Глава 12
Поселок
Изначально подразумевалось, что мы принесем хорошую еду, подходящую обувь, одежду и прочие полезные в нашем положении вещи. В итоге мы вернулись налегке, если не считать трофеи, большая часть из которых сомнительной ценности.
И без Евы.
Вру, мы принесли кое-что настолько важное, что оно является главной валютой Улья. Принимается абсолютно на всех обитаемых стабах, известно повсеместно – это то, без чего жизнь иммунных немыслима.
Две зеленоватые некрупные виноградины – спораны и пара фляжек с их раствором. Судя по запаху, на последний не пожалели крепкого алкоголя, и это плохо – наш нектар изготавливали по более щадящей технологии, ведь спаивать воспитанниц запрещено. Но сейчас даже вечно всем недовольная Миа не стала высказывать претензии по поводу качества.
Одна фляжка разошлась сразу, вторую я не отдала:
– Девочки, придется немножко подождать. Через полчасика можно еще по глоточку, и на этом все. Очень много – тоже плохо, да и про Альбину не надо забывать, придется экономить. Как там она, Ханна?
– Приходила в себя и даже пыталась подняться.
– Я тут нашла кое-что, – протянула фиалке тонкий шприц, заполненный оранжевой жидкостью. – Это случайно не спек?
Ханна сняла с иглы колпачок, понюхала, со знанием дела кивнула:
– Дешевый, но сойдет. Надо залить в нее немного нектара, а потом уколоть. Часов двенадцать точно проспит беспробудно, она совсем слабая, и все это время уйдет на ускоренную регенерацию. Очень полезно для ее раны.
– Где ты нашла эту гадость? – Тон Дании был предельно брезглив, это настолько для нее несвойственно, что я, удивившись, замешкалась с ответом.
– В рюкзаке, – ответила за меня Тина.
– В каком рюкзаке?
– Мы убили двух рейдеров, у них были рюкзаки.
– ВЫ УБИЛИ ДВУХ РЕЙДЕРОВ?! КАК ЭТО?! – дружно и бурно отреагировали все до единой девочки.
– Вообще-то не совсем мы, – начала пояснять Тина. – Они вначале как бы поссорились, начали стрелять друг в друга, один убил второго, а потом его самого убил зараженный, ну и мы чуть-чуть помогали. Их надо было убить, потому что они убили Еву и гнались за нами.
– Убили Еву?! – охнула Лола, а глаза ее мгновенно налились слезами.
Ну да, ей ведь поплакать, что мне моргнуть – мгновенно начинает и так же мгновенно прекращает. Не зря Миа сравнивает ее то с колибри, то с канарейкой – по объему мозга очень даже похожи.
– Тише все! – цыкнула я и постаралась как можно короче рассказать историю нашего непродолжительного похода в деревню и обратно.
Некоторые моменты не сочла нужным упоминать, некоторые упомянула вскользь, а историю гибели рейдеров значительно отредактировала, заслужив благодарственный взгляд Тины.
Ну да, я ведь расстаралась вовсю, убирая малейшие намеки на ее проблемный дар.
После моего рассказа никто не стал лезть с вопросами об одежде, обуви и прочем. Все сильно впечатлились нашими приключениями, да и смерть Евы сказалась. Пусть она и не из нашей группы, но все же своя, и вообще – мы не привыкли к гибели тех, кого знаем.
К этому, наверное, вообще невозможно привыкнуть.
– Ну и что мы теперь будем делать? – озвучила общий вопрос Бритни.
– Надо вернуться к Цветомобилю, а то его найдут, а нас там не будет, – предложила успевшая успокоиться Лола.
Безнадежная глупость ее предложения была столь очевидной, что даже Миа не стала высказываться по поводу ее умственной состоятельности, а вместо этого неожиданно повернулась ко мне:
– Элли, ты что-то хочешь нам сказать?
Мне пришлось приложить усилие, чтобы не выказать признаков огромного удивления. Мало того что Миа, по-моему, впервые обратилась ко мне нормальным тоном, без своей обычной нервозности и непрерывных придирок и даже не исказив мое имя, так еще и сделала это вскоре после того, как мы бурно поссорились.
