Глава 22
Город мертвых
Я люблю водные процедуры, но только не в тех случаях, когда они откровенно экстремальные, и к тому же не вижу ничего хорошего в том, чтобы сидеть в неприглядной дыре, будучи при этом облаченной в промокшую до нитки одежду. Но, увы, с моим мнением здесь совершенно не считаются – получила и то и другое. И еще от меня воняет тиной, что не добавляет радости.
По крайней мере, я надеюсь, что это именно тина, а не что-нибудь более омерзительное.
Вот в таком виде мне и надо было выходить на смотр перед западниками, тогда бы они точно на меня не польстились.
Хотя что тут хорошего? Глупейшая мысль, в ней всего лишь один плюс, да и тот сомнительный – при таком развитии событий я бы в один миг сгорела в атомном пламени, а не тряслась сейчас от холода.
Поначалу планировала так и оставаться под опорой, но уже спустя несколько минут поняла, что долго там не продержусь. Вода только поначалу казалась теплой, чем дальше, тем больше я убеждалась в обратном.
Выбраться на берег? Ну да, разумеется. Он на всем протяжении закован в бетон, и меня там сумеют разглядеть все, у кого имеются глаза.
Нет уж, до вечера на сушу ни ногой.
На другом берегу все тот же бетон, но далеко влево он исчезает, сменяясь сплошной стеной тростника. Туда, что ли, податься? Но как незаметно преодолеть широченное открытое пространство?
Понятия не имею.
К тому же не факт, что в тростнике мне будет сухо и уютно. Пришлось от этого варианта отказаться и начать подыскивать другой.
Мост оказался не просто мостом, под ним с берега на берег тянулись несколько кабелей и две металлические трубы – маленькая и большая. Вот под большой я и нашла укрытие в том месте, где она ныряла под землю. С нее какие-то омерзительно-грязные лохмотья и куски минеральной ваты свешивались плюс бетон выпирал с одной стороны. В общем – так себе спряталась, но зато не сижу в воде по шею, цепляясь пальцами за шершавую опору.
И сидеть мне здесь придется до вечера, а это еще несколько часов. Скучно, конечно, и тоже холодновато – в тени сырая одежда вообще не греет. Но нечего и думать выбраться на солнышко, зрение у зараженных прекрасное, и на движущиеся объекты они реагируют издали.
Так что буду спрятавшимся и неподвижным объектом.
Плохо то, что ночной мрак глазам развитых зараженных не помеха. Им хватает света звезд Улья, которые вроде и не звезды совсем, но я других не видела, так что для меня эти мерцающие пятна именно звезды. Небо, как назло, почти очистилось от облачности последних дней, остается надеяться, что я не нарвусь на серьезных мертвяков, а все прочие видят в темноте не лучше меня.
Мне нужно выбраться из города, а потом долго и нудно преодолевать пешком весь тот путь, который проделала часа за полтора, или около того, на велосипеде. Это много, и это опасно, так что мои приключения все еще в полном разгаре.
Этим плохие известия не исчерпываются – у меня нет ни капли нектара, и я не представляю, как можно поохотиться в кишащем тварями городе. Да, добычи тут полным-полно, вот только на урчание первого же мертвяка сбежится целая куча его хронически голодных сородичей. Толку от того, что я умудрилась сохранить арбалет и стрелы? Нельзя даже думать о таком.
Или подманить к воде, пристрелить и опять нырнуть, а потом выбраться и выпотрошить?
Ну да, а остальные, само собой, проигнорируют свежее тело, не станут его растаскивать по косточкам и не будут после этого стоять поблизости часами, переваривая добычу.
Не говоря уже о том, что, вновь себя проявив, могу привлечь внимание еще более опасных монстров, не успевших примчаться на шум погони и теперь слонявшихся поблизости.
Некоторые из элитников в воде могут быть опасны не меньше, чем на суше.
Нет уж, может, потом как-нибудь поохочусь, где-нибудь за городом. А сейчас, увы, придется подготовиться к неприятным симптомам спорового голодания.
Приятных среди них не бывает.
* * *
До полной темноты я все же не дотерпела, выбралась в сумерках, причем не самых глубоких. Уж очень сильно замерзла, окоченела, вот-вот, и на звонкий лязг моих зубов сбежится целая армия зараженных.
Мост устроен крайне неудобно, не получится из-под него высунуться и осмотреться, не привлекая к себе лишнего внимания. Нужно выбираться полностью, подниматься по наклонным плитам, пересекать пешеходную дорожку, и лишь там найдутся варианты для обзора.
Причем все они рискованные – меня могут заметить. Но то, что за спиной вода, однажды показавшая, что умеет спасать и укрывать, подталкивало к решительным действиям.
Выглядывая то там, то сям, я осматривала окрестности обычным зрением и при помощи дара. И очень скоро получила представление о здешней обстановке.
