92
Я лежу в постели. Шторы на окне полностью задернуты, и в моей спальне темно.
Я плотно зажмурил веки, очень хочу заснуть, жажду спокойствия, молюсь о том, чтобы демоны перестали издавать истошные крики, чтобы страх, наполняющий грудь, отступил и чтобы дыхание снова стало нормальным. Мое тело измождено, оно отчаянно нуждается в отдыхе, а мой мозг дает сбои — как будто в нем перегорели какие-то провода. Мои мысли путаются. Воспоминания миксуются с фантазиями, реальные события — с вымыслом, факты — с плодом воображения. Прошлое врывается в настоящее и смешивается с ним, как грязь смешивается с водой, в какую-то мутную слякоть…
«Она знает о тебе… Она знает и я знаю».
«У тебя был шанс. Помни что я давала тебе шанс».
Стюарт, похлопывающий меня по плечу в отделении интенсивной терапии.
Эми, смеющаяся с неприятным и глупым выражением лица: «Ты застрелил меня, Билли! Ты убил меня и даже не помнишь!»
Визневски, отговаривающий меня устраивать облаву в борделе. «Если ты сейчас напортачишь, это может оказаться последним арестом, который ты произведешь».
«Я был тайным осведомителем Эми Лентини».
Нож, который нашли в моем подвале и которым до этого убили Рамону Диллавоу. Пистолет, который опять же нашли в моем подвале и из которого застрелили Верблюжье Пальто.
Открывающаяся дверь, тихий щелчок. Дуновение воздуха, похожее на тихий выдох.
Голова Кейт, резко поворачивающаяся вправо. Удивленное выражение на ее лице. Это выражение затем исчезает, и Кейт кивает.
«Что ты здесь делаешь?»
Открывающаяся дверь, тихий щелчок.
Голова Кейт, резко поворачивающаяся направо.
Открывающаяся дверь. Тихий щелчок. Тоскливый скрип старой двери. Старой двери, которую моя жена сочла забавной, как только мы переехали, но потом уговаривала заменить, потому что дверь скрипела немилосердно.
Задняя дверь моего городского особнячка.
Я открыл глаза. Больше никаких грез.
Теперь это реальность: в моем доме кто-то есть.
Органы чувств напрягаются до предела. Сердце колотится так сильно, что сейчас выскочит из груди, ударится о потолок, и во все стороны полетят брызги крови и малюсенькие кусочки плоти.
Я протягиваю руку к пистолету на ночном столике и чувствую облегчение, когда пальцы прикасаются к холодной гладкой полимерной раме пистолета. Хватаю его и ставлю указательный палец на спусковой крючок.
Сползаю с кровати и аккуратно ставлю ступни на мягкий ковер. Мое тело медленно перемещается вниз, и я оказываюсь на полу.
Перед мысленным взором снова начинают мелькать изображения, я слышу какой-то шум и человеческие голоса.
Эми: «Вы можете доверять мне, Билли. Маленькая черная книжка — у меня».
Пэтти: «Нет никакой маленькой черной книжки».
Кейт: «Она знает и я знаю».
Звуки шагов, скрип половицы возле лестницы. Он сейчас поднимется на второй этаж.
Голова Кейт, резко поворачивающаяся вправо. Удивленное выражение на ее лице.
Это выражение затем исчезает.
И Кейт кивает.
«Что ты здесь делаешь?»
«Нет никакой маленькой черной книжки».
«Маленькая черная книжка — у меня».
— Нет, — шепчу я себе, качая головой. Нет, нет, нет, нет…
«Дело не в том, что вы не можете вспомнить… Вы не хотите вспоминать».
Мое тело медленно перемещается по ковру: я отползаю в темноте в дальний угол спальни, словно гусеница.
Слышу, как кто-то делает шаг.
Я перестаю дышать. Держу пистолет двумя руками перед собой — ладони дрожат, по лицу течет пот и заливает глаза, кожа горит…
Слышу еще один шаг. Половицы тихонько скрипят под ногами незнакомца. Он все ближе и ближе.
Чувствую между ушами шум. И движение воздуха — как будто на меня дунуло от проходящего товарного поезда.
— Нет, — шепчу я беззвучно.
В дверном проеме появляется фигура. В тусклом свете, падающем на дверной проем через окошко в коридоре, видно, что силуэт — мужской.
Мужчина всматривается в темноту моей спальни.
Высокий, плотно облегающий шею воротник. Лыжная маска. Мне вспоминается, как в детстве нас предупреждали об опасности, которая может исходить от незнакомых взрослых людей. А этот незнакомец уж точно опасен.
«Опасный незнакомец», осмелев, ставит ногу на ковер. По мягкому идти сподручнее, чем по деревянным половицам.
Два уверенных шага, и он поднимает пистолет, нацеливая на кровать — точнее, на подушку, где должна находиться моя голова.
Пауза. Его глаза привыкают к темноте. Он замечает — тут что-то не так. Его цели на кровати нет.
Он резко поворачивается и смотрит в угол, в котором нахожусь я.
Голова Кейт, резко поворачивающаяся вправо.
«Что ты здесь делаешь?»
Я нажимаю спусковой крючок раз, два, три раза. Малюсенькая вспышка дульного пламени, разрывающая при каждом выстреле темноту. Четыре, пять, шесть.
Не останавливаюсь до тех пор, пока магазин не становится пустым.
Ответный огонь из его пистолета. Вспышки из дула гораздо крупнее, оранжевые облачка устремляются вниз, словно падающие кометы, пока «опасный незнакомец» не шлепается на пол и не замирает.
Я роняю свой «Глок» и сосредоточиваюсь на мыслях и ощущениях. Пальцы впиваются в ковер, как будто я цепляюсь за свою драгоценную жизнь, сопротивляясь набегающей на меня смертельно опасной волне воспоминаний.
Воспоминаний. Не грез.
Воспоминания — яркие и отчетливые сцены, звуки и запахи, страх, ненависть и дикий ужас — все это набрасывается на меня с разных сторон, мешая дышать и вызывая жжение в груди.
Я с трудом восстанавливаю дыхание, делаю блаженные глубокие вдохи, хриплю и издаю нечленораздельные звуки.
А когда ко мне возвращается дар речи, единственное, что я могу сказать, — «нет».
«Нет, нет, нет, нет, нет, нет…»
— Нет!