До драки дошло, и без того непростые отношения были испорчены, как мне казалось, окончательно.
Ну да ладно, раз спросили, нужно отвечать:
– Я думаю, что нам нельзя здесь оставаться. Предлагаю перебраться в тот поселок, где есть красивые дома, в одном из них можно пересидеть ночь. Если там оставались зараженные, они должны были услышать выстрелы в деревне и ушли в ее сторону. Эти заросли тянутся до самого поселка, по пути нас не увидят, если мы не будем совсем уж нагло себя вести. В тех домах можно поискать одежду и обувь, мы ведь ничего не принесли.
– Тогда мы еще дальше уйдем от Цветомобиля, – заметила Бритни.
Мне, да и остальным, только это и нужно, что бы кто из них ни говорил, но я постаралась сделать вид, что думаю лишь о спасении.
– Тут и километра не будет, в сравнении с тем расстоянием, которое мы уже прошли, – ерунда. Да и разве в этом дело? Всерьез думаете, что нас ищут? А я вот уверена, что нет. Или ищут, но не гвардейцы, а муры. Представьте, как сильно обрадуется Братство, если к ним попадет лучшая группа старших воспитанниц. В общем, вы как хотите, а я пойду в поселок. Тут еще вечер не настал, а уже комары летают, ночью они вообще оставят от нас одни косточки.
– В поселке можно найти воду и помыться, – провокационно добавила Ханна.
Для девочек, в которых год за годом вбивали привычку к идеальной чистоте, ее слова – коварнейший удар ниже пояса. Все одновременно зашевелились от нетерпения – они готовы бежать куда угодно, лишь бы на финише обнаружился горячий душ.
Лично я очень сильно сомневаюсь хотя бы насчет холодного, тут и ведру ледяной воды рада будешь. Но расхолаживать никого не стала, пусть думают только о хорошем.
Согласны идти все вместе – прекрасно. Я не могу бросить Альбину, но и утащить ее в одиночку не в состоянии. Даже с помощью Тины это будет непросто. Правда, еще есть Ханна, она меня поддерживает во всем – но можно ли доверять ей до конца? Я ее знать не знаю, и она всего лишь фиалка.
Странноватая, конечно, чтобы считать ее рядовой воспитанницей, но тем не менее она выросла в клетке, а это не самая лучшая среда для тех, кому приходится ходить по опасным кластерам.
К тому же выросла – громко сказано. Всего-то пятнадцать лет.
* * *
Поселок разительно отличался от деревни, в которой навсегда осталась Ева, и дело тут даже не в том, что дома здесь совершенно другие по конструкции и используемым материалам. Очень уж выверенная планировка, будто кто-то пытался привести застройку в одинаковый вид по всей территории, слишком много качественного асфальта и мало зелени.
Последнее мне не понравилось – меньше укрытий.
В первый дом мы попасть не сумели – металлическая дверь закрыта, на окнах фигурные железные решетки. Со вторым повезло больше, разве что мне через забор перелезть пришлось, а затем разобраться с хитрым засовом калитки, чтобы вошли остальные.
Дверь тоже была металлической, но распахнутой настежь, причем давно – ветер уже успел нанести за порог пыль и мелкий мусор. Но далеко грязь не распространилась, дальше обнаружилась еще одна дверь, на этот раз закрытая, к счастью, не на замок. Хитрый механизм, створка сама медленно возвращается на место.
Держа ружье на изготовку, я прошлась по первому и второму этажам, но не обнаружила ни живых, ни мертвых. По дому витал неприятный запах, он напоминал смрад разлагающейся мертвечины. Думала, что он доносится из позеленевшего до полной непрозрачности аквариума, там ведь наверняка умерли все рыбки, но оттуда тянуло только сыростью и водорослями.
Так и не обнаружив источник вони, вернулась вниз, с лестницы окликнула Ханну, стоявшую в дверях с трофейным клевцом в руке:
– Зови остальных. Тут никого нет, но чем-то воняет.