Зараженных поблизости не так уж и много, я насчитала семерых – три пары и одиночка. Пары ничем не примечательные, судя по тому, что держатся на одном месте, – обычные бегуны. Они в таком состоянии проводят большую часть времени и обычно предпочитают компанию себе подобных.
Седьмой мне очень не понравился, он почти все время двигался, перемещаясь среди домов, протягивающихся вдоль воды. Судя по яркости и богатству цветов – это высокоразвитый монстр. Возможно даже – один из моих преследователей не стал далеко уходить от того места, где меня потерял.
Никак не может угомониться.
Мне очень не хотелось двигаться дальше, пока рядом бродит такое чудище, но сколько ни ждала, оно так и крутилось в одном районе, будто ему там очень интересно. Может, еду чует, может, пейзажами ночной набережной любуется, но уходить явно не торопится.
Отчаявшись дождаться, когда он уберется, направилась влево по наклонным плитам, которые спускались к воде. Со стороны суши меня на них заметить сложно, и в случае чего нырять отсюда недалеко.
Отсчитав двести шагов, поднялась, вновь изучила местность и не заметила никого, кроме все тех же неподвижных бегунов. Правда, далеко слева иногда на миг вспыхивало что-то яркое, но не уверена, что это зараженные. Возможно, какие-то мелкие безобидные создания, вроде то и дело проносящихся над головой летучих мышей.
Надо побыстрее освоить новый дар, а то постоянно путаюсь, это никуда не годится.
Выбравшись наверх, начала продвигаться от укрытия к укрытию, параллельно той улице, по которой мчалась до моста на поврежденном велосипеде. Нет, я не торопилась покинуть город тем же путем, каким пришла, мне нужно было заглянуть в место, которое подметила во время бегства.
Я наблюдательная, но не до такой степени, чтобы запоминать абсолютно все, что находится по обе стороны от дороги.
Но есть то, что не заметить просто невозможно, – магазин женской одежды. Я, конечно, не настолько падкая на тряпки, как Тинка или тем более Кира, могу и проигнорировать такое место, но глупо упускать возможность переодеться в чистое и главное – сухое.
Вдруг зараженных привлекает запах речных водорослей? В таком случае я точно далеко не уйду.
В магазин попала просто – через вдребезги разбитую витрину, осторожно пробираясь по осколкам стекла. Не знаю, кто это сделал и когда, но он отсюда уже ушел – ни снаружи, ни внутри зараженные или иммунные не обнаружились.
Спасибо новому зрению.
Зато обнаружилась непредвиденная сложность – полный мрак, в котором никак невозможно подобрать себе подходящую одежду. Ну какой смысл ее ощупывать, если я даже цвета не различаю? И дело тут не в том, что не хочу выглядеть безвкусной (хотя это тоже играет роль), а в том, что расцветка одежды может стать причиной новых неприятностей.
Одно дело скрываться по кустам, будучи во всем зеленом, и совершенно другое, если ты напялишь на себя оранжевое или малиновое. Зараженные, увы, цвета различают прекрасно.
К счастью, у меня был крохотный фонарик, и он, вот уж чудо так чудо, все еще работал, несмотря на продолжительные водные процедуры. Света от этого карапуза немного, но это лучше, чем ничего. Разумеется, я не стала его зажигать на фоне витрин и даже кабинку для переодевания проигнорировала. Нашла дверь во внутренние помещения и начала туда стаскивать все, что под руку попадалось. Старалась игнорировать только длинные платья и откровенно зимнюю одежду, такое обычно удавалось определить на ощупь.
Спустя какое-то время, явно недолгое, я раскусила в себе столь фанатичную тряпочницу, на фоне которой меркнут и Тинка, и Кира, и вообще все, кому небезразлично, во что они наряжены.
Ну да, признаюсь честно – я натаскала за дверь целые горы вещей и при этом в душе не проснулось хотя бы искорки желания остановиться, хотелось продолжать и продолжать. Еще немножко, еще чуть-чуть, еще пару платьев, а то это, оказывается, радикально-белое, оно мне совершенно не подходит, ведь в таких нас только замуж выдают и хоронят. Первое в ближайшее время явно не светит, о втором даже думать не хочется.
Блин, да что я тут устроила? Куда это годится? Мне и сотой доли этого тряпья не унести, не говоря уже о том, что по большей части их разве что на пугала пускать – унылый ширпотреб.
Ну уж нет, я не такая, я умею рявкнуть себе «Стоп!».
Но как же не хочется изрекать столь кошмарное в такой ситуации слово.
Но я все же смогла – я его пусть и мысленно, но произнесла.
Стащив с себя все до нитки, переоделась в лучшее, что смогла подобрать из найденного. Сухое и чистое – блеск и супер, моментально почувствовала себя другим человеком.
