить: сначала определить в законе ряд признаков для памятников архитектуры, чтобы не возникало лишних споров. Расписать зонирование, чтобы не возникало соблазна воткнуть высотный дом посреди исторической застройки.

– Никита Сергеич, высотная доминанта – это не всегда плохо, – подсказал Ловейко, – если общий стиль выдержан. Те же московские высотки хорошо смотрятся, разве нет?

– Конечно, – согласился Хрущёв. – Но – только пока они не превращаются в сплошной лес. Я сейчас не об этом. Москва до 1947 года была, можно сказать, большой деревней, да и сейчас ещё во многих местах столица наша имеет вид далеко не столичный.

(https://nz1.ru/interesting/10275-derevenskaya-moskva-50-h-60-h-godov-xx-veka-36-foto.html Фотоснимки Москвы 50-х и 60-х)

Кое-где и сейчас ещё можно увидеть уютный дворик, иногда даже чисто деревенский. (Вот здесь целая галерея разных красивых двориков http://www.mmsk.ru/sketches/yar/). Такой, как на Крутицком подворье – это уже перебор, конечно, это скорее для туристов. (http://moscow-walks.livejournal.com/1596452.html)

В Ленинграде такое вряд ли найдётся – город более новый и строился сразу как новая столица. Там – хуже. Сплошные дворы-колодцы, каменные джунгли. Надо от них избавляться, не мучить людей жизнью в коммуналках.

Да и в Москве, в домах, окружающих эти дворики, по нынешним стандартам жить уже невозможно. Наша с вами задача, товарищи – сохранить и преумножить подобные места, заменив постройки вокруг них новыми домами, в которых будет приятно жить.

Так вот. Сначала принять закон, чтобы не возникало споров – является ли дом памятником архитектуры, или нет. Само собой, нет правил без исключений. В законе надо прописать процедуру принятия решения по таким исключениям. Например, комиссия, кто и как может её назначить, как можно добиться назначения, по каким правилам комиссия должна принимать решения.

– Звучит разумно, – согласился Ловейко.

– Затем, когда перечень ценных объектов будет определён, начинать постепенно сносить малоценную застройку, прежде всего – аварийную, расселяя людей в новые районы. На месте снесённых домов устраивать скверики и парки, пока пусть даже без деревьев – клумбы и газоны с кустами живой изгороди – до принятия решения о дальнейшей застройке. Делать это будем постепенно, никаких кампаний «ура-ура, всё старое долой». Подходим вдумчиво, без лишней шумихи в печати, считая и просчитывая каждый шаг, – специально оговорился Первый секретарь, видя расширившиеся глаза собеседников. – Сносить старые дома надо начинать буквально по одному на квартал, с южной стороны, сразу же благоустраивая и озеленяя освободившуюся территорию и вскрывающиеся для солнечного света дворы.

– Почему скверики и парки? Да потому, что в центре старых городов зелени катастрофически не хватает, – продолжил Хрущёв. – Ни детям поиграть негде, ни взрослым выйти посидеть.

– Так вы предлагаете всю жилую застройку в центральной части городов вообще ликвидировать? Или всё же частично заменять старую новой? – уточнил Посохин.

– Расселять по новым районам, а в центре всё малоценное сносить нахрен. А застраивать снова или нет – вот это вы, специалисты, должны будете определить, исходя из потребностей города и транспортных потоков, – ответил Никита Сергеевич. – Если мы выведем транзитный автотранспорт из центра и разуплотним там жилую застройку, количество транспорта в центре снизится до разумного, которое уже могут пропустить имеющиеся улицы. В процессе сноса старого жилфонда улицы можно будет и расширить, там, где это действительно необходимо.

– Вблизи центра городов обычно располагаются промышленные и транспортные объекты, к примеру – вокзалы и некоторые заводы, – заметил Ловейко. – Можно организовать заселение работающих там людей в новые дома, строящиеся на месте снесённых старых, в шаговой доступности от этих объектов, тем самым убирая часть пассажиропотоков. Старую квартальную застройку можно заменять не обязательно типовыми протяжёнными домами, можно быстро строить каркасно-панельные дома, сохраняя прежнюю форму кварталов, но возводить уже только один дом на квартал, благоустраивая дворы.

