Глава 5
Полицейский участок больше походил на крепость: со стенами, обложенными мешками с песком, узкими окошками-бойницами, с запутанной и хорошо простреливаемой дорогой, ведущей к металлическим воротам, за которыми нас встретило дуло крупнокалиберного станкового пулемета и холодный металлический взгляд человека-акулы, крепко вцепившегося в рукояти.
«Акулой» я его назвал из-за выдающегося горба-гребня, смахивающего на акулий плавник.
— Кингсли, кого ты к нам приволок? — проскрежетал пулеметчик.
— Настоящего копа в отличие от тебя, уродец, — зарокотал, словно высокогорный, Кингсли.
— От уродца и слышу, — без тени обиды отозвался «Акула».
В участке было темно и воняло как в конюшне, но отнюдь не свежим сеном. Сержант завел меня в свой кабинет, ненадолго вышел и вернулся с несколькими свертками.
— Вроде твой размерчик. Надевай, если тебя не смущает то, что тряпки отстали от вашей моды лет на сорок.
Сказав это, он скрылся за дверями. До меня донеслись гулкие шаги сержанта в пустом коридоре.
Я скинул мокрые шмотки и, стуча зубами, стал напяливать пропахшую нафталином одежду, не забивая голову мыслями о том, кто носил ее прежде. Успел наполовину надеть слегка узкие брюки, как дверь внезапно распахнулась, а на пороге возникла ладная женская фигурка. Я инстинктивно дернул брюки вверх, и что-то с треском порвалось.
Женщина хихикнула:
— Мне мальчики сказали, к нам привезли какого-то милого пупсика из-за реки. Пришла полюбоваться.
Она стояла и бесстыдно пялилась на меня.
Я сделал глубокий вдох и наконец-то справился со штанами. Потом с деланым спокойствием надел рубашку и светло-коричневую спортивную куртку. В такой мой дедушка когда-то играл в бейсбол. Не хватало разве лишь кепи.
— Все разглядели? — поинтересовался я, распрямляясь во весь рост.
Глаза приноровились, и теперь я понял, что погорячился с описанием женской фигурки. Вряд ли вы будете в восторге от созерцания существа, имеющего длинный хвост, а вместо копны густых волос нечто похожее на клубок змей.
— Ага, — кивнула женщина и добавила почему-то мужским голосом: — Я бы тебя хорошенько отымела, красавчик. Ты аппетитный!
— У вас все тут такие зацикленные? — удивился я.
— Наша жизнь способствует пробуждению природных инстинктов. Остается голая физиология, — снова женским голосом ответило хвостатое существо. — Меня зовут Мира. Я тут вроде секретарши, телефонистки и медсестры. Сержант сказал, на тебя напали по дороге и тебя стоит осмотреть… а заодно и пощупать. Ты ведь не станешь возражать, сладенький?
— Со мной все в порядке, — поспешно сказал я.
— Ну и ладно, — не без разочарования произнесла Мира. — Тогда пошли.
— Куда?
— Кингсли сообщил, твою машину уничтожили и надо оформить бумаги. Или тебе уже наплевать на страховку?
Я послушно поплелся за Мирой. Она толкнула одну из дубовых дверей, включила свет.
— Садись, сладенький.
Я опустился на предложенный стул, а она подошла к несгораемому шкафу, открыла его ключом и вытащила несколько папок со шнуровкой и пухлый справочник. Все это бюрократическое хозяйство через секунду оказалось на столе передо мной.
— Сладенький, тебе придется немного потерпеть, пока не изучу процедуру, как это делается. Мне нечасто приходилось оформлять такие бумаги.
— Хорошо, — согласился я.
Пока девушка листала справочник, я терпеливо рассматривал носки ботинок. Им не помешала бы чистка, и, надеюсь, тут найдется крем и сапожная щетка.
— Надо же! — отозвалась Мира. — Столько нового. Ладно. — Она отложила толстый том в сторону. — Как говорила моя мамаша, все равно когда-то придется раздвинуть ножки в первый раз, а дальше само собой пойдет.