То есть еще более жадной стяжательницей, потому что вспомнила о других, надо ведь и о них подумать. Когда вернусь, девочки обязательно спросят, где именно я раздобыла такие чудесные черные шортики, ничего подобного в Цветнике никто не носил, ведь они короче установленной минимальной длины. Мне придется ответить, что я на некоторое время стала хозяйкой магазина женской одежды, после чего все крайне огорчатся, что в тот момент думала исключительно о себе.
Кстати – какой-то странный магазин. Здесь вообще нет брюк, только короткие юбки и немного шорт, какие-то костюмы, напоминающие одежду для прислуги, и масса вульгарных платьев. А еще с размерами беда, те же шорты должны носиться в обтяжку, но увы – явно не на мою фигуру рассчитаны.
Ну да ладно, сойдет и такое. Куда больше волнует отсутствие обуви, в моих кроссовках вот-вот жабы квакать начнут. Но увы – чего нет, того нет.
В том числе нет и рюкзака, свой я отдала Ханне, когда готовилась крутить педали. Из-за жадности набила его продуктами, прихваченными из домов, это могло плохо отразиться на скорости.
Но в подсобных помещениях магазина обнаружилась сумка. Конечно – не настолько удобно, как рюкзак, но ее можно носить через плечо, что тоже неплохо.
Я набила ее доверху. Старалась выбирать лучшее и практичное, ну и неброское – яркие цвета нам строжайше противопоказаны. Здесь каждой что-нибудь найдется, хотя я уверена, что в итоге недовольными останутся абсолютно все – такова уж наша природа.
Ну да, не могу же я забрать эти сокровища до последней яркой тряпки – столько даже тот элитник, который едва меня не убил, не унесет.
Очень не хочется выходить из столь захватывающего места, но пора и честь знать, я никак не меньше часа на шопинг потеряла. Если не возьму себя в руки, придется остаться жить в этом магазине.
* * *
Да уж, попала так попала.
Официально считается, что разума у зараженных нет и не может быть. Хотя слухи, конечно, ходят разные, и почти все они признают некий коллективный интеллект. Ярче всего он проявляется в явлении, которое называется коротко и емко – орда. Заключается оно в том, что где-то (обычно на далеком западе) мертвяки вдруг ни с того ни с сего объединяются в громадную стаю из сотен или даже тысяч и десятков тысяч особей, стоящих на разных стадиях развития. Эта орава, как правило, движется в одном направлении, целенаправленно атакуя все, что попадается на ее пути.
Если стая краешком заденет населенный стаб, туда быстро направятся все до единой твари, ударят толпой, заваливая защитников своими телами, сметая периметры, по глупости или безысходности возведенные без учета подобной ситуации.
Похоже, местные зараженные тоже обладают коллективным разумом, причем он направлен против одного-единственного человека – меня. Иначе, чем объяснить то, что в некоторых кварталах можно не заметить ни одной твари, но стоит двинуться дальше, как натыкаешься на пары, тройки или самых опасных – одиночных. Мертвяки будто специально выстроились в линию, чтобы не дать мне пройти на север знакомой дорогой.
Да я уже и на незнакомую согласна, но нигде не смогла найти ни единой лазейки, все намеки на них выглядят слишком многообещающими в свете перспектив найти приключения, которые вряд ли подарят положительные эмоции. Если меня сейчас заметят, я и минуты не проживу – при такой плотности зараженных сбежать не получится, до воды теперь далеко, не факт, что даже велосипед поможет успеть до нее добраться.
А велосипеда, между прочим, нет.
Не будь у меня нового дара, все бы закончилось в самом начале. Но он и правда работал через преграды, пусть и недалеко. Благодаря ему я могла замечать угрозы раньше, чем эти угрозы замечали меня, и тихонечко уходить.
Вот только не надо думать, что так можно ускользать бесконечно. Во-первых, начинает сказываться споровое голодание – я слишком интенсивно использую дар. Если так и дальше продолжать, недолго и свалиться.
А на сладкое имеется еще и второе – некоторые высокоразвитые зараженные умеют прикрываться от всевидящего ока сенсов. Разновидностей умений, подходящих к этой специализации, множество, одни действуют против элиты успешнее, другие почти бесполезны. Не исключено, что мой дар вообще имеет к этому весьма косвенное отношение и защиты от него не существует. Но это всего лишь предположение, не подтвержденное практикой (или хотя бы заключением от надежного знахаря).
То есть не исключен вариант, когда из темноты подъезда, который я сочла безопасным, бесшумно выскочит громадная тень, придавит меня к асфальту, и последнее, что услышу – чавканье и хруст костей.
Моих костей.
Получается, чем больше я брожу по умершему городу, тем больше рискую влипнуть во что-то совсем уж нехорошее.
Выглянув из-за очередного угла, убедилась, что мои не самые дурные предположения сбылись. Чуть дальше, на перекрестке, даже без активированного дара можно разглядеть парочку мертвяков. Все те же вездесущие бегуны, они не слишком опасные, у них только на высоких стадиях начинается серьезный рост когтей, до этого они безоружны, как голые люди, просто сильнее обычного человека, малочувствительны к боли и гораздо выносливее.