– Это не страшно, распахнем окна и проветрим, – спокойно ответила фиалка, разворачиваясь к выходу. – Скажу всем, чтобы не открывали холодильник. И ты тоже не открывай.
Я хотела спросить ее, что это значит, но осеклась на полуслове.
Кластер покидает свой мир со всем содержимым и обитателями без жертв и разрушений, за исключением единичных случаев, обычно они происходят лишь на пограничных участках. Но это не относится к линиям электропередачи – их рассекает невидимое лезвие Улья. Света нет, а холодильники в домах и магазинах забиты скоропортящимися продуктами, и до обновления территории им приходится стоять со своей начинкой недели или месяцы (а то и больше).
Да уж, открывать такое противопоказано. Может, как раз оттуда и тянет, достаточно крошечной лазейки, чтобы это ощущалось в застоявшемся воздухе.
Ох и Ханна, слишком уж много знает для простой фиалки, причем такие вещи, о которых вот так, с ходу, догадаться почти невозможно.
Дом начал наполняться шумом и гамом. Девочки, оказавшись за капитальными стенами, почему-то дружно решили, что им теперь все позволено, к тому же в замкнутом помещении все звуки казались громче. Устроив им выговор и призвав к тишине, я прошла на кухню и убедилась, что здесь и впрямь попахивает заметно сильнее, чем в других комнатах, правда, запах заметно отличается.
Посмотрела на холодильник. Пузатый и до того высокий, что до верха мне ни за что не дотянуться. В такой можно много чего набить, и страшно подумать – до какого состояния испортилось его содержимое.
– Холодильник не открывать, – предупредила зашедшую следом Бритни.
– Знаю, фиалка уже сказала. Ты нашла что-нибудь поесть? Меня уже тошнит при одной мысли о тех шоколадках.
– Тошнит от шоколадок?! Бритни, я тебя не узнаю, ты же от сладкого без ума.
– Да я сама в шоке, но очень хочется чего-нибудь нормального, хотя бы овсяной кашки, а лучше огурчик малосольный. Если что, я не беременная, просто очень хочется.
– Я о таком даже не думала.
– Я знаю, просто шучу. Ну так что тут есть?
– Давай поищем. Только не забывай про холодильник.
– Да помню я, помню.
Не знаю, что за люди жили в этом доме, но питались они как-то странно. Названия значительной части продуктов я или не знала, или вскользь слышала о них на занятиях по кулинарному делу, по этой дисциплине нас готовили не слишком тщательно. Подразумевалось, что эту науку углубленно должны преподавать лишь по заказу. То есть избранник после смотрин беседует с директрисой и заполняет специальную карточку, где указывает, что желает получить выбранную девушку с особыми условиями, в том числе ее надо научить хорошо готовить. Но дополнительная нагрузка дозировалась, нельзя было выбрать сразу все желаемые дисциплины. Так уж сложилось, что наши мужчины не из простых граждан, в их домах и без жен было кому стоять за кухонными плитами, поэтому «тренировки для кухарок» мало для кого проводили.
Зато мы учили много всего такого, что направлено на удовлетворение животных потребностей мужчин и выпячивания их эго. Эту программу заказывали многие, вот только давалась она далеко не всем.
Как там просил Портос? «Она должна смотреть мне в глаза с собачьей преданностью и мгновенно бросаться вылизывать ботинки по первому требованию?»
Пусть ему теперь дохлые собаки ботинки лижут, вот же свинья толстопузая…
В кухню вошла Ханна, поставила на стол звякнувший пакет, начала вытаскивать из него бутылки, свертки, банки, по ходу дела комментируя:
– Зелень какая-то, завяла и засохла, ею можно полы подметать, только на веник и годится; икра лососевая, вроде испортиться не должна; трюфельное масло, сомневаюсь, что натуральное, но в картошечку его капнуть – вкусно получается, запах – просто обалдеете; зефир засохший, а жаль, на вид ничего.
– Где ты это нашла? – спросила я, кивнув на пакет.
