Глава 6

Мы ехали молча. Кингсли обдумывал что-то свое, а я дожидался удобного момента, чтобы свинтить. Однако стоило мне лишь чуток заерзать, как он выразительно похлопал по кобуре, и тогда я слегка скис. Нарываться на огнестрел из-за какой-то дуры, к которой я не испытывал ни грамма симпатии… ищите дурака в другом месте.

Ничего страшного, вернусь в город, доложу шефу, пускай сам собак спускает на этих клоунов из тринадцатого участка. Понятно, что моя репутация в его глазах пострадает, но тут тот случай, когда приходится выбирать из двух зол.

До моста оставалось не больше мили, как Кингсли вдруг сильно ударил кулачищами по баранке, а затем резко развернул машину. Мы покатили в обратном направлении.

— Не понял, — ошарашенно произнес я.

— Все ты понял. Тебе в коммуну надо, вот я тебя туда и везу, — резко отозвался сержант.

— Ты собираешься ослушаться своего капитана?

— Пошел он в задницу!

— Тогда с какой стати решил мне помочь? Не припоминаю особой симпатии между нами.

— Посмотри на меня, — велел сержант. — По сути, во мне живут двое: Кингсли-старший, — сморщенная голова при этих словах вяло улыбнулась, — и я, Кингсли-младший. Вернее, мы были ровесниками, срослись еще в утробе матери. Только по непонятной причине одна половина вдруг стала стареть быстрее другой. Нам сорок, но я выгляжу на свой возраст, а Кингсли-старший дряхлеет не по дням, а по часам. Я был у доктора, да, у нас даже доктор есть, — горько прибавил он. — Скорее ветеринар, чем толковый терапевт, но все же доктор. Так вот: Кингсли-старший протянет еще полгода, если очень повезет — год. Потом он умрет, и я буду вынужден таскать башку мертвого братца, а через какое-то время трупный яд отравит и мой организм. В общем, мы оба сдохнем. Но я предпочту умереть как настоящий коп! И не собираюсь глядеть, как гибнет мой братишка. Теперь ты меня понял?

— Да, сержант, — произнес я.

— Только не вздумай мне сочувствовать! Прежде чем склеить ласты, я вполне в состоянии наворотить кучу дел. Поехали к ублюдкам из коммуны искать того, кто тебе нужен. А если Джо и его прихлебатели станут артачиться, тем хуже для них.

Несколько кварталов он гнал на большой скорости, а затем сбросил газ.

— Значит, так, Рик, я излил свою душу и потребую от тебя… Нет, не того же! Мне нужно знать, кого мы ищем. Снова покажи карточку. Надо освежить воспоминания.

Я протянул ему одну из чудом сохранившихся карточек.

Мужчина взял ее и рассмотрел на ходу, потом плавно нажал на тормоза. Машина остановилась.

— Красивая, — сказал Кингсли, возвращая карточку. — За такую и умереть не жалко.

Я с улыбкой посмотрел на этого двухголового монстра, на поверку оказавшегося романтиком. Мне начал нравиться этот парень. Не знаю почему, но я приоткрыл предысторию:

— Смылась от благоверного. Обиделась из-за того, что он тишком подвесил на нее маячок. Закрутила роман с профессиональным трахарем, но потом бросила и его, чтобы сбежать в коммуну.

— Красивая, но мозгов нет, — констатировал Кингсли. — Тогда точно сюда добралась. Это нормального человека тут угробят, а богатая и красивая дурочка везде ужом проскользнет. Природа такая.

— На то и надеюсь, — вздохнул я. — Другой ниточки все равно нет.

— Если все выгорит, я тебя завезу в одно заведение. Там, кроме крысиного яда, могут налить такого «горючего», которого ты в жизни своей не пробовал.

— Отлично. Выпивка за мой счет, — предложил я.

— Само собой, Рик. Да, мы почти на месте. Вылезаем, — произнес сержант.

Автомобиль остановился на пустыре. Здесь не было никого, кроме пары… по-видимому, мальчишек, гонявших сдутый футбольный мяч. Завидев нас, они исчезли.

Кингсли обошел машину и, открыв багажник, достал два дробовика, один из которых протянул мне.

— Держи. Это вместо той пукалки, что пришлось отобрать. Тут нужен калибр посерьезней. В коммуне хватает всякой швали, но есть и такие, с которыми шутки плохи. А это, — он потряс ружьем, — хороший аргумент при разговоре.

— А патроны?

— Подставляй карманы. С горкой насыплю.