Но мне и такого с головой хватит. Допустим, я удачно свалю одного – но что прикажете делать с оставшимся? У меня есть только маленький складной нож – его даже пародией на оружие назвать трудно, а арбалет перезаряжается не настолько быстро, чтобы успеть перебить парочку до того, как второй начнет урчать во всю глотку. Нам преподавали искусство самообороны без оружия или при помощи подручных предметов, но не уверена, что это мне поможет, зато уверена, что шума получится много.
А на шум примчатся другие, тут их хватает, в том числе и неподалеку.
У меня есть опыт убийства зараженного ножом, но первый раз нож был настоящим – боевым, а во второй, несколько часов назад, – мертвяк подставился, подарив мне почти идеальные условия для удара. Сейчас условия далеко не идеальные, и вместо хорошего ножа у меня какая-то жалкая игрушка, прихваченная с заправки, ею даже хлеб неудобно резать, а уж такое…
Я слишком молода, чтобы умирать в городе, который впервые вижу. К тому же нам не полагается покидать этот мир в легкомысленной одежде – непременно платье и обязательно белое.
Вернуться в тот магазин и переодеться ради такого случая? Ну уж нет, прочь тряпочные мысли, сама себя не узнаю, будто помешалась на ерунде. К тому же мертвяки растащат платье по клочкам – как я уже неоднократно замечала, после их омерзительных трапез остаются только разбросанные косточки и заскорузлые обрывки тряпья, когда-то бывшего частями одежды.
Похоронить саму себя в одной из клумб не получится, так что платье отменяется окончательно.
Блин, ну что за глупейшие бредни в голову лезут?! Ну да, а чему еще в нее лезть при таких обстоятельствах? Стоит удалиться от реки, и все время натыкаюсь на одно и то же – чуть ли не сплошную цепь мертвяков. И что мне теперь делать?!
Активировав дар, напряглась, увидев что-то новенькое. Еще не поняла, что именно, но сейчас всего надо опасаться, особенно неожиданного.
При внимательном рассмотрении новый «овал, набитый спиральками» серьезно удивил. Он совершенно не ассоциировался с зараженными, зато очень походил на иммунного – характерно тусклый, в нем нет богатства цветов, присущего мертвякам (уже почти не сомневаюсь, что это связано с повышенной температурой тел тварей – подогреваются ускоренным метаболизмом, что позволяет легко засекать их тепловизорами).
Один из жителей до сих пор не переродился? Или в городе шастает рейдер? Или…
Ну вот зачем без толку гадать, если можно просто посмотреть?
И я посмотрела.
Не прошло и пяти минут, я убедилась, что не ошиблась – это действительно человек. Зараженные не перемещаются от укрытия к укрытию перебежками и пригнувшись, не держатся незаметно в непросматривающихся местах, не останавливаются на удобных позициях, откуда можно много чего разглядеть. Неизвестный двигался точь-в-точь, как я, но больше о нем ничего сказать нельзя.
Рассмотреть его не получалось, он слишком осторожен, опасаюсь вспугнуть. И дело вовсе не в том, что я не люблю пугать людей, просто понятия не имею, с кем столкнулась и каким образом он отреагирует на мое появление. А ну как выпустит пулю, не разбираясь? Даже если не попадет, все равно приятного мало – на столь притягательный звук со всей округи твари сбегутся.
Потому так и двигалась потихоньку, на безопасной дистанции от него, время от времени активируя дар.
Зачем я пошла за этим человеком? Да по очень простой причине – я понятия не имею, куда здесь можно ходить, а вот он, возможно, знает. Это далеко не сенс, раз на меня не реагирует, но при этом шагает явно целенаправленно. То есть путь ему знаком, он понимает, где резкие движения опасны, а где можно перемещаться без оглядки на то, что находишься в захваченном тварями городе.
На очередном участке незнакомец вышел на открытое место, и я наконец смогла его разглядеть обычным зрением. Но увы, почти ничего не увидела – слишком темно. Поняла лишь, что он одет во все черное или темное, даже лицо не светлеет. И вроде бы за спиной носит небольшой рюкзак.
Неужели это и правда дикий рейдер? Очень может быть, ведь, как шутят некоторые, они без рюкзаков даже спать не ложатся. Тогда почему один? В одиночку здесь делать нечего, одиночные походы имеют смысл (причем сомнительный) лишь на Внешке, а до нее отсюда далековато.
Непонятный человек выбрался на открытое место не для того, чтобы передо мной покрасоваться. Он не стал там задерживаться – перебежал через узкую улицу, юркнул в нишу, где скрывалась дверь подъезда, и больше из нее не показывался.