–Такой тип застройки, когда один дом занимает целый квартал, существовал ещё в древнем Риме, – подсказал Посохин. – Такие дома-кварталы назывались «инсула» – «остров». Конечно, благоустройством дворов тогда не заморачивались, кроме самых богатых граждан. Сейчас дворы надо делать открытыми на юг, юго-восток и юго-запад, чтобы в них попадало солнце, тогда в них и зелень расти будет, и людям солнечный свет тоже необходим, особенно в северных городах, вроде Ленинграда.

– Ну вот, видите, всё уже украдено до нас, – усмехнулся Никита Сергеевич. – Дальше. Подумать – для северных городов, начиная с широты Ленинграда, о соединении отдельно стоящих домов крытыми переходами и галереями. Если 8 месяцев в году – снег, дождь и слякоть – мы на одной только уборке снега сэкономим больше, чем на строительстве этих галерей. На открытых участках посыпку песком зимой сделать обязательной. Гражданам разъяснять их право подавать в суд на ЖЭК в случае получения травмы при падении.

Теперь о транспорте. Надо смоделировать внутригородские транспортные потоки с учётом заселения каждого района и перспективы дальнейшей автомобилизации населения. С этим нам учёные, математики должны помочь, составить математическую модель, так, кажется, у них называется, и на ЭВМ её обсчитать.

В связи с этим, хочу сразу обратить ваше внимание на пересечение Садового кольца и проспекта Мира. Сейчас там ещё терпимо, но при наших темпах автомобилизации мы уже скоро упрёмся в необходимость постройки в этом месте двухуровневой транспортной развязки, чтобы радиальный и кольцевой потоки не пересекались. Но, когда упрёмся, строить будет уже поздно, перекрывать движение проще сейчас. Прошу вас заранее этот момент продумать и обсчитать. Возможно, один из потоков загнать в неглубокий туннель, а второй пустить по поверхности.

– Понятно, – ответил Посохин. – Обязательно займусь этим вопросом.

– Ну, и заодно уже, – Хрущёв слегка замялся. – Сносить старую застройку, конечно, необходимо, но уникальные здания беречь надо. В 30-х при первой реконструкции порушили слишком много всего, зачастую необоснованно. Мы тут с вами только что про высотные доминанты толковали... У меня к вам, товарищи, особая просьба. Подумайте, нельзя ли восстановить один редкостный объект нашего культурного наследия.

Ловейко и Посохин даже не сразу поверили своим ушам, решив, что или они ослышались, или Первый секретарь с серьёзным видом пошутил.

– Да, товарищи, – кивнул Никита Сергеевич. – Вы меня правильно поняли. Я предлагаю изучить вопрос возможности восстановления Сухаревой башни. Строение историческое, уникальное, разломали его совершенно зря. Я интересовался вопросом, тогда академик Фомин предлагал пустить транспорт через арки, пробитые в нижнем ярусе башни. Сейчас у нас есть современные технологии монолитного строительства, мы вполне можем пустить транспорт под башней. Восстанавливать желательно на том же месте, и строить на скрытом монолитном каркасе, но из кирпича, чтобы как можно правдоподобнее воспроизвести внешний вид и внутренние помещения.

(Сухарева башня http://maxkatz.livejournal.com/196833.html http://liveinmsk.ru/places/a-542.html http://russian7.ru/post/7-legend-suxarevskoj-bashni/ )

– Можно для ускорения постройки использовать заранее собранные на заводе кирпичные панели и целые элементы из облегчённых керамоблоков, под кирпич, – предложил Посохин. – А что вы в башне разместить собираетесь, Никита Сергеич? Не водокачку же?

– Музей Петра Первого и Навигацкой школы, – ответил Хрущёв. – Сейчас у нас строится новый, современный флот. Музей военно-морского флота у нас в Ленинграде. Но и в Москве хотелось бы иметь что-то подобное. Если с башней и расселением центра получится – можно будет подумать и о восстановлении стен и башен Китай-города, но это уже вопрос, требующий более серьёзного изучения.

– Я правильно понял, что вы хотите башню установить над транспортной развязкой? – уточнил Ловейко. – Это возможно, но потребует усиления конструкции.

(Проект восстановления Сухаревой башни http://www.m24.ru/articles/114642)

– Я потому и сказал про монолитный каркас, – ответил Хрущёв. – Иначе вибрация от автомобилей башню быстро укатает. Этот вопрос – влияния вибрации и шума от транспорта на городские постройки и людей и способы защиты – вообще надо изучить подробнее.