Немного подумав, сержант снова полез в багажник и с минуту в нем копался. Распрямившись, показал пару гранат.

— Одна тебе, другая мне. Но это так, если до крайности дойдет.

— И велик шанс?

— Раз я позаботился об этих игрушках, значит, велик. Бронежилета нет. На меня их не шьют, а про других я не думал.

— Ничего страшного. И на том спасибо!

— Все, пошли, нечего кота за хвост тянуть.

Коммуна больше напоминала тюрьму строгого режима: несколько вышек по периметру, высокие бетонные стены с колючкой поверху, массивные железные ворота, наглухо закрытые с той стороны. К ним и направился Кингсли, поигрывая дробовиком. Подойдя вплотную, постучал по воротам прикладом:

— Эй! Просыпайтесь, полиция!

С лязгом приоткрылось небольшое окошечко. Кто-то с ленцой произнес:

— Кингсли, ты, что ли? Какого хрена тебе надо?

— Не твое собачье дело. Открывай, сучий потрох!

Очевидно, здесь знали, что собой представляет сержант, и потому почти сразу дверь распахнулась. Я разочарованно повел плечами, так как не ожидал, что все пройдет столь быстро. Но, как выяснилось, рано радовался.

Внутри нас ждало полдюжины бойцов в одинаковой форме с нашивками известной частной охранной компании. И выглядели парни весьма сурово: у каждого на поясе кобура, причем явно не с травматическим пистолетом, наручники и резиновая дубинка. За их широкими плечами прятался человек в дорогом костюме, который все же набрался храбрости, чтобы выступить вперед.

— Добрый день, сержант. С чем пожаловали?

Кингсли показал на меня рукой:

— Лейтенант Дональд. Он разыскивает одну женщину.

Мужчина в костюме перевел на меня взгляд:

— Лесли Харвест, адвокат. Я уполномочен представлять интересы моего клиента — мистера Джо Чилла. Слушаю вас, лейтенант.

Я понял, пора начинать мою партию, потому сразу перешел в атаку:

— Вы слышали слова сержанта? У меня есть информация, что у вас может находиться Жасмин Корнблат. Именно ее я и ищу.

Сержант хмыкнул. Фамилия Корнблата была ему знакома.

— Вы сказали «может находиться»? — Мужчина в костюме сразу уцепился за мои слова.

— Да, у нас нет полной уверенности. Так же, если говорить о формальностях, у меня нет ордера на обыск, но я искренне надеюсь на вашу гражданскую сознательность, — в подтверждение своих слов я повел дробовиком из стороны в сторону. — Итак, могу ли я увидеть Жасмин Корнблат?

Вместо адвоката зачем-то влез один из охранников.

— Ты можешь только мой член увидеть, лейтенант. Остальное тебя не касается. Это частная территория.

Дробовик птахой вспорхнул в моих руках, чтобы впечататься в зубы оборзевшего охранника. Последовавший за тем хруст стал для моих ушей приятной музыкой. Пошатнувшегося охранника едва успели подхватить двое его коллег. Они посадили раненого на землю, спиной к стене серого домика, служившего чем-то вроде КПП.

— Скажи спасибо лейтенанту, что он опередил меня. Если б врезал я, тебя бы уже отпевали, — одобрительно произнес Кингсли.

Харвест поморщился, но все же выдавил из себя дежурную фразу:

— Лейтенант, приношу извинения за невоздержанность одного из наших охранников. Давайте забудем об этом досадном инциденте.

— Значит, так, мистер адвокат, — заговорил я, — готов забыть обо всем и закрыть на многое глаза при условии, что честно ответите на вопрос: знаете ли, где находится миссис Корнблат? Если вы не опознаете ее по фамилии, то я могу показать карточку. Этого должно хватить для опознания.

Адвокат раздраженно пожевал губами, но карточку все же взял. На секунду в его глазах промелькнуло странное выражение, и я сразу понял, что он узнал Жасмин, однако вместо ответа адвокат отрицательно помотал головой.

Кингсли тоже мог похвастаться наблюдательностью, он шагнул к Харвесту и, ухватив его за подбородок, посмотрел в глаза.

— Не ври, сучонок. Ты ее видел.

— Что вы делаете? У меня есть друзья! — возмущенно пискнул Харвест.

— Срать я хотел на твоих друзей! — заревел Кингсли. — Говори, где баба, а то все дерьмо из тебя выбью!