Мира набрала в ручку чернила и стала заполнять бланк, изредка уточняя у меня информацию.
Я поинтересовался, что это за богомолы, устроившие на меня нападение и откуда они взялись. Мира пожала плечами.
— Понятия не имею, сладенький. Здесь каждой твари не то что по паре, а по нескольку десятков, а то и сотен. Надо быть яйцеголовым, чтобы во всем разобраться, да вот только последнюю научную экспедицию схрумкали с костями и кожей лет десять назад, так что больше никто сюда не суется и нас не изучает. Я удовлетворила твое любопытство, аппетитный мой?
— Почти.
— Тогда будь любезен, не приставай больше с вопросами. Видишь, я ж для тебя стараюсь, формуляр заполняю! Тебе ведь не хочется приезжать сюда повторно, если я ошибусь?
— Сохрани Господь! — сказал я.
— Вот мы и поняли друг друга. Теперь распишись тут и тут, — попросила она. — И больше ни о чем не волнуйся, мы перешлем все бумаги по почте.
— По почте? — удивился я.
— Ну да. Полицейский участок у нас есть, почему бы не быть почтовому отделению? — усмехнулась Мира. — Раз в неделю отвозим корреспонденцию к мосту, там ее забирает специальный фургон, между прочим, бронированный. Здесь хреновая, но все же цивилизация. Или думаешь, попал на бесплатное представление в цирке уродцев?
И тут она замерла. Лицо ее помертвело, стало походить на восковую маску. Я осторожно потрогал женщину за плечо:
— Эй, Мира, ты что? С тобой все в порядке?
Мира ожила, но лучше б она этого не делала.
Девушка высоко вскинула голову, передняя губа приподнялась, обнажая роскошные, но при этом острые, как бритва, зубы. Послышался скрежет. Это ее ногти пробороздили столешницу.
— Что за хрень, — вскинулся я и попытался встать, но долбаная девка вцепилась в мою куртку и потащила к себе. Я с ужасом увидел, как ее зрачки расширяются и наливаются кровью.
— А-х-м-м, — низким грудным голосом проскрежетала она. Из широко раскрытой пасти закапала слюна.
— Отпусти, сука! — заорал я.
Бить из сидячего положения крайне неудобно, но серия ударов снизу заставила внезапно сошедшую с ума Миру отцепиться. Я вскочил на ноги, поискал глазами оружие и, не найдя ничего лучше стула, на котором сидел, схватил его и обрушил на голову мутантке. Пока она ошарашенно трясла башкой со змеями, я ломанулся в дверь, едва не вынеся ее своим напором, и пробкой выскочил в коридор, угодив под ноги Кингсли. Он ухватил меня за плечи и оторвал от земли без видимых усилий.
— Сдурел, парень?
Но отвечать не понадобилось, так как в дверях появилась Мира. Кингсли оценил серьезность ситуации, отодвинув меня рукой.
— Постой в сторонке. Сейчас большие дяди и тети разговаривать будут.
Произнеся это, сержант ринулся на Миру. Стены затряслись, когда он врезался в нее, а с потолка посыпалась известь. Работая кулаками и ногами, Кингсли удалось вытеснить взбеленившуюся мутантку обратно в ее кабинет. До меня донесся грохот падающей мебели, звон стекла и в завершение протяжный вой, оборвавшийся на самой высокой ноте.
Кингсли вышел, растирая руки.
— Мышцы чуть затекли, а то б быстрее управился. А ты, малой, считай, что в рубашке родился. Другому могло бы так не повезти.
— А что с ней?
— Она при тебе на два голоса разговаривала? — почему-то спросил Кингсли.
— Да, причем второй голос был мужским.
— Понятно, — скривились обе головы сержанта. — Короче, это бабское. Сам знаешь, раз в месяц у них дно пробивает.
— Менструация, что ли?