– Перед гаражом машина незакрытая, в багажнике лежал. Хозяева не успели в дом занести, наверное, у них другие заботы появились. Там хорошо, там навес от солнца прикрывает, не сильно нагревалось. Не жуйте, что попало, этот кластер уже не одну неделю простоял, многое из того, что на вид свежее, на самом деле есть нельзя.
В словах Ханны меня смутил один момент.
– А зачем ты вообще в машину полезла?
– Кушать хочется. Чего-то хорошего хочется, а не этих шоколадок.
– Но зачем в машине вкусное искать, а не на кухне или в других комнатах?
– Я знаю, где надо искать, у меня такой дар, – безмятежно ответила Ханна, продолжая опустошать пакет. – Овсянка с изюмом, я люблю такую заваривать, но где тут кипяток найдешь, печка на электричестве, которого нет. А вот коньяк, можно чуть-чуть взять и сделать живчик, у тебя же есть спораны.
– Всего два. А это как – знать, где искать?
– Да ничего сложного. Надо представить, что именно ты хочешь найти. Допустим – годные к употреблению продукты. Очень сильно представить надо, меня этому знахарь научил, еще когда совсем мелкой была. Если такие продукты лежат поблизости, меня обычно так и тянет развернуться в их сторону. Просто иду, куда дар показывает, и нахожу. Звучит сложно, но на самом деле там все просто.
– Поищи, пожалуйста, молоко, – чуть ли не умоляя, попросила Бритни.
Ханна покачала головой:
– Ну ты сама подумай, что станет с нормальным молоком, если оно пролежит столько времени без холодильника.
– Я и кислое могу выпить.
– Оно уже не кислое будет, а гораздо хуже. Не надо тебе такое пить. Никому не надо.
– Ханна, а можно что-нибудь с водой придумать? – спросила я. – Из крана ничего не течет, только ржавая струйка покапала и сразу закончилась.
– Элли, водопровод мы точно не запустим.
– Нам помыться не помешает, сама все время повторяешь, что твари могут почуять запах.
– Ну, от нас не так уж быстро серьезный запах пойдет, мы же не какие-нибудь больные старухи.
– Да мы без душа чокнемся, – вздохнула Бритни. – Давай, Ханна, давай, Элли, придумайте что-нибудь, вы лучше всех в таком соображаете.
– Я видела большие бутылки с водой в прихожей, – без раздумий ответила Ханна. – Мы можем соорудить походный душ.
– Это как? – спросила я.
– Берешь одну большую бутылку, прикрепляешь чуть выше своего роста. Дно нужно аккуратно обрезать, и чтобы она висела горлышком вниз. Наливаешь воду сверху, чуть-чуть откручиваешь пробку, начинает бежать вода.
– Так она будет холодная, – заметила Бритни.
– И без головки душа неудобно, всего одна струйка, – добавила я.
– Вам нужно удобно или хотя бы немножко помыться?
– Помыться важнее, – согласилась я. – Но там не так уж много воды.
– Значит, выделим каждой по одной большой бутылке. Чуть-чуть намочить себя, чуть-чуть мыла и смыть его. Так всем хватит.
– А голову как? – спросила Бритни. – На голову в сто раз больше всего остального уйдет, и уж одной бутылки на такие волосы мне не хватит.
– Никому не хватит, в Цветнике у всех длинные волосы, – ответила Ханна. – Короткие стрижки разрешено делать только по заказу избранников, но я не припомню, чтобы они такое заказывали. Так что головы сейчас трогать не будем.
– А когда будем?
– Вот когда найдем много воды, тогда можно будет об этом подумать.
– И где мы это устроим?
– Здесь, в прихожей, я видела люк. Наверное, там подвал. Можно наверху как-нибудь придумать закреплять бутылку, спускаться и мыться. Тогда вода не затопит пол. Ну или к лестнице на второй этаж приделать, но тогда пол будет мокрым и мыльным.
– Может, лучше на улице? – предложила я. – В подвале холодно будет, и пол не запачкаем.
– На улице лучше ничего не делать вообще, это слишком опасно.