Харвест отшатнулся и зачем-то махнул рукой. Смысл этого жеста стал понятен через долю секунды. Четверка охранников одновременно потянулась к кобурам своих пистолетов. И сразу послышался выстрел, после которого на правом плече Кингсли расплылось большое красное пятно — палил пятый охранник, которого я едва не лишил челюсти. Видимо, посчитал бугая более опасным, чем меня. Сержант выронил дробовик, схватился за плечо.

Не знаю, входило ли это в планы Харвеста, возможно, тот парень перестарался, однако что-то менять было поздно.

Я разрядил ружье практически в упор, оросив мозгами стрелявшего серую стену КПП, потом, чтобы бессмысленно не маячить на глазах у вооруженных людей, прыгнул в стоявшие неподалеку заросли, умудрившись почти на лету убрать еще одного противника, а тут и Кингсли опомнился. Он схватил здоровой рукой ближайшего парня в униформе и бросил его, будто шар для боулинга.

Этой пятеркой дело не ограничилось. В коммуне все было по-серьезному. Харвест куда-то удрал, зато ему на подмогу бежали все новые и новые бойцы. Их уже, наверное, набралось не меньше двух отделений.

Кингсли подхватил дробовик и оглушительно бахал, каждым выстрелом нанося ребятам в униформе урон. Стрелком он оказался метким. Впрочем, было и одно «но» — крупные габариты превратили Кингсли в хорошую мишень. На моих глазах одна из пуль разнесла голову Кингсли-старшего, но сержант даже не поморщился, встал на колено и как в тире расстрелял того, кто грохнул его половину.

Пришло время вспомнить о гранатах, ставших для бойцов охранной компании неприятным сюрпризом. Два взрыва с последовавшим градом осколков как следует причесали их ряды. С десяток парней посекло или вообще перемололо на фарш: гранаты явно несли в себе магический заряд. Это стало последней каплей.

На выложенной разноцветным кирпичом дорожке появился мужчина, показавшийся мне смутно знакомым. Вглядевшись, я понял, что вижу Джо Чилла собственной персоной, некогда успешную, а ныне опальную кинозвезду. В руках он держал белое полотнище — то ли большой платок, то ли скатерть.

— Хватит! Не стреляйте! — крикнул он, остановившись. — Я безоружен.

Я бросил взгляд на Кингсли, тот выглядел неважно. Но он нашел в себе силы кивнуть, отвечая на безмолвный вопрос.

— Стой, где стоишь, — приказал я.

— Хорошо, хорошо, — зачастил он. — Никто из моих людей не откроет огня.

— Что тебе нужно?

— Мы готовы на переговоры, чтобы прекратить эту бойню.

— Лучше поздно, чем никогда, — согласился я. — Ладно, не дергайся, иду к тебе. Поговорим.

Кингсли тихо произнес:

— Если что, я тебя прикрою.

И сразу закашлялся, а я увидел, что этот кашель нехороший — рука, которой сержант прикрыл рот, стала красной.

Сержант гордо вскинул подбородок:

— Не вздумай жалеть! Я знал, на что иду.

— Хорошо! Ты только потерпи чуток, я скоро.

— Иди же, — с хрипом сказал Кингсли.

В нашем районе был всего один кинотеатр, но не сказать, чтобы народ ломился на сеансы. Завсегдатаями обычно были влюбленные парочки, бравшие себе «места для поцелуев», да мы, детвора.

Первую картину с Джо Чиллом в главной роли я увидел лет двадцать назад. Тогда он был в расцвете сил: статный, высокий красавец с усиками по последней моде, с глубокими выразительными глазами и идеальным профилем. Тогда он играл простого работягу, которого денежные мешки втянули в свои грязные игры, а потом нехило подставили. Но добро восторжествовало. Герой Чилла сумел провести собственное расследование и доказать невиновность, хотя было это нелегко: сценаристы сумели закрутить интригу. В конце картины он сдает главного злодея полицейским, собрав все необходимые улики. Ну и, само собой, что за кино без поцелуя? Перед финальными титрами Джо Чилл буквально впивается в губы актрисы, игравшей его подружку.

А теперь… он стоял передо мной, старый, облезлый и… жалкий кумир детства. И от этого на душе у меня было такое чувство, будто кто-то нагадил туда.

Джо протянул руку, но я отказался ее пожимать. Было противно касаться его покрытой волосами с тыльной стороны ладони. Были противны щегольские усики Джо. Все было противно в этом погрузневшем человеке… Да человеке ли? В бедолаге Кингсли человеческого было в сто раз больше, чем в этой ошибке природы!

— Мне нужны две вещи: Жасмин Корнблат и медицинская помощь другу.