52
Я сижу в комнате для допросов. От меня не ускользает ирония происходящего: в этой комнате я сам за несколько лет допросил десятки подозреваемых. Я даже знаю, в каком месте на полу есть щели. Я знаю, куда и каким образом нужно посадить подозреваемого, чтобы он находился как раз под струей воздуха, исходящей из кондиционера, или же чтобы солнце светило сквозь шторы прямо в глаза.
Дверь открывается, и я вижу круглолицую физиономию лейтенанта Пола Визневски и чувствую исходящий от него сигарный запах. У него в руках — простенькая коричневая коробка. Он кладет ее на стол между нами.
— Ты, конечно же, понимаешь, что не арестован, — объясняет он. — И понимаешь, что можешь встать и уйти.
— Я понимаю, что ты говоришь это только для того, чтобы не зачитывать мне «права Миранды» и не записывать разговор на вон тот видеомагнитофон.
С этими словами я киваю в сторону видеокамеры, стоящей на треноге в углу комнаты.
Визневски криво улыбается и садится на свое место за столом.
Хоть зачитывай, хоть не зачитывай, а я, конечно же, свои права знаю. А еще я знаю, что и Пэтти, и мой папа, и Гоулди — все они советовали мне ничего не рассказывать полиции.
Однако есть одно обстоятельство: я сейчас снаружи и лишь пытаюсь заглядывать внутрь. Я не могу просто поднять телефонную трубку и спросить Виза о текущем статусе расследования. Даже моему отцу и то не скажут, как обстоят дела. Поэтому единственный способ, который заставит полицейских что-то говорить и поможет мне получить информацию, заключается в том, чтобы согласиться отвечать на вопросы.
— Что ты делал два-три последних дня после того, как мы виделись в предыдущий раз? — спрашивает он.
— После того как ты перевернул мой дом вверх дном? Я пытался навести порядок. Даже после трех дней уборки там все выглядит так, как после урагана.
— Да, ужасно. Послушай, я хочу тебе кое-что показать, — говорит он. — Это видео, сделанное на станции метро «Джексон».
Виз достает планшет и, повернув его так, чтобы я видел экран, нажимает на кнопку «воспроизведение».
Я не просматривал видеозапись, но помню, как встречался с Верблюжьим Пальто — сержантом Джо Вашингтоном. На ней запечатлены все наши действия в тот вечер, когда мы делали вид, что у нас конспиративная встреча: вели себя как тайные агенты и сержант незаметно для окружающих передал мне конверт.
— Ты знаешь его?
Я ничего не отвечаю.
— Это сержант Джо Вашингтон, — говорит Виз. — Ты, возможно, помнишь, что через несколько часов после того, как вы с ним изображали Джеймсов Бондов, его обнаружили убитым в результате выстрела в голову в собственной машине, припаркованной около парка Джексона. Может, тебе хочется что-нибудь сказать?
— Да, — соглашаюсь я. — Мне хочется сказать, что я не в восторге от запаха твоего лосьона после бритья.
— Если мне не изменяет память, в то утро ты приезжал на место преступления, — напоминает Виз. — Подумать только — я видел тебя и на месте убийства Рамоны Диллавоу днем позже. Ну да ладно, давай вернемся к Джо Вашингтону. К вашей с ним встрече на платформе метро.
— Если мне не изменяет память, — говорю я, передразнивая его, — то я видел тебя на противоположной платформе, Виз. И ты наблюдал за нашими действиями.
Его лицо расплывается в улыбке:
— Это установленный факт?
— Да.
— Хм. А на видеозаписи, похоже, не видно.
«Да, потому что ты старался держаться в тени и прятал свое лицо».
— Как бы там ни было… — Он не заканчивает фразу.
Виз с самым непринужденным видом протягивает руку к лежащей на столе коробке и достает из нее прозрачный полиэтиленовый пакет. Он приподнимает и держит его так, чтобы находящийся в нем пистолет оказался перед моим лицом.
— Знакомая штука? — спрашивает он.
— Основываясь на своих навыках детектива, я бы сказал, что это — огнестрельное оружие.
— Да, но вышло так, что оружие я обнаружил внутри старой коробки для сигар в твоем подвале.