— Она самая. Не знаю, как ваши бабы себя в это время ведут, но у Миры совсем крышу сносит. Мы-то знаем, как с ней обращаться, а ты едва в переплет не угодил.
— Что ты с ней сделал — убил?
— Скажешь тоже. Мира — своя в доску. Со странностями, но кто из нас совершенен? Я ее вырубил. Когда очухается, будет добрая и ласковая.
Я поежился, представив себе эту «добрую» и «ласковую».
— Кстати, — спохватился сержант. — Я ведь за тобой шел. Тебя наш капитан видеть хочет.
— Зачем я ему понадобился?
— Там узнаешь, — голосом, не предвещающим ничего хорошего, известил Кингсли. — Пошли, наш капитан ждать не любит.
Я вздохнул и поплелся за ним.
На первый взгляд, а так же на второй и третий капитан производил впечатление обычного человека. Было непонятно, что он делает в Гнойнике. Лишь хорошенько вглядевшись, я нашел кое-какие отличия от нормальной для нашего вида физиологии, и то это произошло, когда во время разговора капитан снял фуражку и протер вспотевший лоб. На этом самом лбу оказалось око, то есть третий глаз. И теперь его зрачок будто жил своей жизнью и пристально наблюдал за мной, когда другие глаза вроде смотрели совсем в другую сторону.
— Значит, Рик Дональд, лейтенант полиции, — снова повторил уже известную ему информацию капитан. — Какого… — Он хотел ругнуться, но вовремя передумал. — Откуда ты взялся такой красивый?
— Я веду расследование по поручению начальника полиции.
— Что за расследование?
— Простите, капитан, я не могу посветить вас в подробности.
— Слушай, Кингсли, это нормально, а? — Он подмигнул сержанту. — Приперся мутный тип, роется и вынюхивает у нас перед носом, а когда его берут за жабры, начинает юлить. Как прикажешь с ним поступать?
— Кэп, я навел справки. Это толковый парень, нормальный полицейский. К тому же он упертый как баран и не оставит нас в покое, — внезапно вступился за меня Кингсли.
Я с благодарностью посмотрел на сержанта.
— Парни, я свой. Такой же коп, как и вы. Просто у меня приказ не распускать язык. Поймите правильно.
— Геморрой ты на мою задницу, а не коп, — врезал кулаком по столу капитан. — Тринадцатый участок живет по своим законам, нам чужаков не надо. Я думал, у вас, в городе, это всем хорошо известно.
— Кэп, он просит отвезти его в коммуну к Джо Чиллу. Говорит, ищет там кого-то.
— Кого? — уставился на меня капитан.
Я с ярко выраженным интересом принялся рассматривать линолеум на полу.
— Бесполезно, ничего он не скажет, — сказал Кингсли. — Я ж говорю, упертый.
— Раз ты притащил к нам этого упертого, хватай его за шкварник и вези обратно. Высади где-то посередине моста и проконтролируй, чтобы его духа больше у нас не было. Сержант, все понятно?
— Все, — буркнул тот.
— Тогда выполнять. Надеюсь, ты уяснил, что это приказ, а приказы нужно выполнять точно и в срок.
Я тоже уяснил, что разговаривать с этим болваном бесполезно, и уже прикидывал в голове варианты, как можно вырубить Кингсли и удрать.
По дороге нас нагнала Мира. Вид у нее был донельзя смущенный. Мира словно была готова от стыда под землю провалиться.
— Сладенький, прости меня! Я не хотела причинить тебе вреда!
— Ничего страшного, все обошлось. Сержант объяснил мне, в чем дело.
Мира покосилась на Кингсли, но ничего не сказала в его адрес, снова обратившись ко мне:
— И насчет бумаг не тревожься. Я их отправлю, лично прослежу.
— Спасибо, — сухо поблагодарил я.
— Пока, сладенький! Надеюсь, ты не увидишь меня в кошмарах, — донеслось из дверей полицейского участка, когда мы с Кингсли садились в его машину.