– Ну тогда в здешней ванной. Правда, я ее не нашла.
– Дверь в торце оранжереи, она хитрая, ее трудно заметить.
– Это там, где все растения засохли?
– Ага. Но не надо туда заходить. Я дверь в оранжерею прикрыла, не открывайте ее вообще, лучше в подвале помыться.
– Почему не надо? Там ведь удобнее всего.
– Элли, я согласна, что, возможно, там удобнее. Но не думаю, что вам понравиться мыться рядом с повешенным человеком.
– Что?! – вскинулись и я и Бритни.
– Там человек висит, я через окошко с улицы его разглядела. Там даже в оранжерее пованивает, а уж в ванной вообще кошмар будет. Повезло, что дверь плотно закрывается, иначе мы бы тут дышать не смогли.
– Откуда он там взялся? – спросила Бритни.
– И что мы теперь будем делать? – синхронно с ней поинтересовалась я.
Ханна, опустошив пакет, начала его аккуратно скатывать в трубочку и все так же безмятежно пояснила:
– Свежие часто убивают себя. Кто-то из-за страха, кто-то из-за горя, когда родные погибают или перерождаются у них на глазах. Могут вообще без причины, они иногда странно себя ведут, вы же знаете. Иммунные тоже вешаются и стреляются, ведь жить тут непросто, а нервы не у всех железные. По виду этот мертвый из свежих, по одежде не похож на рейдера, они такую даже в стабах не носят. Дверь там хитрая, через нее запах почти не просачивается, надо просто ее не открывать, и все будет хорошо.
– Ты думаешь, что мы должны остаться в доме, где висит разлагающийся человек?! – неописуемым тоном поинтересовалась Бритни.
– Ага, – кивнула Ханна. – Это хороший признак.
– И что же тут такого хорошего?!
– А то, что дом – надежный. У зараженных хороший нюх, и они не брезгуют падалью. Как ты ни закрывай окна и двери, а что-то обязательно просачивается, но раз сюда до сих пор не вломились мертвяки, значит, это место их не привлекает. Дома, где подолгу лежат нетронутые покойники, обычно безопасные, а для нас это главное.
– Если остальные узнают, они в окна повыпрыгивают, – заявила чуть успокоившаяся Бритни. – Как можно ночевать в доме, где в ванной комнате висит мертвый человек?
– Прекрасно можно ночевать, – спокойно ответила Ханна. – Страшно не будет, внизу есть здоровенная комната, можно всем в ней устроиться. Я видела много одеял, а сейчас дар показывает, что тут есть надувная кровать или что-то в этом роде. Стащим все, что найдем, туда, расстелим на полу, разложим диван и нормально разместимся. Вместе не так страшно.
– Ханна, а ты можешь поискать масло? – спросила я.
– Так вот же трюфельное есть, а вот бутылка подсолнечного.
– Нет, нужно не такое.
– А какое?
– Для пулемета.
– Почистить его хочешь?
– Ага.
– Ну я поищу. Раз есть машина, может, и масло найдется. У людей, которые живут в своих домах, обычно все что угодно найти можно.
– И надо устроить душ, как ты сказала. Позову девочек, стащим к подвалу все бутылки и придумаем, как там все устроить.
– А пулемет? Ты же им хотела заняться.
– Масла пока что нет, ты еще не нашла.
– Я быстро найду.
– Вот найди, тогда и займусь.
* * *
Вычищать и смазывать оружие – неженское занятие, не могу даже представить, каким образом его можно обставить привлекательно для мужчин. Наши избранники обычно избалованы вниманием и удовольствиями, много чего видели, иногда они настолько пресыщенные, что нужно наперед рассчитывать каждую мелочь, чтобы оставаться для них притягательной.
В нас это вбивали настолько основательно, что даже сейчас, грязная с ног до головы, в одежде, покрытой сомнительными пятнами, и с прической, которая забыла, когда видела нормальную расческу, я звенела и лязгала грубыми железяками, стараясь извернуться так, чтобы со стороны потенциальных взглядов показать себя в выгодном ракурсе.