Я простояла на одном месте, медленно досчитав до трехсот, и поняла, что незнакомец вряд ли выйдет. При помощи дара прекрасно видела, что он поднялся приблизительно до шестого этажа и там отошел влево от лестничного марша, скорее всего, забравшись в одну из квартир. Сколько потом ни смотрела, значительных перемещений не заметила, он так и ходил туда-сюда по комнатам, а затем и вовсе остановился.
Все понятно – это его убежище, очень уж уверенно туда направлялся и ведет себя там, как дома. Устроил рейдерский склад, куда стаскивает ценные предметы? Или он всего лишь местный житель, которому повезло стать иммунным, и теперь он скрывается от зараженных, рискуя выбираться из дома только под покровом темноты?
Интуиция и примеченные мелочи уговаривают меня поверить в последний вариант.
И что же делать теперь?
Да ничего. Если это местный житель, то он вряд ли подскажет способ обойти скопления зараженных. Если рейдер, что маловероятно, но возможно, значит, знает многое, но мне не хочется налаживать общение со столь опасно непредсказуемым человеком. Такой может помочь, а может сделать что-то плохое – не угадаешь. К тому же на пути в его логово я рискую наткнуться на неприятные сюрпризы в виде мин и ловушек, ведь люди, обитающие на кластерах, нередко прибегают к самым коварным методам, чтобы обезопасить свои убежища.
Человек, в одиночку непонятно чем промышляющий в опасных местах, не может не быть параноиком. Пусть даже чуть-чуть, но обязательно сдвинулся на почве личной безопасности.
Нечего мне делать в таком подъезде.
Тогда чем бы заняться? А все тем же – пытаться прорваться на север. Не получается кратчайшим путем – не смертельно. Отойду к реке, потом вдоль нее в одну из сторон, возможно, там путь окажется свободен и я сумею обойти неудобно расположившихся мертвяков.
* * *
Многие иммунные, необязательно даже сектанты, всерьез полагают, что Стиксом управляет невидимая и всемогущая сила, которой здесь подвластно абсолютно все, но при этом она старается держаться в рамках некоего свода весьма запутанных и местами противоречивых правил, который целиком никто никогда в глаза не видел. Отсюда поголовная суеверность – люди панически боятся нарушить мнимые запреты того, кто может сделать с тобой что угодно.
Я суеверностью не страдаю, но сейчас поневоле начала подозревать, что за этими россказнями что-то есть (и виной тому не общение с Ханной после загадочного случая, та как раз стояла на рациональных позициях, пусть и весьма странных). Дело в том, что в этом городе со мной явно играют в гигантские несправедливые шахматы, где одна белая фигура противостоит множеству черных.
Белая – это как раз я.
До реки дойти не сумела, в очередной раз наткнулась на цепь зараженных. А ведь в начале ночи этот путь был почти чист, несколько мертвяков стояли лишь на той улице, по которой я так феерично прорывалась к мосту. Должно быть, никак не могли отойти от шока, вызванного столь печальным невезением.
В общем, я рассчитывала пройти там, где уже проходила, но путь оказался перекрыт – навстречу бодро вышагивали сразу семеро зараженных. Спасибо полезному дару Стикса, сумела их заметить заранее и попыталась обойти.
Чтобы наткнуться еще на парочку.
А потом заметила еще и еще.
И все эти мертвяки быстро или медленно продвигались на север. Даже те, которые не шевелились, похоже, занимались этим временно, потому что три раза замечала, как срываются они с места и направляются вслед за остальными.
Зараженные теперь были и сзади, и спереди, слева и справа тоже без них не обошлось. Мертвяков не настолько много, как в том заслоне, через который я не сумела перебраться, но такими темпами очень скоро они тут будут стоять на каждом углу.
Или, что куда вероятнее, начнут всей оравой гонять меня, покуда не догонят.
Ну вот зачем я так долго проторчала в том магазине? Не потеряй время, успела бы добраться до реки, а там выкрутиться куда проще, как могла убедиться днем.
Ускользая от нежелательных встреч, была вынуждена отступать дальше и дальше, с каждой минутой мне все труднее было избегать обнаружения. При этом я не раз играла с огнем, потому что ничего другого не оставалось – только отчаянно рисковать. Мне нельзя подпускать мертвяков слишком близко, велик риск наткнуться на тварь с ненормально развитым нюхом, такие способны почуять самого чистого иммунного за десятки, а то и сотни шагов. Но иногда приходилось проскальзывать опасно близко, складывалось впечатление, что зараженные собираются сюда с нехорошей целью – они добиваются, чтобы рано или поздно в этом районе не осталось ни единого укромного уголка, где можно будет спрятаться.
Так при чем здесь суеверия и высшая сила Улья со своими шахматами? А при том, что она, похоже, решила сделать так, что мне придется отказаться от своего решения.