Тут я хочу подчеркнуть, что у нас автомобиль населением понимается неправильно. Для нашего человека автомобиль – показатель статуса, социального положения, а это – глупость, не должно так быть. Автомобиль – это обычная повозка для перевозки четырёх-пяти жоп из пункта А в пункт Б, только и всего. Четырёх-пяти – это в лучшем случае, обычно машина везёт только водителя. Неправильно это.

Старые города наши для автомобильного транспорта малопригодны. Если приспосабливать старые города к современному автомобильному потоку, тем более – к тому потоку, что будет через 10-20 лет – это означает убить эти города. Не больше и не меньше, – заявил Никита Сергеевич. – Решение мне видится таким. Транзитный автотранспорт в исторический центр не пускать вовсе. Все улицы общей шириной 4 полосы и меньше делаем трамвайно-пешеходными. Обязательно предусматриваем велодорожки. В новых районах их уже делают (АИ), но в историческом центре они тоже нужны.

– Трамвайно-пешеходными? – переспросил Посохин. – Мы, вроде, собирались наоборот, трамвай из центра Москвы убирать? Начали уже, правда, в 56-м остановились...

(Как уничтожали московский трамвай http://tram.ruz.net/history/ivanov14.htm)

– Глупость начали, – отрезал Первый секретарь. – Вон, в Ленинграде, трамвай развивают, и правильно делают.

(http://wiki.nashtransport.ru/wiki/50_лет_Ленинградского_трамвая_(книга,_часть_1) Очень содержательно про ленинградский трамвай)

– Мы и сами убедились, – продолжал Хрущёв, – во время спартакиады народов СССР 56-го года, что без трамвая перевезти большое количество пассажиров невозможно, и сейчас мы открываем всё новые и новые маршруты, пока больше в новых районах, конечно. Вот и в центре надо не убирать трамвай в угоду машинам, а вытеснять с узких улиц машины, развивая трамвайные и троллейбусные маршруты. У нас в стране что главное? Человек. Вот и надо строить города и организовывать транспорт так, чтобы удобно было каждому человеку, а не только владельцам автомобилей. Поэтому главным транспортом в городах назначаем трамваи и троллейбусы.

Внутрь Садового кольца надо оставить въезд только для машин тех, кто там проживает. Автомобильное движение сохранить только по крупным радиальным улицам и по набережным. Основными маршрутами для автомобилей сделать третье кольцо, и в перспективе МКАД, когда она будет достроена. Весь остальной пассажиропоток перевозить троллейбусами, там где он меньше, скажем, 4 тысяч человек в час, и трамваями там, где больше. Вы правильно делаете, что в новостройках прокладываете трамвайные пути по выделенным полосам, отдельно от автотранспорта. Как раз для скоростных трамваев.

(http://pikabu.ru/story/maksimalnaya_provoznaya_sposobnost_vidov_transporta_1914557 Провозная способность разных видов транспорта)

– А кто в центре работает, а живёт в новых районах и добирается на машине? – спросил Посохин. – С ними как быть?

– Кто работает в 15-20 минутах ходьбы от метро – это радиус примерно в полтора-два километра вокруг каждой станции – те могут и на метро приехать. В этих зонах приезжего автотранспорта быть не должно. В новых районах возле станций метро надо строить перехватывающие парковки.

– Это что такое? – термин для архитекторов оказался незнаком.

– Чтобы человек мог доехать до метро, оставить машину на весь день, и дальше ехать на метро в центр, – пояснил Хрущёв. – Я, когда в зарубежных поездках бываю, стараюсь всё интересное и полезное примечать. Владимир Ильич нам завещал: «учиться, учиться и учиться». Вот и учусь.

Архитекторы снова переглянулись.

– За пределами зон пешей доступности парковку возле учреждений придётся разрешить, для работников этих учреждений, и для прокатных автомобилей, если учреждение связано с приёмом посетителей. Тут ещё как следует продумать надо, поэтому спешить не будем. Я вам пока свои мысли излагаю, а не проект Постановления, понимайте правильно, – ответил Первый секретарь. – По мере застройки центра новыми домами люди смогут через райжилобмен подбирать себе квартиры ближе к месту работы. В целом наша задача – разгрузить центры городов от автотранспорта.