От неженского занятия отвлекла ворвавшаяся Ханна. Впервые за все время изменив своей неописуемой иронично-безмятежной манере, фиалка почти выкрикнула:
– Альбина пришла в себя! Я хотела вколоть ей спек, а она вдруг очнулась! Быстрее, она тебя зовет!
Старшая воспитательница (если ее и правда можно так называть) выглядела плохо. Визуально я раньше давала ей индекс возраста примерно от двадцати до двадцати трех. В то утро, когда вытаскивала ее из Цветомобиля, планку можно было снизить приблизительно на единичку. Но сейчас она подскочила минимум до двадцати шести по нижней границе.
Мало того что осунулась из-за ранения, так еще и грязная, прическа свалялась. Если мы при любой возможности стараемся поправлять ущерб, наносимый внешности негативными обстоятельствами, то с ней все не так, ничем не может себе помочь.
Взгляд у Альбины усталый и не вполне адекватный. Я даже заподозрила, что Ханна уже успела вколоть ей оранжевую дрянь – особый наркотик Улья. При регулярном употреблении он наносит колоссальный урон как психике, так и организму. Но в некоторых ситуациях способен принести пользу, отключая сознание тяжелораненого человека и ненадолго подстегивая механизм ускоренного восстановления.
У нас как раз такой случай – ей необходимо и то и другое, а от одного раза привыкание не возникнет.
Присев рядом с Альбиной, я ухватила ее за руку и сказала:
– Сейчас вам надо выпить немного нектара. Он не совсем хороший, но такой же сильный, как тот, который нам давали в Цветнике.
Легонько сжав мои пальцы, Альбина приоткрыла запекшиеся губы и тихо произнесла:
– Не торопись. Мне надо много тебе рассказать.
– Вам нельзя много говорить.
– Не обращайся ко мне на «вы». Никогда больше не обращайся.
– Хорошо.
– Сколько времени прошло?
– Вот-вот наступит вечер второго дня. Вчера утром вы… то есть ты загнала машину в озеро.
– Озеро? Я не помню…
– Наверное, ты была без сознания в тот момент или плохо понимала, что делаешь. У тебя большая кровопотеря.
– Вы видели кого-нибудь?
– Нет. То есть да. Мы искали разные вещи в деревне и наткнулись на двух рейдеров.
– Они знают, где вы сейчас? – подобралась Альбина и нехорошо задышала.
– Их больше нет, они мертвые.
– Ты их убила?
– Не совсем, там долго рассказывать, но я в этом участвовала.
– Девочки все живы?
– В Цветомобиле погибли Рианна, Ким из второй группы и Инесса из фиалок. Ева, Мишель и Мириам из фиалок остались в машине, а ночью пришли зараженные. Мы не знаем, что случилось с Мишель и Мириам, их нет, нас нашла только Ева, догнала утром, а ее потом убили те рейдеры. Но с остальными все в порядке.
– Что с их телами?
– Рианна, Ким и Инесса остались в машине, я думаю, что до них добрались зараженные.
– А Ева?
– Мы ее похоронили.
– Как?
– Положили на землю и закопали песком из кучи.
– Цветы какие-нибудь?
– Орхидей не было, как-то не догадались, что можно положить другие. Но мы воткнули сверху крестик из палочек.
– Это место безопасное?
– Ханна считает, что да, и мне тоже так кажется.
– Доверяй Ханне.
– Я это уже поняла.
– Никого не отпускай. Объясни им, что возврата нет.
– Я пытаюсь это делать, и они сами все понимают, просто боятся себе признаться. Это пройдет, просто на них слишком много свалилось, они к такому не привыкли.
Альбина сжала пальцы чуть сильнее, ладонь ее затряслась:
– Элли, объясни им как следует.
– Я попытаюсь.