Вот зря до этого сказала себе мысленно, что в этом подъезде мне делать нечего. Зараженные будто специально надвигались таким образом, что я, отступая, почти прижалась к тому самому заслону, через который до этого пыталась найти лазейку. И, понимая, что вот-вот кольцо окружения сомкнется, не придумала ничего лучше, чем поспешить в ближайшее безопасное место.
Самое безопасное, которое здесь знаю, – дом, где обосновался неведомый иммунный.
Да, там меня могут поджидать ловушки, мины, злой рейдер с дробовиком и прочие не самые приятные сюрпризы. Но как минимум один человек неплохо устроился в этом доме, очень похоже, что не просто так зашел, место освоенное. А мне много не надо, просто зайду в подъезд и тихонечко посижу в уголочке, пока эта свора переберется в другое место.
Здесь им нечего кушать, в таких местах стаи надолго не задерживаются.
* * *
Вообще-то я считаю себя здравомыслящей и склонной к тщательному планированию, вот только планы мои непрерывно корректируются, и некоторые изменения уже традиционно попахивают сумасбродностью, которую не всегда можно оправдать подсказками интуиции. Временами я сама рассудительность, временами – сама безрассудность. Самокритична, охотно признаю свои ошибки, вот только некоторые из них можно было не совершать, если хорошенечко обдумывать каждый поступок.
В подъезд я пробралась нормально. Потихоньку приоткрыла тяжелую непослушную дверь, проскользнула, мысленно умоляя неведомые силы Улья избавить меня от мин.
Такие штуки сильно пугают.
Ничего не взорвалось, но это не очень-то успокоило. Слишком темно и страшно, в таком густом мраке может скрываться что угодно (и кто угодно). Приходилось больше прежнего напрягать дар, пытаясь что-то высмотреть, но ничего, кроме продолжавших скапливаться в округе зараженных, не заметила.
Хотя нет, при взглядах вверх можно различать окрашенный в мягкие цвета овал иммунного. Судя по тому, что он застыл в одном положении, причем горизонтальном, этот человек лежит или даже спит.
Мне бы его хладнокровие – отдыхать в доме, окруженном стаей чудовищ.
Я честно пыталась отсидеться в уголочке подъезда, но чем дальше, тем больше зараженных прибывало с юга. Причем отсюда они никуда не уходили, выбирали себе местечко посвободнее и там замирали статуями или почти не двигались.
Насколько мне известно, одиночным мертвякам и стайным объединениям зараженных требуется определенное жизненное пространство. То, что я сейчас наблюдаю, вообще его не оставляет, они теснятся явно ненормально, к тому же очень странно, что эта орава ведет себя смирно при такой скученности – не видно, чтобы сильные нападали на слабых, а ведь каннибализм (если так можно выразиться) у них – обычное дело.
Почему их всех тянет в одно место? Может, я стала свидетельницей начала формирования орды? Как-то сомнительно, ведь такое, как правило, случается далеко на западе, именно оттуда приходят практически все эти полчища. Случаи, когда подобное происходит в других регионах, крайне редки, информация о них на уровне слухов или даже сказок.
Приглядывая за мертвяками, я поднималась все выше и выше, ступенька за ступенькой. Очень не хотела оставаться поблизости от двери подъезда, а ну как зараженные захотят за них заглянуть. К тому же смущали крохотные, едва заметные искорки, мелькающие то и дело на краю того, что можно назвать полем нового зрения. Никогда ничего подобного не видела – что это такое? Может быть, отблески от еще не подошедших монстров? В таком случае скоро их соберется еще больше, что совсем уж не радует.
Продвигалась, пользуясь светом, скудно просачивающимся из грязных окон на лестничных площадках. Его не хватало, так что мрак в подъезде почти кромешный, каждый шаг превращается в целое событие. Я не видела, на что наступаю, и не хотела шарить перед собой руками. Здесь дурно попахивало, запах мне знаком и очень неприятен – тут или кто-то умер, или кого-то скушали, оставив объедки. Я не желаю натыкаться на такое ладонями.
Глупо, конечно, ведь упускаю возможность нащупать мину. Правда, это не так уж и страшно, ведь в саперном деле я понимаю настолько мало, что, скорее всего, не пойму, на что наткнулась.
Как бы ни медленно двигалась, но в конце концов наступил неизбежный момент – добралась до шестого этажа. Теперь я могла разглядывать иммунного, повернув голову, а не задрав. До него рукой подать, но это без учета стен. Лежит как лежал – на одном месте и вообще не двигается.
Но без активации дара дальше вообще ничего не могу разглядеть. Мрак полнейший, окна подъезда здесь почему-то ни искорки не пропускают. Может, «жилец» чем-то занавесил стекла, чтобы зараженные не заметили свет его фонаря?
Я уже столько глупостей за последнее время натворила, что со счета сбилась, – так почему бы не совершить еще одну? Тем более что интуиция орет во всю глотку, уверяя, что все в порядке, что я поступаю правильно – только так и надо поступать.