Внутри меня что-то начинает закипать.
— У нас, черт возьми, ушло немало времени, чтобы найти эту штуку. Ты ее хорошенько припрятал.
— Это не мой пистолет, — возражаю я.
— Мы получили результаты баллистической экспертизы, — напирает он.
— Что-то очень быстро. Всего три дня — и у вас уже есть результаты баллистической экспертизы?
— Да — представь себе! Видишь ли, прокурор штата, как ты, возможно, заметил, — небезызвестная Максималистка Маргарет — баллотируется на пост мэра.
— Да. Я, помнится, видел пару предвыборных плакатов.
— Ну конечно видел. «Маргарет — в мэры». И это для нее первостепенная задача. Знаешь, ведь Эми Лентини была приближена к ней. Маргарет «натаскивала» Эми. Возлагала на нее большие надежды.
Визневски глубоко и как бы с удовольствием вздыхает.
— Ну да ладно. — Он снова поднимает пакет с пистолетом. — Итак, мы получили результаты баллистической экспертизы пистолета, который мы нашли в твоем подвале. Угадай, какие мы получили результаты? Не угадаешь за миллион лет. Поверь мне, они оказались прямо-таки ошеломительными.
Я щипаю себя за переносицу. Я понимаю, что он сейчас сообщит. Визневски уж слишком радостный, чтобы можно было предположить нечто иное.
— Ну давай, выкладывай побыстрее, — предлагаю я.
— Было установлено, что пистолет, который мы нашли в твоем подвале, — вещает он, тряся пакетом, — имеет самое прямое отношение к огнестрельному ранению сержанта Вашингтона. Именно из этого оружия убили Джо Вашингтона.
— Позволь-ка я кое-что угадаю, — вступаю я. — Нет отпечатков пальцев.
Виз грозит мне пальцем:
— Именно так. У тебя хватило ума их стереть.
— Но не хватило ума не прятать пистолет в собственном подвале.
Виз разводит руки в стороны и пожимает плечами. Да уж, он получает сейчас огромное удовольствие.
— Поступки людей — одна из великих тайн в этом мире. Возможно, где-то в глубине души ты хотел, чтобы тебя поймали, Харни. Может, ты пожелал покаяться в своих грехах, искупить вину и все такое прочее.
Я молчу. Он, можно сказать, схватил меня за горло. Мы оба это знаем. Но, сидя здесь, я не могу предпринять ничего, что могло бы улучшить ситуацию, в которой я оказался. Пусть он наслаждается моментом. Будет и на моей улице праздник. По крайней мере, я снова и снова мысленно повторяю это.
— Возможно, именно потому ты не избавился от него, — строит догадки Виз, снова засовывая руку в коробку и доставая из нее еще один прозрачный пакет, в котором лежит обычный кухонный нож — такой, каким чистят яблоки. Вот только на кончике ножа видна засохшая кровь.
— А это еще что за вещица? — спрашиваю я невозмутимым тоном.
— Я задал себе точно такой же вопрос, — говорит Виз, прикладывая палец к своей голове. — Я сказал себе: «Зачем детектив Билли Харни стал бы прикреплять скотчем кухонный нож к крышке унитаза в подвале?» Но, видишь ли, затем мы провели экспертизу, точнее, анализ ДНК.
— И получили результаты анализа ДНК буквально через три дня, — догадываюсь я.
— Ну, нас поторапливала Максималистка Маргарет. Вообще-то мы получили отчет по исследованию ДНК даже раньше, чем результаты баллистической экспертизы. В этом уголовном деле полно сюрпризов. — Он поднимает пакет так, чтобы я его получше видел. — Угадай с трех раз, что я обнаружил.
Я отодвигаюсь от стола.
— Кровь на ноже принадлежит Рамоне Диллавоу, — провозглашает он. — Этим тупым кухонным ножом пытали и убили менеджера особняка-борделя.
«Старайся не ввязываться в спор, — мысленно говорю я себе. — Ты не выиграешь ничего, если будешь реагировать на его слова».
— А знаешь, что здесь самое интересное? — спрашивает Визневски. — То, что на этом ноже есть твои отпечатки пальцев.