– Вы не все знаете про Братство, у них не хватит сил победить Азовский Союз. Слишком далеко на запад забрались, им нельзя так далеко отрываться от внешников, плохо воюют, они бандиты, а не солдаты. Но муры готовы согласиться на мир на своих условиях, об этом давно говорят. И Герцог на это пойдет, он не может защищать все свои стабы, ему не нужна эта война, нет выгоды. Элли, ты прекрасно знаешь, чем у нас принято расплачиваться с союзниками. Понимаешь?
– Ну уж нет. Платить мурам воспитанницами? Да это уже слишком…
– Элли, у Братства много лидеров, всех их надо как-то задобрить, все они знают о Цветнике, и все не против того, чтобы поднять свой авторитет любым способом. У них грязь и законы собачьей стаи, где каждый хочет быть главным вожаком, а вожак должен выделяться из толпы. Ты же знаешь, что жена-орхидея – это высокий статус, а вы, возможно, последние орхидеи. Объясни это девочкам, как следует объясни, возврата назад для вас нет, я почти уверена, что все закончится переговорами, где расплачиваться будут вами. Так принято.
Предположение было из таких, что я на время потеряла дар речи и смогла лишь кивнуть, в свою очередь, крепче сжав ладонь Альбины.
– Расскажи мне, где мы сейчас, – попросила воспитательница.
– Я не знаю точно.
– Как далеко ушли от грузовика?
– Не знаю. Если без ничего идти, ну то есть вообще без груза, часа за три, может, и дойду. Ну за четыре точно. Если по дороге идти, то быстрее получится, но это опасно.
– В каком направлении вы шли? Ты лучше всех по сторонам света ориентируешься, ты должна это знать.
– Сперва шли почти точно на север по той же дороге. Дальше там перекресток, за него я пойти побоялась, потому что оттуда появился топтун. Повернули налево, там поблизости нашли заправку с магазинчиком. Чуть дальше на север от нее деревня, а западнее – поселок, мы остановились в нем. Ты знаешь, где это?
– Элли, – еще тише произнесла Альбина. – Я не знаю, выживу или нет. Если нет, не ходите на запад. И на восток не ходите. К северу отсюда есть лес… лесной массив, он самый большой в районе. Там соединяются несколько лесистых кластеров с долгими периодами перезагрузки. Ни деревень, ни поселков, ни нормальных дорог нет, там нечего делать ни зараженным, ни рейдерам. Уходите туда, там можно отсидеться некоторое время. Лучше пройти до другого края, это будет уже слишком далеко, там вас вряд ли сумеют найти. А здесь не оставайтесь, если начнут искать, найдут легко. Уходите прямо сейчас, вам нельзя попадаться. Никому нельзя. Элли… ты же меня понимаешь.
– Понимаю.
– Я пыталась дотянуть до того леса. Не получилось. Дойдете пешком, тут уже недалеко, а вы быстрые, особенно без груза.
– Мы и с носилками быстрые, мы вас спокойно пронесем, куда угодно.
– Элли, не надо на «вы»…
– Прошу прощения, такое обращение непривычно.
– Элли, я помогла тебе. Помоги и ты мне.
– Что я могу для тебя сделать?
– Если я не выживу, не надо меня оставлять, как Рианну и остальных. Найди для меня белое платье. Просто белое платье, необязательно красивое. И необязательно мой размер. Снимите с меня это тряпье и наденьте его. Если получится, закопайте, если нет, просто закройте тело в любом доме. Но нужны будут цветы. Любые. Дикие или с клумбы сорвите, какие угодно.
Странная просьба, мне вот совершенно безразлично, в каком платье лежать мертвой и будут ли там цветы. Но сейчас не время и не место удивляться чужой приверженности ненавистным для меня традициям и тем более обсуждать, поэтому кивнула и коротко ответила:
– Хорошо.
– И уходите. Сейчас уходите. Вы слишком близко от машины, давно надо было уйти. Не забудь про цветы. И платье… белое… это обязательно, чтобы белое…
– Мне нужно дать вам нектар, – вмешалась Ханна.
Видимо, она поняла, что Альбина теряет нить разговора и вот-вот может отключиться.
Пока воспитательница в сознании, вонючий и едкий живчик рейдеров в нее заливать куда проще.