Подсказки интуиции – это важно, в Улье принято им доверять.
Но не безоглядно, и поэтому я стараюсь не торопиться.
Фонарик у меня крохотный, толку от него почти нет, но света хватило, чтобы разглядеть какое-то тряпье, разбросанное по площадке, и четыре двери, над каждой из которых поиздевался какой-то вандал. То есть грубо раскурочил, вскрывая.
Это слегка удивило. Нет, я понимаю, что и рейдеры, и сильные зараженные любят ломать запертые двери, – но почему этот иммунный выбрал вскрытую квартиру? Неужели во всем доме не нашлось места понадежнее?
Интуиция потребовала совершить очередную глупость. Я не стала сопротивляться даже символически, поддалась ее нажиму, но в прежнем темпе – то есть неспешно.
Дверь открывала по чуть-чуть, с остановками и постоянным контролем положения тела хозяина квартиры. А еще в образовавшуюся щель просовывала найденное в магазине зеркальце, изучая отражения под разными углами. И это помогло, оказывается, осторожничающий человек устроил что-то вроде примитивнейшей сигнализации. Прислонил к створке наклоненную табуретку, а на нее установил веник с надетым на рукоять жестяным ведром. Если бы я поспешила, вся эта конструкция развалилась бы с тем еще грохотом.
Спасибо огромное, что обошлось без мин.
То, что разгадала хитрость, помогло мало. Я не смогла дотянуться до ведра, получалось только разглядеть его отражение в краткие мгновения, когда решалась включать фонарик. Чтобы протянуть руку, не хватало пространства. Нужно распахнуть дверь чуть шире, но я почти не сомневаюсь, что ведро при этом завалится.
Дальше оно терпеть не сможет.
По-хорошему, надо махнуть рукой и подняться еще на пару этажей, где пересидеть странно себя ведущих зараженных, но меня уже не остановить – самым глупым образом зациклилась на том, чтобы попасть в квартиру и выяснить, кто же здесь скрывается.
Ну зачем мне это нужно? Что за сила заставляет идти на такой риск?
Да я, похоже, дурочка похлеще Лолы.
Решившись, затаила дыхание, дернула створку, резко распахнув сразу сантиметров на двадцать, и успела достать рукой до заваливающегося веника – спасла моя многими хваленая реакция.
Удержать удержала, спору нет, но сказать, что задуманное обошлось беззвучно, нельзя. Звякнуло, плюс послышался невнятный шум, но все мгновенно затихло.
Активировав дар, убедилась, что иммунный находится на том же месте, вот только положение овала изменилось. Что с ним случилось? Перевернулся с боку на бок? Или проснулся, почуяв подозрительные звуки, приподнялся и жадно вслушивается во мрак?
Овал начал шевелиться – человек что-то предпринимает, но я не могу понять – что именно. К тому же отступить тоже не могу. Он неизбежно обследует свою сигнализацию и вряд ли поверит, что веник пропал с табуретки сам собой и к тому же при этом не зазвенел жестяным ведром.
Неприятности.
Ну и что я здесь делаю?! Зачем меня вообще сюда понесло?! Будто кто-то пинками погнал, за волосы потащил, сама себя сейчас не понимаю. Да, в глубинах сознания проявлялась мысль, что в этой квартире я смогу получить спораны или нектар, но ведь понятия не имею, каким образом это осуществить. Никогда ни у кого ничего не отбирала и отбирать не хочу, а по вежливой просьбе мало кто согласится поделиться.
Иммунный шевелится все активнее и активнее, похоже – встает. Он тоже старается действовать беззвучно, и это его замедляет. Значит, у меня есть немножечко времени и надо потратить его с толком.
Удобно, когда у тебя фигура хронически голодающей осы – мне хватило чуть приоткрытой двери, чтобы проскользнуть в квартиру. В последние часы я так часто активировала дар, что уже начала свыкаться с вырисовываемыми им картинками и потому в полной темноте уверенно укрылась за ближайшим углом. Нормальным зрением ничего не видела, но даже без него навострилась распознавать очертания ровных стен, активируя его на доли секунды и пытаясь привязать странные образы к смутным теням, вырисовывающимся во мраке.
Разумеется, перед глазами нет ничего похожего на стены, но со временем привыкну и научусь различать более сложно устроенные объекты.
Яркий овал начал двигаться чуть быстрее. Или единственный обитатель квартиры все же меня услышал, или по другой причине ускорился, но выглядит это угрожающе. Щелкнуло, вспыхнул свет. Неяркий, но обычных людей даже такой должен слепить. Однако я со своими неповторимыми глазами – исключение.
Включив фонарь, противник, сам того не понимая, на несколько мгновений поставил себя в невыгодное положение. Он сейчас щурится и моргает, привыкая к освещению, а мне приспосабливаться не нужно, всего-навсего секунда – и я готова.
Шагнув из-за угла, вскинула арбалет и строго произнесла:
– Не двигайся, или я выстрелю!
Человек, стоявший перед дверью и таращившийся на опустевшую табуретку, дернулся, тонко вскрикнул, начал проворно отступать спиной вперед. Или не поверил, что я вооружена, или до того перепугался, что ничего не соображает.
А может, не пугался и закричал от ярости, а не от страха.
Я никому не желаю зла, но в первую очередь это касается меня. Поэтому выстрелила без раздумий, стараясь попасть в верхнюю часть бедра.
И не попала.
Нет, дело вовсе не в промахе, я не настолько безнадежна, чтобы промахнуться почти в упор. Просто не смогла нажать на спуск, арбалет почему-то заело. Разбираться с ним некогда, выпустила оружие из рук и, рванув вперед, разворачиваясь, нанесла хлесткий удар ногой в пах. Надеюсь, что это мужчина, разглядеть пока что не смогла. Вообще-то, женщинам такое тоже не нравится, но эффект даже сравнивать нельзя.
В теории.
Противник издал неповторимо утробный звук, выронил и фонарь, и что-то непонятное, увесистое, упавшее гулко. Попытался отшатнуться, хватаясь за ушибленное место, но я, не прекращая атаку, на совесть врезала коленом в бок, чтобы избиваемое тело хорошенько ускорилось в самим же выбранном направлении. Следом шагнула за ним и на всю мощь тренированной ноги попыталась добавить пяткой в голову, но неудачно – прошло вскользь.
Пятясь в тесноте узкого коридорчика, иммунный благодаря моим непрекращающимся жестким действиям разгонялся все сильнее и сильнее, и последний смазанный удар стал для него фатальным – противник шумно растянулся на полу, вскрикнув второй раз.
Я плохо видела, кого и куда бью, лишь смутные очертания, мечущиеся тени, – упавший фонарь катился по полу и при этом светил в обратную от схватки сторону. Но этого хватило, чтобы понять – иммунный выше меня и массивнее, однако я справляюсь с ним с такой легкостью, что даже самой не верится.
Нет, это определенно не рейдер. Ну или рейдер, но совсем уж бестолковый и обязательно начинающий. Слишком слабый, слишком медлительный и ни малейших намеков на постоянную готовность убить или умереть, без чего жизнь на кластерах надолго не затягивается.
Не давая ни мгновения передышки, навалилась коленом ему на грудь, прижав к горлу свой не слишком серьезный нож. Я ведь не для красоты ногами махала, не прибегая к незрелищным и гарантированно калечащим приемам, растягивая схватку, мне надо было достать эту пародию на оружие из кармана и раскрыть. Свободной рукой прижала к полу правое предплечье лежащего на спине противника и тихо, но отчетливо прошипела с неожидаемой от себя угрозой:
– Шевельнешься, убью!
Может быть, в таких случаях нужно говорить другим тоном и подбирать особые слова, но до этого, похоже, дошло мгновенно – по-моему, он даже дышать перестал.
– Левую руку в сторону! – отдала я второй приказ.
– Да не могу я! – просипел замерший противник. – Ты меня чуть не убила! Бешеная, что ли?! Что я тебе сделал?! Зачем ты вообще ко мне вломилась?! Не могла постучать?! Что тебе от меня надо?!
Несмотря на то что незнакомцу явно нехорошо, мне показалось, что говорил он с явственными нотками облегчения. В том смысле, что, может, не очень доволен моим поведением, но, очевидно, готовился к другому – чему-то похуже.
Ничего не ответив, я поднялась с поверженного неприятеля, отступила на пару шагов, склонилась, подняла фонарик, направила его луч на лежачего.
И чуть не рассмеялась.
Ну вот чего я вообще боялась? Могла смело вламываться сюда под звон всех ведер и кастрюль этого дома. Ну это если зараженные не услышат – их нужно опасаться всегда и везде.
– Ты кто, вообще, такая?! – чуть ли не пуская слезы, продолжал сыпать вопросами корчившийся на полу мужчина.
– А ты?
– Я?
– А тут еще кто-то есть? Как мне тебя называть?
– Ну… можешь называть Доком.
– Привет, Док. Извини, что я тебя разбудила.
– Это называется разбудила?! Психованная, да ты меня чуть без наследства не оставила!
Слова нового знакомого меня удивили.
– Какое отношение я могу иметь к праву наследования?
– Издеваешься?! Забыла, куда мне врезала?! Скажи еще, что нечаянно!
– А, вот ты о чем. По этому поводу можешь не беспокоиться, даже если тебе снарядом оторвет… гм… твое наследство, все отрастет заново за месяц или два, если не быстрее. Зависит от индекса регенерации и лечения.
– Что за бред?! Из какого дурдома ты сбежала?!
– Нет, Док, я не из психлечебницы. Ты уж извини, но у меня для тебя плохие новости – все гораздо хуже.
